В поисках омелы

      Она берет за руку Тисато и ведет по линии вен на запястье, чувствует, как под подушечкой большого пальца бьется пульс, затем она опускает голову на её грудь и прислушивается — ничего. Тисато хочет что-то сказать. Такина не видит движения губ, но угадывает намерения и накрывает её рот своей ладонью. Тисато замирает. Какой-то стук или шорох механизма, гудение, хотя бы самый тихий сигнал, но должен быть, но Такина улавливает лишь дыхание, то, как легкие наполняются воздухом, а затем выталкивают его, воздух, наружу, но уже без ценного для живого организма кислорода.       Вдох, выдох.       Вдох, выдох.       Через минуту Такина уже не слушает и потому с заметным опозданием замечает, как повисает подозрительная тишина, когда Тисато коварно задерживает дыхание. Такина поднимает голову и с легким недоумением смотрит на неё, изгибает бровь с немой претензией, и немая она, эта претензия, потому что высказать её — подставить себя. Этот взгляд заставляет Тисато рассмеяться.       — Что ты хочешь услышать? — Она весело улыбается. — Моторчик? — И издает похожие на тарахтение звуки.       Такина хмурится.       — Оно... бесшумно?       Когда Тисато мотает головой, Такина хмурится ещё сильнее, поджимает губы, а затем ещё сильнее прижимается к груди девушки, любопытство это или что ещё — не так важно. Она хочет услышать сердце, но слышит голос Тисато.       — Оно говорит со мной.       Такина собирается вновь подняться, как Тисато упреждает её, накрывает своей ладонью её голову и опускает обратно.       — Говорит?       — Да. — Тисато перебирает темные прядки Такины. — Оно говорит, что в следующий раз ты сломаешь мне ребра. — Рассыпается смех. Такина вздыхает, но на самом деле очень смущается. Хорошо, что покрывший её щеки румянец сейчас не разглядишь. — А ещё оно говорит, что ты очень-очень милая, слышишь? — Такина хочет возразить, но Тисато её опережает снова: — Послушай.       Такина смиренно повинуется, и тогда Тисато, стараясь не открывать рта, изображает голос своего искусственного сердца. Получается у неё, конечно, невнятный бубнеж, хуже некуда. Никудышный чревовещатель. К тому же она едва сдерживает смех, из-за чего сообщение от сердца прерывается на середине предложения, когда Тисато надувает щеки, а затем шумно вдыхает через нос.       — Ни слова не разобрала.       С напускной обидой Тисато намеревается ущипнуть Такину за бок, но та мешает ей, ловко перехватывает пальцы — они берутся за руки. Тисато не отпускает. Такина не сопротивляется.       — Ты плохо слушала!       — Нет, но, может, твое сердце говорит на другом языке. Где оно было сделано?       Такина все же поднимается и смотрит на Тисато сверху вниз. Она думает о том, какая Тисато красивая, а затем смущается и опускает взгляд.       — Есть ещё один способ его понять.       — Какой?       Схватив за воротник свободной рукой, Тисато наклоняет Такину к своим губам, чтобы при неизбежном столкновении поведать ей в поцелуе о том, что говорит её сердце.