Три цвета радуги

После Недели Великих Ветров зайти в чащу было все еще невозможно, и Джаред шарахался по кромке леса как неприкаянный, с грустью глядя на вывороченные с корнем столетние дубы, лежащие почти у самых ног. Нужно ждать подмогу, желательно в виде целого отряда крепких орков-охотников. Скорее всего, больше половины ловушек разрушено. Дядя Гарш, наверное, орать опять будет... Черт, надо было все-таки снять ловушки. И зачем он только согласился тогда пойти курить с Чершем эти голубые эльфийские цветочки? Знал же, что ничем хорошим это не кончиться, учитывая как его тогда размазало. До того размазало, что он почти час доказывал Чершу, что видел крошечных, светящихся ярко-голубым светом и весело смеющихся фей, порхающих на соседней поляне. Ему тогда еще неуютно стало, все время казалось, что это они над ним смеются, над его размерами и неуклюжестью. Вот бред. Откуда в этих краях взяться феям? Они ближе к Поющим Травам живут, ну, или на худой конец, на Равнинах, чего они в этой глуши забыли? Да и ветры тут сильные, малыши просто не выживут, у них крылышки тоненькие, как паутинка. Впрочем, эльфийская трава по мозгам еще и не так может ударить. Черш вон, всего после двух десятков тычинок, с пеной у рта доказывал ему, что может писать настоящим эльфийским вином и очень долго убеждал попробовать. Джаред отказался, а вот Черш, видимо, уверовав в свои способности окончательно, направился в кусты. Доказывать самому себе не словом, а делом. То, что было дальше, Джаред изо всех сил старался не вспоминать, но каждый раз при взгляде на друга не мог удержаться от конского ржача. И сейчас не удержался, хихикнул, но стоило только вспомнить к чему это привело, смеяться быстро расхотелось. Джаред цокнул языком, чувствуя, как заранее начинает раздражаться от одной только мысли о том, в какое русло перетечет разговор после пары упреков в безалаберности и безответственности. Да, в двадцать шесть нужно уже задумываться не только об охоте и гулянках с друзьями, да, Джареду нужно остепениться, да, ему нужна твердая женская рука. Джаред был согласен, в принципе . Только вот не привлекали его вечно грязные, воняющие немытым телом и конским навозом первые красавицы поселения. Каждый раз клялся себе изменить мнение и все-таки убеждался заново, когда Гарш на званых попойках громко отрыгивал ему в ухо, сально усмехался и тыкал локтем в бок, кивая на колышущийся студнем необъятный кардан танцующей у костра очередной орчихи на выданье. Видимо, Джаред был все-таки эстертом*. Он услышал это слово в городе, около лавки антиквара, когда два эльфа разговаривали между собой, вертя в руках какую-то ужасно хрупкую стеклянную вещицу. И вот с тех пор это слово ассоциировалось у него с чем-то до жути красивым и приятным на ощупь. Надо хотя бы до одной ловушки дойти, посмотреть, сильно ли покорежены натяжные ремни. Не такой уж и Великой, если посудить, была неделя Ветров в этот раз, да и дуло в одном направлении, не создавая завихрений. А духи леса, еще старики говорили, в этих местах обладали особой силой, на совесть защищали свою территорию. Ловушки, как ни крути, все же принадлежали духам. Не зря же Джаред столько стоял на коленях, вымаливая покровительства, защиты и добычи, перед тем как установить хотя бы одну. Джаред, двинулся в чащу,переступая через пни, небольшие поваленные деревья, медленно проговаривая про себя старую молитву о призыве удаче, выученную еще в детстве. *** Он так и не дошел даже до первой ловушки. Огромный, возрастом, не меньше трехста лет, дуб преградил ему дорогу. Падая в ураган сам, он повалил еще несколько больших деревьев в округе, а те в свою очередь сломали соседние. Принцип домино сработал на ура и пройти дальше, не выколов себе глаза ветками, торчащими корнями и прочим мусором, было невозможно. Джаред уже хотел было возвращаться назад и даже развернулся, но тут его что-то остановило. Голубое, почти незаметное рваное мерцание. Джаред на секунду подумал, что его еще не отпустило. Кто их, эльфийских тычинок, знает... Он резко развернулся, уставившись в то место, откуда по его мнению шло свечение и остолбенел. Значит, не приглючилось тогда, получается? Крошечный, размером не больше его ладони, весь запутанный в паутину фееныш болтался на одном из корней дуба, не подавая признаков жизни. Как паук еще не сожрал малыша целиком, было загадкой. То ли духи помогли, то ли Ветер все-таки сделал хотя бы одно доброе дело и сдул его от греха подальше. Или... или фееныш уже мертв? Джаред сам не понял, почему так разволновался, подбегая к малышу. Приложив мизинец к груди фея, Джаред почувствовал, как тихонько колотиться сердце. Уф. *** Джаред нес фея домой, с тоской думая о том, что понятия не имеет, как оказывать этим созданиям первую помощь. А что если у него какие-то повреждения? Внутренние. Внешне малыш был очень сильно потрепан, а на прозрачные, переливающиеся всеми цветами радуги крылышки было больно смотреть. Точнее на то, что от них осталось. Левое крыло сверкало розовым, голубым и зеленым, создавая ощущение искрящихся, цветных искр перед глазами, когда на него попадал лучик света, но было разорвано посередине почти пополам, а от правого вообще мало что осталось. Джаред положил малыша на бок, чтобы не травмировать крылышки еще больше, и теперь смотрел, как левая нога фея под неудобным углом свесилась с его ладони. Наверное, фей был очень гибкий. Джаред очень надеялся, что это был именно признак гибкости, а не того, что в его теле не было не одной целой кости. Уже почти перед домом Джаред остановился на передышку, чтобы лучше разглядеть фея. По сравнению с Джаредом, проводящим летом на солнце почти все свободное время, у фея была очень белая кожа. Он даже наклонился получше ее рассмотреть и почему то удивился, разглядев на лице крошечные веснушки, расходившиеся от тонкого носа к впалым щекам. Наверное, фееныш провисел на дереве не один день, раз так исхудал. Джаред большим и указательным пальцами приподнял свешивающуюся с ладони ногу фея, чтобы уложить его поудобнее и оторопел, не в силах оторвать взгляда от изящной щиколотки, тонких пальчиков и красивых розовых ногтей. Какие же у него должны быть пальцы на руках? Джаред почти не дышал, когда разглядывал всего фея и не переставал поражаться, до чего же совершенным тот был сотворен. В отличии от Джареда. С огромными руками, вечно обгрызенными ногтями и гривой, лезущей в глаза. А у фея, казалось, даже волосы, светились каким-то теплым, рыжеватым светом и были аккуратно срезаны, только хохолок на челке смешно торчал. Но кто знает, может у них, у фей, мода такая. У Джареда в деревне, одно время было модно на лобке выбривать контур самого большого убитого животного. Ему вдруг стало очень интересно, а как там у фея? Может, у него тоже там выбрит последний съеденый цветок,или лопух, или чего они там едят? Воровато оглядываясь, Джаред пальцами приспустил вниз штанишки малыша. И замер. Глазам открылась абсолютно гладкая, нежная кожица, такая же белая, почти прозрачная, как и на лице. На теле фея не было волос. Джаред приспустил штаны еще дальше, оголяя фея сильнее, до бедер, но и там не обнаружил не единого волоса. А потом не удержался и тронул указательным пальцем крошечный член. Фей пискнул даже в отключке и попытался сжать ноги, смешно и щекотно барахтаясь в ладони . Джаред покраснел, привел малыша в порядок и потрусил к дому, решив что ему надо хорошо подумать о том, как помочь малышу. *** Фей ни фига не хотел его понимать. Он очнулся как-то неожиданно и Джаред совершенно не был к этому готов. Очнулся и запищал что-то по своему, по комариному. А еще Джареду не понравилось то, с каким ужасом фееныш уставился на кроличью шкуру, которой Джаред накрыл его, чтобы тот не замерз. Нет, ну не в шкуру же яка его упаковать, в самом деле? Эльф брезгливо выбрался из белой шкурки, залез на середину подушки и продолжил что-то пищать, тараща глаза на Джареда свои огромные зеленые глазищи. Джаред разглядел их, когда вплотную наклонился к эльфу, надеясь, что так можно будет разобрать хоть что-то. Тщетно. Через десять минут эльф устал пищать и начал вертеться, пытаясь разглядеть свои крылышки. А потом и вовсе лег, попрыгав на подушке и сделав себе удобную ямку, при этом отвернувшись от Джареда. Закралась мысль, что фееныш голоден. Джаред представления не имел, чем питаются феи, поэтому пошел на лужайку около дома, сорвал самый большой и аппетитный, на его взгляд, подорожник, тщательно вымыл в бочке во дворе и придя в комнату, положил его рядом с феем, показывая жестами, что принес поесть. Ну, мясо они точно не едят. Значит траву, больше же ничего не остается, так? Еще час назад Джаред думал, что глаза фееныша больше быть уже не могут. Он очень ошибался. А потом фей взял и приложил руку к лицу, слегка покачивая головой и мерно трясясь от смеха. Джареду стало обидно, и он ушел на кухню. Пусть наглый фей сам разбирается со своими драными крыльями и остальными проблемами. Минут через пять Джаред опять вернулся в комнату. Обида обидой, но фей неумолимо притягивал. Было любопытно и как-то странно. Джаред сначала не поверил своим глазам. Фееныш по-прежнему лежал на кровати, только совершенно голый и совсем не обращал на Джареда внимания, водя тонкими пальчиками по своему крошечному члену. Джаред подошел ближе и боязливо ткнул фея в плечо. Ему что, из всей кодлы пищащей мелочи достался извращенец? Но фей, казалось, даже не обратил на него внимания, только чуть шире расставил ноги и взгляду Джареда открылась крошечная розовая дырка. В животе стало как-то тяжело и жарко, а дышать захотелось быстрее. Он осторожно лег рядом, страраясь не тревожить малыша. Он просто хотел посмотреть. Всего один раз, а потом бы он донес фея до Поющих трав. Там бы ему помогли. Дома, как известно и стены... Джаред просто не рассчитал свой вес и никак не ожидал, что малыш пискнет и скатиться ему под бок. Он всего лишь хотел подвинуть его обратно и одобрительно похлопать по плечу, давай, мол, продолжай, но как только оголенное, невозможно горячее тело фея коснулось его пальцев, произошло что-то странное. В голове что-то щелкнуло и вместо того, чтобы аккуратно положить фееныша на место, он сжал его в ладони. Не сильно, но наверное, для маленького человечка очень ощутимо. Но фей, хотя и пискнул, сильно испуганным не выглядел. Джаред все-таки положил его на кровать и пальцами прижал ноги к плечам, внимательно разглядывая розовую дырку. Хотелось что-то сделать, он даже знал что, старшие орки много таких историй рассказывали, глумливо посмеиваясь и сидя у костра в дни Большой Охоты. Но фей был таким крохотным, таким хрупким, что ничего из того, о чем слышал Джаред, делать было никак нельзя. Поэтому он наклонился, напряг язык и пощекотал фея там самым кончиком, попутно задевая бедра. Фееныш запищал и выгнулся. Нет, трогать малыша нельзя. Внизу все пекло жаром и Джред, не задумываясь, стащил с себя штаны и обхватил член рукой, глядя на мокрого и взъерошенного маленького фея, который как-то уж слишком пристально наблюдал за всеми его манипуляциями. А потом Джаред замер, больше не трогая себя, глядя, как цепляясь за бедренную кость, на него залезает фееныш. Тот в круг обошел его стоящий член, о чем-то сосредоточенно думая и вдруг засунул кулак в его сочащееся смазкой отверстие. Джаред закричал, зажимая себе рот рукой, а фей толкал руку все дальше, пока головка джаредова члена не уперлась ему в плечо. Было сладко и самую капельку больно, Джаред не мог пошевелиться, только глубоко дышал, до головокружения, а фей все вытаскивал и снова толкал руку, иногда растопыривая пальцы и щекоча внутренние стенки канала. Когда смазка начала сочиться беспрестанно, он вытащил руку, развернулся задницей к Джареду, демонстрируя еще сырую от поцелуя дырку и сел верхом на уже мокрый член, обхватив его ногами и руками, прижался, и отталкиваясь от живота, начал скользить на нем, вверх — до головки и вниз, до упора, до самого корня. Когда яйца Джареда касались его попки, он негромко попискивал, видимо, ощущая, как волоски на них покалывают его нежную кожу возле дырочки. Джаред завороженно смотрел, что с ним вытворяет маленький фей и до дрожи, до зубовного скрежета хотел потрогать его. Там. Сейчас он бы половину жизни отдал ради того, чтобы увидеть, хрен с ним, даже не почувствовать, хотя бы увидеть, как раскрывается эта крошечная, соблазнительно мелькающая и трущаяся об его яйца дырка фея. Он протянул руку и потер подушечкой мизинца между ягодицами. Фей перестал двигаться и поднял зад повыше, явно напрашиваясь на еще. Джаред безумным взглядом обвел комнату, рассматривая стоящий в углу черенок от метлы и тут же нервно хихикнул. И тут он увидел. На зеркале, рядом с треснутым тюбиком гигиенической помады и маслом для волос лежали ватные палочки, которыми еще сегодня с утра он собирался почистить уши. С ушами не срослось, а вот с кое-чем другим, возможно, все получиться. Джаред не стал снимать фея с члена, встал вместе с ним, придерживая того за попу. А тот, казалось, даже и не заметил, продолжал елозить губами и беспрестанно глотать скатывающеюся тяжелыми каплями смазку. Джаред больше не возвращался на кровать, так и остался стоять около зеркала, разложив фееныша прямо на полке и заставив лечь задницей к нему, подогнув под себя колени и пошире расставив ноги. Теперь попка фея была прямо перед носом Джареда и тот, не удержавшись, снова лизнул его кончиком языка, но не рассчитал силу и нечаянно толкнул того к зеркалу. Фееныш запищал недовольно, оглянулся, наверное, чтобы сказать что-то на своем комарином, и тут увидел в руках у Джареда ватную палочку. Джаред никогда не думал, что можно оглохнуть от писка. Ему показалось, сто процентов показалось, но в тот момент он мог поклясться, что слышит отборный орчий мат на комарином, непривычном языке. Мысли всполохами мелькали в голове, пока он одновременно пытался двумя пальцами удержать фея и отвинтить крышку от масла. Фееныш, видимо, смирился со своей участью и тихо лежал, уткнувшись в сложенные ладошки. Джаред поклялся себе, что остановиться, если вдруг малыш не сможет принять такой большой предмет. Он ткнул широким, щедро смоченным в масле кончиком ватки в испуганно сжавшееся отверстие и еще раз как следует смазал все вокруг. А потом затаил дыхание и медленно, очень осторожно ввел самый кончик ватки внутрь и замер, глядя, как нехотя раскрывается и принимает в себя кусок намотанной на палочку ваты, моментально краснея и растягиваясь под напором. Фееныш сначала дернулся, а потом замер, привыкая, и с испугом оглянулся, словно спрашивая «все?». И тогда Джаред надавил чуть сильнее, глубже проталкивая самый толстый слой. Фей вскрикнул, поднялся на руках и раскинул ноги разные стороны, как лягушка. Было видно, что малыш никогда не принимал в себя таких размеров. Джаред поднял его на четвереньки, чтобы ему было удобнее, но он вся равно стоял, очень широко расставив ноги и тужился, словно пытаясь вытолкнуть из себя инородный предмет. Джаред от всей души хотел, чтобы феенышу стало хорошо, ему уже было страшно за малыша и стыдно за свое поведение. Он хотел безболезненно вытащить палочку, поэтому начал аккуратно вытаскивать ее из тела фея, осторожно крутя между пальцами. И тут отчетливо услышал, как фей застонал. Именно застонал, а не пискнул что-то не понятное на своем комарином. А потом лег грудью на полку, высоко задирая попку и посмотрел на Джареда, уже без испуга. Наверное,в этот момент Джаред выдохнул впервые за пять минут. И покрутил палочку еще интенсивнее, на этот раз — специально. А потом он только смотрел, как стонет фееныш и ловил ощущение зудящих пальцев, так сильно он хотел взять малыша в руки. В конце концов фей сам потянулся к нему и Джаред, разложив его у себя на ладони и аккуратно придерживая большим пальцем за талию, трахал то выходя полностью и завороженно наблюдая, как не может закрыться до конца до умопомрачения широко растянутая дырка, то засаживая глубже и глядя, как сладко фееныш выгибается и стонет, лежа в его большой ладони. А потом случилось что-то непонятное. Фей задрожал и потянулся к свому члену, а в Джареде, видимо, взыграло чувство собственичества. Поэтому, только увидев первую струю спермы, он поднес ладонь с феем к своему лицу и накрыл губами крошечный член, заодно захватив губами почти всю нижнюю часть тела малыша, ловя кончиком языка до приторного сладкие, тягучие капли. Фей закричал, махая руками и глядя, как невероятных размеров рот присосался к его промежности, и из всех сил заколотил Джареда по носу. В следующую секунду чувство собственничества, видимо, пошло на второй круг, и он обхватил свободной рукой свой член, опустил к нему фея, кончая и заливая того потоками молочно-белой спермы. Дальше Джаред мог бы сказать, что ни хера не помнит. Но забыть такие вещи невозможно. Тем более невозможно о них соврать. В голове кто-то нажал выключатель и комната взорвалась розовыми, голубыми и зелеными тонами. «Надо же, как на цвет его крыльев похоже» - только и успел подумать Джаред перед тем, как перед глазами все почернело. *** Он лежал на каком-то мягком, светло-сером полотне, простирающемся на сколько хватало взгляда, а рядом с ним, почти вплотную, сидел бледный человек, изредка, словно нехотя, обмахивал его трепещущим от сквозняка радужным крылом, явно не подходившем ему по размеру. Чего рядом с ним, с грязным орком, делать человеку, да еще и обмахивать его своими эстертичными* крыльми, Джаред понять никак не мог. А от ехидной усмешки, с которой парень разглядывал его, и вовсе становилось не по себе. - А ничего такой, статный фей получился... - Человек встал в полный рост, совершенно не стесняясь своей наготы и попытался распрямить крылья. Стоп. Человек? С крыльями? Да быть такого не может! И тут Джаред вспомнил то, что произошло, по всей видимости, совсем недавно. Сначало бросило в пот, потом резко стало холодно и застучали зубы. В голове никак не укладывалось, почему фееныш теперь одного с ним роста. А когда Джаред попытался вскочить на ноги, его тут же отбросило назад, словно кто-то схватил за лопатки и дернул. Обидный смех фееныша больно резанул по ушам. Впрочем, фееныша теперь было сложно называть уменьшительно-ласкательными. Сильный, накачанный парень, всего на несколько сантиметров ниже самого Джареда, передвигающейся, в отличие от него, с неимоверной легкостью. Хотя, все же, спотыкаясь и тоже временами отлетая назад. - Привыкай орк. Первые крылья, говорят, самые счастливые. Если успеешь найти пару до того, как придет время обмена, будешь с ней всю жизнь. Джаред ни черта не понимал, а фей все махал своими огромными крыльями, смеялся и что-то говорил, говорил, говорил. Джаред включился в разговор, наверное, только на третьей минуте его монолога - ...Мы же самоизлечиваемся, только времени нужно много, а в походный условиях никто такую роскошь себе позволить не может. Если подрочишь а еще лучше, потрахаешься — вообще, моментально излечишься. Мы поэтому всегда парами летаем, От чужого ДНК быстрее процесс пойдет. Я и решил, пока тебя не было, что сейчас быстренько восстановлю крылья и свалю отсюда. А тут ты. Ну я и подумал, что щас смешаю, вообще, моментально свалю, вас, орков, развести легче простого. И как-то не подумал, что ты в рот все что не попадя будешь тащить, - Дженсен засмеяся, опять приседая на корточки рядом с ним. - Прости. Обратно, при желании, все вернуть можно. Только уже не через сперму. - Ты, мне, кстати, тоже мутацию обеспечил. Крылья, мать его, теперь как у человеческих истребителей с Той Стороны. Ну вот и на хрен? Джаред половины не понимал, что говорит Дженсен, слишком уж тот частил, а мозг, видимо, только-только начал перестраиваться из орк-режима. Единственное, что понял Джаред, это то, что парень предлагает опять вернуть его в старое обличье. - Нет. - Джаред реко замотал головой, чувствуя, как раскрываются за спиной крылья, качнувшись на носочках и пытаясь удержать тело на земле. - Что «нет»? - не понял фей - Хочу остаться, как ты. Фееныш улыбнулся и подошел ближе, помогая сложить рвущиеся ввысь крылья. - Ты хоть представляешь, на что будет похож наш полет в Равнины? - Ну, я буду стараться... - Джаред осторожно, словно боясь, что фей вот-вот улетит без него, коснулся его плеча. Нужно будет поработать над твоей биографией, - фей отошел чуть в сторону, еще раз оглядел Дженсена с ног до головы и присвиснул — Черт, ну ни за что бы не подумал. Конец.