i wanna be your master

Тома в напряжении оглядывал окрестности острова Рито, пытаясь понять, куда делась очень уж приметная высокая фигура, но та словно сквозь землю провалилась. «Разве он не хотел встретиться здесь с каким-то торговцем?», — нахмурился юноша, он был готов поклясться, что после открытия границ Снежная решила обосноваться в Инадзуме, пускай Синьора уже потерпела сокрушительное поражение в битве против Райден. Но она была одна, а если удастся сосредоточить больше сил и собрать недостающую информацию… Что будет ждать их? Справится ли сёгун, если Предвестники переступят черту в открытую, нарываясь на прямой конфликт? Судя по словам путешественника, Фатуи уже объявились в Мондштате и Ли Юэ, стараясь действовать максимально неприглядно, чтобы ни у кого не было доказательств их причастности и хлипкий мир, заключенный больше ради иллюзии, не рухнул. Но Тарталья уже засветился в порте Ли Юэ, потому его появление здесь вряд ли являлось приятным отпуском после того, что он натворил. Тома почти покинул свое укрытие, но едва он подался вперед, готовый отстраниться от потемневшей от времени дощетчатой стены давно заброшенного домика на главной улице Рито, как кто-то ухватил его за запястье, рывком утянув назад и впечатав в нее обратно. От силы, с которой его толкнули, у парня выбило дыхание из легких, а лопатки заныли от ощутимого удара. Готовый возмутиться, он вздернул подбородок и увидел перед собой ухмыляющегося Одиннадцатого Предвестника, в голубых глазах которого поблескивали насмешливые искорки. Свободной ладонью молниеносно ухватив Тому за горло и сжав то пальцами, он негромко и вкрадчиво проговорил: — Считаешь, что элитный отряд Царицы может быть столь беспечен? Едва ли слуга клана Камисато мог ему ответить, хватка была столь беспощадной, что он мог лишь судорожно хватать ртом воздух, машинально перехватив чужую руку и попытавшись оттянуть от своей глотки. — Ты… — просипел Тома, в зеленых глазах его отразилось неподдельное отвращение. По ним прямо-таки читалось «как низко нападать со спины», и Тарталья, словно правильно разгадав вложенный смысл, приглушенно рассмеялся. — Не ты ли подглядывал за мной исподтишка, а теперь праведником прикидываешься? Аякс со скучающим видом оглядел бледнеющее лицо, слабевшие руки парня едва ли могли высвободить того из удушающего захвата, но смотреть на подобные потуги доставляло своеобразное удовольствие. Он скользнул взглядом по подтянутой фигурке, замечая на бедре Пиро Глаз Бога, и в глазах его блеснул азарт. — Вот оно что… Я бы сразился с тобой, но не подходящее время и место, не могу пока привлекать внимание, сам понимаешь, — Аякс склонился к чужому ухо, низко и хрипло прошептав, — миссия не позволяет светиться. Хватка вдруг ослабла, Тома смог вдохнуть немного спасительного кислорода, в голове продумывая план атаки. Однако, стоило ему потянуться за копьем и стремительно податься вперед, следом за развернувшимся Тартальей, готовым скрыться, как тот отреагировал молниеносно. Боковым зрением подметив движение и заслышав шорох чужих одежд, Предвестник развернулся, отклонив корпус назад, чтобы избежать удара, и хлестким взмахом ребра ладони по кисти выбил копье из чужих пальцев, сразу же проводя подножку. Не успевший среагировать и не до конца пришедший в себя после удушения Тома рухнул на колени, зашипев от боли. — Я вижу тебе не дает покоя мое общество, — взирая сверху вниз на прицепившегося к нему Тому, отозвался Тарталья, опуская ладонь на чужую макушку и проводя с нежностью по шелковистым волосам, неторопливо опускаясь на корточки и свободной рукой обхватывая подбородок юноши, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза. — Какой прелестный огонь в глазах, поделишься? Уголки губ Предвестника изогнулись в неоднозначной улыбке, Тома, неотрывно глядя ему в глаза, чтобы тот ничего не заподозрил, потянулся к спрятанному в закрепленном на щиколотке ремешке кинжалу. Когда его пальцы обхватили холодную металлическую рукоять, взгляд противника как-то странно блеснул. Поняв, что он разгадал его план действий, юноша рывком подался вперед. Тарталья с видом крайне невозмутимым отклонился назад, падая на траву и перехватывая у самого горла чужое запястье, не позволяя приставить лезвие. Пнув нависшего над ним юношу под колено и добившись того, чтобы он потерял равновесие, Фатуи ловко перевернулся, выхватывая кинжал из ослабевшей хватки и нависая сверху. — Хорошая попытка, я оценил, — с нотками самодовольства в голосе отозвался Предвестник, упираясь ладонью в чужую грудь с силой, перенося на эту руку весь свой вес, чтобы давление оказалось внушительным. В свободной же руке блеснуло ранее заполученное лезвие, которым он провел по тонкой и чувствительной коже дернувшегося под весом его тела Томы. — Убьешь меня? — прорычал сквозь зубы подопечный семьи Камисато, в его глазах не было страха, а лишь неприязнь. — Что ты, к чему мне пачкать руки? Тем более, смерть важного члена семьи Камисато приведет к излишнему вниманию, мне бы не хотелось сталкиваться с Аято, не продумав запасной план. Тарталья лукаво подмигнул, как бы позволив гадать над тем, блефует он или драгоценный господин юноши находится в опасности, если не является важным звеном его миссии. Аякс равнодушным взглядом скользнул по оставленному порезу, откидывая кинжал подальше, чтобы у юноши не было резона вновь за ним потянуться, и освободившейся рукой принялся расстегивать ремень. Звякнула пряжка, Тарталья приподнялся, ловко перевернув парня на спину, чтобы связать за ней руки, и уже после облегченно выдохнул, поднимаясь и оттряхивая руки. — Слишком уж ты подвижный, — пояснил он, наблюдая за тем, как Тома поднимается на колени, видимо, он собирался без помощи рук встать на ноги, но сильно ли ему это поможет, если даже до этого момента он не смог нанести существенный урон? — Здорово, что ты поднялся, у меня как раз был к тебе разговор. Обхватив парня за плечи и с силой надавив на них, он заставил Тому низко склониться, прогибаясь в пояснице и облокачиваясь о составленные в кучу позади заброшенного дома ящики. Прижавшись бедрами вплотную, Тарталья с интересом пронаблюдал за тем, как открывшийся его взору участок шеи покрыли мурашки, а сам юноша под ним предательски вздрогнул от подобной близости. Внезапная догадка посетила его, Аякс склонился, прижимаясь грудью к чужой напряженной спине, коснулся губами кромки уха, чтобы после провести по ней кончиком языка, останавливаясь на мочке и чуть прикусывая. Кончики ушей Томы в мгновении ока покраснели, парень сильнее вжался в ящики под ним, дернул руками в захвате, словно бы рывок мог заставить ремень слететь с его запястий. — Боишься меня или… девственник? — обжигающий шепот опалил щеку. Тома отвернулся, не позволяя лицезреть эмоциональную гамму, отразившуюся на его лице. Щеки его налились румянцем, он одновременно закипал от неловкости и от ярости, но под весом Одиннадцатого Предвестника и жаркой близости готов был провалиться сквозь землю от того, что ноги стали ватными. — Отпусти сейчас и, быть может, я дам тебе фору, не позвав стражу, — прошипел сквозь стиснутые зубы юноша. Аякс тихо рассмеялся, неторопливо стаскивая штаны с парня, словно бы намеренно дразнил, прекрасно понимая, какая гамма смущения того может настигнуть. Даже если отринув стыд, тот позовет кого-то, рядовые члены комиссии им не по чем. Пускай придется использовать Глаз Порчи, чтобы справиться в случае, если сюда сбежится пол стражи, но лучше уж рискнуть здоровьем, чем позволить кому-то пытаться угрожать, манипулировать или запугивать. Он не собирался трястись в страхе перед кем-либо, после всего что он пережил и чего достиг, после вступления в Фатуи… Было бы унизительно повестись на подобную угрозу. Тома ощутил, как ткань перестала сковывать его, длинные и влажные пальцы проникли в анус, на удивление аккуратно растягивая. И все же подобное действо заставило его лишь сильнее напрячься и заелозить под весом чужого тела. Он до сих пор не закричал лишь по той причине, что сам стыдился происходящего, а если бы кто увидел его полуобнаженным и раскрасневшимся — умер бы от неловкости. Такое развитие событий действительно было хуже смерти, и как он посмотрит в глаза Аято и Аяке, если данная новость достигнет их ушей? Нарушая ворох беспокойных мыслей и его попытки отчаянно уползти куда-нибудь, Тарталья коснулся губами затылка, заставляя замереть на месте подобно загнанной в угол мыши. Жар зародился где-то в низу живота, разлился по грудной клетке, опалил лопатки и ударил в голову. Легкое головокружение настигло Тому, на какой-то миг ему показалось, что за время их скромной потасовки Тарталья успел чем-то опоить его, но это было попросту невозможно. Тома прерывисто выдохнул, ощущая пробившую его дрожь. Тарталья поцелуями спустился от затылка к плечу, оттянув на мгновение зубами ткань рубашки, чтобы припасть к открывшемуся участку кожи. В подушечках пальцев волнительно закололо, ощущения с непривычки казались такими яркими и трепетными, что у Томы бы и впрямь подкосились ноги, если бы не опора в виде ящиков перед ним. Он на мгновение даже позабыл о проникновении чужих пальцев, пока Аякс не протолкнул третий — тогда-то дискомфорт возобновился, отозвался тянущим чувством в пояснице и заставил вновь напрячься. Но не успело колечко мышц сжать пальцы, проникшие в него, как Аякс вновь обхватил губами мочку уха, посасывая. Теперь тягучее ощущение вместо поясницы одолело низ живота, только было не дискомфортным, а многообещающе приятным. — Сражаться куда приятнее, но, знаешь, из тебя неплохое исключение из правил, — негромко прозвучал чужой голос над самым ухом. Ладонь Одиннадцатого Предвестника вдруг опустилась на его губы, прижимаясь вплотную, а сам он приставил головку ко входу, неторопливым толчком проникая внутрь. Боль, стремительно переходящая в навязчивый дискомфорт, прошила Тому, он сдавленно промычал, не в силах быть громче — Аякс попросту лишил его возможности хоть для кого-то раскрыть и их местоположение, и чем они занимаются едва ли не в центре острова Рито. — Тс-с, я же сказал, — молодой человек провел кончиком носа по изгибу шеи, на мгновение останавливаясь, чтобы оставить темнеющий алым лепестком засос. — Мне нельзя светиться. Разум помутился, мир перед глазами расплылся и Тома просто зажмурился из-за нарастающего удовольствия. Приятная пульсация захватила его сознание, дыхание стало поверхностным и отрывистым, жар ощущался столь нестерпимо, словно прямо сейчас его Глаз Бога высвободил пламя, подвластное ему, и в буквальном смысле охватил с головой. Сдавленные стоны и нетерпеливое «мм» приглушала ладонь, которую Аякс ни на миг не отнимал от чужих губ, наращивая темп поступательных движений бедрами. Тома, на сколько ему позволяло сковывающее положение, привыкнув к ощущения и сам пытался податься бедрами навстречу, чтобы глубже принять в себя член, ощутить, как головка задевает простату, что непременно сопровождала волна головокружительного удовольствие. Трудно дышать. Тепло тела Аякса столь маняще и желанно, что мысли путаются. Сознание, не в силах совладать с бурной эмоциональной гаммой, почти отключается, грани размываются и Тома теряется в пространстве и времени. Он чувствует только, как нестерпимо тянет внизу живота, как в грудной клетке засели громкие и полные страсти стоны, которым не суждено было прозвучать вслух, как короткие ногти впивались в ладони, а ремень натирал запястья — непременно останется след после того, как его сковали. Аякс усмехнулся, наблюдая за тем, как эмоции Томы вырываются из-под контроля — истинное пламя, которое, разрастаясь, стремилось поглотить все вокруг, погрузить в хаос, сжечь дотла. Тома прекрасен в своей открытости и чувственности, прекрасен настолько, что Предвестник даже забывает о том, что обычно не прибегает к подобным методам. И, обхватив чужие бедра и до красных следов сжав пальцами, толкается до упора, изливаясь внутрь. Тома прогибается сильнее в пояснице, упирается лбом в ящики, тяжело дыша, и его тело сотрясает дрожь. Опустив взгляд, Аякс замечает, что они достигли разрядки одновременно. Покинув еще разгоряченное тело и натянув штаны на обмякшего и медленно осевшего на землю Тому, Фатуи высвободил из плена чужие запястья, возвращая ремень на законное место. Тома сидел в прострации — не то переосмыслял случившееся, не то оплакивал потерю девственности, не то терзался в осознании, что лишился ее с кем-то ненавистным вроде члена элитного отряда Царицы. Черт разберет, какие же мысли его посещали. Протянув ладонь и проведя ей по волосам юноши напоследок, Тарталья пошел прочь, бросив через плечо: — Надеюсь, при нашей следующей встрече то же самое пламя ты покажешь на поле брани.