Женя не пьян, пьяные валяются

Последний стакан виски был явно лишним. Непринуждённо отшучиваясь, Шварц думает, как покинуть зал, не слишком привлекая внимание своей шатающейся фигурой и не знает, каким образом это провернуть. Как там Дима сказал? «Ты тоже придерживаешься мнения, что пьяные валяются?» Да, придерживается, так что формально он не пьян. Анар счастлив. Завтра его день (впрочем, как и любой другой), и куча подарк… то есть встреча с фанатами в преддверии праздника только укрепила это чувство. Правда, взгляд именинника и мысли прикованы не к заветным подаркам, а к выпившему придурку рядом. Неужели реально нажрался? — Шварц, ты норм? — Спрашивает зачем-то кареглазый, хотя знает, что серьёзного ответа не получит. — Я тверз, как стеклишко, — подняв глаза отвечает Женя действительно трезвым голосом, так что в сказанное с лёгкостью можно было бы поверить. Если бы только вопрошающий знал его немного хуже. — А я Хантер Шефер, — Анар не ведётся от слова совсем, — руку давай. Женя смотрит скептически, деланно оценивая сходство. На языке так и вертится: «Всегда знал, что ты транс», но парень проглатывает свой неозвученный подкол, запивая его остатками виски на дне стакана. И в этот самый момент, чувствуя недосказанность, чувствуя эти пустые несколько секунд времени, которые должны были быть заполнены шуткой, Халилов окончательно понимает, насколько же его друг нахуярился, раз промолчал и не воспользовался такой возможностью. То есть всё это время, чтобы Шварц заткнулся наконец, его надо было всего лишь напоить как следует? Анар запомнит. Женя через секунду и сам понимает патовость своего положения, глядя на протянутую руку. Одному ему эту комедию точно не разыграть, так что он принимает предложение. Но меняет правила. — Пакеты свои возьми сначала, — командует Шварц, уже сжимая ворох собственных подарков в одной руке, а вторую ловко закидывает имениннику на плечи, приобнимая того за шею. Словно девушку какую подцепил, а не пытается на ногах устоять. В практически опустевшем зале раздаётся фанатский писк и грохот, кажется, кто-то упал в обморок, добитый окончательно. — Спокойствие, девочки, он уже мой. — Анар и бровью не ведёт, хотя, мягко говоря, офигевает. Ну, Шварц… Видать, не в такое уж он и говно, но Халилов в долгу точно не останется. Он так же высвобождает одну руку из плена подарков, скользит по талии друга к ягодицам и оставляет свою ладонь в заднем кармане его брюк. — Это продолжение французской традиции, после тоста глаза в глаза надо потрахаться. — Продолжает отшучиваться Женя куда-то в сторону кучки фанатов, даже когда чувствует ладонь на своей заднице. — Оу, милый, ну не здесь же. — Просто не могу устоять! — Громко отвечает Анар уже на пороге зала, а когда никого рядом больше нет, прибавляет еле слышно. — Как и ты, блин. Учти, я тебя до дома провожать не буду. Тащиться на ночь глядя с подарками и пьяным телом в метро на другой конец Москвы, а потом ещё к себе домой возвращаться? Ну уж нет, тут ещё до Дубровки такими темпами пилить минут двадцать… Такси. Такси лучший вариант. Затолкать этого в машин… — До чьего дома? — Засранец. Подловил. До своего-то, может, как раз и проводит, а наутро Шварц протрезвеет достаточно, чтобы не обблевать кого-нибудь, возвращаясь к себе и не пойти в ближайший бар выпить «ещё одну» потому что не пьяный. Не валяется же, да? — До сумасшедшего, у них один клоун сбежал, небось уже ищут. — Две пары ног успешно, но не очень уверенно преодолевают ступеньку за ступенькой, спускаясь со второго этажа к гардеробу. Комедия почти закончилась, но словесная дуэль нет. — Придумай что-нибудь понадёжнее, не каждый день выпадает такая возможность избавиться от конкурента. Из психушки я всё равно опять сбегу. — Женя словно из рукава достаёт свой номерок и протягивает гардеробщице, на минуту отлепившись от Халилова и сгрузив ему свои пакеты, чтобы пошатываясь, как осинка на ветру, надеть пальто. — Ты мне не конкурент и подержи это всё, пока я такси не вызову, — парирует Анар, освобождая руки и быстро накидывая куртку на плечи. Они выходят на улицу, застревая в дверях из-за такого количества подарков (боги, и как потом разбираться, где чьё после всех этих "подержи"?..), но морозный воздух, кажется, лишь сильнее пьянит Шварца, потому что он прислоняется спиной к стене клуба и начинает что-то бормотать. Анар не сразу понимает, что это стихи. Первые строчки тонут в шуме Первой Дубровской, да и сама строфа выходит почти нерифмованная, больше ритмичная, но со второй слог становится увереннее. Как и голос Жени, и строчки льются едва ли не песней, полной иронии и стёба, за которыми Халилов прекрасно угадывает тщательно завуалированные от посторонних комплименты в свой адрес и сквозящее в каждом звуке чувство тёплой дружбы. — С днём рождения. — Поздравляет Шварц в конце, бросив взгляд на именинника, чтобы увидеть реакцию и добавляет, протянув подарки опять. — А теперь я ужасно хочу курить, забирай обратно. Но Анар не шевелится. Вот эта рыжая язва посвятила и только что прочитала ему стих. Охуеть. Кареглазый был в шаге от того, чтобы самому сигарету стрельнуть, хотя он вообще-то не курит. Как же это было приятно, оказывается! Надо будет попросить скинуть текст или написать на листочке. И пока в голове роится куча мыслей, из оцепенения его выводит уведомление на телефоне. — Такси будет через пять минут, потерпи. — Анар переводит взгляд на друга. — И спасибо за… — Спасибо не покуришь, — обрывает Женя и корчит недовольную гримасу. — Я сейчас забью и брошу всё на грязный асфальт. Или сам стики достань, в левом кармане. Такой вариант, кажется, устраивает обоих. Халилов подходит ближе и запускает руку в карман чужого пальто, где быстро находит нужную картонную коробочку и неведомое устройство для курения. А вот что дальше с этим делать, парень без понятия и потому одаривает Женю вопросительным взглядом в ожидании следующих инструкций. — Вставляй, — Женя улыбается уголком губ, осознавая всю двусмысленность фразы. — Тогда поворачивайся, — спокойно отвечает Анар. — Нет, сначала покурить. — Останавливает игру Шварц, едва начав. Не интересно, когда нет реакции. Кареглазый разбирается что к чему, вставляет стик, куда-то жмёт и подносит устройство к бесстыдно красным от алкоголя жениным губам. Тот блаженно затягивается и даже веки прикрывает от удовольствия -- дорвался наконец. Глядя на такую картину, старшему и самому хочется затянуться, от той же сигареты, хранящей влажный след тонких губ, разделить это, кажется, приятное ощущение… Но тут Шварц выдыхает ему прямо в лицо противный дым, начисто отбивая всё мимолётное желание. — Фу, господи! И как эта дрянь может людям нравиться? — Задаётся уже другим вопросом парень, однако ещё раз подносит сигарету другу для следующей затяжки. — Дело не в том, что нравится, а в том, что без этого не можешь. — Изрекает Женя почти волчью цитату и смотрит как-то затуманено. Видать, окончательно по шарам дало. А говорят ещё, что трезвеешь, если покурить… Остаток стика Шварц докуривает молча, Анар молча держит руку на уровне его рта и поглядывает в телефон за маршрутом такси, но в какой-то момент отвлекается. Женя чуть наклоняет голову вперёд и обхватив губами стик, исподлобья похабно смотрит в карие глаза. Всего секунду, но взгляда оказывается достаточно, чтобы на этот раз вывести оппонента из равновесия. Вот теперь довёл. Анар порывисто выдыхает и сдерживает позыв двинуть рукой вперёд. Чтобы тогда уж до конца брал, раз взялся. Но в голову приходит другая мысль. Анар же решил, что в долгу не останется? Он быстро засовывает телефон в карман и заправляет Жене за ухо прядь рыжих волос, чтобы не мешались во время процесса. Слегка проводит по его щеке кончиками пальцев, уже собирается сказать: «Хорошая девочка», только подъезжает такси, и парень отстраняется. — Блин, я ещё хочу. — Сообщает Шварц, но покорно подходит к машине. — У нас с тобой вся ночь впереди, мой сладкий, — поддевает Анар, прекрасно понимая, что речь о сигаретах. Он открывает дверь с другой стороны от друга и запрыгивает внутрь. — Добрый вечер. Водитель приветствует в ответ, наблюдая в зеркало заднего вида, как возится с пакетами второй пассажир, пытаясь усесться. Но едва Женя отодвигает подарки и садится сам, как в нос ему бьёт невыносимый запах этой блядской ёлочки - освежителя. — Ана-ар, — тянет он жалобно и почти с мольбой, — мне плохо. — Твою мать, Шварц… — Закатывает глаза Халилов, и такси трогается с места.