Денис никогда не думал, что дойдет до
такого.
Что жизнь перестанет иметь какое-либо значение, и ноги сами его приведут на крышу девятиэтажного дома. Что он неохотно полезет в рюкзак, испив последний на сегодня глоток воды, а позже,
как ни в чем не бывало — посмотрит вниз. Проведет взглядом по недавно открывшемуся кафе, и остановится на ветхой заброшке, которую он, наверное, облазил уже с десяток раз. Руки будут дрожать и пытаться отговорить юношу, держаться изо всех сил за край, не позволяя падать, но голова, уже давно принявшая такое решение — спокойно отпустит того в полет.
И этот план имеет значение. Имеет для юноши смысл, в отличие от жизни, что уже давно пропахла полным разочарованием.
Все что ему мешает — так это шрамы на руках, и ответственность за других, которые потом придут на его похороны. Но сейчас, честно говоря, на это абсолютно плевать. Его все равно найдут. Пусть и мертвым, но обнаружат. Пусть и с кровью по всему телу и переломами, но положат в гроб.
Хотя кого обманывать...
Мать достанет его даже оттуда.
Ведь он — полнейшее разочарование, которое не заслуживает смерти.
Ведь он — сын, что не оправдал ожидания, и прямо сейчас хочет все завершить.
Парень оглядывается по сторонам, видя лишь шелестящие на покрытие листья, и принимает решение, к которому шел около двух лет. Двух лет издевательств над собой: начиная с мытья в горячей ванной, и заканчивая порезами по всему телу — в том числе и шее.
“Это все уже давно нужно закончить.” — пробегает в голове у Дениса, и вызывает слабую, но достаточно искреннюю улыбку.
Шагая в сторону обрыва, юноша сжимает собственные ладони в кулаки, жадно хватая ртом воздух, а позже спокойно встаёт у самого края — выжидая. Поджидая нужного момента, красивой смерти при закате, и кучей цветов.
Закусывая губы и слыша бешеное биение сердца, парень снимает надоевшие за столько лет очки, и скидывает прямо вниз. Они летят достаточно долго: около 3 секунд, а позже с треском разбиваются об асфальт. Денис представляет как сам присоединяется к ним, как позвоночник с хрустом ломается, а лицо приплющивается к земле. Эти мысли дают некое спокойствие, и заставляют трепетно сглотнуть.
Коломиец предвкушает свою смерть.
Он делает ещё один шаг вперёд, теряя под собой устойчивую и хоть какую-то землю, и выдыхает. Осталось сделать
последний. Нервно теребя собственную толстовку, Денис улыбается. Собирается потерять последнее равновесие, упав вниз, но его одергивают назад. Что-то очень мягкое упирается в спину, и чужое дыхание щекочет шею.
Черт возьми.
Ему помешали даже здесь.
— Ты... Кто такой?
Не решившись оглядываться назад, Коломиец жмурит глаза, понимая, что ему
испортили момент.
— Ангел–хранитель, как видишь.
Усмехаясь, незнакомец стискивает Дениса ещё сильнее, чтобы тот не подорвался вперёд, и в ответ слышит лишь недовольный вздох.
Парень не хочет сейчас жалости, не хочет разбирательств в полиции, а потом посещение психиатра. Или же вообще нахождение в психушке. Ведь он... Нормальный? Да, нормальный. Просто со своими демонами в голове.
— И для чего ты это сделал,
ангел–хранитель? — парень невольно стиснул зубы, ощущая разрастающийся комок гнева. — Ты не знаешь, что мне стоил этот момент. Я, блять, готовился к этому два чертовых года. И ты... Зачем? Точнее сказать,
нахуя?
— Захотел.
Улыбнувшись, парень прошёлся взглядом по шее Дениса. Куча мелких шрамов. Разгладив рельефную кожу, и ощутив выпуклость и блеклость старых рубцов, незнакомец недовольно выдохнул. Коломиец его пугал. Особенно своими поступками.
— Ты что, серьезно собирался прыгать?
— Нет, что ты... Всего лишь стоял. — огрызнувшись, Денис попытался отпрянуть от незнакомца, но в ответ почувствовал ещё более сильное давление чужих рук. — Отпусти.
— Не-а.
— Это,
сука, не просьба. Ты правда начинаешь раздражать. Я тебе никто. Отпусти меня и дай покончить с этим!
“Придурок, сошедший с ума. Почему все всегда проходит так? Я ничем ему не мешал, но по итогу не смог даже спокойно умереть.” — ударив незнакомца в бок, юноша смог освободиться от хватки. Взгляд чужих глаз прошёлся по внешнему виду Коломиеца: будто бы запоминая, а позже, откашлянув, он направился в его сторону. Зрачки в темноте почернели, а руки сжались в кулаки.
Денис уверенно стоял на месте, слыша чужие шаги, и старался отвести взгляд от незнакомца, что и так слишком громко дышал. Даже на верхушке подобного здания, и грубого ветра, что распространялся по всей крыше, чувствовалась эта
горящая атмосфера, исходящая от того парня. И это, как бы стыдно не было признавать, до ужаса неприятно. Даже хуже, чем смерть. Парень невольно сравнивал незнакомца с недовольным отцом, и из-за этого уже тревожно облизывал губы. В голове бегали самые разные мысли, начиная с прыжка в бездну, и заканчивая противостоянием и очередными синяками на коже, что и так покрывали большинство живота.
Подойдя вплотную к Денису, юноша схватил того за руку. С удовольствием притянул его ещё ближе к себе, заглядывая в чужие глаза, и слабо улыбнулся.
— Что? Выглядишь так, словно собрался поцеловать. — недовольно хмыкнув, Коломиец попытался рассмотреть подробнее внешность незнакомца, но зрение его подводило. Все таки, очки были выброшены.
— А что, можно?
Ухмыльнувшись, парень отпустил чужую руку, кладя собственные ладони на слабые плечи напротив. От этого жеста юноша поморщился: уж слишком больно стало осознавать, что незнакомец притрагивается своими пальцами к совсем недавним синякам. Пусть и под толстовкой.
— Не стоит.
— Почему?
— Потом будешь жалеть.
Расслаблено пройдя взглядом по лицу незнакомца, Коломиец отошёл назад. Сел на край крыши, слыша сзади гул машин, и почувствовал обдувающий кожу ветер. Было спокойно. На удивление даже лучше, чем было ранее. Свое убийство нужно было совершать прямо сейчас, ведь...
Когда ещё будет такая возможность?
Оглянувшись назад, и удивлённо охнув, парень заметил внизу людей, рассматривающих сломанные очки. Они неуверенно подошли к кустарникам, скорее всего закурить (а может, и затянуться чем похуже), и слабо подняли вверх предмет обзора. Недавно купленные очки полетели в мусорку, и вместе с этим, Денис повернулся обратно, встречаясь с обеспокоенным взглядом напротив. Чужие глаза прожигали дыру.
—
Мистер-Ангел-Хранитель боится что я спрыгну вниз?
Растянув губы в ухмылке, Коломиец напускно выдохнул, протирая сонные глаза. Незнакомец тихо приблизился к нему, присев рядом, и протянул достаточно сильную ладонь.
— Можешь просто Илья. И да, боюсь. Может потом на меня обвинение сделают? “Скинул с крыши человека и ушел”. Я ведь не изверг.
— Денис. И ты изверг. Мешаешь покончить с жизнью таким, как я.
Протянув свою руку в ответ, Денис слабо пожал чужую. Кожу обдало человеческим теплом, и внутри образовалось ожидание. Ожидание того, когда Илья разорвет это рукопожатие, и просто свалит отсюда. В прямом смысле свалит, потому что Коломиец до сих пор... Мечтал о смерти. И знакомство с каким-то слащавым “Ангелом–хранителем”, который по итогу оказался Ильей — просто никак не вписывалось в планы.
— Дениска–сосиска, почему ты такой пессимист? — все таки разорвав надоедливое рукопожатие, парень задал достаточно глупый вопрос, следующие десять секунд сидя в полном молчании. По мнению Дениса, этот юноша сам являлся мистером “Глупый Вопрос”, который всегда лезет в чужие дела и мешает. Как и сейчас.
— Если смотреть на нас двоих, ты больше смахиваешь на сосиску. Точнее сарделину.
— Как грубо.
— Заслуженно. И... Я не пессимист. Реалист. Это скорее все вокруг страдает пессимизмом, раз я вижу жизнь такой хуевой.
— ...
Взглянув в глаза собеседника, парень заметил слабую обиду. Илья решил игнорировать того, что сыграло даже на руку. Приподнявшись с края, и вновь собравшись с силами, Денис решил спрыгнуть прямо сейчас. Что ему мешало теперь? Только если идиот по правую руку, что назло снова прожигал в нем дыру.
— Прекрати пялиться. И желательно уйди. Я правда... Не хочу сейчас возиться с тобой.
— С каких пор ты решаешь за меня?
— С таких, когда ты стал меня останавливать прыгать с крыши. Не лез бы ко мне — сейчас спокойно пил чай дома. Или шлюх трахал. Жизнь разнообразна.
Нетерпеливо выдохнув, Коломиец снова подошёл к обрыву. Заметил безразличный взгляд из темноты, и уже было наклонился вперёд, чтобы упасть всем телом, как его снова остановили.
“Боже, за что мне это?!”— пронеслось в голове парня перед тем, как его настойчиво притянули за запястье к себе. И жалобный взгляд Ильи теперь не просто остановился на внешнем виде, а проник в голову, лишая всяких размышлений. На секунду юноше правда стало
стыдно.
— Ты... Как же бесишь. Прекрати это!
— Что? Я тебе уже все сказал. Пока я здесь нахожусь —
ты не умрешь.
— О-о, да? Хорошо. Подожду до завтра.
Вырвав собственную руку из чужой, Коломиец плюхнулся на пол. Зарылся пальцами в карман толстовки, в надежде согреться хоть немного, и недовольно цокнул. Из-за этого дурня, ему приходилось ждать до завтра. Выжидать до утра.
— Я имел ввиду не завтра. Пока я нахожусь
на этой земле — ты будешь жив. Понял? — склонившись над Денисом, и впившись взглядом в чужие глаза, Илья положил руки на чужие плечи. Будто вдавил юношу ещё сильнее в землю, заставляя прогибаться под ним. Под его словами.
— Ты... Ну уж нет! Нет и ещё раз нет! Я уже давно все решил. Не смей рушить планы, Илья.
Выделив имя неприятной интонацией, Коломиец попытался увернуться от цепкого взгляда напротив. Но все попытки становились тщетными, стоило Илье приблизиться ещё сильнее. А потом ещё...
И в конце, подобно всем романтическим фильмам — поцеловать. В лоб.
— Посмею и нарушу. Жизнь, блять, не такая хреновая, какой ты ее видишь. Просто нужно что-то поменять.
— Просто нужно умереть, — парировал юноша, до сих пор чувствуя жжение на лбу. Илья слишком давил на него: начиная с веса, и заканчивая злым, непоколебимым взглядом. Все казалось на его фоне таким... маленьким?
— Ты меня достал.
— Взаимно.
Выдохнув, парень отошёл от Дениса. Снова присел рядом, в этот раз доставая из кармана сигарету, и следом же поджёг ее край, вставляя в рот. От Ильи отходил едкий дым, и отвернувшись, юноша старался сдержать рвотный рефлекс. Отец всегда курил. А позже, как бы не было удивительно — напивался до усрачки, каждый раз подзывая сына. Единственного сына — Дениса.
Воспоминания неприятно оседали на голову. Все что хотел сейчас парень, так это...
Вы уже знаете ответ.
Просто умереть. Испариться.
Лишь бы не видеть эти чёртовы сигареты, и слышать чужое дыхание слева.
— Давай ты не будешь умирать?
— Давай ты просто заткнешься и докуришь свою мусорку?
— Сам ты мусорка. — недовольно сощурившись, Илья потушил сигарету об пол, и выбросил на улицу. Коломиец невольно пожал плечами, изображая: “Я знаю”, и отвернулся в другую сторону.
Сейчас разговаривать было не о чем. Тихий шелест листьев звучал снизу, и подростки, что совсем недавно сидели на лавочке — уже разбегались по домам. Денис вспомнил свой подростковый возраст и осекся. Уже в шесть часов он должен был быть дома и делать уроки, а позже ложиться спать. Становиться отличником, делать себе “счастливое” будущее. Будущее, в котором единственное, о чем ты желаешь — это смерть. Вовсе не брак или отношения, вовсе не карьера и деньги, а обыкновенная и самая глупая кончина.
И то, которая теперь становится ему недоступной. И все лишь из-за одного человека, который даже сейчас смиряет парня недовольным взглядом. Смазанно проходится по спине, осматривая неровную осанку, а потом останавливается на тонких запястьях, что совсем недавно удерживал.
И парню настолько неприятны все эти взгляды, что он морщится, периферически видя как тот, в свое время — улыбается.
“Настоящий дьявол.” — проносится в голове Дениса, и заставляет того выдохнуть.
Он поворачивается к собеседнику, видя снова эти
горящие глаза, и замирает. Илья протягивает ладонь к чужой руке, и оглаживает ее до самого плеча. Пытается размять, сбавить напряжённую атмосферу, но ничего не получается. Тяжёлый взгляд Коломиеца никуда не уходит: наоборот, становится еще более заметным, когда тот прикасается к чужой щеке.
— И что ты делаешь? — успевает лишь спросить Денис, перед тем как юноша одергивает собственную руку, и прячет румяна, выходящие на лицо. — Пиздец. Я тебе понравился что-ли? Поэтому решил геройствовать?
— Нет-нет, — почти мгновенно отвечают глаза напротив, облизывая губы, — Просто у тебя очень мягкая кожа. Какая-то плюшевая игрушка.
— Плюшевая... Игрушка? У тебя с детства проблемы с сравнениями или как? То сосиска, то игрушка. Я так понимаю, ты не умеешь делать комплименты от слова совсем.
Илья виновато опускает взгляд, придумывая ответ, в то время как Денис расслабляется и прикрывает глаза. Он снова готов поспорить что тот пялится, но когда это происходит
настолько часто, то становится уже все равно. Пусть хоть дыру прожгет. Умрет быстрее.
— Почему? Я умею делать комплименты. Ты, к примеру... Очень милый. Как маленькая девочка.
— Это полнейший ужас. Блять, ну какая маленькая девочка? — приоткрывая глаза и недовольно косясь на Илью, Коломиец поднимает ладонь, указывая на того пальцем, — Ты тогда маленький мальчик. Лезешь не в свое дело, любопытствуешь когда не надо, а позже, как ни в чем не бывало — сидишь рядом. Совсем ребенок.
— По-моему, это уже оскорбление, а не комплимент.
— Ты меня своей “маленькой девочкой” тоже оскорбил.
Мальчишка.
Втягивая носом воздух, Денис чувствует, как провокации плавно действуют на мозг Ильи. Он лишь ждёт когда тот взорвется, оставит его в покое, или же, что было бы ещё лучше —
убьет.
— Знаешь, тогда ты тоже ведёшь себя как девчонка. Сидишь здесь, ноешь о плохой жизни, и при этом ничего не меняешь. Грубишь, пытаешься убежать от проблем. Хотя, быть может, проблема не вокруг, а в тебе?
“Проблема... Во мне? — невольно поджимая ноги к груди, парень прижимается головой к коленкам. Пытается убрать собравшиеся в глазах слезы, и поэтому закусывает нижнюю губу. —
Не верю в это. Отец говорил то же самое.”
В голове вспыхивает все большее количество воспоминаний, похожих на темное, до ужаса страшное — облако. Это облако нависает над ним, затмевает все остальные мысли и заставляет вернуться в прошлое. Надеясь выбраться из этого кошмара, он шмыгает носом, но снова ощущает эту бесполезность. Парень пытался защититься от подобного, но даже незнакомый ему человек сказал те слова, что всегда доводили до слез.
“...может, проблема не вокруг, а в тебе?..”
— Все в порядке? Или я был слишком резок?
— Просто заткнись. — шикнув на Илью, тот снова прячется головой в коленках, слабо подрагивая от холода. Ветер ощущается сейчас холоднее обычного: а может быть, это его душа настолько сильно замёрзла?
— Ты обиделся, так? — обеспокоенно осматривая Дениса, тот пытается протянуть к нему руку, но снова ее отдергивает, понимая: “Ему это, скорее всего, не нужно”.
—
Нет. — замолчав, юноша почувствовал на языке привкус крови — все таки, обкусанные губы давали знать о себе.
Вокруг них оказывается полная тишина. Денис пытается остановить кровь, что так и льется из губ, в то время как Илья понимающе оглядывается по сторонам, осознавая, что наступает ночь. Город плавно погружается во тьму: вокруг включаются фонари, а окна чужих домов, наоборот — темнеют. Люди ложатся спать, в то время как двое парней сидят рядом друг с другом, но находятся словно за каменной стеной. Один не может подпустить другого, а другой в свою очередь потерял всякую надежду на контакт.
—
Илья.
— Да?
— Ты правда так считаешь?
— О чем ты?
— Что проблема во мне? — хмурясь, юноша приподнимается с колен, открывая вид на свое покрытое жалостью — лицо. Парень почти уверен, что теперь Илья точно его не воспримет всерьез: посчитает слабаком.
— Я просто считаю, что тебе нужна помощь.
Пожимая плечами, юноша заостряет взгляд на глазах собеседника, что предательски дрожат, и намокают с каждой секундой все сильнее. Денис пытается сдержать эти слезы, но по итогу тихо выдыхает, слыша дрожащий голос. Говорить он сейчас не настроен.
— Ты плачешь? — переспрашивая словно у самого себя, Илья протягивает две руки к нему, приглашая в объятия. — Давай... Ну же.
Денис неуверенно тянется к парню, падая на мягкое тело, и прижимается собственной грудью к чужой. Слабо всхлипывает, слыша собственный кашель, и старается оказаться к Илье
как можно ближе. Лишь бы не чувствовать эту тугую боль в сердце, которая никуда не уходит.
Парень напротив поднимает одну руку над Денисом, готовясь погладить того по спине, но в ответ слышит немое мычание:
“Сейчас мне хватит и этого.”
Просидев некоторое время в молчании, Коломиец отодвигается первым, протирая собственные глаза, а позже также спокойно садится рядом, делая вид, что ничего не произошло. Илья не решается сказать что-то еще, да и он сам не готов знать из-за чего парень так сильно загрустил. Позволил себе слабость.
— Ты не такой злой, как могло показаться. — на одном дыхании произносит парень, щурясь.
— Как мило с твоей стороны. — отвечает Коломиец, вновь закрывая глаза. Ему не хочется сейчас язвить в ответ и делать спор, все что он хочет, это...
Умереть? Нет, скорее, просто остаться в покое. Найти где-то спокойствие.
И единственное, где он мог сейчас расслабиться — была улица. Свежий воздух, насекомые, что не посмеют залететь настолько высоко, и чужие выразительные глаза, что так и смотрят из под опущенных ресниц.
— Скажи честно... Из-за чего ты хотел покончить со всем этим?
— Даже не знаю с чего начать. Должна быть особенная причина? — улыбнувшись, Денис переплел собственные пальцы, задумчиво смотря вверх. — Заебался я. И все вокруг давило.
— Но это же не повод...
— Возможно,
для тебя, не повод. Для меня это, ох, какой повод. Ты сам все видел. Захочу — выпрыгну прямо сейчас, и посрать мне будет на все.
Хмыкнув, юноша дожидался чужого ответа. Из-за такого резкого заявления, Илья опешил и было открыл рот, чтобы убедить его в обратном, но не нашел нужных аргументов. Будто бы словарный запас окончательно иссяк.
— Давай закроем эту тему. Лучше расскажи что ты делал ночью на крыше,
Илья.
Выделив имя по-особенному, Денис сощурил глаза. Пристально осмотрел нос, скулы и губы парня, а позже остановился на чужой улыбке.
Стоп–стоп–стоп.
Это почему еще он улыбался?
— Я каждую ночь нахожусь здесь. — всплеснув руками, юноша осмотрелся вокруг. — Я привык что здесь никого нет, и обычно я нахожусь в полном одиночестве. Но сегодня, на мое удивление, решил явиться ты. Так ещё и спрыгнуть. Я сначала испугался... Подумал: “Зачем ему прыгать, он ведь такой молодой?”. Не совсем понимал всей обширности проблемы, но решил помочь. Мне просто совесть не дала уйти.
— И бла-бла-бла. Илья, не нужно. Я и так понимаю зачем ты мне помог.
— Ты такой грубый.
— Это ты слишком мягкий.
— Может, мне с тобой поделиться лаской? Раз уж я такой мягкий. — с полуулыбкой произнес Илья, облокачиваясь о кирпич рукой.
— Пожалуй, обойдусь.
Закрыв глаза, Денис постарался согреть собственные плечи ладонями, растирая ткань. Но это никак не помогло разогреться, скорее наоборот, — лишь потратило время и, наверное, выглядело глупо.
— Холодно? — совсем наивно спросил Илья, слегка обеспокоенно наблюдая за Коломиецем снизу вверх, — Может хочешь спать?
— С каких пор так много заботы? — с недоверчивыми нотками в голосе, Денис вдохнул в себя новую порцию воздуха, пытаясь не заснуть. Сил и вправду было маловато, но признаваться Илье в том, что ему некуда идти спать, и что он не рассчитывал на то, что он сегодня вообще выживет — не хотелось. Это считалось чем-то позорным, и навряд-ли юноша мог бы ему помочь.
Прикрыв глаза, Коломиец наконец-то выдохнул то, что держалось внутри уже долгое время. Он расслабленно облизнул губы, что совсем недавно были в крови, и слабо улыбнулся. Говорить многого было не нужно — ведь Илья понимал все без слов. Парень приблизился к нему сбоку, прижимаясь поближе, и позволил лечь на свое плечо. Сначала Денис недовольно ерзал, не понимая, как можно иметь настолько жёсткие и фигуристые плечи, но позже это показалось ему какой-то особенной изюминкой, что настолько уж теплый человек пододвигается к тебе, и предлагает холодное плечо.
И как бы не было глупо, юноша спокойно заснул. Все таки найдя себе место, он приластился к нежным руками, и подобно коту — задремал. Илья долгое время наблюдал за дрожащими во сне ресницами, а позже и сам не выдержал, располагаясь на крыше поудобнее. Пришлось отодвинуть парня от края, —
как от греха подальше, и накрыть собственной курткой.
***
Проснулся Денис на чужих коленях. Дыхание человека сверху обжигало лоб, а мягкие пальцы вновь и вновь перебирали пепельные волосы. Илья находил это чем-то забавным: он мило улыбался, разглаживая пряди, а позже пытался заплести косичку, абсолютно ничего не понимая в этом, и лишь запутывая волосы. Перевернувшись на спину, Коломиец слабо потянулся, зевая. Он старательно протирал свои глаза, пытаясь разглядеть утреннее лицо напротив, и невольно ухмылялся. Ему нравилось то, что Илья на него смотрит, и с таким интересом наблюдает за поведением. Пусть парень и молчит, юноша чувствует то, что он хочет ему сказать.
“Доброе утро.” — про себя отвечает Денис, заостряя внимание на чужих губах, и прикрывает глаза, надеясь на то, что Илья его поймет.
Но Илья, его, кажется не понимает.
Фыркая, Коломиец тянется ладонью к чужой щеке, и наклоняет того к себе. Обжигает дыханием мягкие губы, а позже слабовато притрагивается к ним своими. На секунду замирает: осознавая что натворил, и улыбается в поцелуй, закрывая глаза. Ведь он должен быть... личным?
Илья взаимно растягивает это мгновение, проникает языком в чужой рот, оглаживая нёбо, а позже сжимает волосы на затылке Дениса в руке. Из-за подобной резкости парень шумно выдыхает в поцелуй, с покрасневшими щеками открывая глаза, и замечая такое же красное лицо у Ильи.
Парни долго наблюдают друг за другом, не смелясь начать
это снова, и поэтому тяжело дышат. Коломиец соскакивает с чужих колен, приподнимаясь с земли, и говорит лишь два единственных слова:
— Лучше забудь.
