***
В шесть вечера жизнь на улицах Мондштадта кипела, создавалось чувство, что вокруг парня собрался весь город, но Кэйю привлекало лишь одно место. У дверей таверны «Доля ангелов» было гораздо больше людей, чем обычно, они пили даже за пределами здания, и Кэйе не составило труда найти кого-то знакомого среди них. — Капитан, тоже пришли отвлечься от всего? — знакомый рыцарь из его отряда начинает разговор среди шума первым, и от этого у Кэйи на лице появляется улыбка. «А этот день не так уж плох» — Да. Предстоит много работы, чтобы понять что это такое. Но мы ведь пришли сюда не о работе болтать. Или тебе хочется снова в то страшное подземелье? — парень кивнул рыцарю, намекая, чтобы тот проходил первым. В таверне царила как всегда своя атмосфера, здесь был отдельный мир. Кэйа часто приходил сюда для того, чтобы просто понаблюдать за Дилюком, которого когда-то давно называл братом, а теперь за это слово может получить по лицу. Продолжаться так больше не могло, без этого места он и недели прожить не мог, без призрачного присутствия Дилюка в своей жизни, но и думать только о нем не мог. Поэтому с недавних пор он начал водить с собой друзей, знакомых, да даже первых встречных, кого угодно, лишь бы не напиться в одиночестве до галлюцинаций о счастливом прошлом. В ожидании заказа Кэйа разглядывал рыцаря в более простой одежде. Необычные длинные тёмно-зелёные волосы, того же цвета глаза и чёрные одеяния, которые расшиты какими-то серебряными узорами, а у горла виднелись несколько парящих драконов. — Ты ведь родился не в Мондштадте, я прав? — пристально продолжал рассматривать его капитан. — Нет, что ты, просто мои родители из другого места, я всю жизнь здесь прожил. И по сравнению с тобой и то больше на местного смахиваю. — он взял в руки прядь синих волос Кэйи, закручивая её пальцами, как вдруг рука отдернулась от подошедшего Дилюка с бокалами вина, смотрящего на них с нескрываемым раздражением. Кэйа не выдал абсолютно никаких новых эмоций, продолжая наблюдать за сегодняшним спутником, не убирая улыбку с лица и не смотря в его сторону. — Спасибо, мистер Дилюк. Поблагодарив «официанта», Кэйа повторил действие сегодняшнего спутника, взяв его прядь в руки, и заставляя хозяина таверны застопориться, представляя на месте волос незнакомца свои. Чем красный хуже зелёного? — Что-нибудь еще желаете? — предложил Дилюк, нарушая их идиллию. Он не мог так просто стоять и вспоминать, как это было раньше. Три года прошло, а Рагнвиндр до сих пор не может смотреть на то, как Кэйа с кем-то весело общается или флиртует. На его вопрос не последовало никакой реакции, и тогда он не выдержал. Такого снежный себе еще не позволял, если забыть случай, когда он пришёл к нему с Венти и эти двое напились до такого состояния, что спали чуть ли не друг на друга в центре зала. Но сейчас оба трезвы, если до этого не сидели в другом месте. Фантазия уже нарисовала ему несколько картин, как зеленоволосый рыцарь держит Кэйю за бедра, а тот сидит у него на коленях и целует, держась за затылок, как кровь стекает по подбородку и шее Альбериха, а этот её слизывает, как они занимаются сексом прямо в какой-то забегаловке, скрываясь от него. — Вон отсюда. Чтобы я не видел подобного в моей таверне! — Дилюк разозлен не на шутку. Он выгоняет парней, перед этим заставляя заплатить за заказ, грозясь самыми страшными карами. Кэйа в последний раз бросил на него холодный И недовольный взгляд, а внутри весь пылал от мыслей, что в Дилюке могли еще остаться какие-то чувства. Зная, что парень может наблюдать на них с окон второго этажа, Альберих не сопротивлялся желаниям рыцаря, позволяя его руке лежать на своей талии, слегка прижимая к себе. — Он словно моя матушка в детстве. — ухмыльнулся рыцарь, внезапно останавливаясь, смещая руку с талии на локоть капитана Ордо Фавониус. — Не говори так. — Организм вновь заполнил жар, словно сам Рагнвиндр вселился и не позволял чужим подкалывать его. — Ну что ты. Рыцарь в чёрных одеждах приблизился к нему, прижимая Кэйю к холодной скале. — Это всего лишь грубый винодел, только и может портить другим весь вечер. — он злобно стиснул губы, не выдерживая больше синего глаза, смотрящего на него. Он впивается в губы своего капитана, чувствуя их притягательный вкус и понимая, что остановиться уже не сможет. Рыцарь ставит колено между ног Кэйи, надеясь почувствовать ими вставших член, но ничего. Тогда он с новой силой проникает в рот, водя внутри языком. — Не наигрался? — Послышался тихий, но уверенный и злой тон прижатого к скале, а после последовал ледяной поток воздуха, замораживая землю вокруг, удивительным образом не касаясь его самого. — Раз тебе так по вкусу все связанное с холодом, у меня найдется подходящее поручение. Кэйа победно улыбнулся и гордо пошел к себе домой, но перед этим обязательно навестит Джинн с радостной вестью, что наконец-то нашелся смельчак, готовый выполнить поручение в горах. — Черт! — воскликнул слишком громко капитан кавалерии, когда понял, что за этими гуляниями и вправду забыл о настоящих проблемах, но слишком поздно. Он стоял уже у дверей в закрытый кабинет Джинн, держась одной рукой за висок и отводя голову в сторону. Забив на сон и отдых, Кэйа помчался в сторону госпиталя Барбары, где лежали все больные и раненные. Загадка этого Глаза Бога отрезвляла. Он уже забыл о всех своих заботах: о поцелуе парня с зелёными волосами, Дилюке и их обидах. Капитан чувствовал, что происходит что-то гораздо серьёзнее, и его сердце издавало разряды адреналина, которые отдавались пульсацией по всему телу, звонко и чётко отбиваясь в каждом органе. А чутье никогда ещё его не подводило, и этот раз не был исключением. Он с отдышкой влетел в помещение, освещённое лишь тусклым светом и яркими глазами больных, в которых читалось сильное желание жить. Не нужно обладать какими-то сверхспособностями, чтобы почувствовать такое. Его не смущали пристальные взгляды недоумевающих людей, Альберих начал тонуть в своей собственной бездне, заполненной морем слез и перемешанных картинок. Найдя в себе силы заговорить, он хриплым голосом спросил о Джинн и Барбаре, а из почти полной темноты ему ответил кто-то лирическим баритоном, что они совсем недавно ушли. Кэйа закрывает за собой деревянную дверь, присаживаясь на какую-то поверхность. Ему будет всё равно, окажись это пол, от холода он точно не заболеет. Бездна своих собственных раздумий не отпускала его, не давала сунуться наверх и сделать глоток воды. Она топила его, заставляла видеть образы их маленьких, улыбку Дилюка и его детскую заботу, когда Кэйа становился слишком самоуверен и шел на выдуманные им экспедиции сражаться с маленькими гидро слаймами. «Брат» всегда ходил за ним следом, не вмешивался в его драки, хотя уже имел Глаз Бога. Дилюк лишь наблюдал со стороны и вступал в бой только если по его мнению Кэйи угрожала опасность. А потом… Альберих опускается к самому дну. За секунду пролетают фотографии их счастливых, как он зарабатывал поцелуи числом убитых мечом монстров, как Дилюк выполнял обещанное и как они доходили до самых интимных зон, прекращая все ласки. Все становится чёрно-белым, а по краям прекрасные картины покрываются брызгами крови, принадлежавшей им самим. — Кэйа?! — он внезапно слышит знакомый девчачий голос и шаги стройных ног. — Ты в порядке? Выглядишь плохо. Барбара обеспокоенно садится рядом, помогая убрать руки от головы и выпрямиться. — Да, все нормально, просто усталость. Джинн ведь была у тебя. Что она сказала по поводу недавнего инцидента? — услышав тяжелый вздох, он нервно повернулся к девушке, смотря ей прямо в глаза. — Что? Говори уже. — Это яд. В старых книгах написано о подобных случаях, когда заражённый монстр ранил человека и тот медленно и мучительно превращался в подобного. Ранения, похоже, от мага бездны, поэтому, нужно лишь найти зараженного мага и убить его. Кровь, которая вытечет из тела, нужна будет мне для лекарства. Можно было бы забыть это как страшный сон и не мучаться так ради одной жизни, но вдруг он не последний? Кто-то еще может заразиться подобным, так что… — Я найду эту кровь! — уверенно произнес Кэйа, видя, как губы Барбары приподнялись в улыбке, но потом резко сменились тонкой полоской. — Я, конечно, не Джинн, но тебе нельзя одному. — Можно. — наотрез ответил Альберих. — Никто из ордена, а желательно и всего Мондштадта, не должен ничего знать об этом, поняла? — от такого тона девушке стало не по себе, и, тяжело вздохнув, она согласилась со словами капитана. — Хотя бы отдохни перед дорогой. — настало время соглашаться Кэйе. Он послушно выпил приготовленный Барбарой чай и улегся в одной из коек палаты, засыпая так же быстро, как и стремительно подходит окончание его сна. Утро встретило его яркими лучами солнца, капитан ордена проснулся от голосов сестер, которые делали ранний обход, оценивая состояние пациентов. В тёплом свете девушки выглядели, как снизошедшие ангелы. Кэйа не позволял себе долго смотреть на этот чудесный момент, вставая с постели, предупреждая медсестер, что он не больной и с ним все хорошо. Было приятно видеть заботу, пусть она и шла от людей, для которых состояние других — простой долг. Капитан ордена не посчитал нужным предупреждать кого-то. Он жаждал заставить всех обратить на себя внимание, в том числе Дилюка. Вспоминая о нем по пути, Кэйа из штаба за десяток минут доходит до таверны, надеясь встретит Дилюка там. Открыв дверь, он и вправду заметил его там, выглядящего просто потрясающе. В обществе обычно восхищались им, даже не подозревая, что этот человек любуется видами своего названного брата. Присев в каком-то тёмном углу, он наблюдал за Дилюком, светящемся ярче всех ламп в таверне. Красный сюртук с чёрными элементами, непривычно высокий хвост, завязанный получше, чем у некоторых модниц, чёрная рубашка и сверху неё что-то серое. Он не мог удержаться, поэтому подсел прямо напротив него. — Что-то вы сегодня удивительно рано, сэр Кэйа. — издевательски начал беседу Дилюк. — Да ещё и в одиночестве. — А что? Больше нравилось, когда я был в компании с кем-то? Например, с тем рыцарем с зелеными волосами? — парню и самому было неприятно вспоминать этот день, когда он применил Глаз Бога по отношению к своим же, но вид напряжённой челюсти и испепеляющий взгляд того стоили. — Или ты ревнуешь? Кэйа даже оперся локтями на стол, подпирая подборок и смотря на Дилюка, подмечая каждый подрагивающий мускул на его лице и красоту от раздражения. Но слыша смех, взгляд самого Альбериха резко стал поникшим и упал с красивого бледного лица на шею. — Кого? Тебя? — Он все никак не мог перестать смеяться. — Задай этот вопрос своим предателям. Или ты думал, что я в один момент прощу тебя? Иди и играй с такими же проклятыми, как ты. Ах, да, я же забыл. Ты у нас спасся, только как? Возможно ты и это мне не рассказываешь, а в один день придёшь в самый неподходящий момент и утопишь в своей правде. Нельзя было в тот день просто, блять, подождать? Хотя бы пару суток? Голос Дилюка сменился с флиртующего на раздражённый, строгий и злой, готовый зверем накинуться на него, переходя на полный отчаяния. Кэйа от таких перемен впал в полный ступор, забыв как дышать и моргать. Он смотрел в эти алые глаза и не знал что ему отвечать на всё это. — Я… Я… Дилюк… — всё, что выдавил из себя парень, прежде чем скрыться за дверью. На пол летит рюмка, и раздаётся громкий звук бьющейся посуды. Рагнвиндр совсем забыл, зачем сегодня он здесь. Кэйа впервые на задание бежал, это казалось единственным, что могло отвлечь его. И пусть Дилюк в тот раз был на эмоциях, в голове Альбериха засело «предатель». С тех пор он думал только об этом прозвище, Кэйа боялся, что однажды он вспомнит свое прошлое и больше не станет прежним — проклятие захватит его. Что, если все сказки о страшной порче, которая рано или поздно сделает всех чудовищами — не такие уж мифы, и самого парня тоже это ждёт? Что будет тогда? Отмахиваясь от отвратительных мыслей, Кэйа побежал вперёд до врат, ведущих в подземелье. Перед входом он глубоко вздохнул и пошел вниз. На пути его ждала кучка хиличурлов, с которыми он разделался практически за один удар. Дальше длинный путь вниз, состоящий из каких-то потрескавшихся каменных ступеней, поросших мхом и вот, новые монстры уже стоят у него на пути. Дальше всех стоял тот, кто был ему нужен, и как назло, он обладал стихией Крио. Сколько времени Кэйа провёл, замораживая щит двоих митачурлов, разрубая их ледяным мечом, никому не было известно. Закончив с этими двумя, ему предстояло сразиться с противником, который уже действовал на нервы, раздражал своим смехом, пока наблюдал за боем издалека. Кэйа спрятался за какую-то груду камней, дабы перевести дух, но вокруг него тут же появилось несколько летающих огнедышащих голов. «Вот сука, ещё и своих позвал» Радовало только что они не решили напасть вместе, тогда бы Кэйа мог попрощаться с этим миром, а мысли о Рагнвиндре будто заледенели и остались где-то в укромных уголках его памяти. Расправившись с огненным Магом Бездны, он заметил, что это было довольно легко и просто, поэтому вышел с боевым настроем на решающее сражение. Только он и обладатель такой же стихии — Маг Бездны, крутящийся в своём шаре. Хотелось проткнуть эту рожу сквозь щит. Осознание, что он мог стать таким же, но по какой-то причине находится в таком обличии и здравом уме, добавляло огня в его решимость. Кэйа смело пошел вперёд, мастерски управляя мечом, но урона было минимум. Он полностью осознавал всю сложность и оценивал, что минут десять подобных ударов, и щит падет, расколовшись на маленькие льдинки, подобно упавшим с крыши сосулькам. Одно неверное движение и к времени прибавлялось по несколько минут, а к концу всего его сражения таких ошибок он делал непростительно много. Перед Кэйей все начало трястись и плыть, словно в кошмарном сне. А дальше холод, жёсткий пол и мерзкий смех.***
К Дилюку еще рано утром прибежали Барбара и Джинн с одной маленькой, по ее словам, просьбой. — Ну пожалуйста, я не знаю кого-то, кто смог бы достойно сражаться на таком ответственном задании! — умоляла его высокая девушка. Она всегда выглядела красиво, но сегодня под ее глазами были огромные мешки, а кожа стала почти такой же бледной, как у самого Рагнвиндра. — Если бы не уставший вид Джинн, выставил за дверь бы прямо сейчас. Его обрадовала реакция магистра на согласие, Дилюк даже улыбнулся, пусть и нехотя. Он ждал этого вечера, стараясь не забыть все, что говорила Джинн, потому что информации было действительно много. И как назло — ее не осталось после прихода Кэйи. Парень словно забрал все его мысли, заполняя голову собой, своим поведением. У парня сердце закололо цыганскими иглами из-за напоминания о зеленом рыцаре. Такой же мерзкий, как слизь слаймов, только его нельзя было убить, а так хотелось. Рагнвиндр сам не заметил, как совершил огромную ошибку, сказав Кэйе о том, кто он такой, но вечер снова поменял все ориентиры Дилюка. Идя на задание, он искусал все губы в кровь, а меч был безумно острым и кристально чистым от постоянных протираний. Стоило ему увидеть цветы, увядшие от холода, льдинки которого осели инеем на стенах пещеры, как сердце забилось в несвойственном ему ритме. Руки мелко затряслись, а отсутствие монстров и усиливавшийся холод подтверждали догадки. Этот умалишённый додумался пойти туда в одиночку. Чем ниже спускался Дилюк, тем холоднее становился воздух, а в самом конце ступенчатого спуска услышал смех и невнятную речь. Он побежал вперед, будто в ножнах и не было огромного меча. Парень увидел Кэйю, лежащего на ледяном полу, и летающего вокруг Маг Бездны в потрескавшемся ледяном куполе. Все внутри болезненно завыло, но Дилюк не позволял терять контроль над собой. Взяв Волчью погибель, он ринулся в бой, попутно выпуская феникса, и в один момент лед под ногами превратился в тёплую воду. Смотреть на падающего Крио Мага было прекрасным зрелищем, а еще приятнее было убивать его, протыкая лезвием шею и другие части тела, наблюдая льющуюся синюю кровь. Рагнвиндр быстро заполнил сразу несколько ёмкостей, пряча их в карман. Выполнив поручение, он ринулся к возлюбленному, от тела которого тек ручей блёкло-красной воды и становился всё насыщенней по мере приближения к телу. Меч с громким звуком упал на каменный пол, нагревая воду своим жаром ещё сильнее. Все тело Дилюка пронизывала дрожь, он спустился на пол, промокая по пояс. В голове пронеслись флешбэки со дня смерти отца, а губы задрожали. «Нет, я не могу допустить еще одну смерть по моей вине. Я снова останусь один». Слёзы медленно скатывались с его щёк, и Рагнвиндр наконец-то осмелился поднести руки к Кэйе. Он расстегнул одежду, срывая последние пуговицы. Под ребрами красовалась довольно большая и глубокая рваная рана, но страшное было впереди. Не отводя взгляд от кровоточащей раны, Дилюк прислонил руку к оголённой шее, находя слабый и медленный пульс. Что-то зашевелилось в его груди, открывая воздуху путь в легкие — ещё есть надежда. Убрав меч обратно в ножны и взяв на руки полуживое тело, парень направился до штаба Мондштадта, надеясь по пути найти хоть какие-то травы, которыми можно остановить кровь. — Дилюк! Что произошло? Что с Кэйей? — завопила Барбара, стоило ей увидеть их. — Просто бери его. Я принес кровь. — голос Рагнвиндра звучал как никогда грубо и строго, только он сам и Кэйа могли знать настоящие чувства и то, как быстро сейчас бьется сердце младшего. — Хорошо. За мной. Скомандовав, девушка повела его в палату, где стояла одна большая кровать, какие-то медикаменты и деревянный стул рядом. Дилюк сидел на нем и наблюдал за тем, как она снимает с его брата одежду, закрывающую рану. Барбара пристально осматривала каждый сантиметр тела и даже не представляла что сейчас испытывал Дилюк, глядя на эти грязные растрепанные волосы и обессиленное лицо Кэйи, морщащегося от боли даже без сознания. Хотелось выйти на крышу и лежать на ней до тех пор, пока его не найдут и не скажут что это сон. Но нет, это не он. — Дилюк, — девушка позвала его, и в этот миг сердце пропустило удар. Больше всего он сейчас боялся услышать «Пульса больше нет, Кэйи больше нет. Твоего единственного родного человека нет. Того, кого ты любил больше нет» — я не могу сейчас точно сказать что с ним. Рана обработана тысячелистником, кровь должна перестать идти. Прошло слишком мало времени с момента ранения, я могу сказать диагноз лишь утром. Прости. — Хорошо. — Парень отвернулся от нее, лишь бы не показывать влажные следы от слез, но отдать кровь нужно было. — Держи. И выкинь это, пожалуйста. — Он отдал ей свои перчатки, на которых были уже засохшие синие корочки и подтеки, мало ли чем они опасны для здорового человека. Всю ночь Дилюк не спал, постоянно думал и вставал, проверяя пульс и состояние Кэйи. Если бы тот только знал все его чувства. Кажется, будто за эту ночь Рагнвиндр потратил все слёзы на ближайший год. Если бы он только мог вернуть все назад и не говорить Альбериху все те ужасные слова. «Почему сейчас лежит на кровати и страдает он, а не я?» Желание забраться на крышу и скормить себя птицам с каждой минутой казалось все менее плохим решением. С первыми лучами солнца Дилюк побежал по коридору к Барбаре, которая видимо только открыла глаза. — Ты говорила, что скажешь утром. Девушка не стала отнекиваться и просить подождать пять минут. Она, как и все, кто знают об их отношениях, не могла не радоваться подобному. Барбара искренне надеялась, что с Кэйей все хорошо и пошла в палату за обеспокоенным Рагнвиндром. В свете солнца он уже не мог скрыть своих эмоций и девушку это ни чуть не смущало. — Дилюк, я уверена, что с ним все хорошо, — не сдерживая радости, говорила целительница. — рана не кровоточит, да и её вид отличается от той, что была у рыцаря. Глаз Бога странностей тоже не показывает. Не знаю как так получилось, но Кэйа не отравлен, правда получил он и правда не мало. Дней пять полечиться придётся. Дилюку не нужно было ничего, кроме «с ним все хорошо», остальные слова пролетели мимо ушей. Его Кэйа в порядке и будет жить. Он до боли в мышцах напряг ноги, чтобы не подбежать к нему и не обнять, извиняясь за все, что с ними стало. Уже третью ночь Дилюк проводит у кровати Кэйи. По словам Барбары кровь действительно помогла в лечении, а вот парень все никак не приходил в себя. Младшего уверяли что это нормально, и что рана уже начинает затягиваться. Всё время Рагнвиндр был рядом и следил за состоянием Альбериха, ему даже принесли ещё одну койку, потому что по словам главной, медсестры начали волноваться о состоянии его шеи, спать сидя на стуле — не самое удобное, что может быть. После ночного обхода Дилюк впервые лег рядом, наблюдал как медленно дышит Кэйа и наслаждался этими минутами. Рагнвиндр старался не думать о том, что будет, когда Кэйа придет в себя. Все догадки сводились к не очень счастливым финалам. Кэйа лежал неподвижно, на его лице не было ни одной эмоции, а волосы блестели от лунного света, падающего из окна. Хотелось лечь ближе, а если чего-то хочется — Дилюк это делает. Кровати оказываются впритык друг к другу и он словно боясь разбудить, плавно проводит пальцами по руке Кэйи, обводя каждую линию на ладони. Глаза закрывались, а тело расслаблялось от такой нежности. Кожа была в мозолях от постоянного присутствия меча в руке, но для Рагнвиндра она была самой нежной из всех. — Дилюк?.. — произнес Кэйа тихим голосом, но только проснувшемуся парню рядом это показалось непростительно громко. — Я рад, что первое произнесенное тобой слово — мое имя. — на самом же деле он был рад тому, что Кэйа проснулся от затянувшегося сна. — Тихо, лежи. Альберих попытался встать, но его тут же уложили обратно, надавливая на плечи. Спустя несколько минут лежания в тишине он вспомнил всё, что произошло. Как Дилюк сказал ему про предателя, как он пошел сражаться в подземелье в одиночку, как он упал, а дальше непроглядный туман. — Что? Вспомнил, какой ты дурак? — По застывшему лицу было и так все понятно. — Дилюк. Я подумал, ты был прав, и мне стоит задать тот вопрос в таверне кому-то из своих. — Кэйа почувствовал, как горячая рука коснулась его запястья, сильно сжимая. — Забудь об этом, ты меня вывел из себя, я не сдержался. — этих слов было катастрофически мало, он ощущал, как его ледяной пытается вырваться. — Прости. Мне жаль, Кэйа. Я не должен был. — режущим звоном раздался смех. — И кто из нас дурак? Я пошутил. Но извиниться тебе стоит, думаю, пяти бесплатных бокалов «Полуденной Смерти» будет достаточно. — Последний раз обжигающие запястья коснулись его, прежде чем капитан вновь почувствовал холод. — Если бы не твоя рана, я бы тебя ударил. Только очнулся, а ему уже алкоголь подавай. — Вообще-то я слышал, что он помогает унять боль. — По твоему лицу не видно, что ты корчишься от боли. — Дилюк наигранно отвернулся от него, вставая с кровати. — Что еще можешь сказать по моему лицу? — он с улыбкой смотрел на парня, застегивающего рубашку, жалея, что не может встать, чтобы посмотреть что под ней. Звучит, как отличная мотивация быстрее выздоравливать. — Секрет. Дилюк тут же испарился в дверном проеме, а Кэйа так и остался лежать, широко улыбаясь и оглядываясь по сторонам. Они были здесь вместе все это время? Становилось стыдно за своими мысли, но они так чертовски нравились. Закрыв глаза, он представлял рельефное тело Рагнвиндра, похоть лечит. А судя по шагам, еще и призывает сестер. — О, Барбара, — Кэйа радостно позвал девушку, — я уже в порядке, можешь выписывать. — Нет, еще 2 дня ты лежишь здесь. — парень и забыл как строга она может быть. — Если будешь тихо и спокойно себя вести, пока я провожу осмотр, дам кое-что от Дилюка. Она зловеще улыбнулась, поднимая его одеяло и открывая вид на рану, которая и правда уже подсохла: по краям были корочки, а сама она затянулась и покрылась пленкой. Если все и дальше будет так хорошо и быстро, то останется лишь шрам и никаких серьезных последствий. — А сейчас терпи. Кэйа напрягся, ожидая неприятные ощущения, но было не больно, а щекотно, даже слишком. Пришлось все мысли напрячь на «что-то от Дилюка», чтобы не начать крутиться, а спокойно принимать лечение. — А ты молодец. — подметила Барбара, замечая, как радиус раны стал минимум в два раза меньше. Значит работает. — Держи. Он передал мне это и ушел. В руках Кэйи осталось письмо и ветер от уходящей девушки. Открывать он долго не решался, смотря в потолок и думая, что безумно хочется пойти помыться и переодеться. Об этом он спросит разрешения вечером, а пока пальцы сами цепляются за бумагу, разворачивая сложенные пополам лист. Как только выздоровеешь — приходи на Винокурню, прихвачу для тебя подарок. — Дилюк Рагнвиндр. Кэйа все время не видел и не слышал ничего, кроме рукописных строк, греющих изнутри, а время тянулось очень долго. Из успехов он мог назвать только разрешение двигаться и мыться. За день до выписки его даже пустили домой взять какие-то вещи. Но Кэйа подошел к этому основательно, парень после купания надел самые лучшие вещи в своем гардеробе, понимая, что сегодня вечером он пойдет к Дилюку. Альберих даже вернулся не через 3 часа, а гораздо раньше, как ему и велели. — Барбара, ну посмотри. — Альберих весь день ходил за ней по пятам, не давай ни минуты спокойствия, поэтому девушка сдалась. — Показывай. Однако Кэйа стоял уже с расстёгнутой рубашкой, во всю красу показывая зажившую рану и белый шрам. Магия творит чудеса даже в медицине. — Свободен. Только не заставляй меня снова ночами сидеть и колдовать над тобой, пока сам находишься посредине двух миров. — Недовольно проговорила целительница, но все равно улыбнулась, видя как радостный парень помчался на выход.***
Альберих забыл о страхе и прямо как в тот раз у пещеры, несмотря на переживания и предвкушение, моментально зашел внутрь. Время было за полночь, поэтому ни одной служанки в винокурне. — Дилюк? — голос эхом раздался в пустоте, вокруг практически не было освещения, только тусклый свет у ступенек и каждой двери. — Наверх. От подобного командного голоса по телу пробежали мурашки, а ноги, не слушаясь и не давая отдышаться хозяину, пошли вперед. Кэйа стоял перед единственной открытой дверью и вошел внутрь, где на кровати сидел Дилюк, одетый в его привычные чёрные штаны и заправленную в них чёрную шёлковую рубашку. — За этим пришел? — Он взял в руки с низкого столика бокал, вертя им перед собой и делая глоток. Кэйа ничего не ответил, совершая попытку украсть хотя бы один, но она проваливается. — Не просто же так я буду поить тебя этим. — с отвращением произнес Дилюк, ненависть к алкоголю никуда не пропала. — На колени. — Так не честно. — Возразил парень, но все равно сел между ног Рагнвиндра. — Вот так, сэр Кэйа. — Дилюк положил руку на голову Альбериха, путаясь в волосах, а другой снял свободные штаны, обнажая вставший член. Как же ему трудно было находиться рядом те мучительные дни, когда после заботы и нежности приходило желание. — За это сразу две порции, — Рагнвиндр на это лишь усмехнулся, смотря сверху вниз на красивое лицо в ночном свете. Кэйа медленно облизал всю длину, чувствуя на нем привкус каких-то цветов и чего-то соленого. То, как искусно Альберих сразу же смог взять в рот всю длину, вызвало наверху глубокий стон. Издаваемые Дилюком звуки стоили таких усилий, Кэйе приходилось двигаться медленно, чтобы не почувствовать отвержение, но Рагнвиндру такое было в кайф. Губы парня медленно скользили вверх-вниз, начиная ускоряться. — Стой, иди сюда, — Дилюк помог ему подняться и залезть на кровать. — Сними это с меня, слишком душно. А Рагнвиндр был совсем не против. Он дразнил, медленно расстегивал каждую пуговицу, неспеша развязывал каждый шнурок, пока собственный член вставал сильнее, наливаясь кровью и жаром. — Все еще хочешь «Полуденную смерть»? — спрашивал Альбериха Дилюк, стаскивая последнюю вещи на нем и смотря как тот нервно хватает воздух. — Хочу, — Внезапный стон от чужого языка на левом соске прервал его фразу, — но тебя больше, Люк. — Тогда продолжай. Дилюк вовремя схватил пузырек с маслом из диких растений, кусая губы от того, как Кэйа водит языком по его органу и чувства коленом чужого стояка. Рагнвиндр тыльной стороной ладони провел по спине, размазывая масло по пальцам, а после и по анусу Кэйи. Закончив с этим, он начинает медленно вводить средний палец. Второй рукой Дилюк схватил волосы Альбериха, не давай его губам соскочить с члена. От стонов Кэйи удовольствия становилось в два раза больше. И вот, уже три пальца свободно скользят по гладким стеночкам, готовыми принять что-то большее. — Урод. я чуть не задохнулся. — Изображая недовольство, говорил капитан ордена, сумевший наконец-то вырваться из плена. Он гладил ключицы Дилюка, не сводя взгляда с члена и облизываясь. Он все так же стоял, и ему было безумно интересно почувствовать это внутри себя. — Тогда может хочешь выпить? — Рагнвиндр потянулся за бокалом и сделал один большой глоток, сразу же припадая к губам напротив. Кэйа охотно забрал все вино, чувствуя, как капли полились по груди Дилюка. Он посмотрел в его алые горящие глаза и понял, какая же это была ошибка. Хищный взгляд заставил почувствовать себя жертвой и парень поддался. Он сел растянутым задом на стоящий член Рагнвиндра, медленно спускаясь все ниже, пока орган не войдет до конца. Руки Дилюка поползли по его талии, прижимая к себе. Не прекращая отталкиваться ногами, Кэйа сквозь стоны провел рукой по торсу Рагнвиндра, как мечтал это сделать еще в больнице. Его тело было даже лучше чем в фантазиях, хотелось оставить по всему телу мокрые следы, но Дилюк не позволял. Он резко схватил его за ноги, наваливаясь сверху и входя во всю длину. Стоны Альбериха были чем-то космическим, заставляли ускорятся и входить в него с бешеным темпом, но самое прекрасное — это его лицо. Такой красивый. Через стоны они звали друг друга по именам и делали комплименты. Рагнвиндр положил его колени себе на плечи, начиная целовать его грудь и шею, оставляя многочисленные засосы. Зубы кусали нежную кожу, оставляя на ней все больше красных следов, чтобы Кэйе было стыдно являться с кем-то в бар, еще и в откровенной одежде. Надевать такое он может только для него. Не прекращая толкаться в него и вырывать громкие стоны, Рагнвиндр смотрел на изрисованное поцелуями тело. — Дилюк, — это было последнее Дилюк из уст Кэйи, прежде чем он измажет в сперме свой живот, откидываясь назад и слушая звуки шлепков двух тел. Он никогда не чувствовал себя таким мокрым и кому-то присвоенным. — Ты прекрасен. — сказал Рагнвиндр и кончил внутрь, заполняя собой все пространство внутри парня. Он недоумевающе смотрел на то, как его возлюбленный почти сразу после этого потянулся за алкоголем. — Серьезно? Тебя только что трахнули, а ты уже за вино? Дилюк рассмеялся от своих же слов, наблюдая как из ставшего на ноги Кэйи стекает сперма, находя это безумно красивым. — Ты тоже, Дилюк. Я ни на кого бы не променял тебя, ты особенный. Все эти годы я… — Идем на крышу. — Рагнвиндр перебил его, кидая на Кэйю свое домашнее кимоно и надевая второе такое же на себя, только на пару тонов светлее. Он взял Кэйю за руку, уводя за собой и сажая себе на колени. Ночной пейзаж был неимоверно красивым. Небо, луна и звезды всегда казались ему загадочными. А теперь, сидя в ногах любви всей его жизни, это было фантастикой. — Я должен тебе кое-что сказать. — Дилюк тяжело вздохнул, начиная впервые открываться кому-то спустя долгие годы. — Прости меня за то, что все так ужасно сложилось. Я никогда не винил тебя за твое происхождение. Не появись ты в моей жизни, я бы не смог почувствовать что-то настолько сильное, как любовь к тебе. Мне все равно проклят ты или нет, может быть, если бы не это, ты бы умер после подземелья, и я бы не успел спасти тебя. Я люблю тебя. Рагнвиндр боялся увидеть в этих глазах слёзы или ненависть. Он прижался губами к его плечу, чувственно целуя каждый их миллиметр, но Альберих хотел иначе. Он повернулся к нему лицом, оставляя короткий поцелуй на губах. — Я тоже, каждый мой приход в таверну был в надежде встретить тебя. Кэйа вновь прильнул к губам, отдаваясь порыву и жажде чужого тела. Их освещали белым цветом звезды и луна, и, кажется, в этот день оба нашли для себя что-то утраченное, что долго искали.