Грехи

Кто бы мог подумать, что принцы и принцессы существуют до сих пор. Разве что существуют они не в привычном нам виде по сказкам. Никаких пышных платьев, никто больше не носит корону и не женится в шестнадцать. Золотая молодежь. При виде этого словосочетания на ум всегда приходит что-то связанное с деньгами и роскошью, и не зря. Золотая молодежь это и есть современные принцы и принцессы. Жить в изобилии словно в золотой клетке не так хорошо, как может показаться с первого взгляда. Когда всё есть и даже больше, всё равно можно чувствовать себя несчастным. Влада большую часть своей жизни существовала в такой атмосфере — у неё было всё, чего она могла только пожелать, но при этом не было самого главного. Свободы. Это было недоступным ресурсом, и в какой-то мере даже сказочным в ее случае, к сожалению девушки. Отец, который считался нефтяным магнатом, растил дочь в консервативных условиях и придерживался старых взглядов. И Влада за это им с мамой не могла сказать «спасибо», скорее даже наоборот. Всегда приходится делать так, как скажут родители, а своё право голоса надо заслужить. Больше всего на свете девушка мечтала закончить учёбу и наконец-то уйти из отчего дома, чтобы больше никогда не зависеть от родных и делать исключительно то, чего хочет она. А пока ей приходилось слушаться во всём отца и мать, делать так, как считается правильным. И не дай бог она опозорит семью или разочарует их, не сносить ей головы. Собственно, по этой причине Влада сидела у туалетного столика и тяжело вздыхала. Сегодня должен был быть благотворительный вечер, на котором собирались сливки общества, настоящая элита. Будь у неё выбор, она бы точно не пошла на этот парад лицемерия, но отец настоял. Лицо было свежим благодаря макияжу, но глаза печальные. Хотелось верить, что если бы она придумала весомую причину для отказа, то имела бы такую возможность не идти на мероприятие. Но потом она себя одернула мыслью, что отец не стал бы даже слушать. Прикусив язык, девушка приблизилась к зеркалу и открыла красную помаду. Мягкий аппликатор скользнул по пухловатым губам, и спустя минуту Влада была абсолютно готова. Посмотрев на себя с разных сторон оценивающим взглядом, она поправила на шее чокер и взяла с полки флакон с духами. В воздухе запахло кисло-сладким ароматом, который оставлял свежий шлейф фруктов и ягод. По правде сказать, выглядела она отлично вопреки своему состоянию, хотя обычно умудрялась находить в себе какие-то недостатки и осуждать себя за них. Сегодня то ли не та фаза луны, то ли не то настроение. В конечном счете, придираться к себе не было ни сил, ни желания, да и макияж получился очень даже красивым. — Ты готова? — резко раздался голос отца. Влада дёрнулась на стуле и испуганно взглянула на папу, появившегося из-за открытой двери. Родители никогда не соблюдали элементарные нормы личных границ, и стук в дверь был настоящей роскошью. Чернышевский жил с чувством, что он решает (помимо закона) что ему позволено, и потому не учитывал мнение младших, тем более женщин. И каждая просьба о том, что перед тем, как войти надо постучать, заканчивалась тем, чем и всегда — вот таким внезапным появлением. — Да… — нехотя проговорила Влада, снова посмотрев на себя в зеркало. По правде сказать, она просто не хотела смотреть на отца, потому что злилась из-за того, что он её принуждал к тому, чего она не хотела делать. Да ещё и эту дурацкую дверь резко открыл и не постучал. Чувство безопасности в собственном доме покинуло её много лет назад, и теперь в голове воспоминание об этом ощущении было похоже на мираж или эхо бывалых детских дней, когда не было никаких забот и подростковых переживаний. А теперь она студентка, ей двадцать, но взрослой и независимой она всё ещё себя не чувствует. Так и осталась пятнадцатилетней девочкой без права выбора. — Не хмурься, дорогая, тебе не идёт. — ободряюще произнёс мужчина и улыбнулся. Должного эффекта сразу это не принесло, но Влада всё равно улыбнулась, скосив на родителя взгляд. Папе удавалось говорить порой с такой интонацией, что она вновь ощущала себя маленькой девочкой, которую он пытается рассмешить. И губы сами изгибались в улыбке, как бы сильно она не старалась себя контролировать. И это каждый раз так раздражало, что хотелось ударить себя по лицу за такую быструю смену настроения. — Ну вот, уже гораздо лучше. Кстати, выглядишь отлично, всегда бы так. — Ну пап. — с тяжелым вздохом проговорила девушка. — Всё, молчу. Давай на выход, нас уже ждёт машина. И мама, между прочим, тоже. — Аргх… Этих благотворительных вечеров за год слишком много. Мы этих людей чуть ли не каждый месяц видим, а иногда и больше, чем один раз. Зачем… — протянула Влада и встала из-за туалетного столика. Схватив маленькую сумочку с края кровати, она закинула в неё айфон, помаду и зеркальце и вышла из комнаты следом за отцом. — Поддержание связей и репутации, дорогая. Подрастешь, вот тогда поймёшь. На таких мероприятиях устанавливаются контакты, легче искать партнёров. Но тебе в это незачем вникать. — Ну да, я же маленькая и ничего не смыслю в этом. — буркнула девушка и поправила на плечах пиджак. Отец остановился у входа из квартиры и смерил дочь серьёзным взглядом. Мама уже стояла готовая на пороге, держась рукой за дверную ручку, и при виде мужа хотела было что-то сказать, но так и не решилась. — Давай ты сегодня просто порадуешь отца, ты такая красивая, — вымученно проговорил мужчина. — Я тебя так редко вижу… — Потому что работаешь. И видишь меня на таких вечерах. — сухо парировала Влада. Она сунула ноги поочередно в кремовые лодочки и уставилась на отца. — Не вредничай, а. Хотя бы сегодня. — Ты бы предпочел, чтобы я всегда молчала. Как хорошо, что мое настроение сегодня совпало с твоим желанием, па. Я буду молчать весь вечер. — девушка неискренне улыбнулась. — И вот это ты тоже прекращай. — скомандовал отец, надевая пиджак. — Сегодня будет много детей моих коллег и знакомых. Приглядись, может ты приметишь кого-то. — Ей богу, это все больше и больше похоже на какую-то средневековую ярмарку невест… Так бы и сказал, что возишь меня показать потенциальным женихам. — Влада! — воскликнула мама. — Делай так, как сказал отец. Всё, идём. На грубый тон мамы Влада среагировала. Из родителей папа был более внимателен, хоть и многое ожидал от дочери. А вот маму девушка считала тираном вопреки проблескам нежности и любви. Но подобные моменты были такими редкими, что не перевешивали весь тот негатив, с которым девушке приходилось мириться с детства. На улице уже стояла машина. Около неё стоял юноша, брат-близнец Влады, и лениво курил сигарету. При виде родителей он не шелохнулся, только сощурился от выдыхаемого сизого дыма перед лицом. Мать прошествовала мимо него и смерила сына недовольным взглядом. Выхватив у него сигарету, женщина бросила её в урну и пригрозила юноше пальцем. — Я сколько раз говорила, Костя, а? — начала она грозным тоном. — Ты сейчас весь провоняешь дымом. Ты таким собираешься явиться на вечер? — Как будто из присутствующих там никто не курит. Хватит нудеть, ма. — Константин недовольно сморщил нос и открыл перед матерью дверцу машины. Ему было легче прекратить этот разговор, чем пытаться что-то доказать или объяснить непробиваемой матери. Женщина начала что-то бубнить себе под нос о том, что дети нынче пошли неблагодарные и сколько их не воспитывай, всё равно ничего хорошего от них не дождёшься. Костя закатил глаза и тяжело вздохнул. Эту песню они с Владой слышали по несколько раз за месяц регулярно, что даже смысл не трогал и не задевал детские раны. Превратилось это всё в типичное нытье, которое оба ребенка не желали слышать минутой более. Влада с сочувствием посмотрела на брата, поджав алые губы, и залезла следом в салон. Наступавший августовский вечер заметно был холоднее, чем ещё недели две назад были июльские закаты. В машине было гораздо теплее и уютнее, но вместе с тем становилось душно от такого количества людей внутри. Влада уставилась в окно, стараясь не думать о том, что их с братом опять ждут разговоры ни о чём и куча сплетен. Не так уж и интересна эта богатая жизнь. Роскошь да и только, но чувств и эмоций в ней никаких. Ресторан, в котором проводился благотворительный вечер, в наступающей тьме был похож на дискошар, сверкая огнями и отблесками. Фасад здания красиво подсвечивался софитами, отчего складывалось стойкое ощущение того, что само здание светится за счёт невиданных сил. Влада вышла из машины благодаря брату, подавшего ей руку. С кем из семьи она ладила, так это с ним. Может это была связь близнецов, а может просто и тот факт, что у обоих были одни те же проблемы, с которыми приходилось сталкиваться. Улыбнувшись юноше, девушка шагнула ко входу в ресторан, нервно сжимая тонкий ремешок сумочки. Сказать бы сейчас, что ей нездоровится, и уехать обратно домой. Вот только никто не поверит, и из-за этого еще потом вполне может развязаться очередной скандал. Девушка терпеть не могла семейные ссоры, они всегда доводили её до слёз и истерик. После таких случаев хотелось сбежать куда-нибудь и больше никогда не возвращаться. Внутри ресторана их встретили с улыбкой. Просторное здание светилось золотом почти также, как и снаружи. Здесь свет был более тусклым и ненавязчивым. Больше всего света было у столов с напитками и закусками. Около них в основном и толпились люди, потягивая коктейли за непринужденной беседой. Тяжело вздохнув, Влада попыталась взглядом выцепить знакомые лица. Плюс-минус она знала почти всех, но исключительно по именам, мало кого она знала настолько близко, чтобы подойти и завязать разговор. Девушка, в надежде наткнуться на знакомое лицо, вытянула шею, привстала на носочки, и ноги, обутые в туфли на достаточно высоком каблуке, неприятно заныли. Не лучшая идея вставать на носочки в лодочках, из-за чего девушка оступилась. — Ты кого выглядываешь? — спросил брат, встав рядом, пока отец и мать с кем-то разговаривали около входа в зал. — Да хоть кого-то, с кем можно было бы скоротать этот ужасный вечер. — буркнула Влада и, расслабив плечи, поправила на шее чокер. — Солидарен с тобой, сестренка. Ей богу, как только свалю из-под их опеки, такие мероприятия посещать буду, в лучшем случае, раза два, если даже не один. — Это настолько жизненно, что я бы даже заплакала. — Прибереги макияж, ты сегодня выглядишь потрясающе. — А в остальное время — нет? — с усмешкой уточнила девушка. — В остальное время — не так нарядно. Не придирайся к комплиментам, вишенка. Ты же знаешь, как я тебя люблю. — подмигнул Костя. Влада хмыкнула и улыбнулась, показав брату язык. — Влада, это ещё что такое? — возмутилась резко подошедшая мать. — Что за детский сад? — Да мы… Просто… — Прекрати и больше так не делай, пойдём, отец хочет поближе тебя кое с кем познакомить. Началось. Больше всего на таких мероприятиях Влада ненавидела сватовство. Разговоры постоянные о статусе и том, что такой, как она, нужно найти равного мужчину. В сущности своей, это всё было похоже на средневековую чушь. Отчасти правда в словах родителей была, ей действительно нужно было найти достойного мужа, но только в своём понимании, а не в том, как это видели родители. В мире все решают деньги, и по этой причине отец с матерью старались найти для дочери кандидата, чей кошелек не уступал бы их собственному. Говоря честно, все, кто здесь собирались, были подходящими кандидатами по этому критерию, но родители руководствовались чем-то ещё, о чём Чернышевская старалась задумываться меньше всего. Поджав недовольно губы, Влада зашагала следом за матерью, заметив краем глаза знакомый профиль подруги. Это была Лера, годом младше нее, невысокая и хрупкая с виду девушка. Внешне она всегда напоминала Владе нежную фею. Рядом с ней стояла Ира, что-то бурно обсуждая с третьей девушкой — Региной. Все трое были хорошими её подругами, и Влада всё бы отдала за то, чтобы оказаться в их обществе, а не рядом с родителями и их «высокими» разговорами. Тяжело вздохнув и шумно выдохнув, девушка глянула в затылок отца и взмолилась богу, чтобы всё это поскорее закончилось. Отец остановился около какого-то мужчины, пожал ему руку и ободряюще похлопал по плечу. За мужчиной стоял юноша, уткнувшись в экран телефона. Судя по красивому профилю с нахмуренным взглядом, он был чем-то недоволен. Влада испытала к нему короткую жалость, но затем стряхнула эту навязчивую мысль и выученно улыбнулась, когда отец сделал шаг в сторону. Влада встретилась взглядом с пронзительными голубыми глазами мужчины. Она его знала, но не лично, видела несколько раз, но всегда издалека. Имя она смутно помнила, только догадывалась, как того зовут. С виду он выглядел достаточно молодо, но седина на висках говорила, что ему давно не тридцать. Девушка неуверенно протянула первая руку, как того требовал этикет, и чуть склонила голову. Мужчина охотно притянул протянутую ладонь и, чуть повернув тыльной стороной вверх, поднес к лицу и поцеловал коротко и почти незаметно костяшки. — Познакомься, это Константин Гром, человек с большой буквы. — с улыбкой произнёс отец. Точно, Константин, вот почему его имя казалось таким знакомым — он ведь тёзка брата. — Очень приятно, — кивнула девушка и убрала руку. — А это моя младшая дочь — Влада. — Мне тоже очень приятно с вами познакомиться. Собственно… — мужчина обернулся сначала в одну сторону, наткнувшись на пустоту. Нахмурившись, он обернулся в другую сторону. Взяв юношу за запястье, он что-то ему шепнул и вновь повернулся с улыбкой. — А это мой сын, Игорь. Юноша, который до этого стоял с телефоном в руке, убрал мобильник в карман брюк и как-то скучающе взглянул на девушку. У него были такие же пронзительные голубые глаза, как и у отца, взгляд абсолютно такой же, да и черты лица во многом были очень похожи. На кончике левой брови красовался красноватый шрам в виде зигзага-молнии, видимо полученный не так давно. Влада в изумлении рассматривала его лицо и думала, что парень совсем не рад тому, что его отвлекли от чего-то важного в телефоне. Хотя что там может быть важного?.. — Игорь. — твёрдо произнёс имя сына мужчина. Юноша искоса глянул на отца, затем натянуто улыбнулся, не вынимая рук из карманов брюк. Влада подумала, что здороваться с ним у неё нет никакого желания. Она тоже находилась здесь против своей воли и настроение у неё было откровенно поганым, но несмотря даже на это она проявляла элементарные правила этикета. От такой нескрываемой неприязни стало не по себе, захотелось развернуться и уйти. Демонстративно, чтоб этот Игорь понял, что она не какая-то мелкая рыбёшка, а имеет свое мнение. Показать открыто тот факт, что он ей не интересен и не приятен. Отчасти это была правда, но с другой стороны, она думала про себя о том, какой он красивый. Игорь был высоким и подтянутым. Черный костюм с черной рубашкой красиво подчеркивали его тренированное тело. Лицо с правильными чертами, линии угловатые и местами даже резкие. Пальцы правой руки даже дрогнули от представляемого карандаша в ладони, внезапно захотелось нарисовать его лицо и запечатлеть взгляд. Глаза у него были такие уставшие, весь его вид говорил о том, что здесь он скучает. Красивый нос, особенно в профиль, так и просился стать грифельной линией со штрихами. Этого у него было не отнять. Вопреки этой неприязни он был внешне привлекателен. — Рад знакомству. — коротко проговорил Игорь, чувствуя взгляд отца на себе. — Вы можете поговорить наедине, если мы вас смущаем, — довольно произнесла мама Влады, глядя то на дочь, то на Игоря. Чернышевская напряглась, понимая, к чему всё это. Она не знала Игоря, но уже чувствовала что-то странное в животе. Тревогу, совсем отличающуюся от той, которую она испытывала из-за нахождения здесь. Он был красив и излучал всем своим видом уверенность в себе, но при этом был холоден и отстранен. Влада понимала, что никакого диалога у них не получится. Таких людей она в своей жизни старалась обходить стороной, с ними никогда не получалось ничего толкового. Легче сразу попрощаться и не морочить друг другу голову. Влада понимала, что она просто не может отступить, если не хочет потом выслушивать от отца, что она опять опозорила его и сделала что-то ужасное. Она стояла и улыбалась, согласная на всё, лишь бы уже всё это прекратилось. Если для этого необходимо поговорить с надменным юношей, то пусть так. — Хор… — начала было с улыбкой девушка, но Игорь резко сделал шаг назад. — Извините, мне нужно идти. — улыбнулся Игорь и, приложив ладонь к груди, чуть наклонился и ушёл в толпу. Влада проводила его взглядом и почувствовала неприязнь к себе. Неужели она вызывала у него такое нескрываемое отвращение, что он даже не смог стерпеть и поговорить с ней хотя бы минуту, чтобы создать видимость какого-то знакомства? Стало жутко тоскливо, внутри будто что-то зашевелилось, а язык прилип к нёбу. — Игорь! — воскликнул Константин, пытаясь остановить сына. Юноша его не слышал, скрывшись в толпе болтающих и танцующих людей. Гром-старший заметно напрягся, сжав руку в кулак. Желваки заиграли под кожей, делая приветливое лицо суровым и серьёзным. Таким он был всего мгновение, а затем снова посмотрел на присутствующих с улыбкой. — Извините, в последнее время он… сам не свой. Понять не могу, что с ним не так. — извинился мужчина. — Мало ли что у него на уме. Я в таком возрасте сам пытался в себе разобраться. — с улыбкой ответил отец Влады. Остальные оправдания Влада уже не слушала. Она улыбнулась натянутой улыбкой Константину и извинилась перед всеми, шагая к столу с напитками. Взяв бокал с шампанским, девушка пригубила игристый напиток и с грустью взглянула куда-то за стол. Задаваемый вопрос по обыкновению снова всплыл в голове: разве это настолько тяжело сдерживать свои эмоции и настоящие чувства? Она никогда не понимала открытых грубиянов, потому что большую часть времени скрывала в себе злость и грусть, которые были под запретом для внешнего проявления. Облизнув губы, Влада мотнула головой, отчего короткие кудряшки и серьги на ушах колыхнулись. Лучше бы ей постараться об этом забыть. Она не сделала ничего плохого, её вины в этом нет, а значит, остаток вечера она может провести так, как ей угодно. Болтающих подруг она нашла не сразу. Чернышевская знала, где они, но попросту не решалась подойти, пока хотя бы немного не придет в себя. До конца вернуться в нормальное расположение духа не получилось, однако она допила шампанское, поправила вновь чокер на шее так, чтобы бусинка была посередине, и пошла мимо танцующего зала. Что ещё больше отсылало к каким-то балам восемнадцатого века, так это танцы. В этом Влада не находила ничего плохого, но вся их жизнь действительно напоминала какое-то чуть ли не средневековье. Об этом девушка перестала думать ровно в тот момент, когда одна из танцующих девушек задела её рукой. К счастью, в руке не было бокала, иначе бы Чернышевская всё на себя пролила. Девушка извинилась, а Влада, улыбнувшись, подошла к девушкам. — Ви! — воскликнула Ира и бросилась обнимать подругу. Её тёмные кучеряшки колыхнулись рядом с лицом, щекоча нос. — Рада тебя видеть, бусинка. — И я тебя рада видеть, — улыбнулась наконец-то искренне Влада. — Я уже начала думать, что тебя сегодня не увижу. — хмыкнула Регина и следом за Ирой обняла подошедшую. — Я бы хотела остаться дома, но это непозволительная роскошь. — горестно улыбнулась Влада и заключила в объятия последнюю из подруг — Леру. — В таком случае, мы бы сами к тебе нагрянули. — хохотнула последняя, похлопав Чернышевскую по спине. Влада улыбнулась, оглядев всех троих по очереди. Из их близкого круга не хватало только Алины. Кирсанова была дочерью довольно влиятельных людей в городе, которые держали целую сеть элитных ресторанов и кафе. Но несмотря на то, чем занимались родители, Алина работала уже как пару месяцев флористкой в обычном цветочном магазине. С их последнего разговора Влада помнила, что Кирсанова жуть как поругалась с родителями, сказала, что лучше уж всего добьется сама и ушла из дома. Она твёрдо решила, что будет самостоятельно снимать квартиру, работать и заканчивать последний год учёбы без всяких подачек родителей. В каком-то смысле Влада даже немного завидовала, она хотела бы также ощутить свободу, но понимала, что о таких вещах может только мечтать. Мать её из-под земли достанет, даже если она и попытается уйти из дома. Повезло с подругами, к которым она периодически могла сбегать под предлогом ночевок. Ира Томаш была студенткой театрального. Отец занимался бизнесом в сфере недвижимости и в своих рукам имел очень хорошие деньги. Нанял для дочери даже персонального телохранителя, чей взгляд Чернышевскую всегда пугал. С ней вместе в одной группе училась и Лера Кайзер, но в отличие от Иры, которая стала исключением в семье, Лера пошла по стопам матери, желая стать актрисой. У неё к своим девятнадцати годам даже было несколько маленьких ролей в кино, в которых снималась её весьма популярная мама. Но это был не предел мечтаний и хотелось большего. Регина поступила на первый курс магистратуры в юридическом, устроилась на работу, но всё ещё, несмотря на всю серьезность, вынуждена была слушать отца. Она, как и Влада, приходила на подобные мероприятия под гнетом отцовских уговоров. В каком-то смысле ей даже больше не повезло, Серебренников был военным, занимал важное место в определённых кругах и требовал от дочери дисциплины почти как от солдата. Все четверо страдали от того, что приходится жить по чье-то указке, а не побственному желанию. Раньше их крест вместе с ними разделяла и Алина, но теперь, кажется, такую ношу им суждено было нести вчетвером. Внутри копились не озвученные желания и несбывшиеся мечты, которые при любом удобном случае могли бы вырваться наружу. Вот только нужно держать марку, не ударить в грязь лицом и делать красивую картинку перед камерами. — Я даже не сомневаюсь. И это было бы в тысячу раз лучше, чем… — Влада обвела зал взглядом. — Всё это. — Может, стоит как-нибудь устроить общие посиделки? — Ира спрятала улыбку за ободком бокала с вином. — Хорошая мысль, ещё бы у нас у всех совпало свободное время. Я ведь женщина занятая. — в голосе Регины слышалась театральная серьезность, которую она сопровождала нелепым стряхиванием невидимой пыли с рукава пиджака строго костюма. — Ой-ой, вы поглядите на эту серьезную мадам! — смеялась беззлобно Томаш. — Сейчас вот август закончится, вы нас с Лерой вообще не вспомните. — Подтверждаю. — кивнула Кайзер. — Занятия порой затягиваются и до одиннадцати. А там… Приходишь домой, скидываешь с себя всё и валишься спать. И это я молчу ещё про свои дополнительные занятия балетом. — Не завидую я тебе, это же издевательство в чистом виде. — Ира приложила ладонь к груди. — Я уже привыкла. Мне на самом деле нравится. Просто… — Лера повела плечом. — Было бы больше времени, я бы тогда не жаловалась. — Чувствую себя изгоем, — хмыкнула Влада. — Из вас всех я не так занята… — Повезло, — вздохнула Серебренникова, отхлебнув вина. — Как посмотреть… Больше времени провожу дома и выслушиваю как обычно. Когда это уже закончится? — девушка страдальчески запрокинула голову назад. — Замуж выйди и уезжай жить к мужу. — усмехнулась Ира. Влада резко посмотрела на подругу. — Кстати об этом, похоже родители пытаются свести меня с Громом. — С сынком генерала? — удивлённо вскинула брови Регина. — У-у… Подруга, ну ты попала. — Что? Почему? — непонимающе сощурилась Чернышевская. — По-моему, об этом все знают, — неловко поджала губы Ира. — Ходят слухи, что он встречается с блогершей, Пчёлкиной. — Мда-а, реально не повезло… — сочувствующе посмотрела Лера на подругу. — Блин… и зачем мне человек, который уже с кем-то встречается… — Влада машинально обернулась в ту сторону, где до этого познакомилась с Игорем и его отцом. Она на секунду задумалась, прокручивая их смазанное и неприятное знакомство. Наверное он переписывался в телефоне с Юлей Пчёлкиной. Саму Юлю Влада лично не знала, только по интервью и различным участиям в шоу. И из того, что Чернышевская знала про Пчёлкину, она могла сказать, что девушка ей не совсем симпатична. Юля была дерзкой и даже эгоистичной. Она занималась активно журналистикой, и потому имела весьма острые зубы и не менее острый язык. Такие люди Чернышевскую отталкивали. Игоря она совсем не знала, но уже сейчас могла сказать, что они с Пчёлкиной два сапога пара. И было бы отлично, если бы родители это поняли отстали от неё с этим нелепым сватовством. — Спасибо, что меня ни с кем не сватают. Жизнь как-то легче ощущается. — вздохнула Валерия, обняв локоть рукой. — И тебе пипец как сочувствую, милая. — Да… Лучше бы он тогда сказал своему отцу, что встречается с Юлей, чтобы наши родители от нас отстали. — Ну там всё не так просто. Никто подробностей не знает, но у них какие-то запутанные отношения. — тихо сказала Серебренникова. — Поэтому, наверное, ваши родители решили, что вы оба свободны. Влада попыталась взглядом найти в толпе лицо Игоря. Ей хотелось вновь посмотреть на его красивый профиль и убедить себя в том, что красив он только внешне. Как назло парня нигде не было видно, и девушка с тяжелым вздохом взяла с подноса проходящего мимо официанта фужер с шампанским. Выпив залпом, Влада облизнула губы и страдальчески посмотрела на подруг. — Как я ненавижу всё это… — хныкнула она. — Какая мы с ним пара вообще будем? Я через год брака вздернусь наверняка. — С другой стороны, самые крепкие браки те, что заключаются не по любви. — пожала плечами Регина. — Блин, Ри, ты вообще не помогаешь. — насупилась Ира и стукнула слегка подругу по плечу. — А что? Я просто пыталась её подбодрить… — Я хочу выйти замуж по любви, а не так, как решили мои родители. Уже хоть что-то сделать так, как я хочу, а не как они сказали. Повисло молчание. Все прекрасно понимали, о чём говорила Чернышевская. Все они страдали этим недугом, и потому молчание можно было по истине назвать траурным. Тишину нарушила Регина, тяжело вздохнув. Через залу она заметила взгляд отца, намекающий на то, что ей нужно подойти. — Извините, девочки, но император ждать не может. — саркастически проговорила Серебренникова и обвела подруг взглядом. — Помните меня молодой и красивой. — И земля тебе пухом. — проводила её Ира взглядом, отхлебнув ещё вина. — Может хотя бы в следующей жизни повезет, а? — А у тебя карма чистая? — Лера с хитрой улыбкой глянула на одногруппницу. Томаш ответила ей такой же хитрой ухмылкой. — А ты хочешь проверить? — Может и хочу. — хохотнула Кайзер. — Кто что хочет? — внезапно раздался голос, и Влада обернулась лицом к брату. — Костя! — воскликнула радостно Ира и бросилась обнимать юношу. — Я начала думать, что ты сквозь землю провалился. — Ага, спускался в ад, чтобы отдохнуть в тишине. Здесь хуже. — хмыкнул парень, чмокнув Томаш в щеку. — Можно тебя украсть у девочек? Ира обвела взглядом Леру и Владу. Чернышевская пожала плечами, для неё совсем неудивительно то, что брат периодически секретничает с Ирой. Чем конкретно те занимались, она не знала, могла только догадываться. Но то, что оба они находили в компании друг друга приятного партнера для разговоров — это точно. Лера снова хитро улыбнулась, прикусив губу, и махнула на ребят так, будто говорила «валите уже отсюда». Оставшись вдвоем, Лера и Влада замолчали. Чернышевская по большей части переваривала всё то, что услышала от подруг. Если Игорь Гром уже с кем-то встречается, она не станет пытаться наладить контакт. Какой в этом смысл? Может, стоит поговорить с родителями и убедить их в том, что она ко всему этому не готова? Хотелось провалиться под землю. — У тебя сейчас голова задымит. — проговорила Лера. Влада непонимающе посмотрела на подругу, прижавшись плечом к колонне. — Ты слишком много думаешь. — А как тут не думать, Лер? — тяжко вздохнула девушка. — Представь, что твои родители решают сосватать тебя с кем-то… — Ну… Да, звучит ужасно. Хотя мои бы так никогда не сделали. — Да, тебе с родителями просто крупно повезло. — Но с другой стороны, они прям вот так в лоб сказали, что собираются вас женить? — Мх… нет, но я же знаю своих родителей. И к чему это всё идёт. — Чернышевская потёрла переносицу пальцами. — Оглянуться не успею, как они все будут нам кольца выбирать… Боже, какое средневековье. Еще и этот… Игорь… — А что с ним? — Неприятный он… Красивый, но неприятный. Просто сбежал, когда нас знакомили. Неужели я плохо выгляжу? — девушка страдальчески взглянула на подругу. Лера улыбнулась и, дотянувшись ладонью до головы девушки, убрала выбившуюся прядку из общей копны кудрявых волос. — Ты выглядишь отлично, не волнуйся. Дело не в тебе, а в нём самом. Не накручивай себя почем зря. Влада пожевала губу, чувствуя, как выпитые пару бокалов шампанского дают в голову. Виски теперь тянуло от давящей боли. Стоило бы чем-то закусить перед тем, как пить второй бокал. Может это как-то бы смягчило удар алкоголя. Хотя девушка склонялась ещё и к тому факту, что голова могла разболеться от волнения. А может и правда она всё не так поняла? Но это вряд ли, вероятность этого настолько маленькая, что даже смешно. Чернышевская знала своих родителей слишком хорошо, чтобы сомневаться в том, что это было обычное знакомство. Таких на её памяти было уже два, повезло только, что мама всё-таки разглядела в прошлых кандидатах так себе парней. И вопреки строгому отношению к дочери, меньше всего желала ей плохого мужа. Может и в этот раз так повезет? Главное, чтобы Игорь показал себя с плохой стороны. Вероятнее всего, теперь её будут ждать многочисленные встречи с ним и его семьей за ужином. Можно попытаться подговорить брата, чтобы тот на каком-то застолье вывел Игоря на драку, и тогда… — …гласить? — послышалось рядом. Лера пихнула подругу в плечо, стараясь привести её в чувство. Опомнившись, Влада взглянула сначала на Кайзер, потом, проследив за её взглядом, посмотрела перед собой и удивленно моргнула. Перед ней стоял Константин Гром, слабо улыбаясь уголками губ. Ей послышалось, или он что-то сказал только что? Или всё-таки показалось, пока она думала обо всём этом? Лучше бы уж показалось, чем если бы так было в действительности. — Извините, я не расслышала вас. — виновато улыбнулась Влада, оторвавшись от колонны. Гром прикрыл глаза и слабо мотнул головой. — Я говорил о том, что мне показалось, что вы скучаете. Или, точнее, расстроены поведением моего сына. Можно вас в качестве извинения пригласить на танец? Влада снова удивленно заморгала, но не хотела заставлять ждать мужчину. Меньше всего на свете сейчас хотелось заставлять его ждать после того, как он уже второй раз повторяет одно и тоже. Бросив беззащитный взгляд на Леру, Чернышевская подала дрожащую руку мужчине. Играла какая-то очень спокойная музыка. Что-то такое, что можно было бы назвать типичным белым танцем, в котором можно особо не напрягаться. Может это шанс поговорить с Константином и объяснить ему всю ситуацию, как есть? Но с другой стороны, неужто он не знает, что происходит с его сыном, тем более, когда столько слухов ходит про Игоря и Пчёлкину? Она сомневалась, и сердце от волнения стучало быстрее. Взяв руку девушки в свою ладонь, Константин сделал несколько шагов к той части зала, где люди по большей части танцевали, чем общались. Не успев толком отойти от колонны, как музыка стихла, и Чернышевская облегченно выдохнула носом. Не придётся танцевать, делать на публике она это не любила. Но радость была настолько крохотной и недолгой, что девушка не успела до конца её распробовать. Заиграла джазовая музыка, она сразу поняла, что это современная перепевка легендарной песни Дина Мартина. Джаз Влада любила, но сердце замирало при мысли о том, что сейчас придётся танцевать танго. — А… А может… — Влада начала тихо бормотать и оглядываться по сторонам. Константин, кажется, не слышал её, потому что притянул к себе за руку и положил ладонь где-то в районе поясницы. Чернышевская смутилась, оказавшись близко к мужчине. Взрослые мужчины, признаться по правде, заставляли её немного напрягаться. Если рядом со сверстниками она чувствовала себя ещё более-менее уютно, то рядом со старшими заметно напрягалась. И снова этот взгляд пронзительных голубых глаз. Оказавшись так близко, девушка заметила под левым глазом Грома шрам, напоминающий по форме молнию. Неужели у них с сыном еще и шрамы на одну тематику? Глупость какая-то. — Всё нормально? — спросил мужчина, начав двигаться под звуки музыки. — Ам… Не совсем, я не умею танцевать танго. — Это не страшно, доверьтесь мне. — улыбнулся добродушно Гром-старший. — Константин… Извините, я не знаю, как вас по отчеству. — Влада старалась не смотреть в глаза напротив. — Игоревич, но вы можете обращаться просто по имени. Мы с вашим отцом хорошие приятели. Влада засмущалась ещё сильнее, когда Гром опрокинул её на колено. Уставившись в лицо напротив, она удивленно моргнула и улыбнулась. — Константин… Игоревич… Так вот, вы… — Влада снова оказалась в горизонтальном положении, замерев в паре сантиметров от лица партнера по танцу. — Да? Я вас слушаю. — проговорил спокойно мужчина, продолжив танец. — Я… Где вы так научились танцевать? Влада вдруг подумала, что, возможно, её разговор про Игоря неуместен. Если так подумать, Константин каким-то образом не в курсе про Юлю Пчёлкину, не значит ли это, что Игорь не хочет посвящать отца в эти дела? Задумавшись и представив себя на его месте, Влада меньше всего хотела бы, чтобы её отцу что-то рассказали личное о ней. И вопреки тому холоду, с которым Игорь её встретил, Влада решила, что обсуждать догадку и тем более неподтвержденные отношения Игоря — глупо и неуместно. — В школьные годы у нас были занятия по танцам. С тех пор, к счастью, не забыл. — Вы так говорите, будто это было целую вечность назад. — хмыкнула Влада, сжав плечо Грома сильнее на повороте. — Сколько, по вашему, мне лет? — хохотнул Константин. — Я… Не знаю. Вы выглядите достаточно молодо. Может… тридцать восемь? Константин негромко рассмеялся, чуть запрокинув голову назад. — Боюсь, что вы ошиблись. Годков так на шесть. — Вам сорок… четыре? — удивлённо спросила девушка, вглядываясь в мимические морщины на лице Грома. — Именно так. Но мне льстит, что вы думаете, будто я ещё так молод. — Ха… Извините. — За что же вы извиняетесь? — Ну… Вдруг вам неприятно говорить про свой возраст, а я вам напомнила об этом. — Влада взглянула на мужчину виноватым взглядом. — Влада, вы слишком много думаете обо всем. Расслабьтесь. Иначе у вас раньше времени появятся морщины между бровей. — хмыкнул мужчина. — Подобные мероприятия устраивают еще и для того, чтобы отдохнуть и расслабиться в непринужденной обстановке. А вы слишком напряжены. — Да? Константин кивнул и приблизился к девушке, склонившись к её уху. — Танец это почти как разговор. Я ваше волнение и напряжение чувствую. Будь вы расслаблены, танцевали бы совсем иначе. И дело даже не в неумении. Вы удивитесь, как люди могут танцевать, не умея это делать. Чернышевская почувствовала себя глупой. Мало того, что танцевать не умеет, еще и перед таким человеком выставила себя полной дурой. Что теперь он о ней подумает? Не девушка, а тупое бревно, неспособное ни на что. Но, возможно, это заставит Константина задуматься о лучшем выборе жены для своего сына. — Извините, я просто не очень люблю танцевать на публике. — А вы представьте, что здесь никого нет, и всё. Ваша задумчивость и продумывание шагов наперед меня восхищает, но вы правда слишком озабочены не тем. — Боюсь, что это невозможно. Привычка. — Влада подняла взгляд на мужчину. — От привычек тоже отказываются. Девушка прищурилась. И что он ей в мозги лезет? Еще и танцевать пригласил. Странно это как-то, может специально проверяет её на вшивость. Кто он там по званию? Влада слышала, что он работал когда-то в полиции, вполне возможно, что он её изучает. От этого стало как-то не по себе. Чувствовать себя объектом изучения, мягко говоря, неприятно. Отвечать по этой причине она ничего не стала, лишь взмолилась Богу, чтобы песня поскорее закончилась. От присутствия рядом столь серьезного и взрослого мужчины было не по себе, и будь у Влады возможность, она бы и сейчас вырвалась из крепких рук, чтобы убежать куда-нибудь в туалет. Костя не мог отделаться от чувства, что что-то не так. Не так — это понятие, безусловно, растяжимое, но как только Чернышевский представил свою дочь, Гром ощутил себя не в своей тарелке. Можно подумать, будто это плохо, но он ощущал себя так скорее в хорошем плане, чем в плохом. Костя был каким-то потерянным и не на своём месте. Своего оболтуса сына он давно подумывал усмирить благодаря женитьбе. Какая женщина не делает мужчину покорным в браке, наверное, только какая-то «не такая». Обычно все так или иначе покоряются и сдаются, а необузданную энергию Игоря нужно было пустить в какое-то правильное русло. Брак вполне хороший вариант для того, чтобы заставить сына наконец-то взяться за ум и относиться к вещам чуть серьёзнее. Безусловно, Костя понимал, что и его вина тут есть, что Игорь вырос таким. Развод, уход матери, потом многочисленные дни и ночи, проведенные в одиночестве, пока он как цепной пёс бегал по улицам города и ловил преступников. Так себе родитель из полицейского. А когда Костя решил уйти работать в академию МВД, чтобы облегчить себе жизнь и чаще быть с сыном, вдруг понял, что Игорь уже не ребенок, а подросток, и на своей шкуре испытал все те пропущенные выходные, в которые он обещал сынишке сходить в парк аттракционов или съездить на рыбалку. Сам виноват, сам и расплачивался за это. Но Костя честно пытался создать для Игоря все условия. Всё, что он делал, делал для сына. Пытался даже найти ту самую женщину, которая могла бы заменить Игорю мать. Но Игорь, видимо сильно раненный уходом матери, категорически отказывался идти на контакт хоть с кем-то. А потом Косте стало не до того, чтобы с кем-то шашни крутить, а Игорь всё больше и больше уходил в себя и был себе на уме. Вырос на улице, и за это Костя себя простить не мог. И надеялся, что энергию и вспыльчивость в сыне утихомирит хотя бы брак. С Романом Николаевичем Чернышевским Костя был знаком заочно, потом познакомился поближе и оказалось, что у такого хорошего человека есть одинокая дочь, всего на год младше Игоря. В конце концов, слово за слово, и решение само собой пришло. Конечно, всё это в каком-то смысле было неправильным, они решали за детей, но… так ведь лучше, не так ли? Родители ведь знают, как лучше для их детей. Но почему тогда Костя сам испытал странный и непередаваемый трепет при встрече с Владой? Первый брошенный ею взгляд в его сторону оказался чуть ли не выстрелом. И дело было не в какой-то там красоте, а именно во взгляде. Таком осторожном и внимательном, но вместе с тем юным. Она ему вдруг напомнила ту самую первую школьную любовь, которая сидела в нем долгие годы. Что-то внутри затрепетало, ожило и застучало. Странное и незнакомое чувство. Он и подошёл то к ней с желанием потанцевать из-за этого, а вовсе не из-за того, что хотел извиниться за сына. Игорь уже взрослый мальчик и должен отвечать за своё поведение. И об этом он с ним обязательно поговорит, когда мероприятие подойдет к концу. А пока что… Пока что Игорь может развлекаться. Музыка закончилась. Константин замер, глядя в юное лицо девушки перед собой. В глазах он видел отрешенность, и потому не стал более задерживать девушку. Влада отступила назад, улыбнулась и быстрым шагом направилась через толпу в дальнюю часть залы. Лера, которая до этого наблюдала за неожиданным дуэтом, заметила быстро уходящую подругу и метнулась следом, стуча каблуками об отполированное напольное покрытие. Выскочив из основной залы через дверь в коридор, Лера оглянулась и заметила, как девушка исчезла за дверью женского туалета. Войдя внутрь, Кайзер осторожно шагнула вперед, наблюдая за подругой, которая прикладывала намоченные под краном ладони к щекам. — Всё нормально, Влад? — спросила с волнением Лера. Влада прикрыла глаза и выдохнула. Закрыв кран, она оторвала пару сухих полотенец и вытерла остатки влаги с лица. Повернувшись, она взглянула на подругу и глубоко вздохнула. — Мне кажется, сейчас это был допрос. — выпалила девушка. — Надеюсь, без угроз? — Что? Нет… Он наоборот показался мне… Слишком спокойным для столь серьезного человека. Но копался у меня в мозгах. Во что я вляпалась, Лер? — Ну, только давай без слёз. — Лера тут же подошла ближе к девушке и положила ладони ей на щеки. — А то весь макияж испортишь. — улыбнулась она и погладила Владу по щекам большими пальцами. Чернышевская усмехнулась себе под нос и кивнула. — Всё нормально, я просто перенервничала. Хочу, чтобы всё это оказалось простым сном. — Может, всё обойдётся? Влада замерла, отведя взгляд в сторону. — Как бы не так… *** На втором этаже ресторана было куда тише. Здесь было гораздо меньше людей, практически все старались держаться всей толпы. Костя, забрав Иру из общества сестры, сразу повел Томаш на второй этаж. По пути они взяли из ведра со льдом шампанское и, пока никто не видит, скрылись в полумраке укромного уголка. Чернышевский всегда ценил уединение, тем более с людьми, которые ему были интересны и цепляли его за душу. Ира была именно таким человек. Костя более-менее общался со всеми подругами сестры: с кем-то больше, с кем-то меньше, но общался. С Ирой изначально у них получилось сойтись в интересах и во вкусах. Томаш понимала его чуть ли не как сестра-близняшка, хотя мнения нередко могли расходиться. Но повезло найти человека, с которым Чернышевскому удавалось не ругаться из-за разногласий, а он был достаточно вспыльчивым. В этом вечере было хорошо почти всё: Ира, шампанское, ненавязчивая музыка… Портил картину только личный телохранитель Иры: Вадим. Мужик он, конечно, был огромный: ростом метра два, широкоплечий, с загорелой кожей и светлыми, как солома, волосами. Из-за ворота рубашки виднелась яркая татуировка, и, отпуская всё раздражение, Костя ловил себя на мысли, что из чистого любопытства хочет увидеть татуировку целиком. Это было единственным положительным моментом в Вадиме, в остальном Костя раздражался с него. По большому счёту из-за того, что не давал уединиться им с Ирой. Бутылка шампанского давно была выпита, все серьезные разговоры остались где-то еще за пределами половины всего алкоголя, и теперь легкое ощущение опьянения, делающее щеки розоватыми, дурманило разум. Они сидели на мягком диванчике в углу слишком близко друг к другу. Ира прислонилась к плечу Чернышевского и играла с его пальцами, то сплетая их вместе со своими в замок, то расплетая. Костя понимал, что весь вечер у него на уме только одно, но обидеть подругу он не хотел. Она ему нравилась уже давно, но признаться самому в своих чувствах было непросто. А уж тем более испортить такую дружбу какими-то чувствами… Ситуация могла бы выйти ну крайне поганой. Но шампанское делало своё дело, и Костя подумал, что сейчас самый подходящий момент. — Айри, — позвал юноша девушку. — М? — отозвалась она лениво. — У тебя есть кто-то? — М… нет. А что? — Ира чуть задрала голову, чтобы видеть лицо друга. Оба замолчали, глядя друг на друга совсем в неудачных ракурсах. Костя вглядывался в тёмные глаза Томаш и чувствовал, как тонет в них, как в ночном беззвездном небе. Подавшись вперед, он прильнул к накрашенным губам своими, целуя как-то осторожно и робко. Это на тот случай, если ей вдруг не понравится. Томаш в любой момент могла его оттолкнуть, сказать стоп и дать пощечину, но… Почему-то не делала ничего. Напротив, её язык скользнул между его губ, прошёлся кончиком по небу и столкнулся с его языком. Как точно расценивать подобные действия, Чернышевский не был уверен, но был доволен тем, что ему ответили взаимностью хотя бы в поцелуе. В какой-то момент целоваться в такой позе стало неудобно. Ира встала со своего места и поставила колени по разные стороны бедер сидящего Константина. Присев к нему на колени в задранном платье, она положила ладони на его щеки и возобновила поцелуй. Теперь сомнений не было никаких, это был зеленый свет для него. Руки осторожно скользнули по округлым бедрам, задержавшись на упругих ягодицах. Непреодолимое желание сжать мягкую плоть заставило пальцы напрячься, и он впился подушечками в ягодицы. Ира шумно выдохнула Косте в губы, передвигаясь с колен к паху. Расстояние между их телами стремительно уменьшилось и стало жарко. От давления на пах Костя почувствовал, что возбуждается. Ира в его руках напоминала ему умелую танцовщицу восточных танцев: такая же гибкая и страстная. Прикасаясь к ней он думал, что наконец-то обрёл что-то ценное и значимое, и боялся потерять это. Упустить, как песок сквозь пальцы: так легко, а главное — безвозвратно. Но Косте не приходилось даже спрашивать или уточнять, Ира отвечала ему взаимностью на все его сомнения. Опустив руки от лица юноши, она скользнула ладонями между ними и постаралась расстегнуть ширинку на брюках. Костя тяжело вздохнул, не отрываясь от горячих губ. Член стал твёрже, и случилось что — в таком состоянии ему отсюда без последствий не уйти. Он внезапно открыл глаза, глянув перед собой, и заметил, что Вадим стоит всё также рядом, в двух метрах от них. — Айри… Погоди, — оторвавшись от губ, произнёс Костя. — Ты реально хочешь сделать это в его присутствии? Ира, справившись с ширинкой юноши, обернулась на телохранителя, заправив выбившуюся прядку за ухо. Прикусив губу, она вернулась к Косте и прищурилась. — А ты что, стесняешься, милый? — усмехнулась Томаш, проводя пальцем от груди к паху юноши. — Я не могу заставить его нас оставить. Не здесь. Он выполняет распоряжение отца, так что… Он будет стоять. — Я не стесняюсь, нашла у кого спрашивать это вопрос. Скорее беспокоюсь за тебя. Вдруг ты не захочешь, чтобы он смотрел. Ира хмыкнула и качнула головой. — Расслабься и представь, что его нет. — она пожала плечами. — Или… Может, тебя заводит, что он смотрит? — Ах ты похотливая… — усмехнулся Костя и притянул к себе Иру за лямку платья. Раздеваться полностью из них никто не собирался, не в том положении оба находились, чтобы позволить такую роскошь. Ира привстала на коленях, задрав платье повыше. Костя скользнул по девичьим бедрам, остановившись на внутренней стороне. Снимать белье было крайне неудобно и, пока Ира приспускала на Чернышевском боксеры, он поддел пальцем ткань её трусов и отодвинул в сторону. Прильнув к губам юноши, Ира поцеловала его требовательнее и грубее. Приподнявшись не без помощи парня, она опустилась на головку члена. Замер на мгновение с вопросом в голове о том, правильно ли она всё делает, Томаш опустилась ниже и тихо простонала Косте в губы. Он втянул воздух через нос, и девушка ощутила, как все его тело напряглось. Внизу было влажно и горячо, и Чернышевский чувствовал себя как никогда хорошо. Замерев оба, они отстранились друг от друга и в полумраке взглянули друг другу в глаза. Ира прикусила губу, скользнув ладонью от плеча к затылку юноши. Его руки покоились на ее бедрах, и от нетерпения пальцы то сжимались, то разжимались. В конце концов, Ира с легкой улыбкой на раскрасневшихся от поцелуев губах опустилась до упора и издала довольный стон. Прикрыв глаза, она поднялась вверх и снова опустилась, насаживаясь на член парня. Она двигалась неторопливо, упираясь ладонями в его плечи. Косте повезло, что на нём были рубашка и пиджак, иначе длинные чёрные ногти впились в кожу. Чернышевский блаженно прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана, помогая Ире двигаться руками. Мышцы ее бедер под ладонями играли от напряжения, и Костя находил в этом что-то невероятно сексуальное и красивое. Влажные стенки влагалища плотно сжимались вокруг возбужденной плоти, и Костя думал о том, что ни одна девушка, с которыми он спал до этого, не сравнится с Ирой. Она была совершенно другой, и потому от общего возбуждения с ней ему сносило крышу. Кровь приливала к головке члена все сильнее, а двигаться быстрее, как бы он хотел, не мог. Оторвать собственные бедра от дивана у него не получалось чисто физически. Надавив на бедра Томаш, Костя понадеялся, что та поймёт его намек и задвигается быстрее, но девушка продолжала двигаться в своём ритме, тихо постанывая, чтобы не привлекать внимания. — Айри, прошу, чуть быстрее. — взмолился Костя, открыв глаза. Ира взглянула на юношу с какой-то дикой улыбкой. Наклонившись к его губам, она вновь поцеловала Костю и прикусила его губу. Резкая боль пронзила кожу, а во рту появился металлический вкус — кровь. Правая рука произвольно скользнула по извивающемуся телу девушки. Сжав на мгновение грудь, Костя поднялся выше и сжал тонкую шею девушки пальцами, заставляя ее отстраниться. Ира довольно запрокинула голову назад и задвигалась чаще. — Значит, любишь, когда тебя душат, да? — хмыкнул Костя, слизывая с губы капельки крови. — Я запомню. Внутри всё напряглось. От хрипловатого тона Кости Ира почувствовала, как живот скрутило, как от пресловутого ощущения «бабочек» где-то в желудке. Он звучал так хорошо, а его рука так приятно, пусть и не опасно сильно, но сжимала шею. По телу пробежали мурашки, и девушка поняла, что волна наслаждения накроет её с головой. Задвигав бёдрами чаще, она резко села и зажала рот ладонью, скрывая стон наслаждения. Посмотрев на Костю из-под полузакрытых век, Ира поняла, что он так и не кончил и, встав с колен, она присела рядом на диван, накрыв всё ещё твёрдый член рукой. Прижавшись губами к вспотевшей шее, девушка оставила засос где-то под ухом, двигая ритмично рукой. Костя тяжело задышал, а затем слегка дернулся, изливаясь на пол. Девушка убрала руку и взглянула на свою ладонь. — Ты испачкал меня. — Прости, дорогая. — усмехнулся Чернышевский, — я не виноват, что ты быстрее меня кончила. Ира вытерла руку салфеткой и бросила на юношу неодобрительный взгляд. — Ты же знаешь, Чернышевский, я ничего не забываю. Костя усмехнулся, натягивая боксеры с брюками назад. Взгляд скользнул по невозмутимой фигуре Вадима. Парень ощущал себя странно из-за того факта, что всё это время телохранитель стоял тут и буквально всё слышал. Кивнув в сторону Вадима, Костя улыбнулся. — Как и он, я полагаю. Ира посмотрела на мужчину. Встав с дивана и поправив платье на бедрах, она подошла к телохранителю вплотную. Глядя на него снизу вверх, девушка улыбнулась. — Вадик, ты же ничего папе не скажешь? — Ни в коем случае, ваше величество. — с ухмылкой ответил Вадим и бросил взгляд с лисьим прищуром на Чернышевского. — А что, малец зассал? — прошептал блондин. — Вадик! — шикнула Ира. — Сам ты зассал, бугай. — возмутился Костя, встав рядом. — Ты лучше скажи, случаем не извращенец, подслушивать, как люди сексом занимаются? — За твои деньги, пупсик, я и посмотреть могу в следующий раз. — подмигнул Вадим. Ира, прикусив губу, улыбнулась. — Слушайте, мальчики, это вообще нормально, что ваша перепалка меня возбуждает? — Айри, ты вошла во вкус? — Возможно… *** На часах уже была полночь. Влада с Лерой выпили по парочке бокалов вина и сидели на диванчике у окна. Обе молча смотрели в окно и слушали музыку, доносящуюся, по ощущениям, отовсюду сразу. Прежнее волнение оставило их обоих, и теперь девушки сидели, чувствуя жар в щеках, и старались не думать о том, что совсем скоро наступит сентябрь с очередной учебой. — Жуть как не хочу на пары. — проговорила Чернышевская. — Ты бы знала, как я не хочу. Вернее… Хочу заниматься, мне нравится учиться, но не в таком режиме… А еще и балет. — Я вообще тебе не завидую, Лер. Мне всегда казалось, что балет это полная жесть… Столько травм. — Да уж… тут ты права. Действительно, травм дофига. И прочих побочных штук. Мои ноги вообще уже не помнят, что такое отсутствие мозолей. — жаловалась Кайзер. — Представляю… Будто вечно носить узкие туфли. Кстати, в этом году наверняка же будешь выступать. Ты пригласишь меня? — улыбнулась Влада. Лера одарила подругу наиграно осуждающим взглядом. — Я возмущена до глубины души. Почему ты вообще спрашиваешь? Конечно! Чернышевская рассмеялась, уткнувшись носом в плечо. От смеха, казалось, стало еще жарче, чем до этого. В зале было душно, и даже кондиционеры не справлялись со своей задачей, воздух был спертым. Встав с дивана, девушка потянулась вверх руками и глянула на подругу. — Не хочешь выйти со мной на улицу? — Не, я посижу тут. Ты ведь ненадолго? — Лера внимательно оглядела девушку. Влада кивнула. — Я скоро вернусь. Дверь, что вела к туалетам, вела и к выходу на просторный балкон. Поплутав немного по коридору, Влада вышла к распахнутым большим стеклянным дверям, выходящим наружу. Подойдя к углу, где стояла огромная каменная ваза-клумба, девушка принюхалась к посаженным цветам, но из-за легкого ветра, треплющего волосы, еле могла уловить тонкий аромат цветов. Прикрыв глаза, она принюхалась к запаху и улыбнулась. Прохлада приятно холодила разгоряченные щеки, и дышать становилось будто бы легче. — Что ты делаешь? Влада обернулась на голос, заметно испугавшись. На темном балконе стоял Игорь, резко контрастирующий со светлым фоном освещенного коридора чёрной фигурой. В руке он держал бутылку вина. Видимо, она была не первая, потому что он заметно покачивался на месте. Чернышевская поправила на шее чокер и мотнула головой. — Дышу свежим воздухом. А ты что здесь делаешь? — Можно сказать, что тоже самое. Сильно жарко. — проговорил Гром, неуверенно шагая дальше по балкону. — Ты много выпил, я так понимаю? — Это что, беспокойство? — хмыкнул Игорь, оглянувшись на девушку. — Расслабься, кисуля, тебя это не должно волновать. — Во-первых, меня не волнует, просто вопрос, а во-вторых, я не кисуля. Понял? — А если не понял? — тихо рассмеялся Игорь, шагая по направлению к девушке. — Что тогда? — Я не кисуля. — чётче и громче повторила девушка, скрестив руки на груди. — М… Кажется, плохо слышу. — издевался дальше Гром, подойдя совсем близко. Остановившись перед девушкой на расстоянии ладони между ними, Игорь вгляделся в девичье лицо. Он не понимал, что должен испытывать. Отец его откровенно достал этими разговорами по поводу женитьбы. Ему этот брак вообще не сдался. Настроение было в жопе, как говорится. У него была так называемая девушка, да и то, отношениями это было не назвать. Так, только секс и ничего более, но за последнее время Юля даже на это перестала соглашаться. Раньше её всё устраивало, а сейчас вдруг перестало нравиться. А самое неприятное — она не говорила причину. Просто написала, чтобы он от неё держался подальше и не писал ей. И как понимать подобное поведение? И всё это в куче бесило. Утолить свою злость Игорь мог только в алкоголе, и почти в конце второй бутылки вина понял, что ему душно в собственном костюме. Спасением был только балкон. — Я сказала: я не кисуля. — повторила девушка, прижавшись копчиком к мрамору. Игорь улыбнулся и чуть наклонил голову в сторону. — Да? А эта ленточка с бусинкой у тебя на шее похожа на кошачий ошейник. Или это колокольчик? — Это чокер, а не ошейник. — возмутилась девушка. — А по мне так, ошейник. Осталось только посадить на цепь. Тебе что больше нравится: золото или серебро? — Да пошёл ты! — воскликнула девушка. Игорь встал совсем вплотную, отпустив полупустую бутылку вина. Та ударилась об каменный пол и покатилась к стене, чудом не разбившись. Игорь навис сверху и указательным пальцем скользнул под атласную ленту чокера. Блестящая ткань впилась в шею, сильно сдавливая кожу. Влада ахнула, вцепившись руками в запястье юноши. — Что ты делаешь, перестань, мне больно! — Знакомлюсь поближе. Этого же от нас хотят, а? Или я неправильно всё понял? — Ты точно делаешь это неправильно, пусти… — хрипло проговорила девушка, стукнув парня кулаком по плечу. Гром был слишком пьян, чтобы остановиться, и потому, наклонившись к шее, он прильнул губами к раскрасневшейся коже. Чернышевская замерла, упершись в грудь юноши ладонями. Оставив несколько поцелуев, юноша лизнул натертую ленточкой кожу. На вкус она была горьковатой от разбрызганных духов, точно он попробовал самый дорогой коньяк. Это чувство Игоря опьяняло, как и то, что новая знакомая сопротивлялась. Было в этом что-то такое запретное и привлекательное, и Игорь поймал себя на мысли, что хочет её подразнить. Перебравшись от шеи к щеке, он оставил короткий поцелуй под скулой, едва прикоснувшись губами к коже. Уголки рта растянулись в довольной улыбке. — Слабовато сопротивляешься, кисуля. А ты ведь меня совсем не знаешь. — И знать тебя не хочу. — выпалила Влада, продолжая упираться ладонями ему в грудь. — Придётся. Мы же как в средневековье принц с принцессой, нас сватают. — рассмеялся Гром. — Какая тупость… Но ты забавная. — У тебя проблемы с чувством юмора, отойди. — Не хочу. Ты сегодняшнее мое развлечение на вечер. — хмыкнул Игорь. — У тебя что, друзей нет? — Есть, конечно. Одного зовут Пётр, второго Ильёй. Знаешь Хазиных? Да ты по-любому должна их знать… — Не знаю и не хочу, если они такие же, как и ты. — Какая ты упрямая, бесишь. Игорь прильнул к алым губам, целуя девушку требовательным поцелуем. Сначала Влада не поняла, что произошло, не сопротивляясь Грому. Он облизнул ее губы, наклонив голову в сторону. Язык был горячим, а кожа его потрескавшихся губ на вкус была кисловатой, как вино. По телу пробежались мурашки. На какое-то мгновение она не отдавала себе отчет, перестав с силой упираться в грудь Игоря руками. Но затем Влада будто очнулась ото сна и, с трудом разорвав поцелуй, ударила Игоря снова по плечу кулаком. — Ты больной! А ну пусти меня! Или я закричу! — Так я тебя снова поцелую, и проблема решена. — хмыкнул Игорь. — Кисуль, у тебя помада размазалась. Игорь улыбнулся пьяной и развязной улыбкой, прикусив нижнюю губу. Влада почувствовала снова волну мурашек по всему телу от его вида, но в ту же секунду присела и скользнула под рукой Игоря. Освободившись из его плена, она отбежала к выходу с балкона и уставилась на парня. Что-то в ней боролось: одновременно тело отзывалось непонятными импульсами продолжить целовать этого самодовольного и напыщенного индюка, но с другой стороны… Пошёл бы он куда подальше с такими манерами еще и после такого знакомства. — Придурок! — выкрикнула Влада. — Держись от меня подальше! И, цокнув каблуками, она скрылась в коридоре. Игорь проводил её взглядом, присев на тоже место, к которому секунд десять назад прижимал Чернышевскую. Запрокинув голову назад, он прикрыл глаза и тяжело вздохнул. В голове вертелся образ Юли, слова отца и все то, что было только что. Под соусом из вина, он чувствовал себя в эмоциональной мясорубке. Засмеявшись, Игорь приложил ладони к глазам и тяжело вздохнул. — Вот дерьмо.