Сладкоежка

      Запах, что исходит от Кэйла до невозможности привлекает. Фредо уверен, кровь графа подобна сахару, и если это так, то герцог тот ещё сладкоежка. Вампир живёт уже достаточно давно, но такой запах встречает впервые.       Стоит красноволосому пройти рядом, как до него тут же доносится сладостный шлейф. Фредо не понимает своего внезапного влечения. Раньше он не замечал за Кэйлом такого аромата. Возможно, пришло то время?       Под «тем временем», герцог имеет в виду период, когда ему нужно выпить крови. В такие моменты его нюх обостряется, а вампирская сущность как никогда даёт о себе знать. В такие моменты Фредо употребляет кровь животных, но она не приносит особого удовольствия. Кровь животных не способна утолить голод, скорее лишь притупить. Но тогда было легче справляться, ведь рядом не маячил источник сладкой крови. — едо... Фредо!       Перед лицом щелкнули пальцами, а перед глазами предстало слегка нахмуренное лицо человека, который на данный момент занимал все мысли вампира. — Ох, да? — Ты вообще слушаешь? — недовольно спросил Хенитьюз, присаживаясь рядом с герцогом. — Да, — ложь. Что там Кэйл говорил? Что-то про план ограбления Белой Звезды? Да, верно, что-то подобное. — ... Ладно, отложим этот разговор, — граф вздохнул, после чего внимательно посмотрел в лицо на против, — что тебя так беспокоит? Обычно ты собран и всегда во внимании.       «Ты причина моего беспокойства!»       В ответ красноволосый получил молчание и сомкнутые в тонкую линию губы. Кэйл опять вздохнул. — Ладно, давай заканчивать наше «мини-собрание».       Кэйл потянулся через Фредо, чтобы забрать блокнот, лежащий на другом конце дивана. В нос вампира сразу же ударил одурманивающий запах, а открывшееся перед ним шея так и манила. Дыхание участилось и герцог взглотнул.       «Не срывайся... Не срывайся... Держи...сь...» — мысли прерываются, как только Хенитьюз приподнимается и его красные волосы щекочут нос.       Для Кэйла всё произошло весьма неожиданно. Его буквально повалили на диван, запястья прижимают над головой, а сверху нависает Фредо. — Фредо, что ты... — граф замолкает, замечая суженные зрачки. Хенитьюз слышал, что у вампиров наступает «кровавый период», но не ожидал, что именно он окажется своеобразным «лекарством» от него. А точнее, его кровь. — Спрашиваешь, что меня беспокоит? — горячий шёпот обжигает, — меня беспокоишь ты, Кэйл. Стоит мне почувствовать твой божественный запах, как я хочу наброситься на тебя. Каждая клеточка моего тела желает заполучить тебя. Хочу почувствовать вкус твоей крови на своём языке. Хочу утолить жажду сладкой кровью, которую до этого никогда не пробовал.       Вот он вроде про кровь говорит, да и для вампира это обычная тема, но почему же красноволосый так смущается? Будто ему говорят всякие непристойности. — ... Если я позволю, тебе станет лучше?       Фредо из последних сил сдерживал себя, стараясь не напасть и не навредить парню под собой, но услышав эту фразу, последние частички самообладания покинули хозяина и тот осевшим голосом прошептал: — Ты... Позволишь?..       Вместо ответа, Кэйл высвободил руки из ослабившей хватки и расстегнул на своей рубашке пару пуговиц. Открылся вид на нежную кожу шеи и герцог не удержался: уткнулся в неё носом, чувствуя телом, как вздрогнула его «жертва». Он вдохнул аромат, и у него будто закружилась голова. Фредо не намерен переспрашивать разрешение. Первый ответ, дороже второго. Поэтому вампир сначала целует несколько раз место укуса, прежде чем клыки пронзают плоть. — Агх! ~ — Кэйл не ожидал, что будет приятно. Он думал, что от этого только боль, но оказался неправ.       Фредо казалось, что он сейчас озвереет. Кровь сладкая. Слишком сладкая.       От этого лишь лучше. Такую кровь он ещё никогда не пробовал.        Вкусно. Вкусно. Чёрт возьми , как же вкусно. До безумия вкусно!       Но вампир как-то находит в себе силы остановиться. Если он продолжит, у Кэйла будет слишком большая потеря крови. А этого он не хотел. Герцог зализывает свой укус, расстёгивая остальные пуговицы на рубашке. Он покрывает тело поцелуями, после чего слегка отстраняется и грубо впечатывается своими губами в чужие. Ещё не отошедший от укуса Хенитьюз мычит от неожиданности, но потом расслабляется, отвечая на поцелуй. Вампир отстраняется, ухмыляясь и томно шепча на ушко красноволосому, заставляя того краснеть ещё сильнее: — Прошу, отдай мне не только свою кровь...       И Кэйл соглашается. Он не знает, может это эффект от укуса, может вампирское очарование, если такое вообще есть, а может и более глубокие чувства. Но сейчас он готов отдаться этому вампиру без остатка. А герцог наслаждается смущённым лицом парня, его прекрасным голосом, который так возбуждающе стонет его имя. Скоплению влаги в уголках глаз, и этой сладкой кровью, которую он слизывает с губ красноволосого, когда прокусывает её. Эта ночь будет жаркой. А в последствии этого, у него теперь будет собственное «лакомство», которое он может вкусить в любое время.

И всё таки, Герцог Фредо фон Эджеллан тот ещё сладкоежка.