Летний лагерь имени Таролога

— Шестой отряд! Просыпаемся, быстро, быстро! — Селена резко распахнула дверь деревянного домика, в котором размещался их с Деймоном отряд, всё ещё бесстыдно дрыхнувший за пять минут до общего построения. Дверь натужно скрипнула, и, едва Селена встала в проёме, на неё с шумным плеском опрокинулось закреплённое прямо над ней ведро с резко пахнущей жидкостью, в которой обоняние беспощадно опознало чью-то мочу. Непотребно ругаясь, Селена выскочила на улицу и весьма удачно свалилась с мостика в реку, чья вода, хоть и не самая чистая, унесла большую часть следов виртуозной пакости. Настроения Селены, впрочем, это не улучшило. Она медленно восстала из воды, словно трехдневная утопленница, мрачно сдула с глаз прилипшую прядь волос, от которых несло общественным туалетом, и воззрилась на окна домика, где от души ржали разом проснувшиеся бесенята из её отряда, явно невзлюбившие её с первого дня. Нелюбовь вообще была абсолютно взаимной — детей Селена терпеть не могла, считая их беспричинно орущими наглыми тварями, только и способными на капризы и пакости. Мнение было укоренено крепко — в конце концов, Селена сама была ребёнком, а нынешние подопечные его только подтверждали. Потому, наверно, Таролог не мог придумать ей лучшего наказания, чем засунуть вожатой в детский лагерь где-то на русских просторах, наградив самым отбитым из отрядов — Селена каждый день мечтала закрыть их в домике и повторить с ними тотспельское фаер-шоу, но тогда Таролог точно заточит её здесь навечно, и вдобавок придётся сидеть в тюрьме за массовое убийство. Этого Селене не хотелось, поэтому приходилось терпеть. Орать на малолетних чудовищ отборным русским матом, впрочем, иногда было можно — сегодня Селена сдержалась исключительно из гордости и потому, что Деймон сильно ворчал по поводу дурного влияния на юное поколение (дурное влияние на ЭТО поколение, Деймон, серьёзно?!). Кстати, а где Деймон? Словно в ответ на вопрос рядом вдруг возникла запыхавшаяся и совершенно взвинченная Амели, выдавшая фееричное: — Там, это… Деймона пришили! — Что? — совершенно охуев от такого заявления, Селена прокрутила в голове самые страшные сценарии и понеслась к домику вожатых. …Пришили Деймона основательно и абсолютно буквально — Селене пришлось попотеть, отрезая крепкие стёжки, которыми его белая майка была приторочена к простыне. Поэтому Селена наконец отвела душу и обругала матом всё — начиная от ненавистных детей и невыносимого троллинга Таролога и заканчивая беспокойно вертящейся рядом Амели, чей скулёж делу абсолютно не помогал. Деймон только страдальчески поморщился, но прерывать её не стал — к тому же его нос наверняка уже уловил идущие от её волос и кожи запах, а значит, все нежности отменяются до момента, пока Селена хорошенько не отмоется. К тому же на линейку их отряд безнадёжно опоздал, и за это грядёт неминуемый втык от Жозефины, которая и так смотрит на них косо — вероятно, завидует развивающимся отношениям, которые здесь получили неплохой перезапуск — хоть что-то хорошее в этой невыносимой лёгкости бытия. — Интересно, если все произведения про летний лагерь соединить в одно, будет ли это идеальным местом для летнего отдыха? — от души хлестнув веткой по высоким, в человеческий рост, зарослям крапивы, Селена от души передразнивала подсказки от Нут. — Адом на земле это будет, вот что! Они в самом деле получили неплохую такую взбучку от Жозефины, к которой позже прибавились скрытые и явные насмешки от детей и общее недовольство внешним и внутренним состоянием — но, поскольку срываться на детях было нельзя, Селена пошла пиздить крапиву, с наслаждением представляя подопечных на её месте. — Опять измываешься над бедными растениями? — Селена резко обернулась, и её взору предстал как всегда невозмутимый Лиам в одних белых шортах. — Впрочем, это же исконно детская забава — воевать с крапивой… — Дети — цветы жизни, — мрачно ухмыльнулась Селена. — А дети нашей смены — крапива и чертополох, так что считай это сублимацией. — Ты слишком сурова с ними, милая Лилит, — Лиам безмятежно улыбнулся. — Вот они тебя и не любят, а ты в свою очередь их… — Я? Слишком сурова? — взорвалась Селена. — Да по этим малолетним преступникам колония плачет! Как ты с ними вообще справляешься без желания их убить, а? — Понимаешь, милая Лилит, — Лиам поглядел на неё, задушевно улыбаясь. — Мне всё равно на это всё, я в своём познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживаю на триллионах и триллионах таких же планет, понимаешь, как эта Земля, мне уже этот мир абсолютно понятен, и я здесь ищу только одного — покоя, умиротворения и вот этой гармонии от слияния с бесконечно вечным… — Ясно, — послушав минуты две абсолютной гармонии, Селена немилосердно вклинилась в его полный умиротворения монолог. — Больше не трогай те фиолетовые грибочки в лесу, ладно? И детей от них отгоняй, мало ли. Нам ещё отвечать за этих поганцев. Лиам со вздохом отставил стоящую рядом с ним корзинку и взял палку — теперь заросли крапивы они атаковали вдвоём. *** Роб и Берт умиротворённо развалились на травке недалеко от домика своего отряда. Отряд наверняка уже бежал что-то с визгом крушить, но этим двоим было пофиг — они спокойно лежали, разделённые только книгой в цветастой обложке. — …Я как Чайковский, — проходя мимо, услышала Селена обрывок монолога Берта, который Роб выслушивал с молчаливым вниманием. — Чего? — выпустив ему в лицо дым сигареты, отозвался Роб. — Музыку люблю! — пояснил Берт и, расхохотавшись, подмигнул ему. Селена еле удержалась от жеста «рукалицо» — всё чаще ей хотелось запереть их обоих в любом свободном помещении и заорать «да потрахайтесь вы уже наконец!». Интересно, Таролог зачтёт за доброе дело такое горячее желание воссоединить любящие сердца? А пока они воркуют, их дети, между прочим, вполне могут делать всякую дичь. Хотя под руководством вожатых они творят дичь не меньшую — взять хотя бы случай, когда Берт решил показать детям добычу мёда диких пчёл. Конец был немного предсказуем — весь отряд во главе с Бертом оказался искусан. «Грёбаный ты Винни-Пух» — сказал тогда Роб, и Селена в кои-то веки была с ним согласна. …Ведомая дурным предчувствием, она решила проверить, что делают предоставленные самим себе дети четвёртого отряда, и, как оказалось, как в воду глядела. — Серёжа, жечь Аню — это очень-очень плохо, понимаешь? — Мэри, как всегда, пыталась всё объяснить словами, пока у Селены чесались руки на пару качественных чапалахов. — Но она ведьма! — стоял на своём Серёжа, сжимая в руке бумажную маску. — Мы играли в инквизицию! — Так нельзя! — Мэри мотала головой. — Ваня, она же твоя сестра, а ты чего? — Но она правда ведьма! — включился в разговор худенький темноволосый мальчик. — Она… — Так, всё! — Селена решительно встала рядом. — Ещё один такой случай, и я вызываю кого надо! Хотите в милицию вместо лагеря, а? Незадачливые инквизиторы притихли. — То-то же! — Селена погрозила им пальцем и пошла давать втык уже вожатым, давая себе слово, что сегодня же запрёт их в вожатской. Пусть наконец разрядят своё напряжение друг в друга и займутся работой, чтоб их… *** — Какой всё-таки красавчик! — мечтательно произнесла Прима, искоса поглядывая на Деймона, который сидел у костра и нежно наигрывал на гитаре «Третье сентября». — А хочешь, расскажу про него кое-что? — Валяй. — безэмоционально отозвалась Селена, которая была дико расстроена очередной ссорой — Деймон снова начал вести себя подчёркнуто правильно и стал давать в отношениях задний ход, что очень бесило. — Он вампир! — захихикала Прима, показывая попутно язык кому-то из своего отряда. — Прима, ты «Сумерек» пересмотрела? — недовольно буркнула Селена, косясь на вроде-как-в-очередной-раз-бывшего, который упорно делал вид, что Селены не существует. — Противная ты, Лили-ит! — нахмурилась Прима. — В кои -то веки прямо говорю, а ты… — Я думала, ты заодно с Аней из четвёртого отряда! — хмыкнула Селена. — У неё, видите ли, тоже соседка вампирша — видимо, психотравма после всех этих хулиганов… — Ну смотри! — Прима хитро сощурилась. — Ночью увидишь, что я была права… …В её правоте Селена действительно убедилась ночью, когда Деймон действительно пришёл в их комнату бледный и с оскаленными клыками — от участи быть укушенной её чудом спасла та же Прима, которую вампир почему-то побоялся тронуть и ретировался, оставив на кровати бледную и дрожащую Селену. — Да как так-то?! — заикаясь, произнесла она, когда Прима отпоила её чаем. — Какого хрена?! — А ты думала, в сказку попала? — философски отозвалась Прима. — Теперь твоя задача — найти всех вампиров и помочь им выздороветь, иначе все умрут в течение года. Заметь, я уже второй раз говорю прямо, хотя не должна бы… — Спасибо, — снова нарочито безэмоционально отозвалась Селена. — То есть мне надо мало того, что организовать этих ушлёпков и помочь им выиграть путёвку в Питер, так ещё и теперь играть в Ван Хельсинга? — Это ещё не предел. — «утешила» её Прима и выскользнула вон. *** — Лилит, стань вожатой в летнем лагере, — Селена угрюмо шла по лесу, снова хлеща палкой растения на тропинке. — Лилит, построй отряд, полный малолетних дебилов, Лилит, помоги им выиграть в соревновании отрядов, Лилит, вылечи половину лагеря от вампиризма, в том числе своего парня… Куда ещё-то блин?! Словно в ответ на это кусты поблизости зашевелились и низко заворчали. Селена попятилась, думая, что зря попёрлась в лес перед закатом. В прежних мирах она подобных оплошностей не допускала — очевидно, более-менее современный мир несколько её расслабил, несмотря на то, что лагерь кишел вампирами… Как выяснилось, ещё и оборотнями, отстранённо подумала она, глядя, как из кустов выскакивает нечто лысое и зубастое, отдалённо напоминающее завхоза Паркера, и на первой космической понеслась к лагерю, чудом оторвавшись от чудища. Как выяснилось, ненадолго. — Ну точно Ван Хельсинг, — Селена задумчиво тронула лямку раздобытого где-то ружья и повесила его на плечо. То, что стрелять она не умела, было уже не важным. — Могу дать тебе подержать мой ствол, если хочешь, — тем временем проказливо подмигнул Берт Робу, методично начищающему второе ружьё. — Только… — Я не против, — Роб неожиданно улыбнулся, и Селена поняла, что прежде оборотней и вампиров сейчас застрелит нахуй именно этих двоих. В конце концов, вокруг ночь, оборотни, вампиры, детей заебёшься загонять по корпусам, потому что любопытство родилось прежде инстинкта самосохранения, а они флиртуют как ни в чём ни бывало! Вот зла не хватает… — Минус два искупления! — хихикнула Прима, глядя, как Селена костерит всё и вся, ибо жизнь в лагере прокачала навыки сквернословия до невиданной прежде высоты. Селена обернулась на Приму и популярно объяснила, где, как и в какой позе видела искупление, всю эту муть и Таролога персонально. — Злая ты! — надулась Прима, но отвалила, пристав к Лиаму, задумчиво изучающему лагерные камеры видеонаблюдения. Селена вздохнула и грустно пошла на улицу, прикидывая, как управиться одновременно с оборотнями, вампирами и детьми. Ночь обещала быть долгой. *** — Я справилась, — устало произнесла Селена, провожая взглядом речной трамвайчик с детьми, которые на прощание гурьбой устроили ей весьма душевные обнимашки. На фоне задумчиво блевал бледный похмельный Деймон, излечившийся от вампиризма, а воодушевленный Лиам фотографировал округу, Мэри с Примой и закат, в лучах которого романтично целовались Роб и Берт, обляпанные слизью оборотней. — Справилась, — согласился бас Таролога. — Но это ещё не всё, милая Лилит… … — Да блять. — сказала Селена, на сей раз очутившись в какой-то занюханной клетке, а потом грязно выругалась. Впрочем, признавая в глубине души, что отпуск получился неплохой. Где-то в Зачарованном лесу ехидно расхохотался Таролог.