Пакетик дофамина

      Женя и Яна что-то живо обсуждали, когда телефон Жени загудел. «Дая» — высветилось на экране.       — Прости, это сестра, — сказал парень Яне с виноватым видом, взяв в руку телефон, но не торопясь нажимать на трубку. — Похоже, случилось что-то.       — Потому что слишком поздно звонит?       — Не-а, потому что просто звонит. Такого никогда не бывает.       Яна улыбнулась. Женя нажал на трубку и приложил телефон к уху.       — Алло.       — Женя, — голос Даяны говорил сам за себя. Случилось что-то очень неприятное. Она не рыдала, не кричала, но ее на первый взгляд спокойный голос выдавал панику, дрожал и был непривычно высоким.       — Да? — напрягся парень.       — Жень, ты же не дома сейчас?       — Нет. А ты?       — Ты на машине?       — Да. Даян, не тормози. Что такое?       Пару секунд она молчала, затем раздался всхлипывающий вздох.       — Забери меня отсюда. Я скину адрес, только ты..., пожалуйста, приезжай за мной.       — Выезжаю. Сбрасывай.       Даяна положила трубку, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, и, немного успокоившись, написала адрес Жене в WhatsApp.       Она не знала, где он был и с кем. Даяна и не подумала бы об этом в принципе, а в ситуации, в которой она находилась на данный момент, ее это волновало еще меньше.       Женя быстро объяснил все Яне, несколько раз извинился и оставил ее. Она понимала, но все равно выглядела расстроенной из-за такого быстрого и сумбурного окончания их встречи. Жене было искренне жаль, что так сложилось. Меньше всего ему хотелось сейчас бежать к Даяне и вытаскивать ее из очередных ею же созданных проблем, но долг звал. Ничего другого не оставалось, в этом была участь Жени.       Он довольно быстро приехал по указанному Даяной адресу. Сестра молча села в машину. Она была встревоженной, напуганной, расстроенной, но пыталась изображать спокойствие, делала непроницаемый взгляд, чтобы избежать нежеланных разговоров с братом.       — Чего ты ждешь? Поехали, — пробормотала Даяна с долей раздражения в голосе.       Женю это задело. Он бежал к ней со свидания сломя голову, переживая за нее, а в конечном итоге получил лишь сварливые фразочки и наглые взгляды. Ни намека на простое, человеческое «спасибо». Неблагодарная, однако, у него была работа. И в этом парень убеждался уже в тысячный раз. Раздражение перекрыло другие чувства, волнение ненадолго отступило. Вот Даяна, жива и здорова, о чем волноваться?       — Поехали, — со смиренным вздохом проговорил Женя и нажал на педаль газа.       Парень то и дело отрывался от дороги, чтобы посмотреть на сестру. Что-то все же с ней было не так. Женя наблюдал за тем, как она то отворачивалась к окну, то смотрела вперед через стекло тяжелым взглядом. Волнение стало по новой в нем разрастаться, как только он услышал швырканье, когда Даяна в очередной раз отвернулась к окну. Из-за чего она могла быть так подавлена? Женя старался не думать о самом страшном, но было тяжело отбросить эти мысли, раз уже посетившие голову. Внутри он поедом себя ел за то, что оставил Даяну одну в этот вечер, не проконтролировал. Молчать больше не было сил, поэтому он осторожно спросил:       — Ты не хочешь рассказать, что случилось?       — Нет, — тон Даяны был железным, но, даже несмотря на это, в ее голосе была еле заметная дрожь.       — Не расскажешь хотя бы, где ты была?       — На Дне Рождения одноклассника.       — Хорошо.       Женя не знал, как задать самый неудобный вопрос. Набравшись решимости, он наконец произнес:       — Кто-то пытался тебя...       — Нет! — с нескрываемым раздражением воскликнула Даяна, не дожидаясь окончания фразы. — Боже...       — Кто-то ударил? Ты знаешь, что можешь сказать мне об этом. Я ни в чем тебя не виню. Мне надо знать...       — Нет, Жень, — перебила Даяна. Плечо напомнило о себе ноющей болью, и она поморщилась. — Никто меня не бил. И не насиловал.       — Тогда что случилось?       Даяна молчала несколько секунд, потупив взгляд в колени. Потом посмотрела на Женю, который с беспокойством продолжал поглядывать в ее сторону, отрывая взгляд от дороги.       — Это, правда, не важно. Не сегодня, пожалуйста. Я слишком устала для всех этих допросов.       Женя ничего больше не говорил, как и Даяна. Когда они приехали, Данил уже давно спал в своей комнате. Шел второй час ночи.       Даяна направилась в свою комнату, а Женя с головой ушел в переписку с Яной. Та спрашивала, добрались ли они домой, в порядке ли сестра. Даяна понятия не имела, с кем переписывается брат. Она ни о чем сейчас думать не могла, кроме прошедшего вечера.       Девушка рухнула в одежде на кровать. Еще не прошло до конца опьянение, но чувствовалась жуткая усталость и эмоциональная истощенность. При этом спать совсем не хотелось.       Даяна вспоминала, как Кирилл прижал ее к стене, говорил все те слова, а потом достал пистолет. Егор, будучи ее парнем, даже не подумал сдвинуться с места и оторваться от бутылки пива. Неужели его бездействие — месть за ее поцелуй с Костей? Среди остальных ребят также никто не осмелился приблизиться к Кириллу. Он не представлял для них большой угрозы, пока не достал пушку. Ребята бы легко его завалили. Настолько ли велик был их страх перед ним, или же всем просто было плевать на Даяну? Грудь прожигала обида от мысли, что ребятам куда больше нравилось наблюдать за этим шоу.       Думаешь, ты здесь кому-то сдалась? Думаешь, тебя здесь любят и хотят видеть, а?! Ты никому не нужна. В особенности, твоему богатому бате. Что вылупилась? Я все о тебе знаю. Здесь все все знают. Знают, как твой богатый папочка тебя бросил. Денег нет, а понты-то какие!       Кирилл бил по больному. Даяна никому была не нужна. Даже самой себе. Она перекатилась на бок и свернулась клубком. Ей невыносимо захотелось вернуться в детство. Туда, где с ней все еще был ее папа.       Он не особо много времени уделял ей из-за работы, но каждый раз, когда у него появлялось время на семью, он, как правило, проводил его с дочкой. Папа прощал ей ее шалости, водил по интересным местам.       Лежа на кровати, Даяна вспомнила, как, приехав с командировки, он купил ей велосипед. Ей было шесть, и она мечтала о велике. Папа учил ее кататься, было так страшно, но он бежал рядом с ней и хватался за руль, если велосипед клонило в сторону. Так Даяна уже в шесть лет научилась кататься на двухколесном велике, чем очень сильно гордилась, рассказывала всем в детском саду.       Папа оплачивал уроки музыки и искренне радовался успехам Даяны. Девочке всегда казалось, что он единственный в семье, кто поддерживал ее хобби. Когда в музыкальной школе были концерты, Даяна ждала, что папа придет и будет смотреть на ее выступление в ансамбле. Если в то время он был в Красноярске, почти всегда приходил. Каждый раз после концерта папа делал ей дорогие подарки, хвалил и говорил, что она самая лучшая из выступивших. Даяна куда меньше волновалась перед выходом на сцену, если в зале был папа.       Она вспоминала все, словно это произошло вчера.       Даяне было одиннадцать, в музыкалке шла полным ходом подготовка к очередному отчетному концерту. На этот раз ей дали два номера: первый — с ансамблем, второй — сольный. Даяна ранее еще ни разу не выступала соло, потому особенно волновалась. Для ребенка, хоть и привыкшего к сцене, но такого юного, это был большой стресс. Папа пообещал, что придет и обязательно поддержит ее.       В день выступления на девочке было обшитое блестками прекрасное персиковое платье. Русые волосы ей заплели венком. Но все это не имело значения, потому что внутри Даяна чувствовала себя и в половину не так здорово.       Папа должен был прийти заранее, чтобы успокоить и развеселить, но его все не было. Репетиции перед самым концертом были долгими и очень волнительными. Даяна всегда любила эту атмосферу подготовки, суету перед выступлением, но в этот раз все это лишь заставляло ее тревожиться больше прежнего. Ей было на столько же привычно выступать в составе ансамбля, на сколько непривычно — совершенно одной с сольным номером. Еще и девочки из ансамбля злились на нее, так как ее единственную выделили.       Даяна должна была спеть довольно непростую песню. На заключительной репетиции она настолько волновалась, что допускала ошибки даже там, где до этого не ошибалась. Ее подбадривали педагоги, но не хватало поддержки самого главного человека — папы. Даяна звонила ему несколько раз, он не отвечал. Ей хотелось забиться в угол и тихо плакать. Но она с детства была не склонной к такому поведению. Кроме того, было стыдно реветь перед другими учениками, в особенности, перед девочками из ансамбля, которые совсем обозлились.       Начался концерт. Сольный номер Даяны был в числе последних, поэтому она надеялась, что папа еще успеет прийти. Номер за номером, а его все не было. С каждой минутой Даяне становилось все обиднее и страшнее.       Вот и их совместный номер. Даяна, как могла, старалась улыбаться во время выступления. Свет прожекторов позволял выступающим видеть самые первые ряды, и Даяна смотрела на пустующее место в первом ряду зала, которое специально приберегли для ее папы по просьбе девочки.       Время неумолимо и безжалостно приближалось к ее соло. Страх нарастал. И вот она на сцене, такой большой, сама маленькая и беззащитная. Все смотрят на нее, но никому нет дела до ее чувств. Зал словно был наполнен врагами, ждущими ее провала. Шакалы и стервятники, они ждали ее смерти, чтобы сожрать, не оставив костей.       Пианист за ее спиной начал играть. Даяна неотрывно смотрела на пустующее кресло в первом ряду, пыталась представить там папу, но от этого ей становилось только хуже.       Вот и вступление. Даяна открыла рот, но не смогла издать ни звука. Пианист продолжал проигрыш, чтобы дать ей время собраться. В зале никто ничего не понял, но Даяна была уверена в обратном. Боковым зрением она видела, как из-за кулисы ей отчаянно машет рукой ее преподавательница, как бы подразумевая «Давай! Чего ты ждешь?! Не бойся!»       Снова момент ее вступления, и Даяна опять не может из себя извлечь и звука. В животе все скрутило от волнения.       Пианист продолжал проигрыш. По лицам людей в зале было видно, что они уже слегка недоумевают. Даяна убрала дрожащие руки с микрофона и взялась за живот. За кулисами «подружки» по ансамблю уже во всю смеялись над ней. Вот они, натуральные падальщики.       Снова близился момент, где Даяна должна вступить и начать петь. «Сейчас смогу!» — подумала девочка. Открыла рот, приготовилась извлечь звук, но резко осознала, что подкатывают к горлу вовсе не слова песни. Даяна успела отвернуться от микрофона, и ее вырвало прямо на брусчатый пол сцены.       Народ ахнул. Она, все еще согнувшись и обхватив руками живот, беспомощно посмотрела в зал. На чьем-то лице удивление, на других — отвращение, у кого-то — сочувствие, а кто-то сдерживается, чтобы не захохотать.       Мгновенно в глазах Даяны весь зал расплылся из-за слез. Она развернулась и убежала со сцены, за кулисами растолкала заливающихся смехом девчонок и ошеломленную преподавательницу. Даяна убежала в туалет, где ее продолжало обильно рвать. Ее еще час после концерта пыталась успокоить половина педагогов, в то время как ребенок захлебывался слезами.       Папа не подхватил падающий велосипед, позволив Даяне упасть и разбиться. Именно так девчонка чувствовала себя после концерта в музыкальной школе. Но худшее ждало ее впереди.       Дома в тот ужасный вечер Даяна узнала, что папа не пришел на концерт, потому что ругался с мамой. Та раскрыла его тайну насчет второй семьи в Москве. Тем временем папа узнал, что у мамы были любовники вот уже несколько лет. Они решились на развод в тот же вечер.       Лежа в кровати, Даяна абсолютно невольно вспомнила это. То была вторая вещь, за которую она злилась на папу. Первая — сам факт того, что он бросил дочь и уехал строить новую жизнь. Несмотря на все это, Даяна куда больше была зла на маму. Она не смогла удержать отца, а все оставшееся время ее присутствие в жизни Даяны было большой формальностью. И зачем такие люди заводят детей? Маме они явно не были нужны. Ей и папа-то не был нужен. Потому и ушел. Даяна была уверена в этом.       Единственное, что хотелось знать, любил ли он все еще Даяну. Считал своей дочкой, вспоминал? Или потерял к ней интерес, как к старой ненужной игрушке?       Больше всего на свете Даяне хотелось в эту минуту оказаться в папиной машине, провести с ним время, поговорить, уехать в какое-нибудь крутое место.       Даяна снова взяла телефон и позвонила, ни на что особо не надеясь. В Красноярске была глубокая ночь, но в Москве еще вечер. Папа как раз должен был отдыхать после рабочего дня.       Даяна долго слушала гудки, уже хотела отменить вызов, как вдруг...       — Да. Алло?       — П-папа? — Даяна, держа телефон у уха, резко вскочила в кровати.       — Даяна, детка, ты, что ли? — спросил отец своим теплым хриплым голосом.       — Да, — у Даяны от радости слезы навернулись на глаза. — Как это у тебя нет моего номера?       — Ой, солнышко, прости. Совсем недавно сменил телефон, не все номера перенес.       Даяна понимала, что это скорее всего ложь, но не стала заострять внимание на этом, мгновенно выкинув из головы.       — У тебя все хорошо? — спросил папа.       — Да, все круто, — автоматически ответила Даяна. — А у тебя?       — Да у меня работы сейчас много. Открываю еще один ресторан.       — Как здорово. В Москве?       — Нет. В Нижнем Новгороде.       Папа говорил мягко, но как-то равнодушно.       — Классно.       Повисло недолгое молчание. Даяна ждала, что папа еще что-то расскажет, но он не был активен в этом диалоге. Последний раз они созванивались, когда ей было двенадцать лет, а папа вел себя так, как будто это было совсем недавно. Будто этой временной пропасти не существовало. Будто это нормально не общаться с ребенком хренову тучу лет.       Даяна слышала чьи-то молодые голоса на фоне. Наверное, это семья папы.       — Как в школе дела? — спросил он.       — Не так уж и плохо, — усмехнулась Даяна.       — Ну, здорово. В музыкалку ходишь?       — Пап, ты же знаешь, что я ее бросила еще в одиннадцать лет.       — А, ну, да.       После того случая на отчетном концерте, Даяна еще месяц посещала музыкальную школу. Она много прогуливала, окончательно рассорилась с девочками из ансамбля, а потом ее выгнали за то, что Даяна поставила одной из них огромный фингал под глазом. В трубке на заднем фоне стали громче голоса. Даяна отчетливо услышала «Папуль! Иди сюда». После этого отец торопливо проговорил:       — Дочь, прости. Мне нужно идти. Тут очень срочное дело.       Папа не догадался, что Даяна слышала, как его позвали. Чем-то срочным, важным и неотложным это явно не было. Голос девушки на фоне казался бодрым и веселым.       Даяна растерялась и лишь промямлила:       — Да, я понимаю...       — Пока, солнышко, — сказал папа.       Последовал сброс и быстрые гудки. Даяна не могла в это поверить. Папа ухватился за первую возможность окончить с ней разговор и убежал как можно скорее. Неужели он совсем не скучал? Неужели за все эти годы ни разу не желал услышать ее, поговорить с ней?       Может, Даяна обманывала себя, и он никогда ее не любил, а в детстве лишь делал вид? Может, обижался на нее из-за измен мамы? Ей было абсолютно непонятно, за что он с ней так.       Но догадки подтвердились. Она нафиг не сдалась собственному отцу. Ненужная сломанная кукла.       Сердце Даяны просто разрывалась, а ведь несколько минут назад казалось, что хуже уже ей быть не может. Она ошибалась. Даяна долю секунды смотрела на экран телефона. Подступали слезы, и неудержимая злоба накрывала с головой. Она осознала, что не хочет это все принимать.       В порыве ярости Даяна вскочила с кровати и с размаху бросила телефон в стену, издав короткий крик. Телефон плашмя ударился о гипсокартон и сполз на пол.       Даяна обессиленно повалилась назад и рухнула на кровать. Перевернувшись, она зарылась лицом в одеяло и тихо рыдала минут десять. Было важно, чтобы ни Данил, ни Женя не услышали ее из своих комнат.       Затем Даяна села в кровати и взглянула на лежащий на полу смартфон, постепенно осознавая свои действия. Если он сломан, ей не жить. Она быстро встала и подняла его. Живой. Даяна вздохнула с облегчением. В углу экрана была большая трещина, но на защитном стекле. Не страшно.       Утирая слезы, Даяна сидела на коленях у стены и проверяла работоспособность устройства. Словно знак свыше, в этот самый момент ей пришло сообщение от Марса: «Хэй, привет, ты придешь?»       Даяна с этой сумятицей совсем забыла, что парень позвал ее затусить в среду вечером. И как ей теперь отпрашиваться у Жени после случившегося?       Однако девушка точно знала, что любой ценой должна попасть на эту встречу. Ей было просто необходимо отвлечься от всего, что происходило в ее жизни в последнее время. Она смотрела на это предложение, как на возможность хоть ненадолго сбежать от всего, что ее угнетало и окунуться в омут безграничного удовольствия. Даяна понимала, что трава — это плохо, ранее ей никогда не хотелось пересекать эту черту, но она только второй раз будет курить и, вероятнее всего, последний. Что плохого может случиться?       Она просто подлечит свои раны, возьмет тайм-аут и выйдет из этой бессмысленной тупой игры хотя бы на мгновенье. ***       Женя тем временем все еще переписывался с Яной, невзирая на усталость после рабочего дня. Он узнал, как она доехала и повторно извинился за то, что вечер так оборвался, после чего они еще немного поболтали о мелочах, покидали друг другу мемов.       Встреча с Яной могла бы быть для Жени глотком свежего воздуха, но, к сожалению, было кое-что, препятствующее беззаботному наслаждению этим общением.       Прошлое.       Женя в очередной раз прокручивал в голове момент их расставания, проживая тот неприятный период своей жизни заново. Проблема состояла в том, что сердце Жени до сих пор учащенно билось, когда он смотрел на Яну. Прошло пять лет, все было относительно спокойно, и тут он вдруг понял, что ее не забыл.       Можно было попытаться все объяснить Яне. Она должна понять, если это все та же самая Яна, но вопрос: хочет ли этого Женя? Даже если он все же осмелится сказать девушке, что они не могут общаться, потому что он ее все еще любит, парень был не готов с ней снова расставаться.       Его не покидала мысль, что это некий знак свыше. Знак, что им стоит снова попробовать. Если Яна не остыла, то согласится ли она начать все заново?       И может ли Женя позволить себе эти отношения, учитывая причины расставания? ***       Женя пошел в пятый класс, ему было около десяти. С началом нового учебного года к ним перевели пепельноволосую робкую девочку с двумя длинными хвостами на макушке. Она была ниже своих новоиспеченных одноклассниц и казалась младше на год. Сидела на последних партах, никогда не поднимала руку, чтобы выйти к доске, хоть и знала все на отлично.       Женя обратил на нее внимание почти сразу, потому что у нее были большие карие глаза и ямочки на щеках, которые появлялись в редкие моменты улыбки. Жене тогда показалось, что он нигде прежде не встречал подобной внешности. Он частенько наблюдал за девчонкой исподтишка. Звали девочку Яна Кольцова. С ней долгое время никто не общался, так как она сама не стремилась заводить друзей. К счастью, никто и не обижал, в классе уже были свои козлы отпущения. До застенчивой новенькой дела никому не было.       Женя был довольно общительным, у него сформировалась своя компания друзей в классе. Все были пацанами, с девочками он тогда еще практически не общался, и Яна была первой девочкой, которая его заинтересовала. Но она , в силу застенчивости, была такой далекой, недосягаемой. У Жени и мысли не возникало познакомиться поближе.       Учился Женя тоже неплохо. Любил точные науки, но с шестого класса его стал куда больше привлекать спорт. Он попал в команду класса по баскетболу и, имея достаточный рост, стал успешным игроком. Учителя его любили, так как он был спортсмен, да еще и с мозгами. В мальчишеских кругах он находился в верхней части иерархии. Совсем скоро Женя обрел популярность и среди девчонок, но романтикой совсем не интересовался и не торопился вступать ни с кем в отношения.       Все изменилось, когда в девятом классе после летних каникул вместо привычной тихони Кольцовой Яны в кабинет вошла настоящая оторва. До этого Женя думал, что такие преображения лишь в фильмах бывают. Оказалось, что нет.       Переходный возраст повернул характер и внешний вид Яны на сто восемьдесят градусов. А может, просто летом перед девятым классом в ее жизни случились большие потрясения. Кто мог знать?       Яна приходила на уроки под панк-рок в наушниках, садилась туда, куда хотела, активно общалась со всеми в классе, а на переменах, если она не курила за школой, то ее хохот разливался по школьным коридорам. Девушка стала носить кожаные олдскульные куртки, потертые джинсы, футболки с принтами альбомов рок-групп, начала краситься, а в какой-то момент пришла с черными волосами, вместо привычных пепельных. Еще и с кольцом в носу.       Самое главное изменение было в том, что Яна, наконец, стала заводить друзей в школе. Это был потрясающий шанс для Жени начать с ней общаться, и парень старался улавливать моменты, чтобы поболтать.       Все началось с пары фраз на вписках у одноклассников. Женя осторожно подбирался к ней, но сблизились они не на одной из тусовок.       Несмотря на жизнерадостность, временами Яну все же посещала меланхолия. Девушка резко замыкалась, уходила на последние парты и снова старалась не привлекать лишнего внимания к себе. Эти периоды были непродолжительными, но случались время от времени. Будто Яну периодически ломало, и наружу прорывалась ее старая версия.       В такие моменты ребята ее не трогали, потому что не понимали, как с такой Яной себя вести. Но Женя однажды решил рискнуть и подсел к ней на одном из уроков, пока она пребывала в своем апатичном состоянии.       Несмотря на мрачное настроение, девушка не была против. Яна вообще была от природы дружелюбной и миролюбивой, невзирая на свой стиль. Женя взял карандаш и вывел у нее в тетради вопрос "У тебя все в порядке?". Яна улыбнулась, показав ямочки, посмотрела на Женю с задумчивостью, а затем прошептала ему на ухо, что поделится, если после школы он зайдет с ней в магазин и купит ей что-нибудь вкусное.       Так и начался период в их взаимоотношениях, который можно было назвать дружбой. Оказалось, что у Яны очень строгие и вечно занятые родители. Она не получала от них желаемых любви и внимания, при этом мама с папой буквально требовали, чтобы дочь закончила школу с красным аттестатом и сдала все экзамены на высший балл. Вечно грозились, что будут запирать ее дома по выходным, обрубят интернет, конфискуют телефон. Эта история началась еще в раннем детстве.       Именно поэтому к пятнадцати годам в Яне пробудился бунтарский дух, она стала делать все, что давно хотела, невзирая на протесты родителей, постоянные ссоры и угрозы. Яна одевалась, как хотела, слушала тяжелую музыку, ударилась в баскетбол, которым ранее, несмотря на ее интерес, родители не позволяли ей заниматься, дабы девочку ничего не отвлекало от учебы. Яна стала водить домой друзей, выпивать и курить.       Иногда это становилось причиной настолько разгромительных ссор с семьей, что Яна погружалась в апатию и начинала от всех отстраняться. Она просто уставала делать вид перед сверстниками, что у нее все прекрасно, и она сама себе хозяйка. Ей надоедало врать, что она не может прийти на очередную тусовку из-за головной боли, когда, на самом деле, родители просто опять посадили ее под домашний арест на все выходные.       Женя стал единственным человеком в классе, с которым Яна решила быть откровенной. Ей надоело молчать о несправедливости в родной семье, однако она сама не очень понимала, почему выбрала именно Женю в роли того, кому можно выговориться. Так просто сложилось.       Их дружба продолжалась полгода, пока однажды эти двое не поссорились. Яна обожала баскетбол и жаловалась, что в их школе не было женских команд из-за невостребованности этого вида спорта у девочек. Однако на уроке физ-ры она отрывалась по полной, играя вместе с мальчишками.       Как-то их с Женей поставили в разные команды, между которыми моментально развернулась ожесточенная борьба, выходя за рамки привычной игры. Охваченные духом соперничества, Женя с Яной готовы были разнести друг друга. Несмотря на то, что учительница по физ-ре упорно старалась их утихомирить, они продолжали ругаться и перекрикиваться даже после урока на пути в раздевалку.       А уже спустя несколько минут эти двое целовались в той же самой раздевалке. Женя пришел в женскую, когда все остальные девочки ее уже покинули.       Женя всегда испытывал к Яне симпатию, которая в один момент переросла в нечто большее. Им было пятнадцать, они везде ходили вместе, были не разлей вода. В школьных компаниях рядом с именем одного обязательно звучало имя другой. Яна нравилась многим, но к ней боялись подкатывать, потому что Женя обладал нехилой физической силой для своего возраста и имел авторитет среди ребят. Злить его лишний раз никому не хотелось.       Женя считал, что Яна открыла в нем новую грань, освободив от лишних рамок. Учителя же думали, что девушка плохо влияет на хорошего умного парня. Вместе эти двое вытворяли всякое, ни раз оказываясь в кабинете директора. Все было прекрасно, они наслаждались друг другом, мечтали о том, как поступят в один университет, а потом семья Жени развалилась.       Было очень тяжело. На Женю свалились новые обязанности, не говоря уже о том, что приходилось морально поддерживать семью, когда у самого на душе было хреново. Женя принял трудное решение идти работать в мастерскую, в которой уже подрабатывал на тот момент, но теперь на полную ставку, чтобы больше помогать семье. На него полным грузом легла забота о Даниле и Даяне. Это было и прежде в его жизни, но не в такой степени. Новой сложностью было то, что Даяна особенно тяжело переживала развод родителей, став совсем неуправляемой.       Жене было трудно выносить это все, стараясь удержать отношения. У Яны впереди университет, а у него... кто знает? Решив, что им лучше расстаться, парень оставил все позади, начав новую, отнюдь не самую приятную главу своей жизни. В прошлом остался баскетбол, мысли о крутом универе, тусовки. В прошлом осталась Яна. ***       Конечно, Женя не раз вспоминал свою школьную любовь и часто задумывался, а повернись время вспять, поступил бы он иначе или же все повторил. С тех пор прошло пять лет, и вот Яна появилась на пороге мастерской, в которой он работал.       Главный вопрос: если Яна все еще чувствует к нему то же, что и он к ней, мог ли сам Женя позволить себе серьезные отношения, когда маме по-прежнему не хватало времени на семью, а Даяна могла взорвать школу, если ее оставить надолго без внимания?       Вроде глупый вопрос. Ведь сколько бы ни было трудностей, разве это повод забить на личную жизнь и в двадцать три года лишить себя любви, секса и прочих житейских радостей? Для Жени — вполне повод. Слишком сильную ответственность он чувствовал за маму, брата, сестру. Нельзя позволять себе отвлекаться. Женя привык так думать, но сейчас сомнения буквально разрывали его изнутри. ***       Даяна проснулась с мешками под глазами от выпивки и ночных рыданий. Ничего не хотелось, в особенности проживать первую половину этого дня. От одной мысли, что надо идти в школу, сталкиваться взглядами с людьми, что были на Дне Рождения Кости, хотелось повеситься.       Сходив в душ, высушив волосы феном, Даяна нанесла двойной слой консилера под глаза, чтобы скрыть отеки, надела горчичную водолазку, черную футболку с Led Zeppelin, клетчатую теннисную юбку и утепленные чулки с белыми полосками.       Данил тоже чувствовал себя плохо этим утром, но совсем по иным причинам. Он встал раньше всех, ему не спалось этой ночью из-за сильного голода. Долго думал, стоит ли что-то съесть. После неплотного завтрака у него разболелся живот. Парень торопливо собрался в школу, ибо, останься он дома на подольше, все бы снова закончилось туалетом и двумя пальцами в рот. Это затягивало его в неведомую пучину, и Данил испытывал сильную тревогу.       Надев оверсайзную футболку, свободные длинные джинсы, кроссовки и куртку поверх, парень покинул квартиру за тридцать минут до ухода Жени и Даяны.       Женя тоже плохо спал этой ночью, думал то о Яне, то о сестре. Пропасть непонимания между Женей и Даяной разрасталась. Он был на нее зол, хоть и пытался всячески это скрывать.       Данил уже ушел, и они вдвоем завтракали. Даяна оттягивала момент разговора. Она понимала, что Женя, вернувшись с работы и не обнаружив ее дома, оборвет провода всем, кому можно. Она создала огромное количество поводов для беспокойства в данных ситуациях. Не найдя информацию через звонки, Женя пойдет дальше и начнет искать ее по городу. Он также может позвонить в школу, и тогда Даяне точно будет плохо, учитывая, что она на испытательном сроке. Будет разумнее подготовить брата.       Женя уже доел и мыл посуду, когда Даяна, сидя за столом, уклончиво спросила:       — Ты сегодня куда-то пойдешь вечером?       — Нет, — Женя мгновенно насторожился. Он взглянул на нее боковым зрением, продолжая мыть посуду. — А ты хотела куда-то уйти?       — Слушай, — с невинной улыбкой начала Даяна. — У моей коллеги Маши сегодня День Рождения. Она меня позвала.       Женя закрыл кран, стряхнул воду с рук и стал вытирать их полотенцем. Он был повернут к ней спиной, но Даяна даже через его затылок чувствовала исходящее от него недоверие.       — Не допоздна, честно! — поспешила заверить девушка.       Женя повернулся и встал, опираясь спиной и руками о мойку. На его лице была ироничная улыбка.       — Ты знакома с ней два дня, а она уже на День Рождения тебя зовет?       Даяна сделала невозмутимый вид и стала пытаться выкручиваться:       — Она отдельно будет праздновать с друзьями и отдельно — с коллегами. Я хоть и новенькая, но она меня тоже решила позвать.       Женя закатил глаза.       — Это важно, чтобы сблизиться с коллективом. Разве у тебя другое мнение?       — Не зачастила ли ты по Дням Рождения ходить? Вчера День Рождения, сегодня...       Даяна стала напрягаться, понимая, что у нее не выходит убедить Женю.       — Это претензия не ко мне. Скажи тем людям, какого хрена они рожались друг за другом, — с раздражением произнесла девушка.       Женя скрестил руки на груди и задумчиво посмотрел в окно на пасмурное осеннее небо.       — Ты отпустишь меня? — не дожидаясь, сама спросила Даяна.       — Нет, — ответил брат спокойно.       — Что? Почему? — с возмущением проговорила она.       Женя перевел взгляд на сестру.       — Начнем с того, что я тебе не верю.       — И на каком основании ты решил, что я вру?       — Блин, Дая, я тебя с рождения знаю. Неужели ты думаешь, что я не вижу, когда ты врешь? Я это всегда вижу, даже когда потакаю тебе.       — Но я честна с тобой сейчас!       — Нет. Ты даже не рассказала, что с тобой вчера случилось. Вот что я должен думать?       — Со мной ничего страшного не произошло, говорю же! — начала выходить из себя Даяна. — Меня никто не обидел.       — А ты?       — Что я?       — Ты никого не обидела?       — Ты думаешь, я на такое способна?       — В том-то и дело! Я уже не знаю, на что ты способна, а на что — нет. Но знаю, какой ты была врушкой всегда. Сейчас вдруг резко решила стать честной? С чего бы?!       Женя тоже начинал терять самообладание. Накопившиеся чувства стали потихоньку литься с края чаши терпения.       Даяна сдвинула брови, сжала кулаки и встала из-за стола.       — Может, потому что я что-то осознала? Или потому что ты мой чертов брат? Нет?! Не подумал об этом?       Женя не велся на ее манипуляции.       — Дая, я сказал, что ты никуда не пойдешь и точка. Ты спросила — я ответил. «Нет» значит «нет».       — Здорово! — воскликнула Даяна, размашистым шагом уходя с кухни. Женя последовал за ней по коридору. — Да, я вру! Постоянно вру! Но не сейчас. Я пытаюсь исправиться, быть честной. Так ты решил заплатить за мою откровенность!? Запереть меня дома?       Даяна стала торопливо надевать пальто. Она чувствовала в себе столько злости и обиды, что не было никаких сил это сдерживать. Еще чуть-чуть, и она бы сделала что-то, о чем пришлось сильно пожалеть.       — Не знал, что мне нужно платить за твою честность, — проговорил Женя, стоя посреди коридора.       — Сейчас для меня, как никогда, важно отвлечься от всего дерьма, что творится вокруг. Ты даже не представляешь, какого мне! Думаешь, ты имеешь право решать, где мне быть? Да иди ты на хер! — Даяна схватила вазу с хризантемами, стоящую на тумбочке в коридоре и с размаху запульнула ее в Женю.       Тот успел пригнуться, и ваза ударилась о стенку, разлетевшись на осколки.       — Даяна! — крикнул ошеломленный и раздосадованный Женя, но девушка уже скрылась за дверью и покинула квартиру.       Женя бросился за ней в подъезд, миновал два пролета, но быстро понял, что в этих догонялках нет никакого смысла. Они могут лишь усугубить ситуацию. Он остановит Даяну, отругает ее, она пойдет в школу, он — на работу, а вечером Даяну ничего не остановит шарахаться неизвестно где. Лучше всего ее сейчас оставить в покое.       Даяна быстро шла в сторону остановки, нервно размахивая руками и стиснув зубы от злости. Плакала она только ночью, сейчас при свете дня девушка не позволяла себе такого. Внутри у нее все кипело.