Последнее лето детства (теперь с эпилогом)

*** Первая половина дня пролетела незаметно, в хлопотах по подготовке к встрече. После завтрака объявили генеральную уборку комнат, или «шмон», как это мероприятие окрестил Влад. Все двери комнат были открыты настежь, а по коридору то и дело носились туда-сюда ответственные за украшения, которые разносили флажки и разноцветные шары. — Ребята, все должно быть аккуратно разложено, чтобы ничего не валялось в комнатах, сейчас пройду и проверю. Дима старался перекричать возбужденных подготовкой к встрече мальчишек и девчонок. — И не забудьте, форма только парадная! За полчаса до начала встречи, чтобы каждый подошел ко мне лично и отметился. Во-первых, проверю, а во-вторых, получить бейджи. — Так, Егор, почему гитара не на месте, и обувь всю в шкаф, под кроватью ничего не складировать. Димин голос разносился по всему этажу, то из одной комнаты, то из другой: — Девчонки, плакаты можно оставить, как же вы будете жить без своего Джека-Воробья, пусть уж улыбается нашим гостям. Комната развеселой троицы: Пантелеев-Тимошенко-Романовский выглядела, как после торнадо. Дима подошел совсем неслышно, и Влад вздрогнул от неожиданного прикосновения: — А пыль с подоконника нужно вытирать вот так! — Дима накрыл своей ладонью руку Владьки, в которой тот держал влажную губку, и провел из стороны в сторону. — Тщательно и не филонить. Влад чуть подался назад, чтобы отодвинуть Диму и перекрыть ему доступ к стратегическому объекту под названием подоконник. — А кто тут филонит? Я уже пятнадцать минут полирую эту поверхность. — Пятнадцать не надо, достаточно одного раза, но так как я тебе показал. У Димы было отличное настроение и Влад видел, что он совершенно не сердится на отсутствие сноровки в уборке. — А не могли бы вы еще раз продемонстрировать, Дмитрий Алексеевич, — Влад улыбался, протягивал мокрую губку. — Для закрепления пройденного материала, так сказать. Дима несильно прижал его к подоконнику и тихо, чтобы слышал только Влад, отчетливо, проговорил: — Для закрепления пройденного материала — утоплю, как пиратский корабль — как и обещал. Но все же взял из рук Влада губку и вытер оставшуюся пыль. — Тоже мне, Беляев-гроза-всех-морей, я Инне Павловне пожалуюсь, что ты пользуешься служебным положением. Дима прыснул от смеха и утвердительно кивнул: — Валяй, жалуйся, но только после уборки, — он несильно дернул Влада за волосы, собранные в хвост. — Ябеда. И как ни в чем не бывало, направился к двери, но у выхода остановился и уже громче добавил: — И мальчишкам напомни, пусть зайдут ко мне за бейджами. А еще через минуту его голос слышался в другом конце коридора: — Всё, ребята, заканчиваем, времени в обрез! *** Даня втащил в комнату груду свежего постельного белья и плюхнулся в кресло. — Тимошенко где, я не понял? Мы же договорились, я несу, он кровати заправляет! — Уволокли твоего Тимошенко. Кажется, он будет приветственную речь толкать, или еще чего. Так что давай сами, по быструхе. Потом что еще переодеться и к Диме. Влад прицелился и отфутболил губку в открытую дверь душевой. Она пролетела по дуге и шлепнулась в раковину. — Ну, вот, я ж говорил, что мой отец Рональдо, и нечего было скрывать. Даня заржал и закинул ноги на подлокотник, развалившись в кресле: — Ты мне скажи, Рональдо, что за история с проигрышем у тебя организовалась? — А ты откуда знаешь? — Влад развернул простынь и широко размахнувшись, накрыл Даньку с головой. — Тимошенко доложился? Даня выкарабкался из-под простыни и накинул ее на плечи, как римскую тогу: — Не доложился, а поделился с другом. Ты зря на него вчера наехал, Васька классный, а вот что у вас с Алексеичем происходит, я не врубаюсь. Влад пожал плечами: — Наехал, так уже извинился, а с Алексеичем ничего не происходит. Он меня воспитывает — я сопротивляюсь, нормальный процесс. — Влад поднял палец вверх и выговорил по слогам. — Пе-да-го-ги-ка называется, усек? Данька криво усмехнулся: — Усек, понять бы еще чего ты к нему пристебался, других забот нет? — Да нормально все, Дань. Я на него больше не в обиде за тот матч, — Влад расправил складки на пододеяльнике. — Давай не сиди, двигай поршнями, стели свою кровать, а я Васькину и на выход. — Ну, тебе виднее, — Данька, сильно не заморачиваясь, накрыл всю кровать пододеяльником, а края подоткнул под матрац. — Учись, пока я жив! Он, пританцовывая, продефилировал к шкафу, открыл дверцу и извлек на свет парадные шорты и рубашки. — А не пора_ли_нам_пора, Владюха?! — Согласен, самое время. Остальное потом. Они быстро переоделись и уже через несколько минут сбегали по лестнице вниз, потому что Иващенко вещал в рупор об общем сборе всему отряду. Мальчишки и девчонки по одному подходили к Диме, а он придирчиво рассматривал каждого с головы до ног. — Отличная форма все же в этом году! И черные шорты с белой рубашкой лучше смотрятся, чем зеленые, строже и аккуратнее. Он цеплял каждому бейджик с именем и фамилией и отправлял в сторону Главной площади. Дима укоризненно посмотрел на Даньку: — Пантелееев, ты что на дискотеку собирался, почему рубашка до пупа расстегнута? Ты бы еще узел завязал, — Дима застегнул его почти на все пуговицы. — Как маленькие, честное слово. — Дми-и-и-трий Алексеевич, — Данька закатил глаза. — Жарко же, я сдохну на второй минуте. Дима предупредительно поднял бровь: — Ничего не хочу слышать, это для торжественной встречи, один час можно и потерпеть. Мужчина ты или кисейная барышня? — Романовский, бейдж вообще-то вверх ногами у тебя, ты бы хоть в зеркало глянул. Дима попытался отстегнуть булавку, но она не поддалась. Он все делал одновременно: вертел головой, разглядывая своих ребят, давал последние наставления, и при этом отстегивал булавку, засунув руку Владьке за пазуху, не обращая внимания, что тот весь покрылся мурашками от его прикосновений. Злосчастный бейджик был приколот на уровне соска, и Дима все время задевал его рукой. Пытаясь нащупать, почему не отстегивается булавка, он прикасался к соску тыльной стороной ладони, заставляя Влада млеть от удовольствия. Наконец, Влад не выдержал. Прижал димкину ладонь к своей груди, останавливая эту пытку: — Дима, давай я сам разберусь. Дима бросил на него всего один короткий взгляд и медленно вытянул руку: — Что-то не получается у меня, наверное, я тороплюсь, — Дима смущенно почесал макушку. — Ну, должно же у тебя хоть что-нибудь не получаться, — подколол его Влад и дернул застрявшую застежку несколько раз, но она снова не поддалась. — Иди сюда, умник, — Дима притянул его к себе и расстегнул рубашку. — Вот так надо. Дима отцепил запутавшуюся в застежке нитку, переколол бейдж и методично снова застегнул рубашку на все пуговицы. — Вот теперь порядок, можно идти! — сказал он, любуясь своей работой. Но Влад остался стоять на месте. Дима поднял голову и удивленно приподнял брови: «Что?» — Мэрипоппинс, — язвительно прошептал Влад. Дима широко улыбнулся и отрицательно покачал головой: — Дмитрий Беляев. Он встал, оглянулся вокруг: — В общем, я пошел, а ты проверь все ли ушли и стрелой на Главную площадь. Влад кивнул: — Хорошо, Дим, проверю. Все будет в порядке. Когда Влад присоединился к отряду на Главной площади, Инна Павловна заканчивала свою пламенную речь, расхваливая достоинства молодежного отдыха в «Артеке». Делегация была небольшой, но очень живописной, даже по внешнему виду можно было сказать, что перед ребятами были иностранные гости. Тут были мужчины в ярких гавайских рубашках, в потертых джинсах с кинокамерами, два индуса в белоснежных шервани и тюрбаном на голове, и даже несколько холеных бизнесменов в строгих костюмах и накрахмаленных рубашках, словно сошедшие с обложки Уолл Стрит Джорнал. — Тоже мне, «белые воротнички», — тут же припечатал их Данька. Разбавляя эту пеструю толпу, возле них суетились две молоденькие девушки. Одна из них подносила диктофон, то к одному, то к другому выступающему, а вторая тараторила без умолку, переводя иностранным гостям, приветственные речи. — А теперь разрешите вам представить нашего лучшего вожатого и его ребят, которые примут участие в нашем совместном проекте. Инна Павловна расплылась в своей фирменной улыбке и, указывая на Диму, почти пропела: — Дмитрий Алексеевич Беляев. Дима вышел вперед и по очереди пожал руку каждому из присутствующих. Он широко улыбался гостям и представлялся менее пафосно: — Дмитрий, можно просто Дима! Очень приятно. В ответ зарубежные гости, упражняясь в своих познаниях русского языка, произносили короткие фразы и называли свое имя в ответ. Дима уже пожал руку четверым из них, и протянул руку пятому, когда случилось невероятное. Переводчица, как ужаленная подскочила к ним и прежде, чем Дима успел что-то сказать, повышая голос и многозначительно вскидывая брови, протораторила: — Разрешите вам представить! Главный куратор нашего проекта — Алекс Спарроу! Молодой мужчина приятной наружности снял солнцезащитные очки и без всякого акцента на чистейшем русском языке произнес: — Можно просто, Алексей Воробьев! Дима опустил руку и побледнел: — Лешка? Повисла пауза и стало так тихо, что можно было слышать, как на берегу резвится мелкота из младших отрядов. Тот, которого назвали Алексом, аккуратно спрятал очки в карман и широко улыбнулся: — Здравствуй, Дима! Неужели я так сильно изменился? Дима так растерялся, что только и смог произнести: — А ты значит теперь Алекс Спарроу? Инна Павловна недаром была опытным педагогом, повидавшим много на своем веку. Она почти втиснулась между ними и оттеснила Диму от Лешки-Алекса. — Вот что значит наш лагерь! «Артек» поистине место международных встреч друзей! Мы счастливы, что и сегодня он сделал чудо и помог вам встретиться! И она захлопала в ладоши, предлагая всем последовать ее примеру. Дима с благодарностью посмотрел на Инну Павловну: — Извините, это очень неожиданно! — и протянул руку для рукопожатия следующему гостю. — Добро пожаловать в «Артек». Когда официальная часть была закончена, Инна Павловна снова захлопала в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Уважаемые гости, прошу всех пройти за мной, для нас уже накрыли праздничный обед, а потом Вас ждет «Дискуссионный клуб», где в менее официальной обстановке, мы сможем обговорить наши дальнейшие планы. Дима, постройте отряд и организованно, пожалуйста, тоже на обед! Делегация оживилась и с удовольствием потянулась в том направлении, откуда доносился запах ароматного украинского борща. Ребята шумной толпой направились за ней следом, то и дело приподнимаясь на цыпочки, чтобы рассмотреть идущих вместе Алекса и Диму. В столовой члены делегации рассаживались за специально накрытым для них столом, с интересом рассматривая посуду и салфетки с национальным орнаментом. Алекс отказался от предложенного ему почетного места в центре стола и уселся с самого краю. Он взглядом отыскал Диму в просторном зале столовой и приподнялся, приглашая занять место напротив себя. Дима вопросительно посмотрел на Инну Павловну, и она одобрительно кивнула головой. Стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, он пересел за стол, накрытый для делегации. — Ну, здравствуй еще раз? — Алекс протянул руку для приветствия, и Дима ответил на его рукопожатие. — Сколько же лет мы с тобой не виделись? — Шесть, не так уж и много, — Дима смотрел и не верил своим глазам. Алекс потянулся к нему, чтобы как прежде погладить по соломенным волосам, но вокруг было несколько десятков пар любопытных глаз и он убрал руку. — Прости. Дима много раз представлял себе эту встречу и не мог подумать, что она будет такой. Только вчера он вспоминал о Лешке, а сегодня он сидел перед ним, живой, настоящий и… незнакомый. Заморский гость Алекс Спарроу. — А ведь я искал тебя. Как только приехал, сразу позвонил твоим, но бабушка сказала, что ты уехал отдыхать, а ты вот значит где. — Алекс смотрел на Диму и улыбался. — Я так рад видеть тебя. Мне так много нужно тебе рассказать, а еще больше спросить. — Ты надолго приехал? — Пока не известно, меня в любой момент могут вызвать, и я должен буду улететь в Лондон, дела нельзя оставлять надолго, но ты ведь найдешь для меня время? Дима кивнул. — Мы обязательно поговорим. Только ты ешь, пожалуйста, у тебя борщ остынет. Наша Марья Ивановна, шеф-повар, изумительный борщ готовит, а ты любишь, я знаю. Алекс с нескрываемым удовольствием отломил кусочек ароматной пампушки и положил ее в рот. — Ммм… как вкусно! — Алекс зажмурился от удовольствия и тут же черпнул ложку борща. — Я уже и забыл, какой он бывает, настоящий украинский борщ! — Это точно, каждый витамин на своем месте, приятного аппетита, господин Алекс Спарроу. И Дима подвинул тарелку с пампушками к нему поближе. Он с интересом рассматривал Алекса, но видел только Лешку. Своего лучшего друга детства, который однажды испугал и ранил его своим странным поведением. Того самого Лешку, которого Дима хотел забыть, но не смог. Красивый, подтянутый, уверенный в себе, он сильно изменился. Но Дима всегда помнил его близким и родным, почти старшим братом, которого потерял и кажется сегодня обрел снова. — Скажи, а чем ты занимаешься, господин Спарроу? Если это, конечно, не коммерческая тайна? — Ну, что ты, Дим. Давай только без этих «господинов». Прошу тебя. Очень прошу. — Конечно. Извини. — Ничего. Я понимаю. Дима смотрел на него глазами того маленького мальчишки, которым был когда-то. — Я надеюсь, ты стал, кем хотел? — Да, Дим. Я занимаюсь тем, о чем всегда мечтал. Я строю корабли. Большие корабли. Атомоходы. А ты? Почему ты здесь? — Просто практика, обычная летняя практика, — Дима кивнул на своих девчонок и мальчишек. — Я тоже занимаюсь любимым делом. Алекс повернулся и внимательно посмотрел на ребят Димкиного отряда, потом перевел взгляд на Диму и улыбнулся: — Трудно? — Нормально. Я воспитываю их, они меня. Дима смотрел на Алекса и воспоминания прошлых дней становились ярче с каждой минутой. Может быть, новая жизнь и внесла свои коррективы, добавила ему европейского лоска, изменила его внешне, но сейчас было понятно — внутри он остался прежним. Особенно это было видно сейчас, когда он ел и жмурился от удовольствия, как Лешка из того далекого прошлого, которое сейчас так неожиданно ворвалось в его, Димкину жизнь. — Леш, а почему вдруг Алекс Спарроу? — Это долгая история, Дим, но я тебе обязательно расскажу, все расскажу, обещаю. А ты? Ты мне расскажешь, как жил все это время? Как мама, отец? — Я нормально, а вот родители … — Дима понизил голос, — в горах сошла снежная лавина, их искали несколько дней, но так и не нашли. Алекс замер и посмотрел на него долгим взглядом. — Прости меня, я не знал. Я так виноват перед тобой, прости Димка, мне давно надо было тебя найти, но все как-то не складывалось. Обстоятельства часто не оставляют нам времени на самые важные вещи. Дима понимающе кивнул: — Я все понимаю. Ты кушай, пожалуйста, мы успеем еще поговорить с тобой, нам надо вернуться к делам сегодняшнего дня. — Да, конечно, ты прав. Я ведь прилетел сюда к партнерам на судостроительный завод, но не смог отказаться от участия в этом проекте, и как оказалось, правильно сделал, потому что нашел тебя. Я очень надеюсь, что тебе и твоим ребятам понравится. — Так ты у нас теперь буржуй? — Ну, вот опять! — Алекс отрицательно помотал головой и рассмеялся. — Нет, это все барон Гечмен-Вальдек, все благодаря ему. Дима посерьезнел. — Это тот, в синем пиджаке? — Тот самый. Алекс не стал делать вид, что не понимает, или не помнит. И Дима был благодарен ему за это. За искренность. Потому что это значило, что Лешка ценит их дружбу и все помнит до мелочей, как и он. И ничего не забыл. — Но ты не думай о нем плохо, это самый дорогой мой человек, я ему многим обязан. Если ты захочешь, я все тебе расскажу, ты поймешь. У тебя светлый ум и потом, ты всегда был особенным, думаю, что и сейчас ты самый лучший. — Не знаю, это ты у ребят моих спроси. — Обязательно спрошу и очень надеюсь, что мы с ними подружимся. Алекс прикончил последнюю пампушку. — Да, вкусно, но опасно, можно съесть тонну и не заметить. — Давай, принесу ещё, — Дима взял пустую тарелку, выискивая в зале дежурных. — Стой, стой не надо, — Алекс замахал руками. — Иначе я лопну! Давай лучше выйдем на улицу и пройдемся, заодно поговорим. У меня к тебе столько вопросов и хочется, наконец-то, обнять тебя по-человечески. Подумать только, шесть лет — не верится. Алекс поднялся из-за стола, обнял Диму за плечи и, не обращая внимания на любопытные взгляды, потянул его к выходу. Они вышли на улицу и Алекс оглядел его с ног до головы. — Совсем взрослый, но вот глаза и улыбка… Он притянул его к себе и крепко обнял. — Прости меня, что я тогда уехал и не поговорил с тобой. — Все нормально Леш, я все понимаю. Если ты так сделал, значит по-другому не получалось тогда, — Дима высвободился из его объятий. — Спасибо, что понимаешь. Для меня это сейчас очень важно. *** Обед подошел к концу, и постепенно возле входа собрались все участники встречи. — Иващенко! Ребята, где Егор? — Инна Павловна искала его глазами в толпе. — Я на месте! — Иващенко материлизовался, как из воздуха. — Отлично! Дима предупредил меня, что ты подготовил небольшой рассказ об «Артеке», на английском? – Инна Павловна недоверчиво посмотрела на пухлого Иващенко. — I am always ready, — с улыбкой произнес Егор и выпятил грудь. Инна Павловна засветилась от удовольствия и снова захлопала в ладоши: — Дорогие друзья, а сейчас Егор Иващенко, проведет для вас небольшую экскурсию и расскажет об этой части лагеря отдыха, который носит название «Морской». Прошу любить и жаловать! И она указала рукой в сторону цветочной аллеи. — Егор, идете в направлении «Дискуссионного клуба». Переводчица повторила для гостей приглашение, и вся процессия двинулась по дорожке. — Так, первый отряд, внимание! — Инна Павловна притормозила ребят. — А мы с вами сразу в клуб. Нужно проверить все ли там готово к встрече и презентации проекта. Она по привычке пересчитала весь отряд по головам и, удовлетворенная результатом, повернула в сторону клуба. Ребята гуськом потянулись за ней, и только Влад, остался стоять на месте. *** Алекс и Дима шли на расстоянии от всех, и было видно, что они увлеченно о чем-то разговаривают. Алекс обнимал Диму за плечи и не сводил с него глаз, внимательно вслушиваясь в каждое его слово. А Влад сверлил взглядом нежданного гостя, который свалился, как снег на голову и хмурился. При всей своей располагающей внешности, господин Алекс Спарроу был ему совсем не симпатичен. — Романовский, чего застрял, пошли быстрее, — Тимошенко обернулся и потянул его за собой. — И чего он его тискает на глазах у всех? — Кто? — Вася удивленно уставился на Владьку. — Дед Пихто, — огрызнулся Влад, — Алекс этот. Прилип к Диме, как банный лист. Не видишь, что ли? — А чем ты не доволен? В «Артеке» чу-у-до произошло, — пропел Васька тоненьким голоском, передразнивая Инну Павловну. — «Друг_спас_жизнь_друга», в смысле отыскал, а ты не рад. Если бы я тебя не знал, Владюха, я бы подумал, что ты его приревновал к этому пижону. — Счас, — огрызнулся Влад. — Еще не хватало. Пусть хоть со всей делегацией обжимается. Даня посмотрел на Влада оценивающим взглядом, потом на Алекса и изрек: — Не-е-е. Ты лучше, Романовский! Определенно лучше! У тебя харизма, а у него чего? Понты! Вася присвистнул. — Да ты его никак сватаешь, Данька? Даня улыбнулся, как мартовский кот. — Меня не проведешь, ты думаешь, я не понимаю, что наш Владиус на Диму запал? Я бы может и сам запал, если бы не Юлькины прелести, и целуется она … — Даня закатил глаза. — Улет. Васька смотрел то на одного, то на другого обалдевшим взглядом. — Вы меня разводите что ли? Сговорились? — он пнул Влада в бок. — Вла-а-а-д? Романовский ожил. — Ну, что «вл-а-а-д»? Не слушай его. У него спермотоксикоз на мозги давит, вот он всех и скрещивает. Данька обернулся, чтобы убедиться, что их никто не слышит и сочувственно похлопал Влада по плечу. — Ты себя в зеркало видел? На тебе ж лица нет, чувак. Ты еще скажи, что тебя по утрам стояк не мучает. Васька от этих слов совсем растерялся. — На мужика? В смысле, на Диму? Данька и его похлопал по плечу. — Ой, Тимошенко, ты в своем цирке совсем от жизни отстал. На такого, как наш Димыч и у мертвого встанет, глаза-то разуй. Он повернулся к Владу. — А ты Владюха, не теряйся, Димс, стоит того, это я тебе говорю! Влад отклонился в сторону. — Всё, закрыли тему. Я сам разберусь. Данька закивал головой. — Ну-ну, давай разбирайся, Ромео! — он схватил Влада в охапку и прижал его голову к своему плечу. — Я же тебе добра желаю, братан. Васька тяжело вздохнул. — Ты, Владюха, не переживай, все между нами останется. Влад, наконец, оторвался от созерцания сладкой парочки. — Ладно, проехали. Давайте наших догоним, а то Инесса щас развопится, куда мы делись. Он обреченно вздохнул, засунул руки в карманы и зашагал в направлении клуба.