***
— Юная хозяйка! Вам еще рано вставать, хозяйка! Виола плохая, плохая! — Прочь! — с этими словами подхватив длиннющий подол ночнушки, а точнее будет выразиться — ночного платья в оборочку и складочку, отшвырнула с дороги громоздкий стул и, шустро увернувшись от загребущих рук рыдающего большеглазого чудища, едва ли не налетела на туалетный столик, рухнув на него, оперевшись о резную раму зеркала руками, и уставилась на… не свое отражение. В зеркале — пухлое личико девочки-подростка лет так четырнадцати-пятнадцати. С мягкими каштановыми локонами до плеч, большими карими глазами и в общем-то миловидным лицом. Правда, не моим… — Ядрена мать!.. — прошептала и по привычке тут же согнулась в пояснице, собираясь подхватить подол этого бредового ночного наряда, чтобы стянуть его через голову одним движением, но внезапно мне прострелило спину. Боль отдала в шею и затылок, дернула бедро и проехалась по коленному суставу. Из горла вырвался тяжкий не то сип, не то хрип, и, скрючившись в рогалик, я потеряла равновесие, а потом, спустя несколько секунд балансировки, рухнула на пол, сбивая все, что можно сбить. — Хозяйка! — взвизгнуло лупоглазое чудище, но я уже мешком картошки сгромыхала, в последний момент попытавшись зацепиться за портьеру, но куда там! Треск, грохот!.. Рухнула гардина. — Нанная! — с грохотом открылась дверь, в помещение буквально влетел медведеподобный мужик, угрожающе выставив какую-то палочку перед собой. Старательно прокряхтев из-под гардины, попыталась подать признаки жизни. Спасите меня, санитары!***
— Ты не Нанная, — на это объявление я лишь скосила глаза на мужика, который представился как Гиппократ Сметвик, являющийся целителем семьи Лонгботтом по контракту и очень даже хорошим, с его слов, не то другом семьи, не то почти родственником. Этого тела. Убийственный взгляд серых глаз незнакомого мужика меня отнюдь не тронул и не испугал. Невесело хмыкнув, отмерев от ступора, по привычке запустила руки в волосы и тут же сморщилась, запутавшись в прядях, еще и дернув с непривычки. Где моя наполовину выбритая голова? Моя крутяшная прическа, с которой я могла быть как хорошей девочкой с короткой миленькой стрижкой, так потом хулиганкой, стоило только собрать волосы в хвост, показав всем бунтарски выбритый затылок и виски… — Ваших рук дело? — голос был непривычен. И дело было далеко не в грубости, а в том, что это вообще был не мой голос. Мужик тяжело вздохнул, нащупал рукой кресло и упал в него, потирая ладонями лицо. — Я пытался спасти. Был шанс, что я смогу ее вернуть, душа совсем недавно покинула тело. Это запрещенный ритуал некромантии. Если человек хочет вернуться, то обычно возвращается. Но иногда… возвращается не он, а тот, кого он посылает вместо себя, если сам жить не желает. От его слов пробило на хриплый кашель-смех. Откинувшись на спинку своего кресла, положив руки на подлокотники, буркнула: — Так далеко меня, конечно, послали впервые. Уж дальше некуда. В тело героя детской сказки. Поправка — второстепенного героя с претензией на замену Избранного!.. Так еще и в его женскую версию… Повисла пауза. В голове было потрясающе пусто, но вскоре пустоту разбили следующие слова мистера Сметвика: — Ты пьешь? — Не только, — хмыкнула. — Еще и курю. — Курить не дам, маленькая. Виола, виски! Когда на столике появился поднос с бутылкой и бокалами, вопросительно посмотрела на мужчину. — А для виски в самый раз, что ли? — Немного можно, — целитель кисло улыбнулся, плеснул нам алкоголь на два пальца. С секунду смотря на бокал на столике, который ждал меня, решительно подалась вперед, схватила бутылку и, наплевав на все приличия, приложилась к горлышку. Закашлялась так, что хлынули слезы. Разомкнув губы, глянула на мужчину, развалившись в кресле, небрежно придерживая покачивающуюся бутылку пальцами своего нового тела. — И что дальше? Тот, кто назвался Гиппократом Сметвиком, отреагировав на мою выходку весьма прохладно, невесело улыбнулся. — А дальше мы с тобой очень постараемся не попасть в Азкабан и избежать страстного поцелуя с дементорами. Я за запрещенную магию, ты за то, что стала ее результатом. В голове наконец начали шевелиться мозги и подавать признаки жизни здравые мысли. — О… Азкабан — это тюрьма, а дементоры — ее обитатели, да? — Откуда ты?.. — В книжке прочитала… И ведь ни разу не соврала.***
Меня зовут Нанная Лонгботтом, мне через две недели исполнится пятнадцать лет, я слабая волшебница, единственная наследница и ныне последняя представительница славного рода Лонгботтом, ввиду того что моя любимая бабуля с замашками тирана умерла неделю назад. Проблема в том, что на самом деле я нихрена не Нанная Лонгботтом, а Васька Терешкова. А настоящая владелица этого тела в приступе подростковых загонов и заскоков, будучи и так забитой девчушкой, не смогла принять реальность в виде одиночества в обедневшем и практически обнищавшем поместье, остатков былой роскоши рода Лонгботтом, больных родителей в отделении сумасшедших, чье содержание и лечение в скором времени будет не на что оплачивать, и просто, откровенно говоря, в виде не очень радужных перспектив жизни в дальнейшем, поэтому решила поставить точку. Вескую такую и жирную. Гиппократ Сметвик, целитель из больницы Святого Мунго, нашел напившуюся вытяжкой из ядовитого растения Наннаю Лонгботтом слишком поздно, откачать не смог и решил воспользоваться последним шансом. Результат вы видите сами. Васенок, ты попала. Конкретно так. Но если бы на этом проблемы заканчивались. До волшебной школы оставалось всего полтора месяца, а в моей голове катается перекати-поле в плане каких-либо знаний об этом ебанутом мире с магией и всяким другим наркотическим бредом. Сказочным книжкам доверять — дело откровенно гиблое и вообще… надо как-то выжить. Как-то. При этом это как-то включает в себя не только присущее настоящей Наннае поведение, но и также сокрытие информации, что ее родная бабка, благо в последние несколько лет затворница, хотя все же опекунша, померла. Ибо она вроде как попадает под некое пророчество с риском оказаться Избранной со всеми вытекающими… Стоя перед ростовым зеркалом абсолютно голой, осматривала новое тело, которое от пережитых приключений, стресса и вообще переселения другой души решило резко схуднуть и оформиться во что-то… или скорее кого-то? Да, в прошлой жизни у меня тоже было круглое лицо, но короткая стрижка, выбритые виски и нормальный вес делали его весьма даже худым и по-лисьи хитрым, я бы сказала. Озорным. В любом случае все мое уже ушедшее в прошлое богатство в виде давно оформившегося тела девушки было в свете последних событий однозначно дорого и жалко до слез. Все недостатки, что казались в прошлом недостатками, как-то подзабылись, и… и низкая крепкая фигура песочных часов с широкими бедрами и плечами, что решили показать себя во всю мощь, после того как в моей жизни появилось фехтование, казалась верхом совершенства. Но… с каждым днем складывалось впечатление, что тело Наннаи Лонгботтом стремится к тем же пропорциям. С поправкой на рост ниже моего аж на пять сантиметров. Метр пятьдесят пять. Дюймовочка. Впрочем, не проблема. Быть полторашкой не так уж и плохо. Сметвик проверял меня каждый день и хмурился, говоря, что тело меняется и магия стабилизируется, делая из меня ведьму. Сдув надоедливую прядь волос с лица, устало прикрыла глаза. Вот уж не думала, что когда-нибудь кличка, которой часто меня обзывали парни, превратится в реальность. — Ная училась плохо. Не потому, что не могла, нет. Августа не хотела вырастить из внучки героя и поэтому не купила ей ее палочку, а вручила отцовскую, постоянно давила на нее. Поощряла лишь ее увлечение гербологией. С ней против сил Тьмы особо не повоюешь, — Гиппократ Сметвик весьма изящно пил из маленькой фарфоровой чашки чай. Забили девчонку. Я внимательно слушала его, поглаживая какой-то вид декоративного кусачего винограда, причудливо опутавшего беседку. Ввиду своих интересов в травах я немного разбиралась, уж таволгу от багульника и полыни отличить сумею, но вот с такими вот диковинками… не вариант. — Можно мне организовать… например, больничный? — за полтора месяца изучить все просто было невозможно. А ведь еще дела поместья и… да дохрена дел. Сметвик вздохнул, смотря на ухоженный сказочный сад с чарами вечного лета. Вдалеке поблескивали стекла зачарованных теплиц, тянущихся чуть ли не до самого горизонта. Территория, выделенная под разного рода лекарственные травы, была просто огромной. — Я уже думал об этом, — целитель задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Причина есть, ты… на реабилитации, тело и магия меняются после ритуала. Дальше все скроет врачебная клятва, но твой больничный может продлиться лишь до Рождества. И тебе придется все равно догонять материал. Фарфор под пальцами казался слишком хрупким, сдави чуть сильнее — и он рассыпется. Пальцы побелели. — Вы… мне поможете? Мужчина согласно прикрыл глаза. Неловкость. — Как… там родители? — Им осталось недолго. — Вот как… — сожаления не было. Лишь капелька грусти. Один черт, я их не знала. Но бабульку Августу именно весть о скорой смерти, пусть и так существующих в виде овощей, сына и невестки свела в могилу. Зазудел не видимый никому, кроме меня, широкий браслет татуировки-клятвы на крови, заключенной между мной и Сметвиком. Никто не должен узнать, кто я и каким образом появилась в этом мире. — Проще бы было, если бы вы меня убили, — улыбка вышла кривой. Целитель мягко улыбнулся в ответ. — Ты ребенок, Нанная. Магия карает за убийство детей, а я к тому же целитель. Если бы не тело подростка, к тому же последнего представителя рода… меня бы убили в ту же секунду. Я это помню, мистер Сметвик. — Виола, подай еще чаю гостю. Лучше с цианидом… Погода была чудесна, домовушка — услужлива. Перед моим носом лежали книги, которые я должна была прочитать.***
Сметвик застал меня за неподобающим благородной леди занятием слишком неожиданно. Он замер на пороге выбранной мной галереи с явным удивлением в глазах. Я его не видела. И не слышала, так как вслух отдавала сама себе команды, сидя в фехтовальной позиции: — Шаг вперед, двойной шаг, два шага вперед, подскок назад, шаг вперед со сменой позиции… — Тебе знакомо искусство фехтования? — Твою ж!.. Нанная Лонгботтом точно не обучалась искусству бить обидчиков железной палкой разной степени опасности. — Рапира? — Еще длинный меч, — после паузы выдохнула. — Можно саблю… Мужчина не ответил, только о чем-то задумался. На следующий день он, только объявившись на пороге, кинул мне в руки тренировочную рапиру и сказал оставить книги, увлекая куда-то вглубь поместья. Как оказалось, в дуэльный зал. — Эти рапиры зачарованы, ими нельзя убить, но поранить можно. С магией у тебя все сложно, с телом тоже, но, возможно, то, что для тебя привычно, поможет ускорить стабилизацию и быстрее окончить изменения. Непривычному телу оружие показалось невероятно тяжелым. Да, палочка, конечно, помогла, но это все же не то. Пальцы сомкнулись на рикассо, сев в фехтовальную позицию, одобрительно окинула гарду «Бильбо» взглядом, закрытый и надежный привычный тазик… Кончик острия прошелся по лбу, распарывая кожу, горячая кровь хлынула в правый глаз и потекла по щеке. Невольно облизнув губы, почувствовав вкус пота и крови, оскалилась. Завтра все будет болеть. Но приятная легкость и упорядоченность мыслей радовала, как никогда. — Я буду приходить вечером. Взмах палочкой затянул рану на лбу. Через неделю мне впервые поддалась магия. Но даже четыре месяца спустя любое, при несоблюдении определённых правил готовки, даже самое простейшее зелье оборачивалось не чем иным, как… первоклассным ядом. Еще и взрывоопасным.***
— Мисс Лонгботтом! — Блядь! Ругательство вырвалось просто на автомате, да еще и на родном языке. Выскочивший словно черт из табакерки, профессор Снейп заставил на миг забыть про боль и подпрыгнуть в испуге. — Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора за нецензурную лексику на иностранном языке! — Fuck… — И минус десять за нецензурную лексику на родном! Честно, на баллы мне было далеко плевать, а вот разбитую губу, синяк под глазом и наспех перетянутую ремнем ногу, что скрывала мантия, как и подранную штанину, не хотелось бы демонстрировать. В меня, в конце концов, «Секо» попали. И лучше бы было поскорее залить рану зельем, а потом обмотать волшебным подорожником вместо бинтов, который жуть как хорошо помогал при таких ранениях. Впрочем, свет был довольно тусклым, и, ссутулившись, поспешила опустить лицо, завесив его волосами. Проблемы мне вот точно ни к чему и… — Итак, мисс Лонгботтом, потрудитесь объяснить, что вы забыли здесь после отбоя? Неужели ваш скудоумный мозг снова вас подвел и вы забыли дорогу до своей гостиной? — Простите, сэр, виновата. — Вы сейчас серьезно? — Да, сэр, я забыла дорогу и… Больше драмы, больше слез и соплей. Пусть поверит! О забывчивости и тупизне Наннаи Лонгботтом слагали легенды! Да что там! А после того, как я пробыла полгода на больничном, вернувшись только после Рождества на несчастный пятый курс, и принялась теряться в замке, все обитатели дружно покрутили пальцем у виска, решив, что с Лонгботтом совсем беда… Информация, которую не особо скрывали, но и не афишировали, просочилась в массы, и ядовитый язык Драко Малфоя решил растрепать всем, что мои чокнутые родители в Мунго таки умерли. Было и сочувствие, и равнодушие, и жалость. Всплывшие подробности, чьими руками они там оказались, тоже ничем не помогали. Мне было плевать. Вот вообще параллельно, так как моя задача — не накосячить совсем уж сильно, чтобы не подставить себя и дядю Гиппа своими проколами. Но пятый курс Хогвартса вышел на диво неспокойным. Розовая бестия устроила тиранию, организовала свою бригаду, и если от народной армии мне удалось плавно слинять, состроив из себя рохлю, то от нападок со стороны тех, кто жаждал насолить главным героям, удавалось уйти не всегда. Например, как сейчас… мысль была мимолетна, а в следующий момент я в уме проорала первое, что пришло в голову. Не думай о белом слоне! Я продолжала стоять в полутьме напротив профессора, пялиться на пуговицы его сюртука и совершать прокол за проколом. Мысленно орать перед легилиментом. Бурные аплодисменты моему скудоумию и отваге. К слову о слоне… — Мисс Лонгботтом, — вкрадчивый голос пробрал до мурашек. — Поднимите голову. — Профессор! — Сейчас же! Поверхностное чтение мыслей и образов законом не запрещено, так как у всех легилиментов и некоторых предрасположенных к этой науке людей это зачастую происходит невольно, и сам дурак, если защититься не можешь хоть артефактом, хоть еще чем. Проблема в том, что мой артефакт, врученный дядей Гиппом, был безвозвратно испорчен недавними событиями, а точнее варварски растоптан чьим-то каблучком. Красивая была брошка. Не думай о белом слоне. Робко глянула из-под челки, но Ужасу Подземелий этого хватило. В кладовке за углом, в которой сегодня по велению судьбы оказались внеплановые квартиранты моими усилиями, раздался подозрительный стук. Мысль была быстра и мимолетна, как и все воспоминания, но этого, вне сомнений, хватило! Черт! Неужели они очнулись?! Твою-то мать, слишком рано и…! Снейп жестко схватил меня за плечо и буквально поволок за собой. Хватка просто железная, силен мужик! Трепыхаться было поздно и бесполезно, так что… Взмах волшебной палочки был стремителен и изящен в свете тусклых факелов, и вот каморка открывается, предоставляя живописный вид на три тела с красной отделкой на мантиях, аккуратно связанных Инкарцеро: оглушенные, заботливо перебинтованные и пахнущие специфическим, едва уловимым запахом краткосрочного зелья забвения, на которое я не поскупилась. Обычный бы человек не учуял, а вот мастер зелий… Тикай с городу, Вася. Тоби пизда. Пауза затягивалась. Наконец что-то решив, Северус Снейп взмахом палочки захлопнул дверь каморки так, что эхо от хлопка, казалось, услышали бы в другой части замка. Стремительно развернувшись, профессор зелий криво усмехнулся, заметив, что я все еще пытаюсь ломать комедию и прикидываться дурочкой. — Следуйте за мной, мисс Лонгботтом. Естественно, мое красочно разукрашенное лицо он заметил. Не мог не заметить.***
Когда хлопнула дверь кабинета декана Слизерина, стало как-то зябко. Хотя, если честно, накатила усталость и хотелось отчаянно зевнуть. Если внутренние часы мне не изменяли, то сейчас должно было быть около двух ночи. — Итак, — голос профессора мигом вернул меня в реальность. — Выверните все карманы. — А это считается за вмешательство в личную ж… — Выверните. Все. Карманы. Немедленно, мисс Лонгботтом. Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора за невыполнение требований преподавателя! Что такое мантия волшебника? Мантия волшебника, хорошая мантия волшебника, заказанная у более-менее хорошего портного, представляет из себя переносной склад. Карманов разной степени назначения в такой вещичке столько, что хорошо, если ты сам знаешь расположение их всех. Я знала. Беда была в том, что при достаточном уровне мастерства все эти скрытые подпространства для карманов можно было очень легко разрушить, и тут уж пятьдесят на пятьдесят. Либо все улики исчезнут, либо все добро посыплется из тебя как из рога изобилия. В любом случае дело плохо. Терять дорогостоящую вещь и ее содержимое совсем не хотелось. Палочка, кинжал, четыре ножа, дневник для записей, перьевая ручка, чернильница с чернилами, перчатки из драконьей кожи — аж три пары; пустые флакончики и склянки, моток честно спизженной из Запретного леса паутины акромантула — моя награда за топографический кретинизм и тугодумство; зелья кратковременной забывчивости — десять флаконов в кожаном зачарованном чехле… Серп для трав. Бодроперцовое зелье, пустой пузырек из-под экстракта бадьяна, крем от угревой сыпи, шампунька для волос, подаренная Лавандой, волшебный подорожник, вытяжка из ядовитого кактуса мадам Спраут, пять безоаров, рассованных и в манжетах, и в воротнике, и во внутреннем кармане. Шкатулка на замке для особо важных вещей, теплые вязаные носочки с бегающими хомячками, переносной гербарий… Куча все росла и росла, я все мрачнела и мрачнела, приближаясь к концу… к концу всегда страшнее и волнительней. …упаковка шприцев, бинты, маггловский комплект одежды, набор скальпелей, костерост, магическая марихуана, игральные карты, два хрустальных бокала, табакерка, трубка и напоследок три бутылки виски. Ах нет, финальным аккордом была аккуратно замотанная в платок булочка, что так и не попала мне сегодня в желудок. Снейп молчал. Я тоже. — Минус сто баллов с Гриффиндора. За слабоумие и отвагу. — Я никогда и не сомневалась, сэр, что мое место в Гриффиндоре… Мужчина вздыхает и как-то совсем уж устало прикрывает глаза. — Садитесь, мисс Лонгботтом. Покосившись на предложенное кресло, поморщилась. — Да нет, спасибо, я… — Рану на ноге тоже будете обрабатывать стоя? Или мне лучше прямо сейчас отправить вас к мадам Помфри и сообщить о ваших похождениях и содержимом ваших карманов вашему декану? Директору? Или лучше сразу вашей бабушке? При упоминании бабушки я вздрогнула. Если раньше времени вскроется тот факт, что Августа отошла в мир иной, то может случиться так, что Избранный про запас окажется рядом с Гарри Поттером очень быстро. Или еще быстрее окажется на месте Гарри Поттера, уже сейчас представляющего из себя психованную жертву всеобщего насилия, которая скорее всего после пережитого может превратиться в самого настоящего маньяка похлеще Волдеморта. С рода Лонгботтом на самом деле брать было нечего. Все имущество распродано, кроме главного поместья, половина того же поместья просто пустует, комнаты закрыты и не используются. Что касается территории и теплиц, на это рука просто не поднялась, да и надежда вернуть Фрэнка и Алису к тому времени пропала. Многое сырье, поставляемое в больницу Святого Мунго, было частичной оплатой за нахождение там родителей, но сейчас, когда они умерли… Много помог организовать дядя Гипп. Тихие похороны, якобы Августу Лонгботтом, да и договора он перезаключал по новой уже со мной и на мое имя. Что касается эмансипации, то удалось подкинуть нужные документы, куда надо, и официально я совершеннолетняя, но, пока не окончу те же пять курсов Хогвартса, взбрыкнуть особо не могу. Стоит кому-то что-то узнать, и начнется. Да, наследства не так уж много, но родичи поживиться и этим не откажутся. Тот же самый дядюшка, что швырял Наннаю из окна… — Покажите рану, — коротко приказал этот странный мужик, вызывающий во мне исключительно противоречивые чувства. Послушно расстегнув мантию, вытянула ногу. Звякнул ремень, с шипением задрала порванную штанину и скривилась. Больно, зараза. — Бл… Снейп не церемонился, дернув ногу ближе, склонившись над раной. Была бы в другой ситуации, оценила бы сидящего передо мной преподавателя, но куда там! Болезненно шипя, пыталась не ругаться. — Вы так и не потрудились выучить заклинания для оказания первой помощи? — ядовито осведомился мужчина. — У меня… с этим проблемы, знаете ли. — Я заметил, — скривился профессор Снейп, счищая засохшую кровь движением палочки. — С той частью тела, которой вы едите, проблемы у вас весьма очевидные. — Ну, у меня их определенно гораздо меньше, чем у вас. — Да неужели. Считаете, вам мало тех, что вы уже себе нажили? Зелье выплеснулось на рану. Зашипело, запенилось, но, в отличие от нормального действия, рану не затянуло. Так, чуть-чуть только поджило. Северус Снейп замер. — Вот поэтому я и не хожу в больничное крыло, профессор Снейп, — хмыкнула. — У меня невосприимчивость к чужой магии и вообще плохая совместимость… — Только не говорите, что все те зелья, вытащенные из карманов, готовили вы, — выдохнул мужчина. — Конечно я. Жить-то хочется… — Вам-то? Сомневаюсь! С вашими-то талантами к зельеварению! В результате рана была залеплена волшебным подорожником, закреплена обычными маггловскими бинтами, и, судя по взгляду профессора Снейпа, мой альтернативный метод лечения ран и вообще фитотерапия его ничуть не впечатлили. — Отработка. У меня. В воскресенье, в семь вечера, до конца учебного года, — чеканя слова, проговорил профессор зелий, проводив меня до гостиной. — И минус пятьдесят баллов с Гриффиндора! — За что? Да и что снимать, там же стараниями Амбридж и так ничего нет… — За вопиющую наглость и тягу к самоубийству, мисс Лонгботтом! К слову. А когда я смогу забрать свое барахло? Виски, между прочим, был мной забран из кабинета дедушки!***
Пятый курс закончился эпично. Явилась Тьма, точнее ее Лорд во всем великолепии. И вот мои поджилки затряслись. Экзамены были сданы, чемоданы собраны, вид убитого Героя заценен, и я… И стоило мне зайти в поместье, как я с порога закрыла его от всех, даже от дяди Гиппа, наказала своим домовикам посылать всех лесом, отправляя товары по прежней схеме через них же, после чего под завывания Виолы переоделась как самый обычный маггл, постригла себе волосы под мальчишку, стащила палочку бабушки, земля ей пухом, и утопала из дома в неизвестность с чемоданом, наподобие знаменитого магозоолога. Нелегально доплыв до Франции, с чистой совестью рванула со всех ног в такой же нелегальный тур по странам. И да, перестроить мозги обратно на то, что я Васятка из России, было проще простого. И даже если мне слали какие-то письма или искали по имени… Ваське из России до этого дела не было совершенно. А коли ты не считаешь себя человеком с этим именем, то как тебя искать? Это своего рода, тоже магия. Жизнь заиграла новыми красками. Свое семнадцатилетие я встречала в Праге, наслаждаясь одноименным тортом. И все бы хорошо, слух о том, что с Темным Лордом было покончено, донесли милые сплетницы в магическом кафе, и, радуясь сему факту, я всерьез решила навострить лыжи в сторону родины. Но для начала… мне хотелось посетить Италию. А в Италии произошла феерическая встреча двух беженцев. Самого отвратного профессора зельеварения, на редкость довольного жизнью, судя по его опрятному виду и здоровому цвету лица, и самой отвратной ученицы, которая налетела на этого профессора, зачитавшись брошюрой о Магическом колледже. По светлой рубашке Северуса Снейпа расплывалось пятно от какого-то напитка, а сам мужчина взирал на меня своими жгучими глазами, которые оказались крайне притягательными, особенно когда его волосы были собраны в небрежный хвост. — Лонгботтом! — это была чистейшая ненависть, так как те самые отработки по зельеварению пусть и помогли сдать экзамены за пять курсов, но оказались взаимно мучительными для нас обоих. — Профессор! — улыбка идиотки вышла на автомате, как и восторженный взгляд, придурковатый и лихой. — Вы же умерли! — Вы, вообще-то, тоже! — А? — я недоуменно хлопнула глазами, уставившись на старого знакомого с огромным изумлением, после чего осмотрела себя, снова перевела на него взгляд. — Да вроде нет. Хотя после вашего заявления уже не уверена… Бредовая мысль о рае и о том, что Авада убивает без следов, пролетела в моей голове быстрой вспышкой. Ну а вдруг это рай? Италия, сексуальный мужик со страстной ненавистью в глазах, жаркое лето, море, вино, пицца… — Лонгботтом! — Так мы в раю, — ничего так рай. — Не несите бред! Вас не могла отыскать половина Магической Британии ни одним из известных способов! Даже магия крови не помогла! А после того, как стало известно, что ваша бабка Августа Лонгботтом умерла… — Конечно же не помогла, — хмыкнула. — Я ж не зря настойкой-кровохлебкой пополам с губильником ползучим все это время травилась. А бабушка еще на моем четвертом курсе скончалась… — Вы что делали?! — в глазах профессора мелькнул ужас. — Как завещал мне Гриффиндор — прокачивала уровень слабоумия и отваги! Зелье Кровной Ненаходимости вы же меня варить так и не научили! Бывший профессор Северус Тобиас Снейп устало вздохнул. После чего, видимо мучимый совестью и природным чувством ответственности, страдальчески вытащил из нагрудного кармана блокнот и ручку. Что-то быстро черканул и, оторвав листок, протянул его мне. — Завтра в семь вечера жду вас по этому адресу. — Зачем? — хлопнула недоуменно я глазами. — Хогвартс вас пережил, мисс Лонгботтом, но, судя по всему, вы собрались в колледж, в который будет поступать мой крестник… — Это который Малфой? — Да, тот, который Малфой. В глазах бывше-будущего профессора была вселенская тоска. Победно улыбнувшись, вскинула руку вверх! — Я знала, что он ваш любимчик! — Силенцио! Проклятье просто с меня сбежало. Настойка из вытяжки кровохлебки, губильника — я еще огромным списком много чего пила. Так что мне простенькие проклятья? Я, может, лбом Аваду не отбиваю, но тоже фокусы люблю! — Так вот, профессор, я знала, что Драко ваш любимчик! Как и я! Для полной нелепости ситуации затяжная пауза должна была быть заполнена протяжным «трунь», обязательно сыгранным на ядрено-зеленой укулеле. Ах да, укулеле же в другом мире осталась…