Три волшебника и ребёнок

Тишина. Он не выносил тишины. Вся жизнь Тео в поместье всегда была наполнена тишиной или гневом отца. Именно поэтому он проводил время в домах своих друзей. Потому что не мог выносить тишины. С того момента, как он зашел в больничную палату Гермионы и увидел Лиру, он понял, что нашел лекарство от тишины. Если бы он мог просто держать их рядом и наполнить поместье смехом и разговорами, этого было бы достаточно. Он никогда не планировал, что Драко переедет к нему, а потом и Пэнси, но это случилось. За последние полтора года в его жизни не было ни минуты тишины, и он процветал. И вот теперь они здесь… фундамент дома, который он построил, треснул и наполнился абсолютной тишиной. Драко почувствовал, как его сердце бешено колотится в груди. Виктор Крам? Из всех людей это должен был быть Виктор, мать его, Крам? В голове Драко промелькнули воспоминания о четвертом курсе, о том, как Гермиона смеялась, когда Крам кружил ее на танцполе, как ему хотелось блевать, когда они танцевали медленный танец, и как Крам постоянно целовал руку или щеку Гермионы. — Драко! — сердито воскликнула Пэнси. Драко посмотрел на нее, а затем мимо ее головы на стену, куда он бросил стеклянный стакан с виски, жидкость испачкала стену, осколки рассыпались по полу. Он смотрел на этот жалкий беспорядок, даже не помня, как встал, схватил стакан и бросил его, но с горькой иронией подумал, что куча стекла — это именно то, что сейчас он ощущает внутри. Покачав головой, Тео рассмеялся, снова нарушив тишину. Его друзья повернули головы и посмотрели на него: на их лицах были написаны шок, замешательство и раздражение. Он смеялся. Почему он смеялся? Он любил этих трех людей, стоящих с ним в одной комнате. Он готов умереть за этих людей, более того, он уже совершал ради них немыслимые поступки. Но Гермиона… Гермиона была тем кусочком головоломки, которого не хватало. Она заполняла дыры и тишину, и он не собирался это терять. Подняв бутылку виски, которую поставил Драко, он сделал большой глоток. — И вы удивляетесь, почему она ничего нам не рассказывает. — Тео… — Нет, — покачал головой Тео, прервав Пэнси. — Теперь моя очередь говорить, а вам, блядь, слушать. — Другим было легко дразнить Тео и смеяться над ним. Он смеялся над собой. Это был механизм преодоления трудностей, и они все об этом знали. Редко когда Тео Нотт был серьезен, а когда он выходил из себя, все слушали. — Гермиона не просто в один день сошла с ума. Она медленно трескалась в течение долгого времени. Она взяла отпуск не по своей воле. Она была вынуждена. — Откуда ты это знаешь? — спросил Блейз, и взгляд, который бросил на него Тео, заставил его быстро закрыть рот. — Она ни хрена не врет, — выдохнул Тео, его руки тряслись. — Она была в больнице Святого Мунго и у нее начались галлюцинации. Она не сказала мне, что именно это были за галлюцинации, но я догадываюсь, учитывая напоминание, которое она каждый день носит на руке. — Тео бросил взгляд на Драко, который напрягся и отвел глаза, поняв, к чему клонит Тео. — Поттер сказал, что они поместили ее в больницу не по доброй воле, она представляла опасность для себя и окружающих. Опять наступила тишина. Никто не знал, что можно было сказать друг другу. Эмоции были на пределе и подогреты алкоголем, и никто не ожидал, что все выйдет именно так. — Если ты так много знал, почему ты просто не сказал нам, Тео? — спросила Пэнси, вскидывая руки в расстройстве. Если бы они знали, что что-то происходит, если бы кто-то просто рассказал им всю недостающую информацию, они бы не чувствовали и половины того, что сейчас чувствуют. — Ты нам ничего не сказал. Ты сказал только, что у неё личные проблемы. — Честно говоря, Пэнси, это не твое собачье дело, — огрызнулся Тео. — Гермиона не обязана никому из нас ничего объяснять. — Полегче, Нотт, — предупредил Блейз, возвышаясь над Пэнси. Возможно, ситуация немного вышла из-под контроля, но это не меняло прошлого. — Мы все правы насчёт своих чувств, — вздохнул Тео, проводя рукой по лицу. — Черт знает, у меня они тоже были. Но не нужно было так на нее нападать… Драко стоял на месте, с трудом понимая слова, вылетающие из уст Тео. Его мозг все еще был зациклен на Викторе Краме и галлюцинациях. Как Виктор Крам мог быть отцом этой прекрасной маленькой девочки? Маленькой девочки, которая была его. Лира была его. Она была его, она была Гермионы, и Виктору не было места в их жизни. Чертов Виктор Крам. Потом были галлюцинации… Драко знал, что Тео имел в виду его психованную суку тетку. Даже из могилы она все еще мучила ее, а он все еще позволял этому происходить. Он не мог остановить это. Почему он никогда не мог остановить это? — Я собираюсь объяснить предельно ясно, — заговорил Тео после нескольких мгновений молчания, все снова смотрели на него, пока он говорил серьезным тоном. — Я люблю вас всех. Вы мои лучшие друзья, и я готов сделать для вас практически все. Но Гермиона… она для меня такая же семья, как и вы. Вы можете ненавидеть ее или делать все, что вам вздумается… но если вы хоть на одну гребаную секунду думаете, что она уедет отсюда, вы ошибаетесь. Не знаю, помните ли вы, но однажды нам уже пришлось заставить ее остаться, не думаю, что это делает нас няньками второго сорта, не так ли? Оставайтесь, уходите, мне похуй, что вы сделаете. Но если вы заставите меня выбирать… это будет она.

***

Последствия ссоры стали известны очень быстро. С того момента, как Нарцисса вышла из камина вместе с Лирой, а Гермиона забрала ее, изменения стали ощутимыми. Гермиона стала обедать в своем крыле дома, Тео присоединялся к ней, оставив трех оставшихся Слизеринцев есть в одиночестве. Гермиона уходила на работу, а вернувшись домой, сразу шла в свое крыло. Комнаты, которые она занимала, были закрыты заклинаниями, чтобы не пускать остальных. В доме было тихо. Слизеринцы проводили время с Лирой, но это было не то же самое. В воздухе висела тяжесть. Тяжесть, которая продолжала нарастать по мере того, как проходили недели после ссоры. Все казалось неправильным, и никто не знал, что сказать, чтобы исправить ситуацию. Гермиона подумывала о том, чтобы оставлять Лиру в Норе в те дни, когда она работала, но она не была настолько жестока, чтобы лишать Слизеринцев, которые когда-то были ее друзьями, возможности побыть с маленькой девочкой, к которой они все привязались. Это было бы несправедливо по отношению к ним и Лире. Она знала, что заслужила большую часть того, что они говорили. Она бросила их. Она ничего им не сказала и просто ожидала, что все будет хорошо. На самом деле, она боялась, что все произойдет именно так. Она догадывалась, что, когда они все узнают, она потеряет их. И была права. Тео вывел Лиру на улицу вместе с остальными, и Гермионе надоело сидеть на месте. Она бродила по коридору, по которому никогда раньше не ходила. Когда Тео проводил для нее экскурсию по поместью, он никогда не говорил ей, что именно находится в этом коридоре. — Что здесь внизу? — Гермиона прижала Лиру к груди, глядя в темный коридор. Тео повернул голову, чтобы посмотреть в том же направлении и усмехнулся. — Ничего достойного внимания, поверь мне, — усмехнулся Тео. — Кроме того, я не доверяю этому месту. Там внизу кабинет моего отца, и мне нужно пригласить специалиста по снятию проклятий, чтобы убедиться, что там нет никаких особых проклятий для магглорожденных или детей. Не думаю, что ублюдок просто так все оставил. — А не мог бы ты сам стать разрушителем проклятий? — Гермиона ухмыльнулась, вызвав смех из горла Тео. — Конечно, мог бы, — пожал плечами Тео. — Хотя мне было бы приятнее, если бы это сделал настоящий специалист. Тео не стал тратить время на приглашение специалиста по снятию проклятий после того, как о Лире написали в «Ежедневном пророке». Хотя он сам позаботился о библиотеке, он хотел убедиться, что остальная часть дома безопасна как для Гермионы, так и для Лиры. Даже после снятия проклятий в этом зале по-прежнему было холодно и темно. Казалось, что темная магия впиталась в стены, и все же она не могла перестать бродить по темному коридору. Дойдя до тупика, она вошла в дверь и сразу же подумала, что это должен быть кабинет отца Тео. Картины на стенах начали изливать яд, называя её «грязнокровкой», «недостойной», «похитительницей магии», и Гермиона только и могла, что закатывать глаза. По взмаху ее палочки комната осветилась. Все в ней было из темного дерева и темных тканей. Задняя стена была уставлена книгами, и, конечно, именно на них она сразу же обратила внимание. Пробежав глазами по книгам, она поняла, что никогда не слышала о большинстве из них. Они были полны традиций и обычаев чистокровных, темной магией и даже магией крови. Одна книга, в частности, привлекла ее внимание. Она как будто звала ее. Осторожно взяв книгу с полки, Гермиона открыла обложку и увидела, что это вовсе не книга. Внутри находился маленький кинжал, лезвие которого гипнотизировало Гермиону. Она знала, что не должна прикасаться к нему, знала, что здесь что-то очень плохое, но не могла остановиться. Лезвие говорило с ней. Она слышала голоса почти как призыв сирены, говорящий ей взять его в руки. Все будет хорошо, если она возьмет его в руки. — Мы можем помочь тебе… — Мы можем сделать так, чтобы боль ушла… — Они не понимают, но мы понимаем… — Возьми его, Гермиона… Когда ее маленькая, дрожащая рука схватилась за нож, мир вокруг Гермионы Грейнджер померк. Книга выпала из ее руки, а глаза остекленели. — Мерзкая маленькая грязнокровка! — Не достойна магии! — Покончи с грязнокровкой! Покончи с этим! — Позволь тьме поглотить тебя целиком. Когда комната вернулась в фокус, Гермиона посмотрела вниз на свои руки. Красные. Ее руки были покрыты красным. Отняв руки от живота, она поняла, что это кровь. Кровь сочилась из раны, которую нанесло лезвие, торчащее из ее груди. Дыхание Гермионы стало затрудненным по мере того, как из раны вытекало все больше крови. Ее зрение расфокусировалось, а тело слегка покачнулось. Когда она упала на пол, а комната вокруг нее померкла, с ее губ сорвалось только одно слово. — Драко…

***

— Давай вернем тебя к твоей мамочке, малышка, — хихикнул Тео, когда вместе со всеми вернулся в поместье. Он подхватил Лиру на руки, и она захихикала. — Тео. — Я знаю, — сказал Тео, улыбаясь очаровательной девочке на своих руках. — Со мной гораздо веселее, но твоя мама оторвёт мою голову, если я не верну тебя ей. — Она когда-нибудь выйдет из своего укрытия? — прокомментировал Блейз, стараясь говорить как можно бесстрастнее. Он не видел ее уже несколько недель, и чем дольше это продолжалось, тем меньше было уверенности, что они когда-нибудь смогут помириться после ссоры. Это была просто ссора. Они все пытались убить друг друга по крайней мере один или два раза. Как может ссора причинить больше вреда, чем попытка убийства? — Наверное, нет, — пожал плечами Тео. — Она не хотела бы навязывать кому-то своего ребенка и заставлять их чувствовать, что она использует их в качестве нянек. — Милый Тео, — закатила глаза Пэнси и направилась в гостиную. Она не была готова видеть или говорить с Гермионой. Хотя ее обида была обоснована и гноилась внутри нее уже давно, она сожалела о том, что сказала в ночь ссоры. Она надавила на Гермиону в разговоре о Краме (как оказалось), тем самым положив начало неизбежным последствиям. Она не знала, что ответить девушке, которая стала одной из ее самых близких подруг после того, как в ходе одного спора выяснилось, что она совсем ничего не знает о Гермионе Грейнджер. Она нарушила что-то между ними двумя, и ей было страшно признаться, что велика вероятность того, что Гермиона не примет ни одного из них обратно. — Ты не сможешь войти, Блейз, — усмехнулся Тео, идя по коридору в сторону кабинета, который он посоветовал Гермионе использовать в качестве своего офиса. — Она отгородилась от вас троих. — Конечно, она это сделала, — вздохнул Блейз, покачав головой, но все равно последовал за Тео. Конечно, самая умная ведьма своего возраста могла бы прогнать кого-то в доме, который технически не был ее собственным. — Странно, — сказал Тео. — Ее здесь нет. Куда ушла твоя мама, Лира? — Мама, — лепетала Лира, играя в «ку-ку» с двумя мужчинами и хихикая. — Она говорила, что куда-то собирается? — спросил Блейз, подыгрывая маленькой девочке на руках Тео. Он собирался использовать каждый шанс пообщаться с Лирой, потому что если в ближайшее время не удастся все обсудить, он не удивится, если Гермиона заберет свою дочь и уедет. — Нет, Блейз, — огрызнулся Тео. — Она не оставит свою дочь здесь и не уйдет. Она хорошая мать. — Это не то, на что я намекал, Нотт, — вздохнул Блейз. — Просто иди и забери книгу, которую ты хотел, из кабинета этого ублюдка, — покачал головой Тео, прижимая к себе Лиру. — Я найду ее. Блейз кивнул, поцеловал Лиру в щеку и ушел, не сказав больше ни слова. Все знали, что Тео все еще злится на них за некоторые вещи, сказанные в ту ночь, когда все изменилось. Как бы ему ни нравилось дразнить его, он ненавидел, когда Тео злился на него. Идя по знакомому коридору, Блейз повернул шею, почувствовав знакомое притяжение темной магии. Была причина, по которой никто из них не ходил по этому коридору. Он ненавидел то чувство, которое тот оставлял в его теле после того, как он оказывался вдали от него. Коридор был холодным и темным, и казалось, что дементор высасывает из тебя душу. Он много раз говорил Тео, что нужно пригласить кого-нибудь в поместье и очистить именно эту часть дома, но Тео все никак не решался. Когда он вошел в кабинет, то заметил, что в комнате уже горит свет, как будто там уже кто-то был. Возможно, Тео был прав, и его отец действительно обитает в этом коридоре. Обогнув стол, чтобы подойти к книжной полке, Блейз замер при виде окровавленной, скомканной фигуры на полу с такой знакомой гривой вьющихся каштановых волос. — О, черт возьми, нет, — закричал Блейз, бросаясь к телу и переворачивая ее на спину, смотря в лицо девушки, которую он надеялся не узнать. — Нет, нет, нет… ТЕО! — Руки Блейза дрожали, когда он смотрел на тело, холодное и неподвижное. — Блядь, Грейнджер, пожалуйста… пожалуйста, ты не можешь, блядь… блядь, черт побери, ТЕО! — Господи, я здесь, — кричал Тео, идя по коридору, его голос становился все громче по мере приближения к кабинету. — Я нигде не могу найти Гермиону. — Не приводи сюда Лиру! Отведи ее к Пэнси, быстро! — крикнул Блейз, опустив голову к животу, где торчало лезвие. — Что за чертовщину ты несешь? — спросил Тео, войдя в кабинет и увидев Блейза, сгорбившегося над окровавленным телом на полу. — О, черт! — Тео выскочил из кабинета, прежде чем Лира успела что-то увидеть, все его тело похолодело и задрожало. — Пожалуйста, скажи мне, что это не… — Сейчас же отведи ее к Пэнси, а потом возвращайся сюда! Ты мне нужен! — крикнул Блейз, прежде чем повернуться к своей подруге, лежащей на полу. — Держись, Гермиона… просто держись. Не смей, блядь, сдаваться. Ему казалось, что прошла целая вечность, пока он ждал возвращения Тео. Блейз оставался рядом с Гермионой, держа ее маленькую холодную руку в своей, пытаясь придумать какое-то объяснение случившемуся. Она бы не сделала этого с собой. У нее была Лира. Тео был прав, она была хорошей матерью. Она не оставила бы ее, Гермиона не оставила бы их… — Что, блядь, случилось?! — закричал Тео, вбегая в комнату и опускаясь на колени по другую сторону от своего лучшего друга. Все его тело дрожало, когда он смотрел на ее бессознательную, окровавленную фигуру. Он почувствовал, как желчь поднимается к горлу, ему потребовалось все силы, чтобы не впасть в истерику. — Я не знаю! — Блейз покачал головой. — Я пришел сюда и нашел ее в таком виде. — Здесь так много чертовой крови. — Голос Тео надломился, когда он осмотрел ее, пока его взгляд не упал на лезвие, вонзенное в живот, началась паника. Этого не может быть… — Этого не может быть… черт. — Что это? — огрызнулся Блейз. — Блядь, скажи что-нибудь, Нотт! — Я знаю этот клинок, — кричал Тео, вытаскивая его из ее живота, из раны лилась кровь. — Надави на рану, Блейз! — Блейз сделал то, что ему сказали, наблюдая, как Тео с отвращением и страхом смотрит на нож. — Я забыл, что он здесь… Я не… Я не помнил, Блейз! — Что это! — крикнул Блейз, чувствуя на руках ее кровь, отчего ему захотелось вырваться и уничтожить все на своем пути. — Тео, кровотечение не останавливается… — Это темный предмет, который мы с Драко были вынуждены добыть для… для него, — объяснил Тео, положив нож рядом с собой и поднеся пальцы к сонной артерии, чтобы проверить пульс. Тео закрыл глаза, пытаясь заставить свое тело успокоиться и прислушаться. Должно быть сердцебиение, у нее должно быть сердцебиение. Первые несколько мгновений он ничего не чувствовал, но потом, потом что-то появилось. Оно было слабым, но это было что-то. — У нее есть пульс. — Слава гребаным богам, — облегченно вздохнул Блейз. Тео оттолкнул руки Блейза в сторону, чтобы осмотреть рану. Используя невербальную магию, он разорвал на ней рубашку и велел Блейзу начать вливать ей в горло зелья, восполняющие кровь. Когда они посмотрели на кожу, из раны выступили черные вены. — Что это за хрень? — Это чертов проклятый клинок, — прохрипел Тео, снова надавливая на рану. — Нам нужно отвезти ее в больницу Святого Мунго. — Драко… — Мне плевать на Драко! Она умирает, Блейз! — крикнул Тео, подхватывая ее на руки и вставая. Он должен был спасти ее. Он не хотел терять ее, не так. — Иди, — кивнул Блейз. — Возьми ее. Я буду прямо за тобой. Блейз вздохнул и закрыл глаза после того, как Тео исчез из комнаты. Он стоял там, покрытый кровью Грейнджер, пытаясь прогнать образы и чувства. Он должен был думать о счастливых мыслях, о счастливых моментах. Лира. Блейз сосредоточился на всех воспоминаниях о Лире, которые только мог вспомнить. — Она обожает тебя, ты знаешь, — мягко сказала Гермиона, улыбаясь Блейзу, который держал на руках спящую новорожденную. Лира пищала, гоняясь за бабочками, которых он наколдовал для нее, а смех вокруг него наполнял воздух. — Нет, — фыркнула Лира, цепляясь за его ногу, когда он попытался уйти на работу. — Пчелка остается. — Блейз хихикнул, наклонился, поднял ее на руки и прижал к себе, поцеловав в макушку. — Экспекто Патронум, — произнес Блейз, и его телесный патронус ожил на кончике палочки. Блейз передал ему сообщение, после чего отправил в путь и побежал за Пэнси и Лирой.

***

Драко снова погрузился в работу. Это было то же самое, что он делал с того момента, как она вышла из комнаты и отгородилась от них. Он зарывался во все, что мог, лишь бы не думать о ней: работа, виски, семейный бизнес. Единственной частью его дня, которой он наслаждался, были моменты общения с Лирой, но даже тогда он помнил о сказанных словах, о моментах, которые он не мог вернуть назад. Именно поэтому Драко снова стал задерживаться в офисе допоздна, избегая возвращаться домой, где его ждала тишина. Внезапно в его кабинет ворвался жеребец-патронус, резвясь вокруг его стола, и знакомый голос Блейза, прозвучавший в панике, заставил Драко замереть.

Отправляйся в больницу Святого Мунго. Гермиона была заколота проклятым клинком. Мы теряем ее.