Зачарованный

В ту ночь Вадим долго не мог заснуть. Так все совпало: джетлаг после перелета с задания, напрягшие цыгане у аэропорта, лишняя чашка крепкого восточного кофе, страстный секс с заждавшимся любовником... по совместительству боссом. Измотанный по всей кровати Алтан отключился первым после горячей встречи, а Вадим долго лежал рядом, вглядываясь в переливы его длинных черных волос, свежие засосы на бледной коже и каждую знакомую черту. Словно изголодался по нему, взгляд не мог отвести, и руки все тянулись погладить. Хотелось ненасытно обнимать, ласкать, шептать ему всякие нежности в аккуратное ушко, покрывать сотнями маленьких поцелуев, что обычно Ваду было несвойственно, да и сам Алтан никогда не поощрял. Странные были у них отношения... Если это можно так назвать. Вроде искрило постоянно, секс бурный, даже жесткий, но в остальное время они разыгрывали привычные роли злобного начальника и хитроватого беспринципного наемника. Они редко оставались в одной постели после секса. Не любовь, точно. Качественный сброс напряжения, который гораздо лучше всякой слюнявой романтики. Потребности в этой самой романтике не было. Обмен деньгами, услугами, сексом и колкостями между ними был отлично сбалансирован, их устраивал. Они знали друг друга уже давно. Алтану было пятнадцать в первую встречу, Вадиму — двадцать шесть. Мрачный подросток, любящий кактусы больше, чем людей, и вечно зубоскалящий громила. Сразу начались какие-то терки. Напряжение между ними просто обязано было во что-то превратиться. С тех пор прошло около десяти лет, к середине этого срока накопилось, перемкнуло, — они стали любовниками, ни разу не признаваясь в любви. А тут кое-кто вдруг соскучился до телячьих нежностей. Вадим продолжил смотреть сквозь теплые сумерки, едва разбавленные светом ночника. Вот он, его Алтан. Красивый, как ядовитая змея. Ну, объективно, внешность на любителя, и Вад даже не мог назвать себя поклонником восточного типажа, тем более такого, экзотически холодного, ведьминского. Красивый, но не привлекательный... Замкнутый и вредный характер накладывал свой отпечаток. По большей части Алтан носил приросшую маску недовольства, пока Вадим его не выбешивал прицельно в очередной раз, — тогда личина рассыпалась под внутренним натиском страсти или ярости. Сейчас он мирно спал, расслабив сердитые брови, приоткрыв порозовевшие губы... Хотелось склониться к ним, поцеловать и сладко отравиться. Эти чувства слегка пугали и завораживали своей интенсивностью. За всю жизнь у Вадима скопилось немало сексуального опыта, с мужчинами и женщинами, по сути ему было все равно с кем трахаться, лишь бы с огоньком и без особых заморочек. Он знал себя достаточно хорошо, чтобы понимать всю ненормальность прилива эмоций. Он никогда не был влюбчив. Увлекался — да. Кто-то нравился сильнее, кто-то чуть дольше удерживал на себе фокус внимания. Но никто не разбивал его сердце. Вад даже гордился, что на такое не способен. Чувства бы мешали работе наемника. С его образом жизни это было небезопасно. По-настоящему он любил только деньги. Сумма, прописанная в контракте с Дагбаевыми, была гарантом прочности их с Алтаном рабочих отношений. Служба с бонусами в виде молодого и интересного парня в постели, чей сложный характер стабильно добавлял сексу огонька. И все-таки, так получилось, что взрослый, опытный и циничный наемник чуть не позвонил боссу прямо с засекреченного задания, только чтобы услышать голос. Чтобы спросить, не забыл ли он вовремя поесть и не слишком ли засиделся в ночь над бумагами. К счастью, он еще не дошел до того, чтобы носить во внутреннем кармане фотографию дорогого начальства, но пару раз тайком вздохнул об отсутствии оной. В одноразовом телефоне никаких личных фоток не было и быть не могло, в соцсетях господин Дагбаев никак лицом не светился, медийности тоже старательно избегал. Вадик тогда словил острую волчью тоску на фоне звездного неба. Нечто подобное тысячи лет назад пригнало волков к человеческому костру и сделало верными псами. Но он не собака. Его называли Драконом за непрошибаемость, жадность и хитрость, а душа всегда была надежно прикрыта толстым слоем бронированной чешуи. Теперь он словно держал в руках свое самое дорогое сокровище, не мог насмотреться и всерьез понимал, что готов жизнь за него отдать, если понадобится. Алтан тихо застонал во сне, и у Вадима все внутри оборвалось от нежности и сладости этого звука. Он не выдержал и прильнул очередным поцелуем, а потом уткнулся лицом в теплый изгиб между плечом и шеей, глубоко втягивая запах и улетая от эйфории. Разбуженный босс зашипел и недовольно ткнул острым кулаком в бок. — Да хватит уже! Спать не даешь. Иди к себе. — Ну, золотко, я так соскучился, — Вадим немедленно воспользовался ситуацией, зацеловал и подгреб парня вплотную, закидывая его руку себе за спину. — Не выгоняйте меня, босс, я вам еще пригожусь. Он попытался для надежности слегка навалиться сверху, но тут Алтан начал злиться и сопротивляться по-настоящему. Выпихнутый из постели наемник скорбно прижал к себе край золоткиного одеяла и пообещал больше не приставать, но Алтан остался неумолим и даже пообещал наказать финансово, если он сейчас же не уберется вон. В собственной одинокой кровати Вадим промаялся почти до самого утра. Было как-то особенно обидно. Вроде уходил раньше после секса много раз, добровольно и по тычку в бок, никогда не страдал по этому поводу. А сейчас страдает, потому что хочет слушать это ворчание и шипение под боком, перебирать в пальцах длинные вьющиеся волосы, гладить по спине, пока Алтан не успокоится и не заснет, подарив возможность видеть себя таким беззащитным. Потом можно было бы еще разок с утра... Стоило представить возможные подробности утреннего секса, как к бессоннице немедленно добавилась эрекция. — Да что ж ты не угомонишься, — Вадим раздраженно сжал своего «дракона» вокруг натруженной головки. Причем на задании перед отлетом было свободное время пройтись, полюбоваться на местных мальчиков и девочек, перепихнуться без проблем, но член даже не шевельнулся в ту сторону, все мысли были об одном Алтане, скорей бы увидеть, услышать. Заглянуть в его колдовские глаза удивительного темно-красного цвета. Обнять, чтобы сердце успокоилось, а то ныло, как проклятое... Вадим застыл и уставился в темноту. «Как проклятое». Цыгане у аэропорта, налетевшие и окружившие табором, что они там ему кричали, кроме «позолоти ручку»? «Приворожат тебя, красавчик, ой приворожат!», «Дурной глаз на тебе, дай пять тысяч, любую беду отведу!», «Дай тысячу, на королеву твою погадаю! Вижу брюнетку рядом, думает о тебе!» Он тогда сильнее напрягся с того, что в толпе пристрелить или нож сунуть можно почти незаметно, и выбрался из окружения быстро и грубо, словив десятки визгливых проклятий в спину. Да ну, чушь какая... Было бы проклятие — у него сегодня бы так не стоял. И ощущения эти гораздо раньше начались. Чувства, чтоб их... Он поворочался. Вспомнились бабка с ее страстью собирать книжки о магии в мягких обложках. Он даже сам кое-что читал в детстве под чаек с заговоренным вареньем. Вспомнились давние рассказы сослуживца, как в его деревне местная ведьма парня то ли прокляла, то ли приворожила. Был нормальным, на другой жениться собирался, планы на жизнь строил, в город на заработки хотел поехать, а потом вдруг бац — «жить без нее не могу», и таскался за этой ведьмой, как привязанный. Иссох весь, почернел, она только смеялась и гнала его прочь... История эта тогда сильно страшной не выглядела на фоне рассказов других наемников про арабские пытки, пиратов-людоедов и египетских колдунов. У Алтана, между прочим, предки бурятскими шаманами были. Судя по успешности клана, духи к ним регулярно прислушивались. Он сам с детства был... странненький, мягко говоря. Все шептался со своими растениями в оранжерее, так что они у него перли, как на дрожжах. Любую дохлую колючку мог оживить, а потом заставить цвести и размножаться. Под утро такая мистика выглядела реалистичной до мурашек. На следующий день господин Дагбаев сменил гнев на милость и призвал Вадима на совместный поздний завтрак прямо в спальне. Вид у золотка был все еще сонный и неформальный: черный атласный халат сползал с плеч, длинные распущенные волосы сливались с шелковой тканью, губы пухлые после вчерашних поцелуев, глаза красные, как пьяные ликерные вишни, брови высокие, сам бледный от недосыпа, но королевскую осанку держал по привычке. Вадик снова засмотрелся и поплыл. Ну как есть — ведьма. Красивая. Натурально, Мортишия Аддамс бурятского разлива. Что ж так штырит-то, а? — Что на тебя вчера нашло? — холодно осведомился Алтан. — Затрахал. Во всех смыслах. Нажрался чего-то, решил меня впечатлить? — Обижаете, босс, все от души. Ну... мы давно не виделись. — Ты не так долго отсутствовал. — Без вас как будто целая вечность прошла. Алтан молча смерил наемника подозрительным взглядом, тот отразил его широкой улыбкой, самую малость натянутой. — Трезвый? — Абсолютно. — Хорошо... — Разве что пьян от любви, — Вад решил проверить догадку наскоком. — Так соскучился по тебе, золотко! Не знаю, что нашло. Не мог остановиться, как заколдованный. Вместо мрачного шаманского торжества Алтан закатил глаза в совершенно привычной манере и поскучнел: — Опять твои шуточки. Завтракай и иди готовить мне нормальный отчет о поездке. Вчера я не расслышал, кажется, у тебя рот был занят. Мне еще перед Юмой отчитываться о расходах. — Будет сделано. Вам вчера явно не хотелось слушать отчет. Вадим ухмыльнулся, взял горячий сендвич и уточнил: — А если серьезно, вашество. Сколько раз ты баловался колдовством? Я тут подумал, что твои шаманские корни — очень удобный бонус в работе... Конкурента там проклясть или нужного человека приворожить. Никто и не подкопается. — Вадь. Алтан поставил тонкую кофейную чашку на столик. — Тебе мозги в командировке случайно не подменили? Шаманские корни? Я настоящего шамана только на картинке в детстве видел. — А это не важно. Главное, что корни есть. Говорят же «потомственный колдун». Скрытый дар, передающийся из поколения в поколение, вместе с приметами, наговорами, небольшими ритуалами. Ничего такого в семье не замечали? Алтан скептически изломил бровь. — В семье Юма сейчас главная ведьма, но волшебная сила у нас общая: деньги, бюрократия и запугивание. Ты, как часть этой силы, прекрасно понимаешь, как все работает. Потом мы взрослые люди с высшим образованием, у меня диплом, у тебя кандидатская. Неужели ты внезапно поверил в какую-то другую магию? — В жизни много всего удивительного случается... — философски отмазался наемник. — У меня бабка однажды в косяк двери иголку воткнула, чтобы никакие ведьмы войти не могли, и в тот же день ключи потеряла, ногу подвернула, так бы и не попала домой, если бы я вечером через балкон не залез и дверь изнутри не открыл. — Я смотрю, ты больше меня в потомственном колдовстве разбираешься. — Алтан отщипнул кусочек свежего круассана и запил кофе. Вадим проводил взглядом биение жилки у него на шее, рядом с потемневшим засосом. — А могло быть случайное, бессознательное колдовство, — пробормотал он. — Допустим... вздрочнул ты недавно на мою фотку и бах — приворот. Алтан поперхнулся и закашлялся до красных щек и выступивших слез. Вад торопливо подсел похлопать его по спине и спросить, бдительно следя за реакцией: — Что, правда было такое? — Пошел... вон... придурок, — прохрипел босс, указывая на дверь для большей доходчивости. Дагбаев не подпускал к себе целый день. Отчет пришлось сдавать в компании бухгалтера и управляющего, значит — никаких личных разговоров. И возможно, никакой близости вечером... Босс принял отчет и отправил Вадима без лишних слов, даже без единого теплого взгляда, как будто не он вчера срывал с него одежду, голодно прижимаясь всем телом и выстанывая в поцелуи. Ну чисто деловые отношения. Вадим попытался переключиться в другой режим, сходил в качалку, потом в душ, потом поел, но вместо сытого отупения снова почувствовал глухую тоску. Хотелось припереться к Золотку и вскрыть его холодную личину до настоящего живого Алтана, страстного и язвительного, ворчливого и растрепанного. Настоящий приоткрывался лишь ненадолго. С годами молодой босс только наращивал умение держать броню. Куда только делся тот подросток, забавный и эмоциональный, ломкий оранжерейный цветочек с шапочкой легких кудрей. Вадим хорошо помнил его прежним. Отбросив ложную сентиментальность, можно сказать, что цветочек и тогда уже был ядовитым, не давал продыху телохранителю. Отрабатывал гипнотический змеиный взгляд, приемы «горячо-холодно», то душил вниманием и требованием неотлучно быть рядом, то заставлял пропотеть до печенок, исчезая на ровном месте. Кто бы мог подумать, что так обернется... Вад прислушался к ощущениям (чувствам!), — как есть отрава сработала. И наркомански тянуло приложиться снова, даже не на часок-другой за легкой дозой, а сгрести жадным драконом свое черное золото и постоянно держать в лапах. Делая вид, что проверяет безопасность на этажах и бодрость дежурных, Вадим обошел особняк в попытке найти босса и нарваться на приглашение. В столовой Алтана не было, в спальне и кабинете тоже. Значит, засел на самом верху, в оранжерее. Обычным смертным вход туда был заказан, но наемник уже не раз доказывал свою уникальную выживаемость, поэтому смело распахнул тяжелые стеклянные двери. Атмосфера оранжереи сразу охватила со всех сторон, прильнула, облапила, как многорукий цветочный инкуб: влажно, сладко, пряно. Золотейшество полулежал на любимом диванчике в глубине и вплетал в общую картину дымные кольца от вейпа. Судя по разложенным рядом стопкам бумаг и открытому ноутбуку — он пытался работать, но количество пара в воздухе и запустившийся скринсейвер говорили, что это ему так и не удалось. Взгляд алых ведьминских глаз лениво перекатился на Вадима. Бледное лицо осталось неподвижным, словно огромный наемник был лишь незначительной деталью для хода мыслей начальства... — Добрый вечер, золотце, — басовито промурлыкал Вадим. Алтан недружелюбно вздернул верхнюю губу и отвернулся: — Я тебя не вызывал. Вад сделал вид, что не понял намека, но восхищен окружающей зеленью. Он немного побродил вдоль цветочных насаждений, чтобы дать смириться со своим присутствием. Не выгоняли — уже отлично. Статуя Авалокитешвары мерцала золотом в торце оранжереи, переливалась отраженными огоньками свечей, манила подойти. Оттуда тоже тянулись призрачные нити благовоний. Палочки уже почти догорели, опали длинными дорожками пепла. Вадим постоял перед алтарем, изучая расположение свечей и венков. Никаких кукол вуду между ними замечено не было, да и Будда Сострадания работал не по этому направлению. Однако, свечи босс жег не просто так. — Чего тебе? — Алтан наконец перетек из горизонтального положения в сидячее. — Зашел проведать, — сразу отозвался Вад. — И? — И предлагаю провести этот чудесный вечер вдвоем. — В смысле? — Дагбаев еле заметно обозначил недоумение одной бровью. — Надо что-то обсудить? О чем я не в курсе? Премия тебе уже выписана. — О, спасибо, конечно. Как насчет просто... эээ, побыть друг с другом. — Нет, никакого секса сегодня. — Можно без секса. — Тогда зачем? Наемник присел на диван рядом и тактически закинул руку на низкую спинку. Вот стоит золотку немного расслабиться — и окажется в его объятиях... Алтан заметно напрягся. Вад почувствовал, что снова на него залипает: длинная шея, резные черты лица в обрамлении угольных кос, красиво расширенные ноздри. Дышит чаще, словно готов сорваться с места в любую секунду... Ну да, он перед собой видит другую картину: прожженого солнцем опасного мужика в два раза больше себя, гору мышц, разлапистые татухи, шрамы, об рожу кирпич сломать можно… и наверняка сейчас дурацкое выражение лица. — Ты странно на меня смотришь, — подтвердил подозрения Алтан. — Засмотрелся. Красивый ты... Парень растерянно моргнул и тут же закаменел, опустив углы рта вниз. — Бесить меня пришел? — Золотко, — как можно мягче произнес Вадим, — иногда людям в отношениях просто хочется побыть вдвоем. Мне вот захотелось. Это для тебя странно? — Мы не в отношениях. Это для ТЕБЯ странно. Если ты не за деньгами, не по делу и без секса, — то что на тебя нашло? Вадим кривовато усмехнулся: — Приворожил. Все твое колдовство, признайся. Алтан тяжело вздохнул. — Раньше ты в идиотских шутках не так часто повторялся. — Золотко, я серьезно. Да ладно, признайся, нашаманил на меня что-то? Я бы и так никуда уже не делся. Просто это странно... непривычно и сложно игнорировать. Если станет сильнее — начнет мешать работе, так что не нужно закручивать лишние астральные гайки... у нас и так все неплохо было. — Вадик, ты накурился? — почти испуганно прошептал Алтан, наклоняясь ближе и рассматривая ширину зрачков в серых глазах напротив. — Тебя на миссии по голове не били? — Это ты накурился, — он легко притянул его к себе за шею и чмокнул в губы. — Хорошо, что не мухоморов. Ну что, выкладывай начистоту. Цыгане уже раскрыли твои тайные думы обо мне. Алтан трепыхнулся и шарахнулся, едва не свалившись с дивана. — Так. — Он выставил перед собой развернутую ладонь. — Розыгрыш слишком затянулся. Какие цыгане? Какие астральные гайки? Прекращай, это с самого начала было не смешно. Ты несешь такой бред, что уже пугает. Вадь, сейчас останется только два пути, или ты приходишь в себя и объясняешься нормально, или я отправляю тебя к психиатру! — Признаю, скрывать семейные шаманские способности ты умеешь. Но я уже обо всем догадался, так что можно не прятаться. Мы ведь друг друга хорошо знаем... и с отношениями давно определились. Приворот слишком отличается от нормальных ощущений. Я в этом секу, бабка научила. — Он осторожно взял растопыренную ладонь, опустил и погладил пальцы. — Видишь, я не злюсь, не возражаю. Чувствовать себя таким влюбленным даже приятно. Я просто хочу выяснить, это действительно ты сделал или на меня наслали такое странное проклятие. Алтан несколько раз открыл и закрыл рот. Эмоции менялись на лице, как цифры и картинки в игровом автомате. Вадик терпеливо ждал джек-пота, поглаживая его по руке, чтобы в случае чего вовремя перехватить. — Наслали... проклятие... влюбленности? — слабым голосом переспросил золотко, наконец собрав все сказанное воедино. — Кому нужна такая глупость? — Ну не скажи, змейка моя. Если бы между нами ничего не было, мой любовный интерес к тебе бы порушил весь сложившийся порядок. Без взаимности нам бы пришлось разорвать контракт, я бы ходил вокруг твоего особняка, страдал, худел и терял профессионализм. Может, грохнул бы кого из ревности. Главное — не подкопаешься. И... без обид, но твоя репутация... многим может показаться, что любить тебя — настоящее проклятие. — Все так плохо? Вадим усмехнулся и поднес ладонь Алтана к губам, поцеловав кончики пальцев. — Предпочитаю думать, что это именно приворот, и рад, что к тебе, а не к кому-то другому. Что скажешь, золотко? Неужели не твоих рук дело? — А ты бы повелся на другого? — босс тут же ревниво прищурился. — А ты бы меня расколдовал обратно? — наемник потянул его к себе за талию, но Алтан уперся в его грудь обеими руками: — Стой. Ладно... Возможно. — Та-ак, это уже теплее! — Но сначала... — Дагбаев вывернулся из объятий и встал перед Вадимом, строго глядя сверху вниз. — Ты должен рассказать все подробности об этом... привороте. Или проклятии. Мне тоже нужно понять, что именно с тобой происходит. Возможно... я кое-что и нашаманил, без уверенности в результате. Это не исключает того, что могли наслать проклятие. Как говорится, для точного диагноза нужны точные симптомы. Расскажи подробно, когда это началось и что ты чувствуешь, почему сделал такие выводы. — С тебя в обратку рассказ, какие ритуалы проводил. — Договорились. — Ну... — Вад вдруг замялся. — Может, это все действительно крайне глупо прозвучит... Чувства — вообще ужасно глупая и нерациональная штука, я им стараюсь не поддаваться. Что, прям все подробно? — Да. Представь, что на приеме у врача. — Хех, хорошо, что не у следователя. Может, просто это... в бубен там постучишь, спросишь у духов и сам все узнаешь? — Вадим, не увиливай! Рассказывай про свою влюбленность. Словами через рот. Самый простой способ во всем разобраться. Когда это началось? — Э-э... так сразу и не скажешь. До поездки все нормально было... почти. Мне просто нравилось на тебя смотреть. Да и трахаться, чего уж там. — Всегда нравилось на меня смотреть? — Пожалуй... в последнюю пару лет особенно. — Почему? — Как почему? Ты красивый, а то сам не знаешь. Алтан безрадостно скривил рот уголками вниз: — Я знаю, сколько плачу стилистам и косметологам. А ты мне никогда нормальных комплиментов не делал, только троллил и подкалывал. — Да ладно, а когда мы... — Постельные разговоры не считаются, — резко перебил босс. — Так, значит последние два года тебе кажется, что я красивый. Дальше что? — Ты объективно похорошел, подкачался. А подкалываю я тебя потому, что когда злишься, особенно хорошенький. На живого человека похож, не на статую. Глаза горят, искры летят, ух! Прелесть. Алтан на миг гневно раздул ноздри, но сдержался: — Еще что? На миссии что было? — На миссии все было по плану, кроме одного, — Вадим положил широкие ладони на бедра парня и медленно огладил. — Заскучал я по тебе, золотко. Прям сильно, никогда такого не было. — От недотраха? — скептически уточнил тот, отлепляя от себя гладящие руки. — Не отвлекайся. — Ну что ты, змейка, все к одному сводишь? Там была возможность перепихнуться, впрочем, как везде и всегда. Мне не хотелось. Я по тебе скучал. Не так, чтобы именно по сексу... хотелось твой голос услышать, прикоснуться, просто побыть рядом, взять за руку... На лице наемника поступила несвойственная нежность, но он быстро очнулся: — В общем, вся эта романтическая хрень. Я чуть тебе не позвонил, но я все же профи, сдержался. Фотки твои в соцсетях искал. Вообще смех, если бы твою бумажную фотку в кармане таскать начал, чтобы смотреть каждые пять минут... Но хотелось. — Правда хотелось? — Ага. Потом просто тебя вспоминал. Какой ты, когда спишь, когда по утрам прихорашиваешься. Какая цаца на всех этих деловых встречах, не сравнишь с тем, как в цветочках своих копаешься, такой растрепыш-очкарик, бурчишь, ползаешь тут с совком на карачках... — Действительно, как в это можно влюбиться без магии, — фыркнул Алтан, пытаясь нервно поправить очки и забыв, что он в линзах. — Цаца, очкарик, ботаник, — он превратил неловкий жест в приглаживание волос на виске. — А мне нравится, что ты очкарик. Особенно, когда только просыпаешься или вылезаешь из ванной и пытаешься вспомнить, куда дел свои окуляры. Ты даже не представляешь, как пипецки мило шаришься по всем тумбочкам и поверхностям... и вид такой... целеустремленный, как у ёжика, даже если не видишь ни хрена. Алтан порозовел. — У меня такое чувство, что ты специально мои очки перепрятываешь каждый раз, чтобы я дольше искал. — Разве что разочек! — Не разочек! Поэтому оставлять тебя у себя в спальне всегда плохая идея. — Я больше не буду, честно-честно! — Так и поверил. Прекрати так лыбиться и рассказывай дальше. — Дальше... я закончил дела, сел в самолет и полетел к тебе на крыльях любви. Хотел еще в аэропорту сувенирчик какой прикупить, но у тебя все есть, да и качество там не твоего уровня. — Мог бы и прикупить. Дорог не подарок, а знак внимания. — Ваше Золотейшество, все мое внимание и так принадлежит вам. Тебе еще нужна какая-то дешевая открытка? — Может и нужна, — надулся Алтан. — Меня еще цыгане отвлекли, — увильнул Вадик. — Как раз возле аэропорта налетели всем табором и давай базарить. Требовали денег за снятие дурного глаза. — У меня дурной глаз? — У тебя самые красивые и необычные глаза, которые я встречал. — Знаешь... так непривычно получить от тебя второй комплимент за десять минут. Так что там цыгане? — Они угадали, что моя королева — брюнетка и что меня хотят приворожить. Но я думаю, что ты сделал это раньше... потому что был готов к нашей встрече... Обожаю, когда ты такой напористый и страстный без тормозов. Жаль, что редко себе позволяешь раскрыться. — Вадим снова положил ладони на талию любовника и не встретил сопротивления. — Это ты был без тормозов, — Алтан еле заметно поддался рукам. — С тобой не хочется останавливаться, никогда не хотелось, и думаю, ты это знаешь. Ты ведь тоже скучал по мне, золотко? — он потянул его к себе. — Возможно... немного. — Мне показалось, что ты заждался. Вадим привлек парня вплотную и уткнулся подбородком в его живот, умильно глядя снизу вверх. Ладони перекочевали на бедра и упругие ягодицы, обтянутые черной тканью брюк: — А то, что ты меня очень хотел — не показалось. — Хитрый ящер, прекрати меня лапать, — Алтан запустил пальцы в короткие волосы наемника. — Сегодня тебе не обломится, я почти не спал последние несколько суток. — Волновался? — Работал. — Мр-р, — Вад низко мурлыкнул в черную водолазку, кайфуя от того, как длинные пальцы босса осторожно массируют голову. — Теперь твоя очередь делать признания. Оба не прекратили свои нехитрые ласки, но движения Алтана слегка замедлились. — Это не проклятие, — вынес он вердикт после недолгой паузы. — Пойдем, покажу тебе свой шаманский алтарь. Он плавно расцепил кольцо рук и направился к выходу из оранжереи. — Погоди-погоди, разве это было не прямо здесь? Свечи, благовония, Будда? — Вадим поднялся за ним. — Нет, конечно. Здесь я поминал ушедших. Они прошли через весь коридор в дальнее крыло. В последние годы Вадим бывал здесь очень редко. Комната покойной госпожи Дагбаевой и детская рядом. Заглянуть сюда он решил бы в последнюю очередь. Думал, что Алтан вообще избегал это крыло, слишком много воспоминаний. В детской было чисто, мило и пусто без многочисленных горшков с цветами и раскиданных вещей. Светлая комната в классическом европейском стиле. О подростковых увлечениях Алтана говорили только темные покрывала на кровати и плакаты с ботаническими иллюстрациями на стене. Пластиковый человеческий скелетик в шкафу выглядел невинным конструктором рядом с лупой и глобусом. Больше никаких свидетельств мистики не наблюдалось. Дагбаев и сам остановился посреди комнаты, словно пытаясь вспомнить, куда спрятал улики. Посмотрел в шкафу, под кроватью, потом влез в нижний ящик письменного стола и извлек небольшую коробку с надписью «‎Юный химик»‎. — Садись, — он указал Вадиму на низкое кресло. Тот примерился, подобрался и аккуратно втиснулся между мягких подлокотников. Алтан поставил коробку на журнальный столик перед ним и устроился рядом. Пожалуй, Вадик ожидал увидеть под картонной крышкой нечто замысловатое: костяной ларец или старинные кожаные свитки, хотя бы бубен с пучком перьев... В коробке лежали какие-то бумажки, обертки от шоколадок, несколько открыток, засушенный цветок, линялая старая тряпка. Босс на мгновение замялся, достав ее из коробки, но все же выложил на стол к остальному барахлу. На дне осталось несколько тонких ароматических палочек. Алтан глубоко вздохнул, как перед нырком в глубину и расправил тщательно сложенную вчетверо бумажку. — Вот. — Он подвинул ее Вадику. — У меня не было ни одной твоей фотки, я тогда не мог попросить, а втихаря щелкнуть не получалось. Тайком снял копию у мамы в кабинете. Наемник тут же узнал первую страницу своего старого досье с мелкой фотографией, — физиономия была моложе, худее, стрижка почти под ноль. Краткое био, учился, место службы, участие в операциях, возможные связи... большей частью уже оборванные. — А че нормальную фотку у меня не спросил? Щелкнул бы на телефон. — Вадь, мне тогда было пятнадцать лет, я стеснялся. Я вообще очень боялся, что кто-то догадается о том, что ты мне нравишься. — Поэтому разговаривал со мной, как пафосный мелкий засранец? — Я не знал, как с тобой разговаривать, — Алтан горько улыбнулся. — В моем окружении не было никого, похожего на тебя. Ты меня подкалывал, строил, рассказывал дурацкие анекдоты, вгонял в краску и сомневался в умственных способностях, не говоря уж о физических. Со мной никто так не смел обращаться. Я ужасно злился... даже на пять по истории и физре вышел, чтобы тебя впечатлить. — Видишь, все было на пользу. А это что? — он тронул пустые обертки от сладостей. — Шоколадки, которые ты мне привозил. Открытки из твоих командировок. Помнишь? — Помню, — дежурно почти-соврал Вад, разглядывая цветные бумажки. Откуда было все наспех сунутое в карман рюкзака, он сейчас точно не мог сказать. Привозил скорее из смеси желания позлить богатого хозяйского сыночка и въевшегося на подкорку правила «ребенку — конфетку»‎. Его самого мамка редко баловала, но с вахты всегда старалась привезти мелкий гостинец, — радости было... Алтан не радовался, он мрачно выхватывал копеечные подношения, как будто спешил донести до ближайшей мусорки, кривил рот, разглядывая из-под очков, хмыкал и уходил, не поблагодарив. — Немного здесь, — наемник пошуршал фантиками. — Да. Немного. — Ну, золотце... хоть разок мог бы сделать вид, что ты этому рад. — Помнишь, ты привез мне кактус, мне не пришлось делать вид. Я радовался. — Ага, особенно, когда колючки из меня пинцетом вытаскивал. — Не надо было хватать его голой рукой, — ухмыльнулся Дагбаев. — Да кто знал, что там крючки рыболовные! На вид такой пушистенький! Прям как ты. — Это что, третий комплимент за вечер? — Да я тебе их уже гору насыпал. — Да, прям как шоколадок. — Туше. Ладно, а это что? — Это мое признание в любви... — Алтан осторожно взял картонную полоску с приклеенным сухим цветком. — Которое сдохло у тебя на подоконнике. — Это? Я помню, ты однажды сунул мне в руки горшок с цветком, пробурчал что-то невнятное и убежал, как будто там была бомба. Я пристроил на подоконник, думал горничная польет, пока буду в отъезде. — Я надеялся, ты умный, или погуглишь. Гардения обозначает тайную любовь. — Змейка моя, если бы я еще умел отличать гардению от прочих фиалок. Проще было сказать словами. — Как? Мы даже сейчас это нормально сказать не можем, а тогда вообще... Ты хоть представляешь... нет, ты не представляешь. Я не знал тогда, что можно задыхаться при виде другого человека, не уметь двух слов связать от волнения. А ты такой насмешливый всегда, яркий, огромный, взрослый, красивый до невозможности. Вадим удивленно поднял посеченную шрамом бровь, но Алтан не заметил, упорно глядя в стол и набирая воздух для нового потока слов: — Я думал, что вдруг признаюсь и ты надо мной посмеешься — умру на месте от стыда, и... и... я вообще не понимал, что со всем этим делать. Старался не подавать виду. Доводил тебя... легче было орать и злиться, чтобы не выдать, что на самом деле внутри происходит. Мне просто хотелось быть рядом. Я даже о поцелуях с тобой не фантазировал. Я тогда аниме смотрел, читал комиксы и придумывал, как мы с тобой спасаем амазонские леса, раскрываем преступления мировых корпораций против экологии и улетаем в закат на вертолете. И ты держишь меня за руку... — Знаешь, хорошо, что ты мне тогда не признался по-настоящему. Я бы тоже понятия не имел, что с этим всем делать. Пятнадцать лет, господи. Было бы не до смеха. Теперь понимаю, чего ты так лажал на тренировках... но ведь это было позже, тебе уже исполнилось шестнадцать, так? — Да... трудно, когда так близко. Я уже начал мечтать о поцелуях... а ты говорил, что я дрищ. — Если бы я тогда знал, то уехал раньше, чтобы не дразнить. — Ты и так слишком быстро уехал. — Алтан развернул кусок пестро-линялой ткани. — Это что, моя старая бандана? Думал, давно ее посеял. — Я ее стащил после тренировки. Больше у меня ничего твоего не было. Я знал, что ты надолго уезжаешь в Гонконг, ну и... не знаю, что тогда на меня нашло. Я никогда не верил в магию, шаманство и прочее, но тогда я собрал все это, с тобой связанное, и попросил духов, чтобы ты почувствовал ко мне то же, что и я. Чтобы ты меня не забыл... Вот и весь мой приворот. Потом мы не виделись несколько лет. А после... после площади Восстания, когда мамы не стало... все изменилось. Я изменился. Я бы уже не вспомнил про эту дурацкую коробку, если бы ты не заставил. Он начал раздраженно складывать вещи обратно. Вадим хитро прищурился и потянул его за пару длинных косиц. — Думаю, что в глубине души ты все тот же пацан. Однако, ну и тормозные у вас духи. Почти десять лет прошло, медленно работают. — Не смей оскорблять духов! — внезапно рявкнул Дагбаев, грохнув коробкой об стол. — Это ты тормозной, толстокожий динозавр! Ты втрескался в меня только через десять лет и вместо того, чтобы сказать прямо — наплел вокруг всякой фигни! Я твое досье и психологический профиль вдоль и поперек изучил, избегающий ты тип привязанности! Ты сливаешься от всего, что можно назвать отношениями! Ты саму мысль о любви допустил только на расстоянии от меня! Нет никакой магии, проклятий, приворотов, и я уже давно не тот мальчишка, чтобы по тебе страдать, поэтому даже не рассчитывай, что я сейчас растаю! — А ты все так же орешь и злишься, когда боишься выдать, что на самом деле внутри происходит, — Вадим положил в коробку вылетевший фантик. — У кого из нас больше проблем с отношениями? — Ты у меня одна сплошная проблема, — Алтан сбавил тон и покраснел. — Большая. — Сочту за комплимент на понятном нам двоим языке. Ты тоже моя проблема, золотце. Вад плавно сжал его подрагивающие пальцы: — Смотри, я держу тебя за руку. Духи все же точно сработали, пусть это заняло время. Спасать амазонские леса будет даже интереснее, чем сибирские. С корпорациями можем пободаться, мы и так это делаем в малых масштабах. Кстати, сейчас закат... Вертолет вызвать? Алтан сглотнул, краснея еще заметнее. — Сегодня я рассчитывал нормально выспаться. Первый раз за долгое время. Леса и корпорации десять лет ждали, еще подождут. — Как скажешь. А пускать меня сегодня в спальню будет плохой идеей? — Очень плохой. Я наутро пожалею. — Я тебя не разочарую, змейка, — Вадим поднес его руку к губам, оттеснил край рукава и поцеловал теплое запястье. *** К полудню следующего дня господин Дагбаев крадучись пробрался в свою детскую комнату. В коридорах никто не встретился, коробка стояла на журнальном столике там, где ее оставили, забыв после всех поцелуев. Он перевел дух, минуту-другую посидел в тишине, чтобы настроиться и принялся расставлять рядом принесенные с собой подношения: свечи, цветы, благовония, каменные чашки с маслом и молоком. Когда свечи затеплились огоньками, а от ароматических палочек заструился сладкий дымок, Алтан сложил руки в молитвенном жесте: — Многоуважаемые духи... Он закрыл глаза и вздохнул, обращение прозвучало довольно нелепо. — Не знаю, как проводить ритуалы правильно, не обижайтесь... Надо было говорить от души, искренне. — Я... хотел поблагодарить вас за... Он попытался сосредоточиться и сформулировать все, что следовало перечислить, но мысли сами перескочили на то, что было у них с Вадиком утром. Зацелованные губы расплылись в счастливой улыбке. — Спасибо за все. Огоньки свечей весело перемигивались и потрескивали.