Крики чаек

      Ночь в Мартинезе с визгом разрывается под натиском животного крика. Ким моментально отходит от едва уловимого сна, садится в кровати и прислушивается. Кто кричал? Птица?       Или Гарри?              Лейтенант продолжает анализировать звуковую составляющую в этом забытом богом уголке мира – ни хрипов, ни кашля, и мычания, ничего что могло походить на звуки издаваемые человеком. Лишь когда Ким выбирается из кровати он снова слышит крик.       Чайка. Ничего серьёзного. Но стоит проверить.              Кицураги делает шаг к открытой ванной комнате, проходя через неё он немного задерживается чтобы набрать в небольшой тазик воды и взять свежее чистое полотенце, бинты, и после наконец распахивает дверь, ведущую в соседний номер. В лицо ударяет свет уличного фонаря и холодный морской ветер ворвавшийся через открытое окно. На сей раз целое, без дыры. Гарри спит на диване, он дышит ровно, его грудь чуть приподнимается с каждым вдохом и опускается с выдохом. На лбу мужчины уже высохший и пропахший потом компресс. Стоит поменять повязки и померить температуру. Но сначала Ким подходит к открытому настежь окну, он смотрит на площадь перед "Танцами" и очень старается не вглядываться в то место, откуда бы, если бы не Гарри, Кима увезли в чёрном мешке с простреленной головой. Где-то там, на потрёпанной временем и революциями уличной каменной плитке, высохшая, кровь Гаррье.       Ким решил окно всё-таки не закрывать, после он подходит к Гарри. Аккуратно снимает старый компресс, вытирая запотевший лоб влажным чистым полотенцем. Он не смог разглядеть в темноте градусник, который должен был лежать на кресле с лекарствами, поэтому пришлось определять наличие жара другим путём. Ким приложил свой лоб ко лбу Гарри. Ким не был уверен, но как ему показалось жара на второй день уже не было. Чуть повернув голову виском к голове Гарри, Ким прикрыл глаза и вслушивался в ровное дыхание. Дюбуа не проснулся, хотя это часто происходило, когда ему нужно было выпить воды, принять лекарства, или что-то невнятно прошипеть сквозь боль, прежде чем снова уснуть. Хотел ли Ким чтобы Гарри открыл глаза прямо сейчас? Он не знает, но ради всех Светочей, лучше бы он продолжал спать. Напоследок лейтенант провёл рукой по его голове убирая грязные волосы с лица.       Кицураги приступил к повязкам, он осторожно убирает края одеяла чтобы пробраться к обоим ранениям. Как и ожидалось, всё пропитано кровью. Осторожно снимая бинты, он осматривает раны – выглядит ужасно, но нет признаков возникновения инфекций, Гарри повезло что Ким и Гарт быстро и слаженно продезинфицировали его раны и извлекли пули, организовав из раздолбанного им же номера гостиницы почти что полноценную операционную. Свежие, чистые повязки белоснежной дорогой покрывают раны Гарри, не давая ни намёка на весь кровавый сгусток под собой. Работа сделана, Ким возвращает одеяло на место. Отодвинувшись, он поменял компресс на свежий, но не спешит уходить. Всё то время пока Ким латал его, за окном кричали пролетающие над окнами чайки. Они как будто взывали вылечить их собрата. Если бы Гарри был животным – он был бы птицей. Может чайкой, стойкой дрянью, что выкарабкивается из любой ситуации, а может и слишком говорливым и одновременно очаровательным какаду. Ким коротко хмыкнул, и тут же мимолётная слабая ухмылка с кончиков его губ стекла как вода с камня.       Кицураги сел на пол спиной к Гарри откинувшись на обивку потрёпанного дивана. Ему самому бы сейчас не помешал уход на самом деле. Второй день кряду голова Кима гудела от сотрясения, вызванного нехилым ударом приклада пистолета наёмницы де Поль. Хоть Ким и офицер – видавший дела и похуже, ещё никакое такое столкновение не выбивало его из реальности. А может быть действительно дела ещё никогда не были так плохи, как то, что произошло на трибунале, а может сыграло что-то другое? Сейчас думать ему хотелось в последнюю очередь. Надо было вытаскивать Гарри из-под огня. Вытаскивать пули из его тела. Очень хотелось закурить.       Наверное, Гарри был бы не против.       Раннее утро Мартинеза встречает его новым завыванием морского ветра, редким моросящим дождём, бьющим по новому стеклу в оконной раме и криком птиц, пока Ким ждёт пробуждения своего, наверное, самого лучшего напарника.