Вишнёвые закаты

      Над городом опускалась ночь. Был близок тот самый момент, когда солнце принимает особенную позицию, и небо покрывается розовой дымкой. Вишнёвые закаты — так называл их Алексей Смирнов. Кроме вишни, для него ничего не было слаще в жизни. И он никогда не замечал, насколько прекрасно солнце в небе, когда садится за горизонт. Самым ярким воспоминанием в его памяти остался именно первый такой закат.       Они сидели на крыше, отгородившись от внешнего мира. Рядом два стакана с вишнёвым напитком. Алексей уговорил Мюррея купить несколько штук за раз и поставить в холодильник, чтобы лишний раз не ездить в город. Он понимал, что Мюррей ненавидит людей, избегает их общества, как только может, поэтому не усугублял.       Мюррей и завёл сюда Алексея. На крышу своего дома, откуда открывался вид на прекраснейший закат. Солнце медленно опускалось, и когда настал тот самый момент, Мюррей дёрнул Алексея за руку и попросил поднять глаза. Верхушки деревьев стали настолько тёмными, что сливались в одну полосу. В тёмный цвет постепенно начал вмешиваться розовый, потом тёмно-фиолетовый. Небо стало окрашиваться в розовый, красный, кое-где жёлтый, фиолетовый и оранжевый цвета. Они смешивались воедино, будто умелый художник размазывал свежие краски по холсту. Это было чудом. Именно так подумал Алексей, впервые узрев неописуемую красоту природы.       Молчание не казалось неловким или напрягающим, оно успокаивало и не отвлекало. Самым важным было запечатлеть картинку на подкорке, чтобы никогда не забывать эту красоту.       — Нравится? — спустя недолгое время спрашивает Мюррей. Он уже принялся посасывать свой вишнёвый напиток, прерывая тишину бульканьем. — Как такое может не нравиться? — спрашивает Алексей, не отрывая глаз от заката. — Это чудо! — Ты ещё не видел настоящего чуда, друг мой! Это малая его часть, завтра я тебе покажу такую штуку, у тебя глаза на лоб полезут от удивления! — Дожить бы до завтра, — отшучивается Алексей. Он молча берёт свой стакан и продолжает наблюдать за закатом.       Тем временем уже начало темнеть, в небе сгустились тучи и, кажется, вот-вот должен был пойти дождь.       — Слушай, Алексей, — начал Мюррей, положив свою руку ему на плечо, — спасибо тебе. Давно я так не отдыхал. — Тебе спасибо. За вишнёвый коктейль, за закат и… Вчерашнюю водку, — он улыбнулся.       Эти ямочки на щеках, чёрт. Мюррей при каждом взгляде на это миловидное лицо Алексея терял голову. Давно у него не было такого. Так вставляла только водка, да и то после нескольких бутылок.       Закат давно уже расплылся в темном небе, но Мюррей и Алексей всё сидели. Каждый надеялся дожить до завтра, без происшествий провести весь день и вновь посидеть здесь. Посидеть в той же не напрягающей никого тишине, попивая вишнёвый напиток. Посидеть рядом с другом, без задней мысли мечтая провести с ним всю оставшуюся жизнь.       Но вся эта оставшаяся жизнь закончилась для Алексея достаточно быстро, потому что уже через три дня его подстрелили. Мюррей проклинал себя за то, что вообще повёл этого русского парнишку развлекаться. Проклинал судьбу за то, что не дала ему хотя бы ещё один день посмотреть на самую прекрасную улыбку Алексея. Теперь он видел его милое лицо в последний раз. Алексей сквозь боль пытался улыбнуться, выдавить хотя бы два слова, чтобы сказать, что всё хорошо. Но ни черта не будет хорошо. Уже нет. Когда Алексей лежит с пулей в груди на руках Мюррея, захлёбываясь от собственной крови.       Он когда-нибудь отомстит этим русским или кто бы они ни были за Алексея. Выместит всю боль, накопившуюся за те минуты расставания с самым прекрасным лучиком солнца, любившим вишнёвые коктейли.       — Эй? Всё в порядке, Мюррей? — Чего? — Я спрашиваю, всё в порядке с тобой? Ты побледнел. — Рука Дмитрия лежала на колене Мюррея, будто всё так и должно было быть. — Я в порядке, — прочистив горло, отвечает Мюррей. — Я вспомнил своего друга Алексея. — Он даже не стал врать, потому что сейчас было бессмысленно. Уже нет той обиды на русских, нет боли от утраты Алексея Смирнова. В сердце осталась лишь пустая дырка, которую сейчас он пытался закрыть любым возможным способом. — Кто такой Алексей? — глядя перед собой, спрашивает Дмитрий. — Он тоже русский, учёный, если точнее. Красивый молодой паренёк, кажется, ему и тридцати то не было… — Мюррей придался воспоминаниям и страшные картинки в голове вызвали на глазах слёзы. Он с тихим всхлипом вытер их, пытаясь скрыть свою грусть от Антонова. — Учёный, значит… Он погиб? — Да, — тихо отвечает Мюррей, глядя на свои руки. Сейчас он будто вновь перенёсся в тот самый роковой день, держал на дрожащих руках Алексея, говорил, что всё будет хорошо. «Я останусь здесь, с тобой, Алексей, смотри на меня и только не отключайся». На лице гаснет улыбка, глаза застилает белая пелена, а руки уже не держатся за окровавленные рукава чужой куртки. Смерть не остановится ни перед чем. — Он погиб героем, я уверен. — Не спрашивает, а утверждает Дмитрий, поглаживая рукой колено Мюррея. — Вишнёвый закат, — тихо, на русском, произносит Мюррей и указывает на небо перед собой. И правда, там виднеется розовая дымка, которая вскоре разрастётся во все стороны, смешается в разные цвета и обретёт тот самый вишнёвый оттенок. — Он так любил их, — говорит Мюррей и мечтательно вздыхает. — Очень красиво, — глядя на небо, говорит Дмитрий. — Давай выпьем за Алексея. Алексея Смирнова, молодого и очень храброго парня. — Мюррей поднимает свой стакан вверх и выжидающе смотрит на Антонова. — За Алексея, — он чокается с ним стаканом и выпивает до дна вишнёвый напиток. — Это какой-то особенный рецепт? — Это обычный коктейль из придорожной заправки, — отвечает Мюррей.       Но для него он не самый обычный. Это любимый напиток Алексея, который своим вкусом всегда напоминает об лучезарной улыбке и ямочках на щеках.