Мне жаль. Твой Тео.

      Джинни Уизли нервно поправила повязку на руке и уставилась прямо на меня. Она явно ожидала, что Я пойму намёк и дам возможность поговорить ведьмам наедине. Безусловно, при обычных обстоятельствах Я бы так и поступил. Однако обстоятельства были экстраординарными. Поэтому, смерив Уизли холодным и колючим взглядом, Я процедил:       — Позвольте поучаствовать в вашей беседе. Например, мне крайне интересно, какой из артефактов пожирателей смерти вас заинтересовал?       Гермиона ошарашенно посмотрела на меня и, кажется, даже пошатнулась. Не отрывая взгляда от Уизли, Я придержал её за локоть.       — Что? Джинни! — голос Гермионы словно надломился.       Рыжая ведьма демонстративно отвернулась от нас, явно не желая продолжать разговор, по крайней мере, в моём присутствии.       Внутри меня бушевала буря, в ушах застучало, объём кислорода резко сократился. Вдох-выдох, Я должен держать себя в руках! Конечно, Я знал, что в Министерстве Магии хранятся тёмные артефакты, защищённые моим проклятьем. Но точно не ожидал, что Джинни Уизли доберётся до одного из них. Я впился ногтями в собственную руку, итак, Тео, тебе нужен план, не время поддаваться панике. Во-первых, этой рыжей дурёхе нужно спасти жизнь и желательно руку. Она явно не доверяет мне, что неудивительно. Что ж, возможно, если Я расскажу про действие проклятья, Джинни будет посговорчивее. Мягким, почти вкрадчивым голосом Я обратился к девушке:       — Слушай, Джинни, Я хочу помочь, понимаешь? Это проклятье. Я его создал и не хочу, чтобы кто-то пострадал от него сейчас. Если ты не расскажешь мне, что это был за артефакт, мы не сможем снять проклятье. Рука — лишь начало, спустя сутки её будет не спасти. Но на этом всё не закончится, конечности, тело и в конце — голова. Универсального противоядия нет, Я трансформировал проклятье для каждого предмета. Ты могла бы показать мне руку?       В поисках поддержки Я посмотрел на Грейнджер. От ошеломлённой девушки не осталось и следа, вместо неё была, словно выкованная из стали, ведьма. Она еле заметно кивнула мне и осторожно прикоснулась к повязке Уизли. Гермиона разматывала ткань и говорила:       — Джин, я не могу тебя потерять. Мы всё исправим, слышишь? Просто расскажи мне и Теодору, что случилось?       Рука выглядела неважно, суток у нас не было, чёрные жилы уже обезобразили кисть и почти добрались до локтя.       Рыжеволосая девушка казалась сейчас на удивление хрупкой, плечи поникли, тонкие пальцы лихорадочно отбивали ритм. Выдохнув, она начала свой рассказ:       — Ладно, но я бы предпочла не упоминать имена… эм, третьих лиц? Мой друг, который работает в Министерстве, рассказал мне, что там хранится глаз дракона, он может обратить действие заклинания потери памяти. Мы изучили все прилагающиеся документы. О проклятье не было ни слова! Но в итоге я не смогла унести артефакт, только прикоснуться к нему. Остальное вы видите сами.       Гермиона вытащила из портсигара сигарету, и полупрозрачный дым заполонил комнату.       — Значит, ты создавал для Волан-де-Морта зелья и проклятья? Так вот как любимый ученик Снейпа распорядился своим талантом? — голос Гермионы был более едким, чем дым от сигареты.       — Любимым был Драко, Я — лучшим, — это всё, что Я смог ответить Гермионе.       О, Мерлин, её разочарованный голос словно пробил кратер в моей душе. Пропасть между нами стала ещё больше в мгновение. Убивал ли Я во время войны напрямую? Нет. Но мои заклятия и зелья делали это исправно. Единственная причина, почему я не гнию в Азкабане — это противоядия. Я бы отдал их и так, но вмешался отец и выторговал мне свободу. Но вот из казематов собственной совести мне не выбраться. Всё тщетно. Но Джинни Уизли не станет моей новой жертвой, будь Я проклят!       — Что ж, Я вынужден откланяться, как только противоядие будет готово, свяжусь.       Гермиона схватила меня за плечо:       — Теодор Нотт, если ты думаешь, что я спокойно буду сидеть, пока ты ищешь противоядие, ошибаешься! Я иду с тобой. К тому же ты должен мне интервью, вот и будешь параллельно отвечать на вопросы.       Я посмотрел в решительное лицо шатенки и усмехнулся:       — Кажется, это всё-таки похоже на допрос, мисс Грейнджер. Ну что ж, будь по твоему, мне может пригодиться помощь. Но Я отправляюсь в Малфой-Мэнор, это не проблема?       Грейнджер заверила меня в том, что единственное — что её заботит — это спасение подруги. Она уложила Джинни в постель и напоила её зельем сна без сновидений.       — Обычно Я пропускаю дам вперёд, однако перемещение к Малфоям, должно быть, исключение. Буду ждать тебя у камина.       Я уже взял горсть летучего пороха, как уловил еле заметное сомнение на лице Гермионы. Я бережно прикоснулся к руке, неизменно остававшейся в перчатке.       — Слушай, Я знаю, что случилось в поместье. Ты не должна этого делать! Я обещаю, что сделаю противоядие сам.       Гермиона вздрогнула. Взглянув в карие глаза, Я понял, что она не здесь. О, это знакомое чувство, когда тебя затягивает в прошлое, туда, где уже ничего не изменить. Мне отчаянно захотелось защитить Гермиону от того, что с ней уже случилось, от того, что с ней сделала Беллатриса. Но разве это возможно?       Грейнджер вынырнула из воспоминаний и задумчиво проговорила:       — Скажи мне, как это возможно? Ты неравнодушный, начитанный и талантливый, но сотворил всё это! Скольким людям довелось испытать то, что переживает сейчас Джинни? Гнить заживо?       Этот вопрос не причинил мне боль, но Я не знал на него ответ. Как это возможно? Способен ли подонок на геройство? Способен ли хороший человек на ужасные поступки? Это всё вечные вопросы, с моей точки зрения, всё решают обстоятельства. А уж про то, сколько людей пострадало от моих действий… Сотни, тысячи? Я не знаю.       Гермиона печально улыбнулась:       — Не отвечай, Тео. Я и книгу эту пишу в поисках ответа.       — Малфой-Мэнор! — Я исчез в сполохах зелёных искр. Вслед за мной перенеслась Гермиона.       Я видел Драко Малфоя разным за те годы, что мы знакомы. Счастливым, когда он поймал первый снитч, разбитым, когда блондин получил метку. Но настолько ошарашенным, как при виде Гермиона Грейнджер в его гостиной, никогда. Ему понадобилось пару минут, чтобы прийти в себя.       — Драко, Я тебе всё объясню, но мы не можем терять время. Мне нужна твоя комната для зельеварения и куча ингредиентов, включая печень дракона и яд акромантула. — Драко серьёзно кивнул и жестом пригласил за собой. Малфой всегда знал, когда не стоит задавать вопросы.       Гермиона и Драко наблюдали за тем, как Я разжигаю огонь и добавляю один за другим ингредиенты. К счастью, в поместье Малфоев было всё необходимое. Убедившись, что всё идёт по плану, Драко наконец расслабился.       — Салазар, что происходит?! Мне кажется, если завтра Блейз заявит, что встречается с МакГонагалл, я не удивлюсь.       Гермиона фыркнула и парировала:       — Точно не удивишься, удивление вообще свойственно философам, к коим ты, Малфой, точно не относишься.       — Что за чушь ты несёшь, Грейнджер? Ты, вообще-то, у меня в гостях! Могла бы и проявить уважение! — глаза Драко загорелись, он был счастлив, когда на его колкости реагировали. Однако в данном случае их перепалка мешала мне сосредоточиться.       — Драко, это не чушь, а Платон: «Философам свойственно испытывать удивление. Оно и есть начало философии». Гермиона, он помогает. Прошу, воздержись от колкостей. Я не притрагивался к зельям уже несколько лет, и тут нет моих записей. Поэтому Я был бы благодарен, если бы вы оба мне не мешали. И передайте кровь саламандры, пожалуйста.       — Кхм, прошу прощения, я, когда нервничаю, веду себя словно снова в школе. Но клянусь, работаю над этим с психологом. На самом деле я собирался на работу, отдам распоряжения домовикам, принесут вам чай. Что ж, я надеюсь на подробный рассказ, Теодор! — Драко обезоруживающе улыбнулся, передал мне нужный флакон, слегка поклонился Грейнджер и покинул комнату.       Я перехватил полный тревоги взгляд Гермионы, наверняка она боялась «подробного рассказа», это грозило серьёзными неприятностями для Джинни.       — Не беспокойся, Я опущу ту часть истории, где Уизли проникает в Министерство, чтобы утащить могущественный тёмный артефакт. Кстати, Я заметил в твоём доме множество книг на тему возвращения памяти, а Джинни, прости за тавтологию, положила глаз на глаз дракона.       Я вымученно улыбнулся, приготовление зелья давалось мне нелегко. Я был максимально сосредоточен. Права на ошибку не было, если придётся начать сначала — подруга Гермионы точно останется без руки. Говорят, мастерство не пропьёшь, но, кажется, Я смог. Руки задрожали, а глаза начали слезиться от едкого дыма.       — Диафанус Глассус! — умнейшая ведьма столетия сделала несколько изящных пассов палочкой и вернула воздуху прозрачность, а мне способность видеть. А вот тряска рук лишь усилилась, когда она приблизилась ко мне настолько, что Я почувствовал на себе дыхание девушки.       — Позволь помочь. Просто скажи, что мне сделать.       Я слегка наклонился к ней и прошептал:       — Тогда скажи правду. Кому ты хочешь вернуть память?       Мне кажется, что сейчас она отстранится, отвернётся и уж точно не ответит мне. Но этого не произошло, Гермиона утыкается мне в грудь и с горечью произносит:       — Моим родителям.