Грехопадение Малфоя Младшего

Интермедия За несколько часов до описываемых событий Драко сидел у себя в спальне и нервно теребил волосы. Он не мог перестать думать о Грейнджер уже пару месяцев, а ещё мало того, что она вечно находилась в обществе Поттера, так ещё и этот рыжий Уизли крутится вокруг неё, как будто она буквально центр вселенной. На самом деле Драко просто завидовал, ведь он не мог быть рядом с «грязнокровкой» ни при каких обстоятельствах, да и она точно не была бы рада такой компании. Малфой давно понял, что действительно влюблён, но его происхождение было помехой всему, он не мог позволить себе эти чувства, но, как говорится, сердцу не прикажешь. Пока он был занят отягощающими его и так откровенно плохое положение мыслями, стемнело. Хогвартс медленно погружался в сумерки. Конец интермедии Драко решил, что ему стоить освежиться и прогуляться. Тихо покинув замок Драко пришёл к выводу , что после тяжёлого дня ему поможет только ночная исповедь, что не сделаешь ради очистки совести. Да и излить мысли в пустоту не помешало бы излить. Разумеется о своём любовном интересе он никому не говорил и вообще старался вести себя максимально естественно, то есть постоянно задевал «золотое трио» как мог. Но это мало помогало. Все его мысли были заняты Гермионой, и далеко не всегда эти мысли были пристойного содержания, это очень пугало и вызывало гнев. Как он, чистокровный волшебник, может испытывать ТАКОЕ к маглорожденной, пусть и такой красивой умной и прекрасной во всех отношениях. Драко уже устал уединятся в туалете, где он сначала долго держал руки под струей горячей воды, а потом тихо плакал, стыдливо закрывая лицо и сползая по стене на пол. Все эти эмоции требовали выхода. В полной растерянности Драко дошёл до Хогсмида. На окраине деревни находилась маленькая церквушка, которая не пользовалась популярностью в волшебном мире, но её не сносили, как памятник архитектуры и из уважения к религии. Обычно строение пустовало, только зимой студенты иногда заходили туда укрыться от снегопада. Драко зашёл в темное пространство церкви и направился прямиком к исповедальне. Он встал на колени и стал напряжённо прокручивать в голове всё, что так его тревожило. Безусловно, это не было исповедью, да и не помогало, но Драко продолжал сидеть, ноги уже порядком затекли, но он не двигался с места. Вдруг дверь церкви скрипнула, кто-то вошёл внутрь. Внутри у Малфоя, что-то обрушилось. В полной темноте он не мог разглядеть кто это был, да и кому вообще понадобилось приходить сюда ещё и в такое время. Вошедший оказался более подготовленным к ночным визитам, Драко увидел свет от лампы, но это не улучшило его положения. В следующую секунду случилось ещё более неприятное совпадение, незваный гость решил открыть именно ту дверь исповедальни, где прятался Драко. И это оказался Рон Уизли, который ошарашено уставился на Драко, как будто видел его впервые в жизни. Зачем он вообще здесь? Озвучить свой вопрос перепуганный слизеринец не успел. Рон отступил на шаг назад и тихо спросил: – Почему…. Ты здесь, Малфой? – Встречный вопрос к тебе, Уизли. Я думал сюда никто не ходит. – Ну, я как видишь, хожу. Ладно, давай сделаем так, я тебя не видел, ты меня не видел, и спокойно разойдёмся. В целом такой расклад был приемлем и удобен для обоих, но Драко был испуган и зол, его «исповедь была прервана, и кем! Этим противным Уизли, который раздражал всем своим существом, а больше всего тем, что мог безнаказанно общаться с Гермионой, а ещё он мог её трогать, и абсолютно никто ничего ему за это не делал. От таких умозаключений Драко взбесился ещё больше, на его лбу выступили капли пота, и он сделал то, чего никак не мог сам от себя ожидать. Драко схватил Рона за мантию и втолкнул в исповедальню. Он сдел это так быстро и резко, что Рон даже не успел и рта раскрыть, как оказался с практически врагом в замкнутом тесном пространстве, дверь за ними закрылась. Рон пребывал в немом шоке и не мог связать слов, чтобы высказать всё, что он думал. В этот неловкий и неприятный момент Драко почувствовал непонятное, но вполне знакомое напряжение внизу, такого поворота он точно не мог ожидать, а поскольку Рон находился очень близко, то он определённо почувствовал движение в штанах Драко, но всё так же молчал. Наконец Рон смог процедить сквозь зубы: – Что вообще происходит, не хочешь обьяснить Малфой? Зачем ты затащил меня сюда и почему у тебя стояк? Если честно Драко совершенно не знал что сказать. Он вообще находился в мало контролируемом состоянии моральном и физическом. Его мысли были заняты Гермионой, но в исповедальне он почему то был с Роном. – Может скажешь хоть что-то, - Рон начал выходить из себя, но все так же не шевелился. – Раздевайся, - тихо, но вполне уверенно ответил на это Драко. – Во имя Мерлина, Малфой что ты несёшь, выпусти меня! Но Драко не собирался этого делать. Он решил спустить свой гнев таким унизительным для них обоих образом. Его нефритовый жезл выказывал интерес к телу Уизли. И Драко решил воспользоваться случаем. Он молча взял в свою ладонь лицо Рона, приблизил его лицо к своему и поцеловал. В это мгновение Рональд Уизли просто выпал в осадок и попытался отстраниться, но не смог. В исповедальне было очень тесно, и всё, что мог сделать молодой человек, это попытаться ударить Драко лампой, которая очень вовремя подвернулась под руку, но Драко не прерывая поцелуя, выбил лампу из рук, и та с грохотом упала им под ноги. Студенты очутились в полной темноте. Поцелуй становился глубже и жарче. В голове Драко роилось множество беспорядочных обрывков мыслей, и это всё было похоже на фейерверк, который обжигал и притуплял все чувства кроме животного желания. Его руки сорвали с партнёра мантию, тот уже перестал сопротивляться, смирившись с положением. Внезапно Драко вспомнил про нож, который сам когда-то сюда принёс, на секунду оторвавшись от уже порядком искусанных губ Уизли, Малфой достал нож и приставил его к горлу Рона, тот издал сдавленный стон и дернулся, лезвие царапнуло чувствительную кожу, и из ранки тут же потекла кровь. Это вызвало у возбуждённого Драко ещё более яркие эмоции, у него буквально сорвало крышу. Малфой припал губами к коже партнера и не двигался пока кровь не остановилась, оторвавшись от раны он нервно облизал губы и решил, что можно уже приступить к главному, терпеть было уже невозможно. Рон просто стоял, как каменный, он был сбит с толку и не знал, как остановить то, что неминуемо приближалось. Уизли не мог сказать Драко, чтобы тот всё это прекратил. Он был, как каменное изваяние и был вынужден терпеть. Он чувствовал себя странно, словно в тумане или одурманивающем сне, тело не слушалось, но поддавалась всему, что делал с ним Драко. Тем временем оба парня остались практически без одежды. Малфой осторожно развернул Рона спиной и стянул с него бельё. Член слизеринца услужливо поднялся и был готов исполнить свой долг, но вот так сразу лезть в задницу было не очень уместно, поэтому Драко решил подготовить партнера к акту. Он коснулся его члена и начал медленно, но вполне умело дрочить, Рон даже издал что-то похожее на звуки удовольствия, после этого Малфой облизал пальцы и осторожно прикоснулся к анусу партнёра. Узкое колечко мышц поддалось под настойчивыми движениями, Рон уже открыто стонал, скорее от боли, чем от возбуждения, но Малфой не собирался останавливаться, он все наращивал темп, когда уже два пальца свободно входили в Рона, Драко пришёл к выводу, что пора перейти к более серьёзным вещам. Он вошёл быстро и резко, Рон взвыл от боли и выгнулся в спине, Драко обвил руками его тело и прижал к себе, зажимая его рот рукой. Малфой двигался медленно, пока Рон не перестал стонать. Потом частота движений была увеличена, а в голове все ещё была Гермиона, её образ становился всё ярче и отчётливее. Не выдержав напряжения, Драко выгнулся в спине и хрипло произнёс её имя, именно в этот момент он наконец кончил. Потом всё произошло очень быстро. Драко резко выпрямился, схватил свои вещи, выбежал из исповедальни, крикнув через плечо, что ему жаль. Рон остался один в темноте. И голый.