Последнее лето детства (теперь с эпилогом)

*** Дима натянул шорты и повернулся в сторону дорожки, по которой они пришли. Он постоял секунду молча, вглядываясь в ночную темноту, а затем медленно пошел в сторону каменной гряды. Алекс окликнул его: — Дим, ты чего там? — У скалы, кажется, кто-то есть. — Да, нет там никого, тебе показалось, — Алекс настраивал в мобильном «FM-радио», — это телефон шипит. Сейчас найду «Мелодии века». Отличная радиостанция скажу тебе, как-то словил на досуге, такая ностальгия накрыла. — Может ты прав и мне просто показалось, — Дима остановился, — но что-то мне подсказывает... Слушай, Леш, давай вернемся. — Давай, никаких проблем, — Алекс оставил в покое радиоприемник, прибил костер песком, и уже через минуту они шли к лагерю. — Дим, ты чего вдруг всполошился? — Не знаю, интуиция, наверное. Сейчас придем, проверим всех и, если ты еще не устал, можем у меня чаю попить. — От горячего чая я бы сейчас не отказался. Они быстро прошли весь обратный путь, миновали небольшую калитку и вошли на территорию лагеря. Вокруг стояла полная тишина, и только стрекотание цикад нарушало покой. — Ну, видишь, спят все. Тишь, гладь и божья благодать. — Погоди с выводами, вот сейчас всех проверю, спят или нет, тогда будет тебе «божья благодать». Алекс видел, как Дима волнуется и старался успокоить и подбодрить его, но постепенно волнение передалось и ему. Они вошли в корпус и поднялись на второй этаж. Дима по одной, аккуратно открывал двери в комнаты своих ребят, вглядываясь в темноту. Когда кого-то было плохо видно, подходил ближе. Он открыл дверь последней спальни и вздрогнул. Пантелеев и Тимошенко сладко посапывали, а кровать Романовского оставалась нетронутой. — Так и знал! — Дима в сердцах пнул кулаком пустой воздух, — вот же засранец. — Спокойно, спокойно, что случилось? — Алекс отодвинул Диму от проема двери и заглянул внутрь. — Одного не хватает? — Этот один, десятерых стоит. Ни на минуту нельзя оставить. Он вошел в комнату мальчишек и включил свет: — Тимошенко, Пантелеев! Подъем, мать вашу! Васька с трудом разлепил глаза. — Дмитрий Алексеевич? Что случилось? — Это я у вас хочу спросить, что случилось! Романовский где? Даня заворочался во сне, но не проснулся. Дима кивнул, указывая Алексу на него. — Видишь, как спят люди с чистой совестью? Пантелеев! Подъем я сказал, — и он сдернул с него одеяло. — Идите все в жопу, — Даня повернулся на другой бок и забормотал что-то нечленораздельное. Алекс от такого поворота событий сначала опешил, а потом резко дернул Пантелеева за плечо и развернул к свету. — Да он кажется выпил? И где они только тут алкоголь раздобыли, — Алекс окинул комнату быстрым взглядом, увидел кувшин, наполненный водой и, ни минуты не раздумывая, плеснул на Даньку. — Все браток, тихий час закончен. Даня охнул и, не открывая глаз, вскочил как ошпаренный. — Что за хуйня? — он с трудом разлепил мокрые ресницы, — Дмирт… фу ты, черт! Дмитрий Алексеевич? —Нет, белочка... мать вашу! —Дима еле сдерживался. — Где Романовский я спрашиваю? Почему его на месте нет? — С Гарцуевой ваш Романовский где-то обжимается, — Данька нахмурился и скривил губы, — стоило из-за такой ерунды поднимать нас среди ночи. Да еще водой, блин. — Даша Гарцуева на месте, я только что проверил. Куда мог подеваться этот охламон? Тимошенко уже пришел в себя и тихо произнес. — Может у нее и спросить? Дима взял в себя в руки и попытался успокоиться. — Ладно, ложитесь, и ни шагу из корпуса, иначе завтра же я вам обратный билет домой выпишу. А о вашем поведении поговорим на общем собрании. Я ясно излагаю, Пантелеев? Данька помрачнел. — Яснее некуда. Дима выключил свет и вышел из комнаты, притворив за собой дверь, хотя желание у него было хлопнуть так, чтобы вылетели все стекла. — Вот же паразиты. И где его теперь искать? Алекс только пожал плечами. — Может, действительно, эту девочку спросить? Дима тяжело вздохнул. — Придется будить, ладно пойдем. Они подошли к девичьей спальне, Дима аккуратно открыл дверь и на цыпочках вошел в комнату. — Даша, — он легонько тронул ее за руку. — Проснись! — Дима? Дмитрий Алексеевич? — Тихо, Даша, не пугайся. Ты мне только скажи, ты с Романовским сегодня вечером гуляла? Дашка захлопала ресницами. — Гуляла, но я не хотела так далеко уходить, он сам меня потащил. — Хорошо, я понял, не волнуйся. — Дима легонько похлопал ее по руке. — Ты мне скажи, где вы были, и почему его на месте нет? — Я не знаю. Мы на берег ходили, за территорию, а потом поссорились и я убежала, а он там остался. Дима снова погладил ее по руке. — Хорошо, Дашенька, я понял. Ты ложись спать, все хорошо. Глаза Дашки наполнились слезами, и она тихонько прошептала. — Дима, я не виновата ни в чем, это он меня уговорил. Я, правда, не знаю куда он делся. Дима снова присел на корточки. — Я понял, спи, не беспокойся. Всё уладится. Они вышли в коридор, притворив за собой дверь. — Будем директора будить, или как там у вас положено? — Алекс вопросительно смотрел на Диму. —Или не надо всех тревожить? Может для начала сами все осмотрим? — Давай возьмем в моей комнате фонари, куртки и вернемся на берег, он скорее всего увел ее туда, где мы с тобой были. Алекс удивленно вскинул брови. — Почему ты так решил? — Это наше место, мы нашли его недавно. — В смысле ваше? — Леш, долго объяснять, я потом, сейчас нужно вернуться туда. Я был прав, мне не померещилось, я этого засранца за версту чую. — Ладно, как скажешь. Они взяли с собой два мощных фонаря, куртки и почти бегом направились в сторону калитки, ведущей к морю, откуда только что пришли. Алекс остановил Диму. — Только давай без паники, пойдем медленно, внимательно осматривая все вокруг. Если он не вернулся, значит или сбился с пути в темноте, или... — Алекс замолчал, соображая, что даже не может себе представить самый худший исход. — Никаких «или», такие и в огне не горят, и в воде не тонут, но геморроя от них на всю задницу, — Дима включил фонарь и осветил придорожные кусты. — Найду, своими руками придушу. Они шли медленно, хотя беспокойство подталкивало их бежать. Внимательно осматривали все вокруг, негромко выкрикивая в темноту Владькино имя, но тишину ночи ни что не нарушало. Они прошли до самого берега, но никого не нашли и повернули обратно. Дима переживал и сжимал ручку фонаря с такой силой, что пальцы побелели от напряжения. Алекс похлопал его по плечу. — Вернемся в лагерь, наверное, нужно объявить тревогу. Другого выхода нет, — он посветил куда-то в темноту. — Смотри, вот тут дорожка уходит чуть выше, вроде тоже в сторону лагеря, мог он по ней рвануть? Дима внимательно посмотрел в направлении света фонаря. — Да, давай тут пройдем, посмотрим, куда она ведет. Они прошли не больше пятидесяти шагов, как дорожка круто свернула влево и оборвалась. Дима схватил Алекса за руку, чтобы тот не свалился. Они опустились на колени и посветили фонарем. Крутой, почти отвесный каменистый склон резко уходил вниз и, обрываясь где-то на середине, заканчивался небольшим углублением. Свет выхватил из темноты зеленую майку и скорчившуюся внизу фигуру. — Черт, смотри, куда его занесло, и не выбраться, — Алекс обеспокоенно посмотрел на Диму, — чего он там замер? — Владька! — Дима резко подался вперед, и Алекс еле успел ухватить его за край куртки. — Спокойно! Без паники! Влад приподнялся, посмотрел вверх, но яркие фонари слепили глаза. Он прикрыл их рукой и снова плюхнулся на камень. Дима, не раздумывая ни секунды, встал на край и взял Алекса за руку. — Что ты собираешься делать? — Надо спуститься вниз, быстрее! Помоги мне. Алекс не стал спорить, он перехватил ладонь Димы в замок и тот медленно начал спускаться вниз по склону. Когда до земли оставалось метра полтора, Дима почувствовал, как опора под ногами закончилась. Он разжал ладонь. — Отпускай, буду прыгать! Алекс качнул его и нехотя разжал ладонь. — Следопыты, блин! — он был зол на себя, — даже веревку не взяли. Дима мягко приземлился и сразу присел на корточки, осматривая свою находку. Романовский сидел на камне, упираясь лбом в сложенные на коленях руки и не двигался. Руки и ноги Влада были в ссадинах, а одежда измазана грязью. Дима потеребил его за плечо. — Влад, что с тобой? Очнись. Ты слышишь меня? Романовский медленно поднял голову. Вид у него был измученный. Он провел по лицу изодранной в кровь рукой, словно не верил своим глазам. — Ты мне снишься что ли? — Да, Романовский, я твой ночной кошмар, — Дима методично ощупывал его руки и ноги, из видимых повреждений были только синяки и царапины, — ты идти можешь? Влад, плохо соображая, потянулся к нему и провел ладонью по волосам, по лицу, боясь, что Дима исчезнет. Дима перехватил его руку. — Как тебя угораздило сюда свалиться? С пути сбился в темноте? Влад мотнул головой, не то соглашаясь, не то отрицая. — Ладно, давай поднимайся, будем выбираться, — Дима подхватил его под локоть, помогая подняться. Нужно было понять, не повреждены ли ноги, и может ли он идти. Влад послушно встал, вцепившись в Димкину ветровку, и притянул его к себе. — Спасибо, что пришел, — он шептал еле слышно, — обними меня … Пожалуйста. Дима от растерянности отпустил кнопку, которую удерживал все это время и фонарь погас. Вся злость в один миг куда-то улетучилась. Они стояли в темноте, Влад сильно прижимался к нему, словно искал защиты, и Дима обнял его в ответ. Влад зашептал. — Я давно хотел обнять тебя, только ты не снился мне совсем… У тебя руки такие сильные… И еще ты очень красивый. Дима отодвинулся, стараясь рассмотреть его в темноте. — Романовский, ты бредишь? Влад рассмеялся. — Ты даже во сне на меня злишься, а я все равно люблю тебя. От этих слов Дима пришел в замешательство. Быстро соображая, слышит их Алекс, или в этом каменном мешке их голоса не слышны совсем. — Глупости не говори. — Ты только не исчезай, ты всегда приходишь, а потом снова оставляешь меня одного, — Влад гладил Диму по волосам, по спине, сжимая все сильнее, будто не мог почувствовать его. — Не пропадай, это хороший сон. Дима аккуратно, отодвинул его от себя и зажег фонарь. Он снял ветровку и надел Владу на плечи. — Влад, посмотри на меня, это не сон. Ты упал, но тут не высоко, я могу подсадить тебя, нужно выбираться. Влад опустил руки и снова стал опускаться на землю, чтобы сесть. — Я говорю, давай выбираться отсюда, — Дима снова потянул его вверх, заставляя подняться. — Ты понимаешь, что нам здесь нельзя оставаться? Дима коснулся его лба губами. — Ты как в бреду, но голова холодная, ничего не понимаю. Влад потряс головой и внимательно посмотрел Димке в глаза. — Сделай так еще раз, и я пойду, куда ты скажешь. — Взгляд его внезапно стал осмысленным. — Только тут глубоко … Я пробовал уже... не смог сам…тут не дотянешься. — Сейчас вместе, не бойся, — Дима, сложил руки в замок, присел, чуть согнув колени, — становись одной ногой, я подтолкну тебя вверх, а там Алекс вытянет тебя. Ну же, соберись! Влад облизал пересохшие губы и произнес чуть слышно. — Скоро смена закончится, как я буду без тебя? — Переживешь, — Дима начинал сердиться. — Большой уже, детство закончилось, пора своей головой думать. — Последнее лето детства, как в кино. — Слышишь ты, философ, лезь давай, в лагере поговорим. Держись за меня, становись ногой мне на руки, живо … Влад грустно улыбнулся. — Ни за что первый не полезу, нефиг меня на руках таскать. — Ты еще спорить будешь? Романовский, сейчас придушу и не посмотрю, что ты травмированный. Алекс не терял времени даром, он с помощью фонаря успел осмотреть весь склон и нашел место, по которому было легче подниматься. — Эй, вы там внизу, может, хватит уже препираться. Правее берите, там, кажется, можно уцепиться. Я вам посвечу куда идти. Дима поднял голову и кивнул. — Спасибо Леш, давай посвети. Алекс направил фонарь чуть правее и помигал. — Вот тут давай, немножко хотя бы подтянитесь, а дальше я вас вытащу! Дима, не выпуская Влада из рук, подтолкнул его к склону. Он отдал ему фонарь и ухватился за нависающие кусты, подтянулся вверх и Алекс втащил его на ровную площадку: — Руку давай, — они вместе ухватил Влада за обе руки, и потянули изо всех сил на себя, — ногами толкайся, сильнее! Склон, который нашел Алекс, действительно был более пологим, и можно было уцепиться за кусты. Они быстро добрались до своей дорожки и сели отдышаться. Алекс похлопал себя по карманам. — Я надеюсь закурить можно? — он пыхнул зажигалкой и сладко затянулся. — Вот и всё, главное жив. — Но по шее получит на всю катушку, — Дима протянул руку, и Алекс передал ему прикуренную сигарету. Влад только сейчас понял, как он замерз, он запахнул на себе ветровку и, искоса поглядывая на Диму, тихо проговорил. — Домой меня теперь отправишь? Дима выбросил недокуренную сигарету, расправил на нем скомканную ветровку и застегнул молнию до самого подбородка: — Нет, себе на память оставлю. Алекс внимательно посмотрел на этих двоих и чему-то улыбнулся, опустив голову. — Ничего смешного не вижу, — Дима недовольно пнул его ногой. — А я что? Я ничего такого, — Алекс развел руками, и снова улыбнулся каким-то своим мыслям. — Ладно, мальчишки, хватит рассиживаться, нам еще нужно до лагеря добраться, и кто-то обещал мне горячий чай.