Побочными эффектами чрезмерного употребления абсента могут быть: бессонница, кошмары, дрожь или озноб, депрессия, оцепенение, психоз, судороги, тошнота.
Тони ощущал себя именно так, словно он выпил бутылок пять этого напитка и словно дело было вовсе не в Питере, которого он вовсе и не знал даже, точнее сказать — не помнил. Питер? Существовал ли вообще Питер? Питер в первую очередь был и это всё, что должно было иметь значение. Этот парень имел огромное значение для людей, которые уже не знали его. Паркер и не думал видеть в себе что-то ценное или важное, уж точно не был идеалом, но несмотря на это, был прекрасным человеком. В своей неидеальности он был прекрасен и юн, как пыль на прикроватной тумбе. Он был фарфоровым, изящным, глупым Питером, необыкновенным Паркером. Своими пальцами он мог остановить машину, при этом же, рассыпать ими мелочь на тротуар. Он мог сражаться в космосе и побеждать на олимпиадах и при этом бояться — что же о нем могут думать другие. Он мог идти в бой, не думая о смерти, но трясся от страха за жизни других. Чертовский невероятный, неловкий, необыкновенный Питер. Таким его запомнил Старк, таким его и забыл. Питер перестал быть необыкновенным, неловким, бесстрашным, взволнованным — ворохом неточностей и несовпадений. Питер был пустым, серым, ничем не примечательным Паркером. Обычный человек. Нет данных о супергеройской сущности, о необыкновенных успехах в школе, о неловкости, страхах, стыде, силе. Питер — никто. После всего пройденного, Питер остался пустышкой. Человек без сил, без знаний, без цели. Без друзей и родных. Если человека никто не знает и никто не помнит, не окружает — он растворяется и Питер растворился. Питер исчез, спрятался в толпе у всех на виду, травмированный, напуганный, разбитый и до влажного блеска в глазах одинокий, пропитанный виной и тоской насквозь настолько, что иногда ему кажется, что он попросту сырой, прогнивший, холодный от влаги, скопившейся в нем. Как старое, заброшенное в стиральной машинке протухшее полотенце, которое после будет мерзко даже стирать. Такие вещи идут исключительно в мусорку, спрятанные в дополнительные пакеты во избежание распространения вони. Питер не хотел находить себе компанию. Он понимал — его мысли глупы, но это не отменяло факта, что практически каждый день эти мысли преследовали его, стоило только засмотреться на весёлую молодую компанию, мимо которой он мог пройти. Их смех и беззаботность момента ломали. Питер был сломлен, напуган и собирался раствориться в этом полностью, исчезнуть не просто для всех, кого он когда-либо знал и кто мог слышать о нем, Питер собирался исчезнуть даже для самого себя. Мысли спутывались и переплетались в голове парня, вселяя, казалось бы, вечную тревожность. Травма, которую он сам себе нанес, нанесла его психике непоправимый ущерб и он не знает, сможет ли ощущать себя лучше, а может, навсегда будет обречен тонуть в собственных сожалениях. Питер лишь совсем немного жалел. Жалел он в основном даже не о совершенном поступке, не об ошибках и не о мольбе, чтобы все всё забыли. Питер жалел в основном самого себя. Каким бы он ни был самоотверженным, Питер всё ещё был самым обычным человеком, для которого, действительно, трудно резко ощутить себя опустошенным внутри и снаружи — Питер был пуст и окружал себя ничем, фактически он ничего из себя не представлял. Питер не был невероятным, не был уникальным и нелепым, не мог создавать изобретения или поднимать автомобили, и уж тем более, он не был сверхчеловеком или гением. По сути, сейчас, именно в этом отрезке времени Питера просто не было. Не было как и в том проявлении, каким он себя видел прямо сейчас, так и не было его даже банально в прошлом. Словно бы все воспоминания были плодом больного воображения парня и будь он глупее, чем есть, обязательно бы подумал, что сходит с ума, потому что не сойти с ума от всего безумия мыслей и воспоминаний не представлялось возможным. Несмотря на то, что Питер не существовал ни для кого из тех, кого он когда-либо знал, он действительно сожалел. Он знал, как тяжело придется Нэду, ведь Питер был его единственным другом и знал, точнее даже видел уже сейчас, как поднялся уровень преступности. Криминальные персонажи попросту забыли, почему они не рисковали лишний раз появляться на улицах. Питер, по правде говоря, сожалеет гораздо больше, чем жалеет себя. Несмотря на все его ошибки, он был хорошим человеком, ведь именно таким его воспитывала Мэй. Мысль о тётушке кольнула где-то под грудью и перетекла в ноющее ощущение под печенью. Вот, почему он держится в тени. Потому что знает о результатах необдуманных действий и видит последствия своих ошибок, потому что понимает, какой ценой обходится людям просто то, что они знакомы с ним. Будь Мэй Паркер сейчас рядом с Питером, если хотя бы видела, что происходит, то она бы обязательно утешила племянника, объяснила, что ошибки не должны заставлять нас, людей, губить себя и прятать, что ошибки — нормально, что Питер не виноват. Но её не было рядом, просто не было на этом свете и всё, что она оставила для племянника после ухода — горький шлейф, тянущийся за Питером, как напоминание о цене ошибок. Слова его дяди Бена перед смертью играют новыми красками. «С большой силой приходит большая ответственность». Питер должен был защищать, а не подвергать опасности. Если для Паркера что-то могло быть просто неверно совершенным выбором, то для остальных его ошибка могла стоить им жизни. И это, в отличие от любого другого списка многообразия его ошибок, непоправимо. Именно по этой причине Питер не пытается вернуться и напомнить о себе. Держаться в тени, кажется намного более привлекательным, чем так рисковать теми, кто по-настоящему ему был дорог. О таких людях принято заботиться, а не ставить их жизни, как ставку в какой-то странной игре. Даже после того, как парень, буквально, оказался совсем на улице, он не был бездомным. Несмотря на все неудачи, запасы наличных у парня были — он не был финансово безграмотным и осознавал важность наличия финансовой подушки, которая и помогла ему снять пусть и самое дешёвое, но всё-таки, свое жилье. Плесень на стенах и шептанья соседей о том, что тут, кажется, умерла какая-то старушка — новое окружение Питера. Не самое лучшее, можно даже сказать что вовсе не то место, где Питер видел себя в ближайшем будущем, но выбирать было не из чего. Возможно, — Думал он — это всё, чего он был достоин. Из плюсов было то, что сейчас квартира как никогда описывала парня. Пустая и никому не нужная. Она помогала на время забыться, хотя на деле всё было иначе — она замораживала парня изнутри и ставила органы вверх тормашками, но это хотя бы не позволяло Питеру окончательно потерять себя. По крайней мере, он мог почувствовать, как ему плохо и как могло бы быть хорошо, будь всё чуть-чуть иначе. Снова — напоминание об ошибках. Из минусов — жизнь потеряла краски. Не в банальном литературном проявлении и серых тонах, Питер не стал дальтоником, не видел мир в белых и черных, иногда серых оттенках. Жизнь Питера всегда была наполнена красками в том проявлении, что события вокруг него будоражили сознание и не давали отдохнуть, всегда меняясь и заменяя друг друга новыми и новыми. Красный костюм, вспышки боёв, изобретения, школа, ужины с Мэй и всё, что его окружало — всё это делало Питера по-настоящему живым. Сейчас — ничего. Серая с коричневыми вставками пустая и пыльная квартира, скучная работа, меняющаяся время от времени, безвкусная еда быстрого приготовления — готовить самому и для себя не было никаких сил и даже желания. Жизнь резко опустела, окутывая Питера тревогой и стойкой мыслью — люди вокруг него делали его собой. Кем же является Питер сейчас, без них? Даже без Человека-Паука, создание которого и привело Питера к тому, где он оказался. Думая об этом Питер твердо решил по крайней мере в первое время не возвращаться к паучьей деятельности. Он просто был не в силах спасать кого-то, когда не мог сделать самое простое — спасти себя. Разве он имеет право звать себя героем, как Тони Старк или Капитан Америка, если не может защитить даже своих близких? Сможет ли он принимать благодарности людей за спасения, когда сам разрушает всё, к чему прикасается? Лицемерно. Питер чисто по-человечески болен одиночеством, в огромном возможном социуме он видит себя абсолютно пустым и бесполезным, словно разряженная батарейка. Он не может никому ничего рассказать о себе, боясь кому-то раскрыться. Да и разве есть кому? Даже простые знакомства с домовладельцем или людьми, которые иногда дают ему работу, причиняли дискомфорт. Разве мог бы он снова подвергать хоть кого-то опасности? Разве мог бы снова подвергать людей смерти, как уже поступил с Мэй, которая дала ему бесконечно много и которая получила от Питера только боль. Питер ощущал себя проклятием города, беспощадной фурией для близких ему людей. Никто не был способен узнать его, Паучка, как бы он ни хотел. Он находил свое желание быть вспомненным и узнанным слишком эгоистичным и мерзким. Люди заслуживают безопасности, Питер не имеет права портить людям жизнь. Но часто, приходя домой после выматывающего дня в пустую квартиру, он забивался в угол, не включая свет и запускал руки в волосы, думая о том, как было бы здорово, будь с ним рядом хоть кто-то. Воспоминания о всех людях и приключениях делали больно, но позволяли ему хотя бы на время почувствовать себя лучше и забыть, пусть и ненадолго, очевидную суть: Питер был один. Отвратительно одинокий подсолнух, повернутый спиной к солнцу, вынужденный медленно умирать, пока все люди вокруг повернуты к солнечным лучам всем своим нутром. Возможно, он был в депрессии, возможно, проблема была не в одиночестве, а в том, что пришлось отказаться вообще от всего, чтобы не убивать себя изнутри. Возможно, помни его хоть кто-то один, не обязательно все, хотя бы один человек — и Питер не ощущал бы себя таким пустым. Ничего в мире Питер не хотел так сильно, как исправить свои ошибки. Всё было действительно прекрасно, даже если он не обращал на это должного внимания, пока парень не решил, что способен на всё, забыв, что его кровь не магическая и не волшебная, как у Стренджа, и уж точно не супергеройская, как у Железного Человека. Будь Старк в курсе, то обязательно нашел бы выход. Сейчас Питер, как никогда раньше, чувствовал, что Тони был прав насчет всего, что когда-либо говорил — парень действительно был лишь бесполезным ребенком и не более. И при этом стоит из себя героя. Какой он герой, как им могут восхищаться дети после всего? Несмотря на открытость и доброту, Питер мог увидеть плохого человека и не считал, что всех можно понять. Плохой человек сам для себя делает разумный выбор быть плохим, не борясь со своими идеями и взглядами, не пытается измениться достаточно, чтобы действительно что-то менять в себе. Но Питер так же мог отличить злодеев, которые не хотели ими становиться. Он просто хотел помочь. Так почему же Питер сам оказался плохим в этой истории, если хотел всем помочь? Очевидно, он взял на себя слишком много, хотя его предупреждали. Его вина заключалась в игнорировании. В том, что он не слышал и не видел огромных красных кричащих ему знаков «стоп». В том, что с ним сейчас происходит, он сам был виноват. Целиком и полностью, собственными руками парень разрушил всё, что любил. Это была разумная плата за разрушенные судьбы людей, которые любили его в ответ. Единственная цель, занимающая всё время, заключалась в спокойном и бесконечном здравии близких, но по итогу, желая всех защитить, он упускал, что главная опасность заключалась в нём самом. Эти мысли съедали заживо и Питер искренне хотел, чтобы кто-то спрятал его и убедил, что всё будет хорошо, потому что будущее больше не было до забавности очевидным, оно казалось темным, покрытым плотным туманом и гарью. Самое страшное и очевидное, что можно было осознать, когда он остался совсем один — когда герою потребуется помощь, его никто не услышит и не спасет. Потому что герой, настоящий герой, сильный. Потому что люди привыкли быть спасенными, а не помогающими. Потому что, Питер ощущал это каждой волосинкой на своём теле, он не был достоин помощи. Несмотря ни на пустующую квартиру, ни на поедающую его кости и органы тоску, Питеру нужно было выживать и он работал месяц за месяцем, хватаясь то за одну подработку, то за другую, но нигде не оставаясь надолго. Всё это казалось неправильным, он словно проживал чужую жизнь, но оказаться на улице и слушать вперемешку с мыслями то, как желудок скулит, не хотелось. По крайней мере у него была хоть какая-то цель, чтобы окончательно себя не загубить. Питер просто пытался приспособить и не допустить своей смерти в будущем. Именно в такой рабочий день, в четверг, когда тучи слегка прикрывали солнце, Питер, разгружая ящики с какой-то зеленью, увидел то, что напомнило ему о том, чего именно он был лишен своими же руками. Большой плакат на стене рядом с окнами библиотеки, красиво захватывающий внимание и рассказывающий, что производится прием на стажировку в Stark Industries. Глобальная корпорация в области аэрокосмической, оборонной отраслей, безопасности и передовых технологий с мировыми интересами созывала юные таланты, гениев к себе. Питер замер, перечитывая снова и снова. Мысль, рисковая и очень нужная ему сейчас, крутилась в голове в течении дня, пугая и, одновременно с этим, вдохновляя. После всего, что могло произойти с Питером, ему чисто по-человечески необходимо было хоть куда-то девать свою энергию, где-то прятаться от ощущений глубочайшей пустоты, что-то делать со своей тишиной в голове. И вот он, шанс, о котором он надеялся — вернуть хотя бы частичку прошлого себе. Попытаться и потерпеть провал было лучше, чем окутывать себя тоской даже не зная, смог ли бы он, так что Питер взял себя в руки. Надежда, особенно в его случае, умирает последней. И Питер продолжал надеяться.***
Пальцы подрагивали. Возможно, стоило уйти? — Мне нужно уйти, точно нужно уйти, это было плохой идеей… — заговорил он вслух, остановившись около большого, сияющего в лучах солнца, здания. Точно. Почему он вообще пытается, если знает, чувствует паучьим чутьем, что всё снова испортит. Что будет тогда, если Питер разрушит и эту часть своей жизни? Он не справится. Нужно уйти и забыть эту попытку, как просто неудачную шутку своих чувств. Надежда? Какая ещё надежда, случай Питера был совершенно безнадежным, и о чем он только думал. Парень развернулся обратно, но остановился, уткнувшись практически носом в чужую грудь. Сердце сделало кульбит от неожиданности и голова закружилась от осознания, что сейчас произошло и с кем именно он столкнулся. — И почему это ты передумал? — услышал он знакомый голос. — Что, слишком хорош для нас? — Мужчина, до боли привычный, невероятный и как всегда скептически настроенный, смотрел на него сквозь солнцезащитные очки сверху вниз. — Н-нет, скажете тоже. Я просто… Сомневаюсь. — Я — Тони Старк, — Он не стал протягивать руку для рукопожатия, но продолжал смотреть на парня. — если сомневаешься, то уходи. Нам такие не нужны. — Я знаю, кто вы такой, — Парень сузил глаза, ощущая прилив стыда и злости. «Я знаю больше, чем вы можете себе представить, мистер Старк.» — пронеслось в его голове. Питер сжал в руках папку с документами сильнее, взволнованно оборачиваясь назад. Чёрт. Черт-черт-черт. Он допустил ошибку. Господи, Питер, сколько можно ошибаться? Всё, чего он хотел — устроиться на стажировку в какую-нибудь нейтральную лабораторию, он был даже не против носить кому-то постоянно кофе, лишь бы не высовываться и при этом быть при деле. Он просто хотел спасти себя, но всё могло стать лишь хуже. «Знакомство» с Тони Старком не предвещало парню ничего хорошо от слова «совсем». Тони ему не отвечал, но продолжал смотреть и Питер нервно сглотнул скопившуюся слюну, повернувшись обратно, к зданию и пошел прямо к входу, чувствуя, что Старк идет за ним вместе со своим охранником Хэппи Хоганом. И, хоть его чутье и било его по вискам и щекотало затылок, а тревога нарастала, он прошел внутрь и отдал документы. Питер знал, что его примут — имеющиеся у него навыки действительно хороши, не без изъяна, но он мог предложить им свой ум и, очевидно, будет принят. Старк, который за всем этим наблюдал, одобряюще ему улыбнулся и помахал на прощание рукой. Выходя на улицу, Питер ощущал себя ещё более тревожным и измотанным, чем был до встречи с Тони. Тони… возможно, всё обойдется? Хотя бы раз он хотел пожить нормальной жизнью. Паука, оставившего одни лишь ошибки и сожаления, уже не было, так мог бы парень попытать себя в виде ученого хотя бы в этот раз? Возможно, это могло стать способом исправить хоть что-то из того хаоса, окружающего всё вокруг. И, ровно так, как парень и ожидал, в скором времени пришло письмо с благодарностями за отклик в программе по набору стажеров и, главное, с сообщением, что его, Питера Паркера, приняли. Питер не мог честно признаться даже самому себе, рад он или до тошноты напуган. Он действительно смог вернуть частичку прошлого, но всё ещё до конца не понимал, хорошо это или плохо. Не допустит ли он ошибку снова? Даже если в благих целях. Мысли давили и душили, сковывая тело и царапая душу, но попробовать стоило, каким бы ни был исход. Изменение вида деятельности действительно заставило Питера почувствовать себя чуточку лучше. Отклики прошлого мягко накрывали парня и давали ему спокойно спать. Как бы он этого не отрицал, но возвращение в привычную среду обитания, если лаборатории можно было так описать, благоприятно влияет на сохранение хотя бы остатка морального спокойствия. Он тешил себя мыслью, что смог сохранить хоть что-то из своего прошлого. Однако, была проблема, которая выявилась в первый же день и о которой Питер обязан был подумать заранее, но попросту не забегал так далеко вперёд, чтобы уберечь себя от Тони, гениального потрясающего мужчину в костюме Железного Человека, Старка. Стоило увидеть мужчину в лабалатортях, как Питер понял — он пропал. Рано или поздно что-то случится, паучье чутье чесалось в затылке, заставляя парня постоянно теряться в тревожной пучине собственных мыслей. Какой смысл был терять всё, что было, если в конечном итоге он всё равно оказался прямо под носом у знаменитого миллиардера? Ближе, чем планировалось для человека, который стёр себя из сознания всех людей, включая вышеупомянутого гения. Гений. Вспомнит ли он? Догадается ли, что что-то не так? Что Питер — не просто стажёр, а самый настоящий самозванец? Каждое утро Питер начинал стажировку с мыслью: «Меня наверняка разоблачат». Это было что-то вроде ритуала. Несмотря на все страхи, эта работа действительно стоила всех усилий. Заниматься привычными делами в лаборатории было будто глотком свежего чистого воздуха для Питера и он не готов был терять всё это из-за своей же трусости. И, хоть со Старком они неизбежно пересекались, к облегчению Питера — они не общались и даже не переглядывались. Оно было к лучшему. Старк ничего не помнит, их ничего не связывает и знакомиться заново было бы сложнее, чем Питер мог бы себе позволить. Тревожность и без того съедала его внутренние органы. Хватало уже столкновения с мужчиной в самом начале, с лихвой. Однако, Питер не мог и подумать, что если он сам не обращает внимания на Старка, то это ни разу не означает, что Старк не обратит внимания на него. Каждый раз, сталкиваясь в коридорах, мужчина действительно не смотрел на парня, но как только тот проходил — Тони всегда поворачивал голову, провожая его взглядом. Это было что-то вроде ритуала и Тони не мог понять, что в парне такого привлекательного, что его так и тянет посмотреть на этого стажера. Было в нём что-то… привычное для мира Старка. Только понять, что именно так притягивало, Тони не был способен и это привлекало ещё сильнее. Парень со своей загадкой. Действительно было интересно, какой сюрприз он может преподнести. На обеды Тони часто ходил вместе с кем-то из лабораторий, в этот конкретный раз — с Брюсом, в кафетерий. Это небольшое кафе с ограниченным ассортиментом блюд, работающее по системе самообслуживания, позволяло сотрудникам со всего корпуса расслабиться и отдохнуть от рабочего дня во время обеда или перерывов. Он сам испытывал симпатию к этому месту, но ничего не ел. Просто хотел освободить мозг, освежить и подзарядиться от кофе. Иногда, если повезет, он мог встретить там же и Питера, как и в этот раз. Парень зашел через десять минут после них, когда Тони и Брюс уже заняли свой столик около стены, откуда хорошо было видно всё пространство. И, пока Брюс размешивал свой напиток, Тони наблюдал за новым стажёром. Парень был неплох, аккуратен и прост в выборе одежды, но при этом умен не по годам. Сравнивая Старка в этом возрасте и Питера, парень явно превосходил его по развитию и интеллекту. Старку везёт, что он старше. Питер был развит умственно и физически, его тело казалось подтянутым даже будучи скрытым под халатом, а сутулость никогда не преследовала парня. Ходили слухи, что он чудил во время опытов, действовал не по правилам, придумывал что-то своё вместо того, чтобы молча следовать инструкции, как другие стажеры его возраста. Он был уникальным и, в отличие от других, выглядел так, будто совсем не удивлен происходящему. Стажеры ходили по помещениям, открыв рот, удивлялись всему с сиянием в глазах, а Питер занимался делом, не тратя драгоценное время на рассматривание декора в помещениях. Словно бы он уже хорошо знал, где находится и чем тут занимаются и находится в своей привычной среде обитания. Тони и сам имел честь присутствовать на опытах с Питером, как и с некоторыми другими стажерами и слухи, ходившие вокруг этого парня, были полностью оправданы. Этот стажер мог разговаривать сам с собой время от времени, не обращая внимания на других, тараторить слишком быстро какие-то свои личные формулы и вычисления, быстро ходил по кабинету туда-сюда, собирая колбочки и уверенно смешивал всё, словно не замечая других людей, не нуждаясь в их советах и помощи, и всегда, когда получалось чего-то достичь, радовался, как ребенок, хотя глаза его оставались пустыми, серыми, какими-то по-своему непривычно тоскливыми. Тони старался в это не лезть, но парень действительно привлекал внимание именно тем, что не выделялся и не совался туда, куда не просят, чем часто грешили другие стажеры, старающиеся при любой выпавшей возможности проявить себя и обратить внимание начальства. Питер же просто жил и делал своё дело и это в нем определенно нравилось Старку. Брюс рядом хмыкнул, улыбаясь лишь уголками губ, но уже это заставило Тони тяжело раздражённо вздохнуть и оторваться от своих мыслей. — Что? — нетерпеливо спросил он. Вряд-ли Брюс с такой коварной ухмылкой собирался ему рассказать о научном открытии, что действительно могло бы заинтересовать Старка. — Да нет, ничего такого, Тони. Не бери в голову. — Брюс. Твоё лицо и интонация говорят сами за себя, так что упрости мне задачу и не порти мне день. Что тебя так развеселило? Брюс поставил свою чашку на стол и посмотрел на Старка, в открытую улыбаясь. Тони раздражался всё сильнее. — Это любовь. — Любовь? В моем словаре нет такого слова. — Если твой взгляд постоянно возвращается к нему… Если ты не отводишь взгляд, несмотря на все его безумия, если он всегда тебя удивляет. Это — любовь. — Как я и сказал, мне это незнакомо. Тем более, я просто наблюдаю за ним. И только. Тони отвернулся, делая глоток кофе, давая понять собеседнику, что диалог продолжаться не может. Но мысли продолжали крутиться вокруг слов мужчины. Любовь? Что-то вроде влюбленности? Быть не может. Простая заинтересованность в новом амбициозном сотруднике, не более. Его взгляд метнулся к парню, который неловко тянул края своих рукавов, выбирая кофе. Парень брал каждый раз разный кофе, что забавляло. Он словно пытался ухватить всё, что могло дать ему окружение и это, в условиях современного мира, поражало. В кампании Старка, в условиях постоянной борьбы за первенство, Тони уже и забыл времена, когда действительно был так заинтересован в чем-то настолько простом, как выбор кофе. Он уже и не помнит, когда пил что-то в последний раз новое. Всегда один и тот же виски, один и тот же кофе. Тони отодвинул от себя стаканчик, ощущая лёгкий укол интереса и встал, направляясь к парню, стоящему у кофейного аппарата уже минут десять. — Тяжёлый выбор, мистер Паркер? Парень заметно вздрогнул, но взгляд на Старка не поднял. — Просто хочу чего-то нового, мистер Старк. Если вы понимаете, о чем я, — Питер глубоко вздохнул, вкладывая в слова совсем иной смысл. Тяжесть ситуации забавляла, Старк рядом был цел и свеж, как и в прошлые их встречи. Если бы мужчина хотя бы подозревал о том, как много они вместе прошли. Есть ли вероятность, что если бы Старк знал, то не подошел бы к Питеру, а предпочел бы игнорировать ради своей же безопасности? Питер решил не думать об этом, но эта новая липкая гадкая мысль прочно засела в голове вместе с ворохом других тревожных подозрений. Он удивленно наблюдал, как Тони выбирает тот же кофе, что и он сам только что. — Просто хочу чего-то нового, — просто пожал плечами мужчина, замечая удивление. — если ты понимаешь, о чем я. Ответ заставил Питера болезненно улыбнуться. Если бы Тони только знал, о чем идет речь. Этим же вечером, вернувшись домой, Питер клубком свернулся около своей кровати в совершенно пустой и пыльной квартире. Глаза жгло. Почему, даже после всего, что произошло, Старк тянется к нему? Даже если не помнит, продолжает появляться и вмешиваться в жизнь. Вопросы, как и теоретические ответы в голове Питера, не дали ему спать этой ночью. Последующие дни Питер стратегически избегал своего наставника везде, где только мог. Где появлялся Тони — сразу же исчезал Питер. Куда шел Тони — оттуда Питер уходил. Даже если это самая банальная из возможных тактик избегания, Питер чувствовал, что ситуация была под контролем в его руках. Подпускать Старка близко было бы ошибкой, присутствие мужчины рядом заставляло голову кружиться, а лёгкие сжиматься от трепета, как было в кофейне с Нэдом и Эмджей, которые были так невероятно близко, но всё ещё недоступны для него, Питера. Невозможность рассказать обо всем, что они вместе пережили с Тони, убивала и душила и рядом со Старком ситуация становилась слишком серьезной. Находиться рядом и одновременно с этим держать его подальше от себя было невозможным, их всегда тянуло друг к другу и даже если мужчина ничего не помнит, Питер уже видит перед собой отголоски прошлых событий в том, как Старк старается больше, чем представлялось возможным, контактировать со стажером. Даже если сам Старк не согласен, Питер обязан стараться держаться от него подальше. Иначе, он чувствовал всем своим паучьим нутром — быть беде и видит Бог, что Питер пережил достаточно дерьма, чтобы иметь полное право не хотеть разбираться ещё и с этим. Хватит с него. Всё, чего он хотел в своем слабо ощутимом будущем — спокойной и размеренной жизни без головоломок. Несмотря на желания, жизнь столкнула их. Нет ничего удивительного, потому что, ну серьезно, чего Питер хотел, работая буквально в кампании человека, которого желал избегать? Это было его выбором и, соотвественно, ошибкой, но суть оставалась прежней — несходство данных в расчетах заставила Питера остаться на ночь и разбираться вместе со Старком в чертежах, пересчитывая заново все вычисления и проведенные по формулам расчеты. Данные не сходились и ошибка должна была быть, но всё, что ощущал уставший Питер, это четкое осознание, что ошибка, которую они так упорно искали, была не в расчетах, а гораздо ближе, чем можно было бы подумать — он чувствовал, что ошибкой являлся он сам. Игнорируя свои тяжёлые давящие мысли, Питер старался работать и даже не отвлекался на Старка. Усталость давила. Неделя выдалась через чур тяжёлой для и без того загруженного своими ментальными проблемами Паркера, так что он не сразу заметил, что Старк остановился перебирать чертежи и просто смотрел на парня, не отрывая взгляд. Мужчина наблюдал за бегающими глазами парня, обводил взглядом его густые ресницы и непослушные волосы, темнеющие круги под глазами и сухую кожу век, мягкие щеки, аккуратные ровные уши, которые покрылись милым румянцем, когда Питер перевел взгляд с бумаг на Старка. — Что вы делаете? — Ничего. Продолжай искать, я просто отдыхаю. — Рассматривая меня? — Почему нет? Моя лаборатория и мой стажёр в ней, мне кажется, что я вполне имею право. — Тогда и я буду смотреть. На своем месте стажировки на своего начальника. Сказать то сказал, но Питер сломался уже через тридцать секунд, отведя взгляд от мужчины. Тот пустил уставший смешок и потянулся, наконец отрывая взгляд от взволнованного парня. — Не хочешь выпить кофе? Вопрос застал Питера врасплох, но он не подал виду и лишь вскинул брови, направляя взгляд на часы. — Кофе, в два часа ночи? Я безусловно иду. Тони ещё раз одарил парня смешком и выпрямился, размял ноги и направился к выходу. Питер незамедлительно последовал за ним. После той ночи пить вместе кофе стало чем-то наподобие традиции. Ритуал. В каких бы частях лаборатории они ни были, даже если на разных этажах, каждый день, при возможности, после работы они шли вместе пить кофе. Конечно, за их спиной много болтали. Питер не знал, слышит ли мистер Старк о том, что говорят про них люди, но сам, обладая суперслухом, вынужден был переваривать все злые шепоты и направленные на них взгляды. Завистники. Но Питеру было всё равно на мнение чужих людей, они его не интересовали, а находиться рядом с Тони казалось лечебным элексиром для его тревожной души. Конечно, завистников было слишком много. Ведь как новый, молодой стажёр может позволять себе открыто разговаривать с самим Тони Старком, пить с ним кофе, указывать ему в открытую на ошибки? Люди были глупы и трусливы, и, в скором времени, у Питера стали со стола пропадать нужные реактивы, его чертежи случайным образом вылетали в окно, ведь «ветер такой сильный в последнее время», а на одежду постоянно кто-то что-то да проливал, естественно, совершенно случайно. Естественно. Питер мог бы не обращать на это внимания. Он прекрасно знал, почему они так поступают и со времён школы привык к нападкам, для него это ничего не значило, а глупые и завистливые люди не понимали, что ему всё равно на их выходки и на то, что чертежи пропали — с его памятью можно запросто написать новые, просто по памяти, без особых проблем, на что эти глупые люди просто неспособны. Конечно, видя спокойствие Паркера, нападки прекратились. Парень перестал вызывать интерес у окружающих, а зависть стихла. Так, по крайней мере, думал Питер, но на самом деле ему пришлось опустить взгляд в пол, не имея сил на объяснение ситуации. Старк выглядел удивлённо, а глупые люди шептались за их спинами, испуганные возможной расправой от Старка. На этот раз они зашли слишком далеко — кто-то «случайно» пролил целый незакрытый стаканчик только что сделанного кофе, буквально — кипяток, на белый и тонкий халат Питера, который никак не защищает кожу. Было настолько плохо, что кофе попало даже на волосы парня. — Чёрт, — вырвалось сквозь губы парня и он услышал удивлённые вздохи за собой. Конечно, они боялись, что он всё расскажет. Жалкие трусы. Спину слабо жгло. Ничего, его тело привыкло и к более тяжелым испытаниям, но всё равно было неприятно. Липко, горячо. Раздражение окутывало тело парня и он тяжело дышал, пытаясь успокоить своё сердце. Сколько ещё неприятности будут преследовать его? Хорошо хоть, что Старка из-за него не задели. На мыслях о мужчине, Питер поднял глаза вверх, ожидая любую реакцию. Старк был нахмурен и явно зол, Питер знал это, потому что и самого мужчину знал не первый год, даже если тот и забыл всё, что было. — Парень, за мной, — рявкнул он, потянув Питера за руку от кофейного автомата в сторону туалета. Он завел Паркера в ближайший туалет и поставил перед собой, заглядывая прямо в глаза через промокшую челку парня, закрывающую глаза. — Снимай рубашку. — Что? — Что слышал, парень. Они пролили на тебя кипяток, тебе нужно как минимум переодеться и я очень надеюсь, что рубашка не дала твоему телу пострадать. Повторять не стану. Снимай рубашку. — Если бы кто-то услышал, как вы просите меня в темном туалете раздеться, поползли бы слухи, мистер Старк, — попытался отшутиться Питер, с опаской поглядывая на дверь. Как ему уйти? Старк настроен серьезно. — Питер. Собственное имя, озвученное твердо и грубо, заглушило мысли о планах побега. Выбора нет. Он смиренно расстегнул рубашку и снял её, бросив на пол, чувствуя, как взгляд Тони пробегается по его подтянутому телу. — Лишь промок. Это хорошо. Но откуда эти шрамы? — Тони нахмурился и Питер почувствовал всем телом, как его собственное сердце замирает. — Был слишком активным в детстве, мистер Старк. Может, вы прекратите рассматривать меня, я же практически голый? Кто узнает, сразу пустит грязные слухи, — торопливо попытался перевести тему Питер, остерегаясь возможный вопросов. — и вообще, мне домой пора. — Домой? — оживился Старк. — Позволь мне подбросить тебя, так будет быстрее. — Нет, спасибо, конечно, но я должен отказать вам… — Не глупи. Я подброшу тебя до дома, просто позволь мне сделать хотя бы это в виде извинения за тех недоумков. Питер был настолько обескуражен мыслью о заботе хоть от кого-нибудь, что согласился, особо не задумываясь и отошёл от оцепенения уже в машине Старка, которую, на удивление, вел не личный водитель, а сам Старк. Новая рубашка была великовата ему и Питер задумался, не была ли она предназначена изначально Старку. Она ничем не пахла и не представляла из себя ничего особенного — простая белая рубашка. Но её история заставила Питера улыбнуться. Он был рад, что находится сейчас в этом месте, в новой рубашке в салоне вместе с Тони и даже если тот ничего не помнит, Питер действительно рад так близко находиться с кем-то из прошлого. Тревожные мысли, обычно окутывающие Питера с ног до головы и напоминающие о цене ошибок, сейчас не были слышны и Питер позволил себе задремать на заднем сидении. Проснулся он на середине пути и разочарованно сонно выдохнул, откидывая рукой свою челку назад. Паучье чутье снова жужжало в затылке, а шум мотора напоминал ему рев самолета. Чувства обострились и ехать было невыносимо. В последнее время такие сбои были в качестве своеобразной «нормы» для Питера и он понимал, что постоянное нахождение в тревоге и самобичевании не могло не отразиться на очень чувствительном чутье, но это всё равно вызывало новый и новый поток раздражения. От нечего делать, Питер стал рассматривать Тони, пытаясь отвлечься на виде мужчины, который, к его большому удивлению, за всю поездку не проронил ни слова. Видеть мужчину за рулём было непривычно и тревожное чувство наполняло грудь Питера. Почему он согласился, черт, глупый, глупый Питер. Вся его игра не имела никакого смысла, если по итогу он становится всё ближе к мужчине. Да, находиться рядом с ним успокаивало и приводило в чувства, возвращало хоть какие-нибудь краски в жизнь, но он совсем забыл, для чего вообще всё это происходит с ним: чтобы защитить… — Ты в порядке? — вырывая из мыслей, спокойно спрашивает мужчина. Питер не отвечает, отделываясь от вопросов обычным кивком. Обсуждать ситуацию не хотелось вовсе. Что ему сказать? Нужно ли вообще что-либо говорить? Как ему поступить… Вопросы снова давили и Питер стал про себя считать до десяти и обратно, но сам того не заметив, стал шептать всё это вслух. — …семь, восемь, девять, десять, девять, восемь… — его дыхание выравнивалось, а морщины покидали лоб. Мужчина ничего не сказал, продолжая сосредоточенно следить за дорогой, но всё больше вопросов кружились вокруг этого парнишки. Было в нем что-то притягивающее, что-то знакомое. Питер Паркер был загадкой и не быть ему Тони Старком, если он не попытается разобраться. Но давить на парня он не стал. Захочет — сам расскажет. Если надавить, он может испугаться и оттолкнуть мужчину - Тони знал это по собственному опыту. — Приехали, — Кивнул Тони, остановив машину около небольшой многоэтажки, которая ничем не отличалась от других домов на этой улице. — если это, конечно, верный адрес. Как ты не путаешь дома, я не понимаю. К удивлению для Старка, парень оценил его попытку пошутить и слабо засмеялся. Видимо, ему всё же стало лучше. Они доехали достаточно быстро и Питер был немного рад этому. Добираться домой своими силами было бы намного дольше и утомительнее. Тони вышел из машины вслед за ним, чтобы, видимо, попрощаться. — Спасибо Вам, мистер Старк. И за помощь тоже, — неловко произнес Питер, потирая руку. Он не знал, как в достаточной мере выразить благодарность за неожиданный акт заботы и беспокойства. Пожалуй, сейчас он обойдется простым «спасибо». — И что, даже на чай не пригласишь? — Вы уж простите, но в следующий раз. — Ловлю не слове. Старк сел обратно в машину и тронулся с места, уезжая. Питер ещё долго смотрел ему вслед, даже когда машина исчезла из видимости. Тот самый «следующий раз», слова о котором запомнил Старк и о чем Питер необдуманно обмолвился, наступил быстрее, чем парень планировал. Знай он об этом, точно держал бы язык за зубами, но Питеру было не до этого — сердце, тоскливо сжимаясь раз за разом от своеобразного диалога с наставником, заглушало любые мысли. Уже следующий день для Питера в стенах лаборатории начался с массовых обсуждений. Тихих и боязливых. Питер мог фильтровать шум шептаний, доносящийся из каждой второй лаборатории, но взгляды, которые на него не кинул разве что ленивый, до ужаса раздражали. Бесили, если быть до конца откровенным. Он ощущал себя в своей же лаборатории, как лабораторная мышь, что было весьма иронично, но сравнение раздражало лишь сильнее. Что, черт возьми, происходит? И где носит его коллег? Да, они много попортили ему крови, вчерашняя выходка вообще была из ряда вон выходящего, но опаздывать на работу здесь было попросту недопустимо и они портили жизнь не столько Питеру этой своей выходкой, сколько себе. Поощрений им точно не видать, если начальство заметит их отсутствие. Целая лаборатория и в ней один лишь зелёный стажёр — уму непостижимо. — ты слышал? всё из-за этого парня. — что? да кто он вообще такой? — это же была случайность… Питер моргнул, уставившись в стену, прислушиваясь к голосам. Что произошло? О чем они говорили? — кем этот парень приходится Старку? Они, что, говорили о нём? Парень весь обратился в слух, положив чертежи на стол. Неужели…***
Питер шел так быстро, как только мог, стараясь не сорваться на бег, чтобы не привлечь к себе ещё больше внимания, чем уже имел. Каждый, кто его замечал, провожал его взглядом и Питер затылком ощущал этот неприятный отпечаток чужого наблюдения. В лаборатории, в которой, к счастью для Питера, сейчас находился миллиардер, никого не было, кроме них двоих, что было парню только на руку. Он вошёл без стука, зло сверкая глазами. Старк сразу же его заметил, откладывая прибор в сторону, его брови удивленно поползли вверх при виде явно злого Паркера, который направлялся прямо к нему. — Воу, воу. Угомонись, порося. — Что вы сказали? — Питер подавился воздухом от возмущения. Да как он вообще… — Успокойся, парень, — Тони поднял руки в капитулирующем жесте, улыбаясь в открытую. — просто пытаюсь приспособиться к молодежным мемам. Думал, тебе понравится. Что привело тебя сюда? — Раз уж вы спросили, — Питер ровно встал и разгладил свой халат рукой, сердито хмуря брови. — то, во-первых, вы - не молодежь. — Обижаешь… — Тони смахнул с щеки несуществующую слезу. — Это так. А во-вторых, то, ради чего я пришел сюда. — Ну-ка, становится интереснее. — Почему вы уволили тех сотрудников? Тони хмыкнул. — Каких «тех»? Выражайся конкретнее, парень. Вчера я уволил секретаршу, которая сорвала важную встречу и так же трёх грузчиков, потому что они обсуждали, как хотят украсть мои товары, по своей же тупости не зная, что везде стоят камеры и пишут звук. И уволил парней, которые мешали рабочему процессу моего стажёра, показывая свой непрофессионализм в полном объеме. Какой из случаев тебя интересует, парень? — он хмыкнул. Питер не ответил. Попросту не знал, что сказать, но продолжал упрямо зло смотреть на Старка. Тот с вселенской тяжестью вздохнул. — Не понимаю, что тебе не нравится. Ведёшь себя, как ребенок. — Я не ребенок, — раздражённо произнес Питер. — если кто и ведёт себя, как ребенок, так это вы. Я не просил меня защищать. — я должен был вас защищать — Вы хоть понимаете, какой ущерб нанесли? Что теперь говорят сотрудники? — А какое мне до них дело? — развел руки миллиардер. — я абсолютно не вижу проблемы. Что касается ущерба, могу выплатить тебе компенсацию, такое тебя устроит? Или что, мне вернуть их? Думаешь, станет лучше? Питер замолчал. Он просто не знал, что делать. Противоречивость собственных чувств пугала. Ведь действительно, разве стало бы лучше? Всё идет не так, когда Питер рядом. — Раз уж мы заговорили об ущербе. Позволь мне подбросить тебя до дома. — Снова? Я сейчас в порядке, мне не нужна помощь, — ему она не была нужна изначально. Питер снова сердито смотрел на наставника, сложив руки на груди. Чего добивается Тони? — Это не для тебя. Для меня, — просто развел руками мужчина, вводя в ещё большее замешательство Питера. — Для вас? — Да, Питер. Я ради тебя уволил тех придурков. Окажи мне ответную услугу и позволь тебя отвезти. Как понял Питер уже в машине Старка, у него изначально не было выбора. Они ехали медленно и Питер был благодарен пробкам за возможность отдохнуть от разговоров — находясь за рулем, Старк всё ещё был молчалив, как и в прошлый раз. Небольшая обида сидела в груди парня, дёргая его нервы и вырывая из мыслей. Но, в другой части его сознания, расцветала благодарность. Невероятно приятно было понимать, что Старк, даже ничего не помня, всё так же пытался его защитить. — Кстати, Питер, — напомнил о себе мужчина и Питер вскинул голову, вглядываясь в его глаза через зеркало около водительского места. — я кое-что помню и, уверен, ты забыл о собственных словах, поэтому не удивляйся. Питер нахмурился. — Вы говорите каким-то загадками, мистер Старк. Он не хотел сейчас разбираться со странностями мужчины, поэтому расспрашивать тоже не стал. И, как оказалось, когда он уже вышел из машины, очень зря. Питер стал доставать свои ключи, когда услышал за своей спиной, как Тони его окликнул, будто Питер забыл что-то в машине. — Что? — Питер обернулся и его глаза расширились в удивлении. Старк шел прямо к нему. — Помнишь своё обещание? — Я вам ничего не обещал. — Как же? А кто мне сказал, что в следующий раз обязательно пригласит меня на чай, а, Питер? Разве это был не ты? Или ты из тех, кто не держит своего слова? Это была открытая манипуляция и Старк даже не скрывал этого, улыбаясь в открытую Питеру, который внутри взрывался от осознания происходящего. Пригласить Старка в дом? Сейчас? Мысли шипели и взрывались в голове парня, как кислая карамельная шипучка и мир немного пошатнулся. Это могло стать ошибкой, это и было ошибкой, но Питер не знал, что ему делать. Он попросту не был готов к подобному В конечном итоге, не долго думая и пытаясь заглушить тревогу в груди, Питер решил пустить всё на самотек. Будь, что будет, хуже ничего с ним больше не произойдет. Тревожность покрывала тело, но Питер отмахнулся от липкого ощущения, как от назойливой мухи. У него просто не было сил пытаться избежать этого. Он примет этот вызов, как бой, без страха и сожаления. Если Старк так хочет увидеть бедную квартиру Паркера — пусть смотрит. Единственное, что беспокоило Питера, так это мысль о необратимом сближении. Можно ли было назвать их друзьями или со стороны Старка это был простой научный интерес? Питер знал, что Тони часто за ним наблюдал. Допускал ли он ошибку снова? Что, если Тони пострадает, как и другие… Что будет с Питером тогда? Думать и предполагать не было попросту возможности, ситуация не была теоретической, а уже происходила с ним — мужчина шел позади Питера, нетерпеливо разглядывая дом, пытаясь занять себя чем-то, чтобы не сверлить взглядом затылок парня, за что тот действительно был благодарен. Мысли словно съедали его заживо и он понятия не имел, что делать дальше. Опасность и страх возможной ошибки парализовывала, но он держался, стараясь не падать духом при наставнике, но был уверен, что будь он один, то свалился бы на землю в приступе паники. Мужчина был тем единственным звеном, не позволяющим Питеру сейчас потерять рассудок, поэтому парень полностью зациклился на звуке шагов Тони за его спиной, пока они идут по коридорам к его точно уж не презентабельной квартирке даже по меркам самого Питера, что уж можно сказать о миллиардере. Открыв дверь, парень впустил Старка в свой дом, задерживая дыхание от осознания абсурдности ситуации. — Так вот, где ты живешь, — Тони присвистнул, моментально начиная обводить взглядом каждую деталь комнаты Питера: пыльные полки, окно, закрытое коричневыми жалюзи, незаправленную с утра постель, стопку потрепанных книг, предположительно, из библиотеки. Почему-то ему казалось, что Питеру такая квартира совсем не подходила, создавалось впечатление, что Питер даже сам был тут не в своей тарелке, но вслух Тони ничего не высказал, отталкиваясь от понятий любезности. Комната из себя ничего не представляла и Питер с грустью отметил про себя, что, возможно, он тоже ничем не мог отличиться. Он даже не представлял, чем мог занять Старка и что им делать, тут не было даже кухни с отдельным столом, он всегда ужинал на кровати, пролистывая ленту в своем телефоне. Стоило ли предложить чай или посидеть на кровати? Хотя, наверное, кровать уже лишнее. Вопрос касательно того, для чего Старк вообще пошел за Питером, парень старательно отгонял от себя. Ответа не будет и ему кажется, что спроси он прямо, ответа всё равно не получит. Идея того, что они в его комнате, будоражила и Питер действительно не знал, что делать. Будь у него отдельная кухня, он смог бы предложить накормить чем-нибудь Старка, но что им делать сейчас. Питер, у которого ничего нет и его комната, в которой нечем заняться. Помнится, в прошлую встречу, в их первую встречу, им вообще было не до еды, кроме Тони, который поедал пирог Мэй, пока ждал Питера. Мысль о тетушке оплеухой привела парня в чувства. Что он творит, почему он вообще думает о том, чем им заняться. Основная и единственная цель Питера — избегать всех, кто его помнил не появляться в их жизнях и что он делает сейчас, по итогу? Миллиардер прямо в его комнате. Браво, Питер, просто нет слов. Был ли смысл в том, сколько он пережил, если он снова всё испортит? Или Тони, наоборот, мог стать ключом к спасению? Утопая в своих не самых удачных мыслях, Питер вошёл вглубь комнаты, первым делом заправил кровать и открыл окна, чтобы свежий воздух помог сдуть ощущение обречённости. Тони стоял рядом с кроватью, засунув руки в карманы. Казалось, что он чувствовал себя, как дома, хотя даже Питер, владелец комнаты, не мог похвастаться таким ощущением одомашненности в этом помещении. — Почему ты выбрал именно эту квартиру? Не хватает денег на больший комфорт? Если нужно, я могу ввести отчисления за стажировку, парень. Питер вздохнул. Конечно, Тони заметил, как ощущает себя парень тут. Но дело было не столько в комнате, сколько в самом присутствии Старка в ней. — Мне нравится эта, — просто сказал он, заторможенно улыбаясь. Возможно, улыбка сделает всё проще, но он чувствовал, как разбивается внутри. За время их совместных опытов, покупок напитков в кофейном автомате, просто после всех моментов, которые парень проводил на стажировке вместе с Тони, даже если они и не пересекались — Питер ощущал, как снова привязывается и не знал, плакать ему или смеяться. Ужас и облегчение в равной степени обвивали его. Он знал, что будет больно, но Тони был так близко. Их так много связывало, что Питера изнутри царапало чувство, что они ближе, чем коллеги. Тони в его жизни был тем самым отголоском прошлого, в котором парень действительно нуждался всё это время и, даже если будет больно, Питер рад, что смог прожить это вновь, словно бы ему дали второй шанс, о котором он молил и которого так долго избегал. Освобождаясь от мыслей, Питер встревоженно огляделся по сторонам. В помещении были лишь они вдвоем. На Питера тонким шлейфом снова ложилось осознание, что изначально его целью было полностью избегать Старка — прятаться по углам и жить своей жизнью, чтобы не давать прошлому напоминать о себе. Но, по итогу — вот он, Тони, прямо перед ним, не знающий об их прошлом совершенно ничего, ни-че-го из того, что помнил Питер и парень согласен был отдать всё, что у него сейчас есть, чтобы забыть тоже. Слишком тяжело было помнить то, чего он сам себя лишил в попытке защитить людей от собственных неудач и ошибок. Стоило ли сказать Старку: «Беги, пока не пострадал, как и другие»? Питер видел, что мужчина не столько разглядывал помещение, сколько его самого. Руки сами потянулись в карманы, заставляя ссутулиться, словно стараясь стать меньше, чем он есть на самом деле. Атмосфера неприятно давила, но Питер не был бы самим собой, если бы не любил разговоры — он вернул в их память недавний инцидент с ошибкой в расчетах и сам того не заметил, как стал рассказывать обо всех своих исследованиях. Старк не перебивал, слушал, внимательно наблюдая и совсем не отрывая взгляд. Своеобразный монолог тянулся. Они посмеивались, поднимали в памяти воспоминания прошедших дней. Питер заварил им чай, который сам выпил без колебаний, а мужчина даже не притронулся к нему, продолжая слушать и наблюдать. Питер, такой оживленный диалогом, казался совсем другим, чем тот парень в стенах лабораторий. Вечно при деле, с пустым тоскливым взглядом, который свидетельствовал о тяжести в жизни юноши. Старк знал этот взгляд по своему же отражению в зеркале, но сейчас, открытый и болтливый Питер не вызывал волнений, не казался нерешенной загадкой. Питер просто был Питером и Старк был в восторге, хоть и оставался безучастным в разговоре. Несмотря на активную речь, Питер всё ещё оставался прежним. Всё ещё тоскливый и уставший. Его веки тяжело накрывали глаза, а плечи не распрямлялись. Казалось, что за диалогом он просто старался скрыть дискомфорт. Тони хотел помочь, сам не зная как и чем. Питер казался кем-то родным и близким и Тони понятия не имел, почему чувствует такие глубокие чувства и какую-то привязанность к, пусть и выдающемуся, но всё-таки, просто стажеру в кампании. Голос Питера утих и они столкнулись взглядами. Тони ещё раз подметил про себя, каким растоптанным выглядел парень. Освещение ложилось на Питера, подчёркивая пронизанную усталостью фигуру. Усталость более глубокую, чем мог бы иметь парень, находящийся на стажировке и работающий одновременно, чтобы оплатить счета. Парень казался очень бледным и худым и почему-то в голове Тони возникала мысль, что его нужно защищать любой ценой, даже несмотря на то, что Питер для него буквально был никем. Но почему тогда, хоть парень никем и не приходится для самого Старка, чувство трепета возникало в груди просто от его вида? Чувства нахлынули на Старка, забирая управление разумом и телом на себя. Тони стал подходить ближе к парню, не отрывая от него взгляда, внимательно впитывая в себя любую реакцию парня. Питер не шевелился, как заворожённый наблюдая за приближением мужчины, его сердце делало кульбиты, а паучье чутье закладывало уши. Не этого он добивался, когда обещал себе не сближаться со Старком. Как все дошло до подобного? Будет ли гуманно с его стороны забыть свое обещание и пойти на поводу чувств. Питер не знал всех ответов, но уходить не собирался. — Не знаю, позволишь ли ты, — Тони притянул Паркера к себе за талию. И Питер не оттолкнул. Их губы аккуратно соприкоснулись и Питер приоткрыл рот, чтобы обхватить губу мужчины, нежно обводя её языком. Эти небольшие махинации заставили мозг Старка взорваться — буквально, без преувеличения этого слова, Старка словно оглушило и ослепило, как от взрыва. Он резко отпрянул от удивленного парня, старательно растирая глаза. Что это, черт возьми, было? Нет, поцелуй был божественным, продлись он ещё пару секунд и Старк был бы вынужден позорно признать, что у него встал от обычного касания губ, но дело было в другом — картинки, мелькающие в памяти, были словно выдуманными, но такими реальными, что Старк просто не мог понять, что происходит. Он отступил от парня и сел на кровать, а Питер остался стоять там, где стоял, взволнованно наблюдая за мужчиной. Пазл в его голове складывался. Воздух будто наэлектризовался вокруг мужчины и его протеже. Питер не ощущал ровным счётом ничего, помимо тревоги, но Старк резко погрузился в омут эмоций и нежданных воспоминаний, которых не было. Не было же? Сражения, эти невероятные схватки с неким Человеком-пауком, вымышленная стажировка, смерть парня на огромной красной планете после щелчка таноса, его воскрешение. Этот парень был невероятным, потрясающим, неловким и удивительным гением с суперсилами и тонким юмором, звонким смехом. Питер был, как Старк мог забыть? — Боже мой, Питер, — Тони вздохнул, приложив ладонь к губам. — Как же я… Каким образом я позволил себе забыть всё это, забыть тебя? Тошнота подступила к его горлу, пока он смотрел на Паркера. Сколько же пережил этот парень? Ради чего? — Господи, Питер… Мне так, — его голос сорвался на ломаный шепот. — мне так чертовски жаль, парень… Сотни вопросов давили, душили, ломали изнутри, как соломинку — но ни один не был озвучен. Сейчас, между ним и сломленным, ужасно одиноким Питером, просто не было нити диалога, чтобы задавать всё то множество вопросов, которое, оглушая, роем кружилось в голове Старка. Нахлынувшие воспоминания давили и душили, но всё, что сейчас имело какое-либо значение — его Питер, опустошено смотрящий на мужчину. Почему он так смотрит? Будто боится чего-то. Будто чувствует, что не нужен. — Извините, Мистер Старк. Голос парня заставил Тони поднять взгляд со своих рук и столкнуться с реальностью — Питер стоял перед ним, оперевшись тазом о стол, потирая левой рукой щеки. Его глаза казались сухими и покрасневшими, а губы были сжаты в тонкую линию. Всей своей фигурой парень выражал нерешительность, будто не понимал, как и сам Тони, что делать в сложившейся ситуации. — Простите, — ещё раз повторил он. — я никогда не хотел, чтобы вы вспоминали, но и обманывать вас не хотел. Я просто хотел вас защитить. — От чего, Питер? — сколько бы мыслей не проходило в голове мужчины, всё ещё не было понятно, какая опасность могла потребовать полного вычеркивания парня из памяти людей, а если Старку никто не сказала о Питере — значит забыл не только он. — От себя, Мистер Старк. — Питер слабо, но скорее измученно улыбнулся, — Я же приношу одни, — его голос сквозил хрипотцой, каждое озвученной слово он будто говорил не мужчине рядом, а самому себе и всё ещё было больно признаваться в этом. — неприятности всем окружающим меня людям. Даже вам, мистер Старк. Как и Мэй. Каждому, кто может ко мне приблизиться, я приношу только страдания. Даже мой дядя Бэн. Если бы не я… Питер замолчал, пытаясь сглотнуть огромный горький ком в горле. Ещё чуть-чуть этого удушающего молчания и неозвученных вопросов и рыдания задушат его, чего не хотелось показывать мужчине. Не хотелось показывать собственную сломленность, так долго скрываемую ото всех. Он должен быть сильным, показывать, что всё в порядке. Не столько ради мужчины, сколько ради самого себя, чтобы боль и сожаления не задавили его, как маленького паука. Питер хотел показать самому себе, что всё действительно под контролем, даже если всё вокруг разрушалось и осыпалось на пол пеплом. Он не шевелился, когда Тони резко встал и, преодолев расстояние между ними всего в пару шагов, обнял парня. Крепко, боясь расслабить руки и потерять ощущение чужого тепла, боясь отпустить, словно бы парень мог исчезнуть. Сколько же времени они потеряли. Возвращаясь к недавним мыслям, самой яркой всё ещё была: сколько же этот парень пережил. Питер аккуратно обнял в ответ, заставляя сердце Тони мучительно сжаться. Парень казался меньше, чем был на самом деле и его хрупкая фигура в объятиях была сломленной настолько, что не хотелось дышать. Тони опустил руки, разрывая объятия. Мысли, преследующие Паркера, теперь душили Старка.Где он был? Чем занимался?
Это он имел ввиду под «защитить»?
Питер, его Питер, стоящий прямо перед мужчиной и опустивший взгляд, казался донельзя растоптанным, смешанным своими же руками с грязью. Справятся ли они с этим? — Мистер Старк. Тони вскинул голову, внимательно вглядываясь в сухие и покрасневшие глаза парня. Они оба дрожали, хотя холодно не было. Весь мир словно бы дрожал вместе с ними. — Обнимите меня. Пожалуйста, — прошептал он и закрыл глаза. Тони не нужно было повторение просьбы и он обвил руки вокруг тощей спины парня, заключая его в очень крепкие и горячие объятия, пытаясь скрыть от всех проблем. Тони не знал, что делать и как это произошло. Хотел бы знать больше, но в первую очередь он должен был успокоить самого Питера. Спасти Питера так, как сам парень пытался спасти Тони.