🌋🌋🌋
Юнги больно. Настолько больно, что слёзы, не спрашивая разрешения, сами убегают из глаз омеги. Юнги сидит у камина в своей просторной комнате и старается не двигаться, лишь бы не побеспокоить ноющий локоть. Омега натер специальной мазью, но пока никакого эффекта она не давала, заставляя Юнги тихо выть на своём диване, запрокинув голову. Дверь его комнаты распахивается без стука, заставляя Юнги вздрогнуть от неожиданности и тут же болезненно замычать. Чонгук останавливается в дверях на несколько секунд, смотря на брата в упор, словно сканирует, а Юнги отмечает чёрную рубашку, идеально обтягивающую крупное подкаченное тело и узкие чёрные брюки. Он только приехал, в комнату вместе с ароматом брата ворвался и запах улицы. Запах грозы. И непонятно, эта гроза собирается обрушиться на людей Сеула или она разверзается внутри Чонгука. — Мои люди сказали, что ты пришёл в плохом состоянии, а их отказал пускать к себе в комнату, когда они стучались. — Потому ты не постучался? Боялся, что я тебя тоже не пущу? — Юнги глубже начинает дышать, лишь бы прогнать подкатывающую к горлу рвоту. Болезненная волна начинает медленно откатывать назад, давая омеге устало прикрыть глаза. — Даже если бы ты закрылся на ключ, я бы сломал эту дверь и вошёл, — когда взгляд Чонгука падает на локоть омеги, посиневший от ушиба, Юнги, кажется, слышит хрустнувшие кости пальцев, которые альфа сжал в кулаки. — На телефон не отвечал ты по этому же поводу? — Не хочу, чтобы ты постоянно обо мне думал, — тихо шепчет Юнги, поднимая глаза на брата лишь на долю секунды. — Но если мои люди докладывают о не норме твоего вида, а потом ты не отвечаешь на мои звонки, ты не улучшаешь мне ситуацию. Это так не работает, малыш. Я начинаю думать о тебе ещё больше, — тяжелый вздох вырывается из губ Чонгука, и он аккуратно, лишь бы не задеть омегу, присаживается на колени у его ног. Состояние альфы сейчас, как волны в море, эта агрессия — она накатывает и отступает. Иногда отступает так далеко, что ты понимаешь: скоро начнётся безумие. Юнги молчит, лишь из-под опущенных светлых ресниц смотрит как Чонгук аккуратно касается его больной руки, стараясь не причинить даже малейшей боли. Почему-то от прикосновений альфы совсем не больно, словно они действуют лучше любого обезболивающего. Омега аккуратно сдувает со лба рыжие волосы, чтобы лучше видеть брата. — Не открыл им, потому что ты бы сразу сорвался ко мне или они повезли бы меня в больницу, а я не хочу, — и он звучит словно маленький ребёнок, которого хотят повести к стоматологу. Чонгук поднимает взгляд на омегу и выдыхает, наклоняясь к локтю омеги и легко касаясь ушиба губами. — Ты не скажешь, кто это сделал, да? Юнги отрицательно мотает головой с каким-то благоговением наблюдая, как альфа целует его больной локоть. — Можно было и не спрашивать. Как я забыл, что ты у меня из благородных. — Нет, совсем нет, просто со своими проблемами я веду войну сам. Если подступит подкрепление — это уже будет не моя победа, — Юнги ласково кладёт свою ладонь на плечо альфы, улыбаясь самым краешком губ. — А к финалу войны мне принесут твою голову? — скептически выгибает бровь Чонгук и отстраняется. — Ты совсем в меня не веришь, — дует губы омега. — Малыш, я верю и буду верить в тебя, даже когда весь мир решит, что ты не прав. Но почти все великие полководцы погибли, защищая свою честь. — Почти. Не все же, — уперто стоит на своём Юнги, а Чонгук склоняет голову, облокачиваясь о диван лбом. — С тобой невозможно разговаривать. — Так не разговаривай. Просто помолчи и поцелуй ещё раз, — Юнги улыбается, подставляя локоть, когда Чонгук вновь поднимает голову, хмыкая.🌋🌋🌋
Юнги наманикюренными пальчиками лезет в карман форменных брюк и достаёт длинный стик из пачки мальборо, подставляя к зажигалке Чимина, которую тот протягивает. Он глубоко затягивается и откидывается на деревянную лавочку, слушая умиротворённое пение птиц. — Что-то слишком тихо, не находишь? И Лиёна не слышно, — нервно оглядывается Чимин и поджимает губы. — Думаешь он так просто оставит тебе то, что произошло на прошлой неделе? — Мы с тобой оба прекрасно знаем его и на что он способен, — совсем спокойно выдыхает омега с дымом. — Вот именно! Тебе надо было посидеть дома или сказать Чонгуку, — он слегка истерично бьет себя по коленкам и опускает голову. — Перестань, Чонгуку не обязательно знать об этой маленькой проблемке, которую я в состоянии решить сам. — Маленькой?! — возмущённо воет омега, но его перебивает школьный звонок. Чимин устало трёт переносицу и поднимается, кидая взгляд на друга. — Ты иди, я позже тебя догоню. — Опасно сейчас оставлять тебя одного, — пытается возразить Чимин, но Юнги посылает в его сторону строгий взгляд изумрудных глаз. — Я докурю и приду, иди. Когда спина Чимина наконец скрывается за огромными дверьми академии, Юнги тушит бычок об урну и, сунув руки в карманы белых кожаных брюк, идёт в сторону угла. Его за шиворот дергают резко, но не неожиданно. Омегу швыряют к кирпичной стенке, тут же блокируя выход. На Юнги тут же падают тени пяти омег, он выпрямляется и скептически оглядывает себя. — Как грубо, — цокает Юнги и наконец поднимает голову. Пятеро высоких омег из их баскетбольной команды с битами наперевес. За их спинами Юнги видит выделяющуюся синюю макушку и хмыкает. — До чего мы докатились, парни? Раньше вон, если кто-то кому-то дорогу перешёл, на дуэль вызывали. А что сейчас происходит? Пятеро на одного без предупреждения, какой ужас. — Закрой свой рот, — рычит тот, что посередине и для наглядности замахивается. Юнги самым краем глаза видит преподавателя в боковом окне и, вскрикнув, падает на землю, закрыв подрагивающими руками голову. Даже омеги впадают в ступор на мгновение, а сзади громко хмыкают. Юнги играет спектакль, он все ещё хрупкий и невинный для всего пед. состава. Когда крайний омега делает к нему шаг, Юнги ближе подбирает к себе коленки и громко всхлипывает. Преподаватель исчезает в своём кабинете, прикрыв окно шторкой. Они всегда так делают, почему-то разрешая Лиёну творить все в этой академии. Когда один из омег почти подходит к Юнги и замахивается, омега начинает громко смеяться, принимая более расслабленную позу. Он снова это видит: негодование. — И это все, чего я достоин? Кучка говнюков с битами? А чего сам не разберёшься, а, Лиён? А, ты же руки пачкать не любишь, точно, — хмыкает Юнги и поднимает голову на омег. — Слушайте, парни, вы мне ничего не сделали, поэтому даю вам шанс не идти на поводу у этого подонка и не быть пушечным мясом. Вы спокойно уходите, а я не держу на вас обид. Окей? — Что он пищит, Рэй? — гогочет тот, что выше всех, а который стоял ближе всех, предупреждающе перехватывают биту, вызывая у Юнги расстроенный вздох. — Хочет, чтобы мы не оставили на нем ни одного свободного места. — Только морду его не трогайте, а то без неё он будет ещё более ничтожен, — слышится сзади. Лиён тут главный зритель, он запрыгивает на мусорный бак, чтобы лучше видеть вандализм, который сейчас будет происходить. — Ну я вас предупреждал, — фальшиво грустно произносит омега и одним резким движением выбивает биту из рук ближнего омеги, вставая в боевую позу.🌋🌋🌋
Юнги слышит присутствие Чонгука, когда ещё сидит в самой дальней палате больницы, а медбрат рядом обрабатывает его ссадины. Кроме потрёпанных волос, чуть порванной белой кожаной куртки и пары ссадин нет ничего, чем не могут похвастаться омеги. Шаги Чонгука тяжёлые и грубые. Кажется, даже где-то пискнул врач. Альфа залетает в палату метеором, своей аурой снося все на всем пути. Он метает в медбрата разъяренный взгляд, и тот, быстро поклонившись, исчезает в коридоре. — Даже сейчас ты мне предлагаешь просто молча посмотреть на тебя и уйти? Он разозлён до крайней точки, Юнги чувствует его сущность, которая мечется внутри, воет. — Со мной ничего не произошло. Я просто разбираюсь со своими проблемами, — как можно более непринуждённо убирает взгляд от брата, не выдерживая его, на самом деле. — Если ты изначально планировал так разбираться, надо было взять моих парней. — Они альфы. Это нечестно, — протестует Юнги. — О, ну да, а пять омег на одного это честно, — взрывается альфа, а Юнги прикусывает губу. Ему уже доложили. Чонгук подходит к окну больницы и облокачивается о него рукой, кладя в изгиб локтя лоб. Юнги аккуратно соскальзывает с кровати и медленно подходит сзади, поглаживая его напряженные плечи. — Чш, все хорошо со мной, видишь? Я могу сам за себя постоять без помощи моего грозного братика. — Иногда нужно принимать помощь, тебе не говорили? — его голос стал тише, спокойнее, Юнги ещё раз оглаживает плечи и прижимается щекой к его спине. — Я просто не хочу зависеть полностью от тебя. Я все ещё хочу, чтобы ты прижимал меня к себе при взглядах, клялся уничтожить всех, кто сделает мне больно, но я все ещё хочу оставаться собой. Хочу сам решать свои проблемы, которые в состоянии решить. И ты должен мне позволять. Чонгук поворачивается и заглядывает брату в глаза. — Но и ты меня тоже должен понять, я не могу просто так слушать своих парней, когда они мне докладывают о том зверстве, которое происходит с тобой. — Чш, — вновь перебивает его Юнги и по-рысьи улыбается. Он ведь рысёнок своего брата. — Хочу отсосать тебе. Чонгук теряется на мгновение, а омега тянется к его ремню, ловко расстёгивая. — Тебе же больно, — пытается остановить его альфа, но Юнги дует губы, что Чонгук не смеет возразить. — У меня болит только локоть, а руки мне не к чему, — он медленно опускается на колени, ведёт руками по мощным бёдрам брата, оглаживая их, а Чонгук крепче прижимается спиной к окну. Ему сейчас снесет голову. Юнги тянет брюки вниз и цепляется зубами за кромку боксёров, оттягивая ее к коленям. Он тут же трется носом о крупный член, ведёт им вдоль ствола и утыкается в лобок, втягивая около него воздух, заставляя Чонгука крепко сжать кулаки. — Честно, я с ума схожу, когда ты заботишься обо мне, — шепчет куда-то в основание члена Юнги, а Чонгук закидывает голову, что кадык начинает нервно ходить ходуном. Когда Юнги пробно лижет головку, то альфа запускает пальцы в тёмных рисунках в его рыжие волосы, прижимая ближе. Омега тихо стонет, когда пальцы брата проходятся по его загривку. Чонгук словно знает каждую точку брата, от которой тот с ума сходит, чуть массирует его, гладит большим пальцем, а у Юнги в животе узлы морские завязываются. Он с наслаждением обхватает головку, начиная посасывать. Лижет уздечку и берет почти половину, давя в себе рвотные рефлексы. Глаза слезятся, но Юнги упрямо втягивает щеки, вызывая сверху тихий утробный рык. — Черт возьми, — прикрывает глаза альфа, когда головка члена полностью толкается в заднюю часть глотки Юнги. Омега помогает себе рукой, обхватает основание в кольцо, тут же отпуская. Чонгук аккуратно стучит пальцами по затылку брата, давая понять, что сейчас он кончит. Но омега лишь сильнее смыкает губы на его члене, и его рот заполняется белёсой спермой. Он сглатывает почти все, некоторые капли стекают по подбородку. Он не успевает их стереть, потому что Чонгук рывком поднимает его и глубоко целует. — Ты такой вкусный, — шепчет ему в губы омега и прижимается ближе. — Знаешь, кого ты мне напоминаешь? — Чонгук чуть отстраняется, а Юнги мотает головой. — Кого же? — Помпею, когда она горела в огне. — Ты сейчас меня сравнил с катастрофой вселенского масштаба? — выгибает бровь Юнги. — Именно так, — хмыкает он и вновь целует.🌋🌋🌋
— Найди мне его куратора и человека, кто судил их бой. Потом подготовь его загранпаспорт и купи все по списку, который я отправлю тебе. Когда поедешь покупать новую форму, набери, я подъеду, — Чонгук неторопливой походкой идёт вдоль длинного коридора компании, а рядом идущий Хосок, вальяжно сложивший руки в карманы коричневых брюк, выгибает острые брови. — Переводишь его? — В Англию. — Он не простит тебе этого, — мотает головой Хосок. — Лучше так, чем видеть последствия их войны, — Чонгук подходит к лифту и нервно жмёт на кнопку вызова, отворачиваясь к окну. — Не представляешь сколько раз я уже пожалел о пакте с его семьей. Не было бы этой бумажки и моего слова, я бы в этого Лиена раскалённый асфальт залил бы и в печь кинул. — Юнги никогда не согласится сбежать. — Я вывезу его из Кореи любыми способами, а в качестве прощального подарка подарю ему голову его куратора. — Сочувствую бедолаге, — сочувственно тянет Хосок, когда лифт щёлкает и открывает свои двери. — Серьезно, что ли? — выгибает бровь Чонгук, поворачиваясь в сторону Хосока. — Так серьезно, что вчера заточил свою любимую катану. Его бошка слетит от одного удара. Только не давай приказ «сделай красиво», — Хосок морщится от последних слов, заходя в лифт вместе с Чонгуком. — Я не умею. — Не дам, но только чтобы мой мальчик в обморок не грохнулся от твоего «не умею красиво». — Да он сильный омега, переживет, — хмыкает альфа, облокачиваясь о стену стремительно падающего вниз лифта. — Хосок. — Да понял я, — недовольно тянет он. — Максимально эстетично.У настоящих историй любви финалов нет.