Неугомонный

Звук приближающихся шагов повторяло гулкое эхо бетонных стен. Снова по чью-то душу. На пол камеры легла длинная тень. – Сержант Барнс, на выход. Кованая решетка со скрежетом отъехала влево. Баки поднялся с нар, хмуро глянул на охранника. Тот побледнел, нервно сглотнул и инстинктивно схватился за кобуру. Прямо как утопающий за соломинку. Баки едва заметно ухмыльнулся. Когда прошли коридор и свернули не налево, а направо, стало ясно, что веселье в допросной отменяется. А жаль. Дежурный офицер зачем-то вытянулся по струнке: – Сержант Барнс, за вас внесли залог. Ваш супруг ожидает. Баки помрачнел. Опять Стив будет дуться как мышь на крупу. Так и есть. Руки в бока, взгляд один в один как у старой школьной училки. И все равно чертовски горяч. Что там согласно процедуре тараторил дежурный, выдавая документы, Баки не слушал. Молчаливый (пока) диалог со Стивом был куда важнее. Особенно в качестве прелюдии. К вербальному общению, само собой. Хотя… Наконец последний документ был подписан, на руки выдали протокол, еще пару бумаг, и бруклинское отделение NYPD осталось позади. Два квартала прошли молча. Стив заговорил, когда свернули в безлюдный ночной переулок. – Бак, ну сколько можно? Я чувствую себя отцом трудного подростка. И с наступлением темноты уже начинает развиваться паранойя. – Да брось. Все нормально. Надо же, улыбка не помогла. – Баки, по-твоему, это нормально? – Стив встряхнул копию протокола, выравнивая страницу: – «Полицейский патруль был вызван жильцами дома по адресу Бруклин, Кингс-хайвей, 2314 из-за истошных воплей, разносившихся по всей округе. Снаружи здания свидетели наблюдали, как сержант Барнс спускался по выступам стены высотного жилого дома, держа за шиворот некоего неизвестного, позднее опознанного как Фредди Джонс. Тот орал во всю глотку, барахтался и безуспешно пытался отбиваться». Стив поднял недовольный взгляд. Поцелуй взасос мог бы помочь. Но лучше не сейчас. Баки вздохнул: – Стив, ну что ты, в самом деле? Если бы я снимал котенка с дерева, разве он бы не орал? – А ты не видишь разницы? – Я решил, что этот – как его там? Фредди? – сам с таким спуском не справится. – С чего ты вообще взял, что ему нужно спуститься именно так? Может, ты не в курсе, но в доме есть лифт и лестница, Бак! – Знаешь, Стив, типы, которые надевают перчатки, шарят в пустой квартире с фонариком в руках и выворачивают содержимое шкафов наизнанку, не очень похожи на хозяев. Я подумал, что этот чувак забыл, где выход, ну и помог найти. Кстати, вариант с лестницей тоже неплох. В следующий раз для разнообразия спущу с нее. Прямо с соответствующего этажа до парадной двери. Стив недовольно сморщил нос, поджал губы, полез в задний карман джинсов и достал пару бланков предыдущих протоколов. Начинается… – «Восемнадцатого ноября сержант Барнс был задержан в Бетси Хэд парке в компании граждан (шестнадцать человек). Он оказался единственным, кто был в норме. Остальные были либо без сознания, либо едва соображали. При них обнаружили фасованные дозы кокаина и героина на общую сумму 37 000 $». – Ладно, признаю, испортил вечеринку. Помешал финансовой сделке. У чуваков стартап накрылся. Печально. – Зачем их надо было бить, Бак? – Да они бы разбежались, как тараканы, у меня и рук столько нет! – Ты хоть понимаешь, что мог легко проломить кому-то из них череп? – Я же аккуратно. Между прочим, мозгов на тротуаре обнаружено не было. – О, это в корне меняет дело! Зато многочисленные переломы в наличии. – Ничего, в тюремном госпитале их подлатают. Стив в ответ просверлил колючим взглядом и снова уткнулся в бумаги: – «Двадцать третьего ноября сержант Барнс совершил нападение на полицейский патруль, следовавший на вызов в район западной окраины Холи-Кросс. Во время движения патрульной машины Барнс бросился наперерез и перехватил край переднего бампера, тем самым вынудил автомобиль совершить ошибочный маневр и съехать в кювет. Патрульные Ленокс и МакКинли отделались ушибами, у машины обнаружены несколько крупных царапин и пробоина в правом переднем колесе». – Стив, я уже говорил, те патрульные мчались к месту бандитской разборки, их было всего двое. Их бы там порешили. – Ты мог просто остановить их. – А вдруг они проехали бы мимо? Некогда было объяснять. Остановил как мог. – Бак, ты отобрал у них пистолеты и в одиночку полез обезвреживать толпу вооруженных головорезов! – Стив, признай – единственным настоящим головорезом там был я. И между прочим, на табельном оружии нет моих отпечатков. – Надо же, как повезло не забыть их стереть. – Стив закатил глаза, покачал головой и продолжил: – «Двадцать седьмого ноября сержант Барнс разгромил мини-маркет на углу Черч и Бедфорд-авеню. По словам владельца магазина, сержант Барнс впечатал некоего мужчину, позднее опознанного как Дональд «Заноза» Китч, грабителя-рецидивиста, лицом в витрину замороженных продуктов, затем отшвырнул его в стеллаж с хозяйственной утварью, что вызвало эффект домино». – Ты кое-что пропустил. Сначала тот мудак навел на хозяина обрез и велел выворачивать кассу. – Я в курсе. Ты мог просто отобрать у него оружие. – Я и отобрал. – Предварительно сломав ему пальцы руки, когда размозжил их о приклад? – Он не хотел отдавать. – У него судорогой руку свело с перепугу! – Да врет он все. – А мне так не кажется. Взрослый мужик обделался и начал заикаться после бурного знакомства с тобой – и это не первый случай. Итого за последние полгода за тобой числятся: сорок восемь случаев нанесения телесных повреждений средней степени тяжести, семнадцать тяжких и сто двадцать три легких. Шесть нападений на полицейский патруль при исполнении, двенадцать разгромленных торговых точек, пять эпизодов присвоения табельного оружия и четыре патрульные машины, отремонтированные за наш счет. И это не считая того, что было внесено за тебя в качестве залога. – Стив, слушай, я ведь фактически выполняю работу полиции. Меня давно пора зачислить к ним в штат. – Покажи мне такого начальника отделения, который рискнет на это пойти. Вот зачем ты издевался над дежурными офицерами? – Стив… – На бланке своих данных в графе «Семейное положение» ты написал: «Женат на Капитане Америке, завидуйте молча!» – Не скромничай, это реальный повод для гордости. – А зачем в графе «Род деятельности» ты написал «Бэтмен»? Что за цирк, Баки? – Согласись, у меня с ним есть кое-что общее. Действуем по ночам, любим одеваться в черное, причиняем добро. Правда, не всем. Только его шапка с торчащими ушами мне как-то не очень. – И объясни, пожалуйста, зачем ты купил еще один телефон и ходишь с ним к психологу? – Этот телефон нужен, чтобы игнорировать Сэма. Основной номер он не знает. – Опять детский сад. Возьми и просто поговори с ним, узнай, чего он хочет. Или дай понять, что не очень рад его компании. – Ты сейчас говоришь как та дамочка-терапевт. Ей нужен предлог, чтобы вести свои мозговыносные беседы, без них она не чувствует себя нужной. Я ей просто подыгрываю, а то старушка, чего доброго, начнет комплексовать. – Бак, она строчит в своих отчетах то, что не работает в пользу твоего социального портрета. Вряд ли тебе это выгодно. – Знаешь, положа руку на сердце, – наша интимная переписка в основном телефоне и откровенные фото могут навредить ее психике. Я о ней беспокоюсь. – Скажи честно, так будет всегда? – Прости, таков уж я. Ничего нового. – Баки шагнул ближе, коснулся ладонью щеки Стива. – Пойдем домой? Я знаю отличный способ улучшить твое настроение. Между прочим, ты чертовски красиво злишься. Решил меня так завести? – Бак, перестань, – голос Стива теперь звучал тише, мягче. – Я обещал полиции, что ты станешь спокойнее, осмотрительнее, ответственнее. Взрослее. – Потом просто скажешь, что со мной это работает иначе. Помогает не сразу. – Они уже в курсе, Бак, а я в самом деле хотел серьезно погово… Хватит разговоров. Поцелуй важнее. Нужнее. И лучше любой терапии.