На Юг и обратно

Шкворчание сковородки отвлекло Дмитрия от листания аудиоальбома, и парень, отпрянув от стола, быстро выкрутил газ на минимум. Когда шипение утихло, Корсак поднял крышку и ощутил, как в его лицо ударил слегка обжигающий, но приятный пар и букет ароматов, образовавшийся во время жарки. Когда пелена развеялась по квартире, а Виктор Цой начал петь про короткую ночь и далёкую цель, Дима увидел, что его «кулинарный шедевр» готов. Яичный желток достиг идеальной, жидко-упругой консистенции, белок только-только начал приобретать коричневые «кружева», а докторская колбаса покрылась приятной багрово-бурой корочкой. — Ну всё, готово… — Парень выдохнул и начал разрезать яичницу ножом, стараясь поровну распределить колбасу и желтки на обе половины. — Осталось налить газировку и салфетки положить. «Доброе утро, последний герой!..» — Послышался припев песни группы «Кино». Шатен с усмешкой посмотрел на часы — 15:17. Да уж, утро — всем утрам утро! И теперь-то Дима сможет позволить себе такой график, учитывая накопленные финансы. Грубо порезанные куски яичницы были уложены на голубые керамические тарелки и посыпаны солью. Рядом с ними оказалась пара гранёных стаканов, в которые с шипением полился только что открытый «Байкал». Затем на салфетки со звонком легли вилки и ножи. Когда стол был накрыт, Корсак встал у кухонного стола и начал с упоением смотреть на подготовленные угощения. Глазунья, газировка, заваренный чёрный чай, вафли, мягкое печенье «Яшкино», конфеты «Ласточка» в красной пиале, отрубной хлеб… Любой сталкер душу бы продал, лишь бы у него была поляна, накрытая таким же образом! — Мда… Красотища ещё та. — Бывший сталкер блаженно вздохнул и, подойдя к подоконнику, стал смотреть в окно. Невероятно солнечный день. Из окна новостройки видно, как в парке аттракционов резвятся живые дети, по аллее идут простые взрослые, без оружия и защитных костюмов… Мужчина в ветровке выгуливает обычную собаку, без каких-либо язв, опухолей и дополнительных конечностей — обычная колли! Ни аномалий, ни радиоактивного мусора, ни мутантов никаких… Как, оказывается, мало надо сталкеру для счастья!.. В коридоре послышалась мелодия дверного звонка, и парень быстрым шагом направился к выходу. Заглянув в глазок, он, с радостной улыбкой на лице, быстро прокрутил замок против часовой стрелки и открыл дверь. Перед Дмитрием оказался 17-летний парень с карими глазами, коротко подстриженными волосами каштанового оттенка. Белая рубашка, чёрные, слегка помятые брюки, шерстяной жилет бордового оттенка с жёлтой эмблемой школы и белые кеды — вот во что был одет молодой гость. За спиной у него висел массивный школьный рюкзак чёрного цвета. — Влад, братишка, здоро́во! — Бывший сталкер мгновенно заключил паренька в объятия. — Привет… — Младший Корсак будто нехотя ответил тем же жестом. — Ты это, не переживай, радиацию у меня всю вывели, я чище московской плитки буду. Рад тебя видеть! — Внезапно взгляд упал на лицо брата, которое выглядело весьма опечаленным. — А чего это с тобой? Ты выглядишь расстроенным. — Да всё ЕГЭ этот… Я к тебе сейчас вообще от репетитора приехал — Ладно, давай разувайся, и пойдём есть. Расскажешь, что тут у вас да как. Влад быстро стянул кеды и, отложив их к тумбочке, вместе с Дмитрием отправился на кухню. Последующее обрадовало Бумера: при виде еды подросток взбодрился и даже стал чуть веселее, чем был до прихода в гости. От яичницы исходил слабеющий с каждой секундой пар, в стаканах приятно шипела газировка, а старший брат начал мелодично хрустеть какой-то блестящей упаковкой, на которой красовалась надпись «Армия России». — Галеты хочешь? — Парень достал из лакированного серого шкафчика белую вазочек и со звоном высыпал туда печенье. — Наверное… — Застенчиво ответил школьник, садясь за стол. — Сразу тебе говорю: бери и ешь, что хочешь — здесь всё общее. Включить что-нибудь? — Да не надо… Корсак пожал плечами и убавил звук на телефоне, откуда доносилась «Звезда по имени Солнце». После этого он сел на стул и, вооружившись приборами, начал разрезать свою порцию. — Надеюсь, что у меня получилось сделать нормальный обед: за свои годы в Зоне я, похоже, совершенно разучился готовить. — Получилось. — Влад уже вовсю уплетал приготовленную братом глазунью. — Ещё как. — Ну и хорошо. Слушай, расскажешь о себе? Что там у тебя, как там у тебя, что решил сдавать? — Ну, из обязательных — русский и базовая матеша. Из дополнительных решил историю и общество сдавать. — О! — Дима радостно хлопнул по столу. — Течёт в семье Корсаков кровь гуманитария! И куда пойдёшь? — В ЮФУ хочу. На конфликтологию. — О, ну это важно. У нас в Зоне, например, конфликт: «Долг» со «Свободой» всё не помирятся никак. А решать некому: конфликтологов нема. Бывший сталкер развёл руками и усмехнулся, наблюдая за тем, как гость становится всё менее расстроенным. — Ну слушай, шутки шутками, а конфликтология — это важное дело. Мир — штука непростая, люди — тоже. Так что эксперты нужны, и я считаю, что у тебя есть все шансы поступить. К тому же, баллы там не самые высокие, бюджетных мест много, преподы на факультете хорошие… По крайней мере, в моё время они были отличные… Так что, если будешь хорошо учиться и подготовишься к экзаменам, как следует, то все дороги перед тобой открыты! — Ты, конечно, умеешь приободрить… — Владимир взял в руку стакан и отхлебнул немного газировки. — Вот бы родители так же поддерживали… — А чё такое? — Корсак мгновенно изменился в лице. — Терроризируют, что ли? — Ну… — Давай колись. Как сильно? — Скоро будем сдавать контрольные и сочинения по литературе. «Тихий Дон», Шолохов. Отец сказал, что если получу хоть одну двойку или тройку по этому предмету — проклянёт, а то и прибьёт. — Да пошёл он нахуй, блять!!! Сразу раздался громкий хлопок по столу, от которого аж зазвенела посуда. Недовольству бывшего сталкера не было предела. С отцом всегда были проблемы, прям вот всегда. Пантелей Сергеевич был членом казачьей общины, возглавлял отряд казаков при МВД РФ и был весьма консервативным человеком. Настолько, что мать, как правило, никогда не говорила ничего поперёк отцу, а дети в случае провинности нехило так огребали. Из казачьего в семье были патриархальное положение отца и почитание всего донского. Старшего сына отец после 2014-го года буквально возненавидел: мало того, что тот был упёртым и либеральным по взглядам, так ещё и в сталкеры подался, что для любой семьи уже было сродни клейму. А что подумают братья по общине!.. — Шолохов или отец? — Да что уж этому Шолохову станется!.. Отец, конечно! За плохие оценки ремня даёт?! — Ну да… — Угрожает расправой в случае провала экзамена? — Дима надеялся услышать отрицательный ответ, но навернувшиеся на глаза Влада слёзы убедили его в обратном. — Бля-я-я-я-ять!!! Корсак закрыл лицо руками, но крик всё равно заглушил бьющие из динамика телефона гитарные аккорды «КГБ» «Гражданской Обороны». — Мне поговорить с ним?! — Не надо. — С опаской произнёс младший. — Ладно… Фух… Сука, вот как знал же! Знал же, что взыграет у него атаманской шило в жопе, вот знал же! Сам же психовал в 2004-м, как не пойми кто! — Но мне повезло: меня ребята в классе поддерживают. — Ну уже хорошо! — Обессилевший Дмитрий уселся обратно за стол и залпом выпил свой стакан «Байкала» — Ух! — Дим, это не водка… — Брат продолжил есть яичницу, с ноткой страха наблюдая за парнем. — Да я понял уже. Привычка. Бывший проводник глубоко вздохнул и запихнул в рот большой кусок яичницы, после чего начал накалывать на вилку кусочки колбасы. — Ты это… — Заговорил Бумер с набитым ртом. — Извини, братка. Неприятно весь этот трындец от тебя слышать… Нервы ещё пошаливают… — Кое-как разжёванный кусок отправился дальше по организму, в пищевод. — Я как вернулся сюда, в Ростов, неделю назад, так только по делам и хожу. То справки какие-то, то на МРТ, то забрать результаты, то на уколы… Достало уже это всё. Ты скажи… Успеваемость твоя как? — Да нормально… Четвёрки и пятёрки, иногда тройки бывают… — Ну как я примерно. Над тройками работать надо. Двойки есть? — Ну есть… — Много? — Ну… Примерно по одной-две за две недели, по разным предметам. — Чё за предметы? Рассказывай. — Ну… По литературе у нас истеричка преподаёт. Разбирать с ней Островского или Толстого — это пиздец какой-то просто… — Возможность отвоевать оценки есть? — Нет, увы… — Бля… Ну тогда действительно нельзя Шолохова заваливать. Не от того, что отец проклянёт, а потому что двойки надо закрывать. С естественными науками как? — Четвёрки в основном. — Отлично. Есть тройки — закрывай, на контрольных по возможности списывай. У вас Интернет есть, вам в этом плане проще. Литература — тоже. Английский — желательно самостоятельно, тебе он потом пригодится. Ну а остальное, учитывая нашу деграднувшую систему… С репетиторами. Кстати, они ж с моих оплачиваются? Никто там не кичится тем, что сам твоё образование обеспечивает? — Нет, не кичится. — Ну и отлично. Я на днях к вам зайду, принесу ещё, деньги есть. Плюсом добавлю на план «Б», чтоб тебя не довели. — Спасибо большое. Дмитрий вытер пот салфеткой и поднял голову чуть вверх. Перед собой он увидел лицо счастливого брата. Может, не всегда Корсак мог поддержать нормальный диалог, но конкретно поддержать он мог. Парень понимал, что в ЕГЭ самое страшное — давление со стороны окружения. Таким, как Влад, крайне нужна поддержка, в основном психологическая, чтобы слепое большинство не загнало мальчишку в могилу своими дебильными амбициями. — Слушай! — Дима внезапно встал из-за стола. — У меня ж подарок для тебя есть! — Правда?! — Владик обрадовался ещё сильнее, и его лицо приобрело практически детское выражение. — Ага. Сейчас, подожди тут! Бывший сталкер ушёл в гостиную, а младший Корсак остался сидеть на кухне, быстро доедая обед. Иссякла яичница, опустошился стакан с газировкой, исчез кусок чёрного хлеба. Прошло две минуты я но Владу казалось, что прошла уже целая вечность. Что же может подарить брат, который больше двух лет был в Чернобыле? — Иду! — Раздался возглас Дмитрия, быстро возвращавшегося по коридору на кухню. Через три секунды Бумер уже стоял перед Владимиром с небольшой коробочкой в руках. Любопытно… — Итак, загадка: что есть у каждого сталкера, но нет ни у одного жителя Большой Земли? — Артефакт? — Озадаченно произнёс школьник, попутно жмурясь от осознания того, что это крайне глупый ответ. Брат же только рассмеялся. — Да если бы артефакт был у каждого!.. Но предположение неплохое, хвалю. Ещё догадки? — Ну не знаю… КПК? — Ну кстати, ты довольно-таки прошаренный парень! Только вот брат у тебя — недотёпа, и в коробке лежит не ПДАшник, извиняй. — Да ничего страшного, я просто предположил. — Так… Оно бывает разного дизайна. Варианты? — Давай я лучше сдамся, в любом случае это что-то классное. Дима лишь пожал плечами и, открыв коробочку, высыпал её содержимое на стол. Перед братом пестрили нашивки самых разных форм и расцветок. — Нифига себе! — Радостно воскликнул Влад, рассматривая опознавательные знаки. — Это всё ты собрал?! — Ну да, я. — Парень сел за стол. — В общем, я подготовил тебе такой вот скромный подарок к своему возвращению на Большую Землю. Нашивки большинства группировок Зоны и… Пожелания, конечно же! Первой в руках оказалась нашивка в виде знака радиации. — «Одиночки» — самая многочисленная группировка. В общем, я тебе желаю, чтобы друзей у тебя было столько же, сколько есть соратников у каждого вольного сталкера. Нашивка сталкеров легла на стол, а следующей Корсак взял серый значок с чёрным расколотым черепом и эмблему в виде головы синего орла. — Это нашивки бандитов и наёмников. Последнюю я тебе их соображений безопасности дарить не буду, ребята это серьёзные. Так что просто скажу тебе: пусть таких людей, как бандиты и чернобыльские наёмники, в твоём окружении будет как можно меньше, а лучше пусть вообще не будет! Владик взял в руки значки сталкеров и бандитов. Аж две нашивки с приятными, а главное важными пожеланиями. От одного брата… — В нашей жизни всегда есть место для разногласий, конфликтов и ссор. И я надеюсь, что они не дойдут у тебя до такой степени, до какой дошло у этих ребят! — Парень приподнял руки с находящимися в них нашивки с изображением зелёного волка со словом «Воля» на одном кусочке ткани и с красным щитом, жёлтой мишенью и надписью «Долг» на другом. — «Долг» и «Свобода», как я ранее говорил, практически непримиримы. Но знаешь… Всем мы — люди. В людях есть не только тяга к насилию, но и стремление к жизни в одной группе. Ты по складу своего отличного ума — настоящий дипломат, кем ты и мечтаешь быть, а то и миротворец! Так вот: желаю тебе в твоём деле конфликтолога достичь таких высот, чтоб даже генерал Воронин и Лукаш, командиры этих двух группировок, после твоей работы стали близки, как Брежнев и Хонеккер! Братья расхохотались так, что их смех эхом разнёсся по всему коридору и даже затронул ванную с гостиной. Шутка не самая остроумная, но в данном случае — одна из самых уместных. — Так… И… — Дима откашлялся после минутного смеха и налил в стаканы ещё по порции «Байкала», после чего лицо бывшего сталкера стало серьёзным. — Далее… «Чистое Небо». Непростая судьба у этой группировки… Был у них командир. Серьёзный, вроде, расчётливый, идейный… И вот решил он уничтожить легендарного сталкера, что впервые достиг самого сердца Чернобыля и стал уничтожителем О-Сознания — хозяев Зоны, которые потом вернулись. В общем, авторитетом этот командир заставил своих людей последовать за ним и брать штурмом ЧАЭС, чтобы убить этого сталкера. Но исход был печален: грянул большой выброс… И вся штурмовая группа погибла. По воле одного человека… Так вот, Влад, в чём мораль и в чём моё пожелание: не всегда нужно следовать за человеком только из-за его авторитета. Отец наш — человек важный, не спорю, но не во всём он бывает прав. Так что я желаю тебе быть свободным физически и духовно, мыслить только самому, следовать своему собственному пути… И чтоб небо над твоей головой всегда было чистым! Квадратная нашивка голубого цвета с восходящим жёлтым солнцем и парящими белыми птицами аккуратно легла на стол. С ней Корсак расстался не так быстро. Затем, покопавшись в тканевой горстке, бывший сталкер достал предпоследний значок. Круглый, золотистого оттенка с бордовой рамкой. По центру нашивки было изображено большое крыло, на манер ангельского, излучающее тонкие лучи света. Под ним на красном прямоугольничке было написано слово, которое многие из сталкеров боялись произносить вслух, чтобы не накликать беду… — «Монолит». Самая опасная группировка в Чернобыле. В неё идут многие сталкеры, которые прошли через Выжигатель Мозгов… Не хочется тебе рассказывать о том, что с ними происходит, но положение у них явно незавидное… — А что с ними происходит? — Влад заинтересованно подвинулся чуть ближе к брату. — Теряют волю, кратко говоря. Воюют против всех, защищая Центр Зоны от любого чужака… — А ты был за Выжигателем? — Да… Был… — Дмитрий взял в руки салфетку и вытер пот со лба. — Мы с группой немалому количеству этих фанатиков помогли избавиться от контроля… Так что… Дарю тебе нашивку, на которой меньше всего крови. Само собой, всё обеззаражено, ты не переживай. Дарю я её, чтобы она у тебя была неким таким оберегом. Пусть эта эмблема будет впитывать весь негатив в доме… Вбирать в себя любые злые мысли, пожелания неудач и гибели… И чтобы она, как бойцы «Монолита», хранила всю эту духовную тьму в себе. Никогда не выпуская её во внешний мир. А главное — пусть твоя воля всегда будет только твоей! — Красиво сказал! — Спасибо. И последняя нашивка… Бумер вытащил из кучки круглый значок серого цвета с чёрной окантовкой. Он по дизайну был гораздо скромнее других опознавательных эмблем: из декораций на нём был лишь трёхлопастной винт, какой младший Корсак мог увидеть на ветряках. — «Ветер Припяти». Это последняя нашивка, которую я могу тебе дать. Это, может, и не самая сильная группировка, но явно одна из самых лучших. В «Ветерке» у меня довольно много друзей появилось за последний год… Они мне однажды жизнь спасли, когда я нарвался на кровососа и был ранен. В общем… Друзей может быть много. Их могут быть десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч… Но я желаю тебе, чтобы каждый твой друг был таким же верным, надёжным и крутым, как и мои товарищи из «Ветра Припяти»! И на завершающей ноте я предлагаю тебе выпить! Дима встал из-за стола и взял в руки стакан с продолжающей шипеть газировкой. Младший брат повторил его действие и взглянул прямо в глаза бывшего сталкера. В них можно было увидеть многие эмоции… Но, казалось, что во взгляде старшего сейчас доминировало два чувства, которые плохо могут сочетаться между собой… Это были боль и счастье. — Пусть в твоей жизни тебе будут открыты все дороги! Пусть она никогда не приведёт тебя к пяти самым страшным исходам! Пусть никогда в твою жизнь не войдут курение, алкоголь, наркотики, преступность и сталкерство! За тебя, Владимир! За твоё лучшее будущее! Ура! — Ура!!! Стаканы братьев соприкоснулись, и на кухне раздался громкий звон стекла. «Байкал» всколыхнулся, и несколько капель газировки перекочевало из одного сосуда в другой. Счастье переполняло душу. Тревога уходила в пустоту. Парни смотрели друг другу в глаза и будто на уровне телепатии передавали друг другу одни и те же слова: «Я так рад видеть тебя, брат!» «Я так рад, что мы с тобой наконец-то встретились!» «Я так тебя люблю!» Звон стекла сменился на лязг металла, и Дмитрий открыл глаза. Красивый солнечный свет, освещавший кухню, исчез… Нет больше тепла, окутывавшего квартиру… Вместо брата в школьной форме, пьющего газировку и поедающего мягкое печенье с апельсиновым желе, перед сталкером оказался парнишка в кожаной куртке, уронивший на пол массивный кейс… Зона, какая же ты сука!