***
— Агх. А-а. Том. Хватит! — скулил Дамиано, резко сжимая пальцами складки покрывала. — Я не остановлюсь, даже не думай! — Но… М-м-м. Мне больно! — судорожно стонал тот, сопротивляясь. Резкая боль пронзала позвоночник и верх, до лопаток. — Пожалуйста…! Я не могу б — больше! — он пытался избавиться, обстрагироваться от всего этого, но гитарист, не жалея его, продолжал. — Терпи! — не скрывая агресси, цедил тот. — Хватит! — крикнул вокалист, упав животом на диван. Томас смягчился, убирая руки, и осторожно провёл подушечками пальцев по покрасневшей коже. — Дам, ты же всё прекрасно понимаешь! — Мне больно, ясно? И я не намерен терпеть это! — Если я каждый день не буду массировать твоё плечо — мышцы срастутся неправильно! — успокаивал его Раджи, дотрагиваясь губами до шеи. Слышен был лишь тихий, приглушённый тканью всхлип. — Прости… Я знаю, что тебе больно, но мы не можем по другому. — он провёл носиком по шее вниз, до лопаток. Почувствовав, как Давид поднимается, опираясь на одну руку, он остранился, встречаясь с покрасневшими глазами. — Может ты на сегодня закончишь? — намекал ему тот. В ответ он получил лишь добрую улыбку и осторожные объятья. — На сегодня твои мученья окончены!***
Дамиано нервно трясёт ногой, ожидая, когда женщина за трибуной назовёт их страну. Страх увеличивается, а с каждой названой страной их шансы уменьшаются. — Италия! Виктория, выдохнув, падает на кожанный диван, рядом с барабанщиком, что принимается её обнимать, прижимая к себе. — Прошли… — шепчет Дамиано, ложась на плечо в стельку пьяного Томаса. Том буквально ничего не чувствует. От двух бутылок дорого мартини сознание затуманено настолько, что всё слилось в единую картину и не выделяется яркими цветами. — Ммм… — тихо тянет тот прикрывая глаза. Нет, всё же что-то он ещё понимает и осознаёт их радость, но уже не в состоянии выражать счастье какими-то телодвижениями. Двое сидят в тишине. — Дами… — Томас приободрился, обернувшись к задумавшемуся Дамиано. Давид удивился уменьшительно ласкательной форме его имени из уст гитариста, хоть и пьяного. — Чем так вызван интерес к моей персоне в последнее время? — еле слышно произносит тот, приближаясь к лицу шатена. Он неловко дотрагивается пальцами до скул, рассматривает шею. Удивляется, как под призмой алкоголя всё меняется, приобретает собственный оттенок страсти и притяжения. — Ты… — замолкает на секунду — сейчас пьян! — вдруг выпаливает Давид, смущаясь. — Ну… — жалостливо тянет гитарист. Не думая о последствиях, он неаккуратно перебрасывает ногу через бедро лежащего вокалиста и всем свои весом напирает на тело. — Скажи же! — гордо задирает подбородок тот — Мне это очень льстит! Продолжай! Кажется, он теряет контроль, но Давид собирается этим воспользоваться. Почему нет? Грубо притянув его ближе он тихо начал. — Том… Разве ты не чувствовал никогда влечение, что не похоже на человеческое, но не является любовью? — Не-а… — А я чувствую… К тебе. Что не говори, а он не знал, просто недогадывался, не задумывался. Ему просто нравилось это чувствовать. Дамиано прикасается к его губам, небрежно целуя. — Чувствуешь что-то? — Ага… Ответы немногословны, но этого вполне достаточно, чтоб раздуть пылающий огонь внутри вокалиста. — Меня ужасно тянет к тебе, — шептал он, сидящему на его коленях Томасу — Позволь мне воспользоваться твоим телом. Томас усмехается, понимая наконец, в каком они положении. От двери слышится хриплый кашель. Итан стоит неподалёку. Силуэт парня отражается тенью на сияющем паркете, что выдаёт его присутствие сразу, до того как тело покажется из коридора. Нагло улыбнувшись Дамиано, и подмигнув только что слетевшему с него Томасу, он удаляется в глубине номера. — Я за таблетками… Давид будто уловил его желание сказать после тихое «продолжайте». Дамиано, как только Торкио скрылся, принялся оставлять засосы на молочной коже Раджи, слыша, как тот сдерживает стоны. Переходит к плечам, ключицами. Снимает ненавистную одежду. Вокалист нехотя отрывается от тела и переводит взгляд на дверной проём. — Сгинь! — одними лишь губами цедит обозленный шатен, но не ожидая, что Итан не стерпит такого, вдруг прижимается к изголовью кровати, когда тот грубо зарывшись в тёмные волосы, что-то шепчет на ухо, посматривая на испугавшегося Тома. Дамиано с восторгом отстраняется, наблюдая за лицом барабанщика, который вот-вот норовит поцеловать его. — Я… Я… — он поворачивает голову в сторону Раджи, умоляюще заглядывая в глаза. — Том… — Итан… — мечтательно тянет тот, всматриваясь в глаза брюнета. Сумасшедший взгляд оглядывает гитариста. Торкио медленно прикасается к подбородку, грубо сжимая его ладонью. — Неженка… — шепчет тот, замечая как поморщился Томас. — Эт! — останавливает его вокалист — Дождись его согласия! Итан закатывает глаза на столь устаревшее правило и снова принимается разглядывать обеспокоенного гитариста. — Что вы задумали? — тихо, с отчаяньем в голосе. Торкио позволяет себе то, что позволено лишь Дамиано. Прикасается к бёдрам, поглаживает оголенную кожу, а после опускается чуть ниже. — Ты согласен разделить ваше время со мной?