Полгода без секса/ Полгода с Атакой Титанов

      Квартира в центре, идеальная семья, любящий муж, исполнение любых твоих капризов и маленькая глупая собака, которая, кажется, сейчас в моде. Стоит ли мечтать о чём-то большем девушке из гетто? Мечтать, без сомнений, стоит. Ведь ты точно знаешь, что достойна только самого лучшего.       Точнее, узнала совсем недавно, буквально пару лет назад. Когда впервые встретила чересчур самоуверенного посла острова Парадиз на очередном заседании в городской мэрии. Тогда ты ещё носила повязку. Что-то изменилось в тот день, когда он сорвал её прямо с твоего плеча и сказал, что тебе больше не нужно это клеймо.       Никто не любил этих островных выскочек. Дипломатия — запутанная штука. Блефовали ли они, когда сказали, что в любой момент смогут возродить Прародителя? Ты точно знаешь, что да. Жан сказал тебе. Но остальному миру это знать совсем не обязательно.       Для уничтожения гетто, для запрета «чёртовых рукавов изгоев», для свободы всех элдийцев за пределами острова. Такова ложь во благо. Ради высшей цели. И ради тебя. Ты точно знаешь, что Жан делал всё ради тебя. Годы бесконечных судебных заседаний, упёртости марлийцев и непреклонности слишком самоуверенного посла острова Парадиз.       Всё лишь ради того, чтобы ты была счастлива. Раньше тебе казалось это эгоистичным, но сейчас ты уверена, что Жан правда сделает всё, чтобы ты улыбнулась. Просто потому что он такой. Нахальный, немного дерзкий, в меру неловкий. В самый раз для судебной стенографистки с тенденциями госизмены.       Всё же это в прошлом. Его разбитое сердце, твои полыхающие щёки, ворох неудачных любовников, неловкие переглядывания длиною в вечность. А ещё твой первый оргазм, опоздание на свадьбу, бесконечные попытки забеременеть, ссоры с его мамой.       Важно лишь то, что есть сейчас. Крохотный сын, которого вы любите больше жизни, уже почти идеальное тело, ну точнее то, что было до беременности, набор колец с обязательно зелёными изумрудами и целых два дня наедине с любовью твоей жизни. Ведь иногда даже самым заботливым родителям нужен отдых.       — Думаешь, он в порядке?       — Успокойся, прошу. Если твоей маме удалось справиться даже с твоим невыносимым характером, с парочкой режущихся зубов ей точно управиться.       Слышишь заливистый смех рядом с ухом и чувствуешь тёплые руки на своей талии, в миллионный раз прерывисто выдыхая. Мягкие поцелуи покрывают твою макушку, и нарезка овощей кажется всё затруднительней.       — Невыносимый характер, я правильно услышал?       Тихо смеёшься, наклоняешь голову вбок для любимых поцелуев в шею, и руки сами собой норовят выпустить огромный нож прямо на пол и оставить вас без обеда.       — Любимая, к чёрту эти овощи, выходные не бесконечные, ты же знаешь?       Жан мягко убирает нож из твоих рук, разворачивая лицом к себе, почти вплотную прижимая к кухонной стойке. Ты немного ниже его, где-то по плечи, но шея так натренирована, что почти не болит даже от самых длинных поцелуев.       — Наконец-то можно не бояться разбудить кого-то, и я снова смогу услышать твои сладкие стоны. Ты ведь порадуешь меня, правда, милая?       Проходишься пальчиками по его острым скулам, заправляя за ухо непослушные пряди. Тянешься за поцелуем и в то же мгновение встречаешь его губы. Мягкие, всегда невероятно тёплые, такие родные и чувствительные.       Ты правда хочешь его порадовать. Ты так долго планировала это. С того момента, как приметила в ювелирном дополнение к твоей коллекции. Такое же дорогое и изысканное, как он всегда дарил. И ты точно знаешь, как следует его попросить.       — Ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя всё, что угодно.       Чувствуешь, как его язык проникает в твой рот, его самодовольную ухмылку, длинные пальцы на бёдрах. Отвечаешь так же самозабвенно, сжимая ноготками хлопковую рубашку на его спине.       Ты правда сделаешь что угодно для него. Потому что знаешь, что для тебя он сделает даже больше. Уже сделал. Вытащил из богом забытой норы, склеил все разбитые кусочки, заставил почувствовать себя самой красивой и желанной девушкой на свете. Был рядом в самые тёмные моменты, подарил ту жизнь, о которой ты мечтала. Отдал тебе своё сердце и показал, что такое настоящая любовь. Только он умеет любить так. Только он умеет отдавать всё без остатка, сражаться до последнего и быть рядом даже тогда, когда это сложнее всего.       Потому, да, ты правда сделаешь всё, что он попросит. Не потому что обязана, а потому что хочешь.       — Я помогу с готовкой позже, хорошо, милая? Я так соскучился.       Шепчет сквозь поцелуй, ни на сантиметр не отдаляется, гладит бёдра сквозь домашние брюки. Ты легко прикусываешь его губы, абсолютно точно зная, как он отреагирует. Это ваше негласное правило. Укусы всегда ведут к сексу. Даже случайные. Они заводят его сильнее, чем что угодно в мире. И этот был совсем не случайным.       Встаёшь на цыпочки, чтобы покрыть поцелуями его шею, зарыться носом в волосы, прижаться ближе к его теплу. И он такой мягкий. Даже когда хватает за бёдра, царапает спину, оставляет следы зубов на ключицах. Всё ещё мягкий и бережный. Ведь ты для него — самое ценное сокровище.       — У меня есть для тебя кое-что.       Шепчешь ему на ухо, неохотно отстраняешься, ведёшь его за руку в спальню, совсем немного нервничаешь.       — Садись, — толкаешь его на постель, быстро-быстро достаёшь шёлковые ленты из комода. Он, кажется, даже не замечает их. Сжимает талию, как только ты снова оказываешься рядом. И вот ты уже на его коленях, снова сгорая в его руках. Он заставляет тебя возбуждаться так быстро, что это почти неловко.       Обводишь руками его шею, прижимаешься к его паху, ощущаешь его прерывистые выдохи на своих ключицах. Ты так сильно хочешь его. Он самый горячий из всех, кого ты только видела. Самый умелый из всех, с кем приходилось спать. Ты можешь поклясться, что обожаешь его член, а он точно знает об этом.       — Любовь моя, я собираюсь трахать тебя все выходные, ты ведь понимаешь это?       — Ж-Жан, — ты прекрасно понимаешь: ты всё отдашь, чтобы он трахал тебя вечно. Ты любишь его так сильно.       — Как же мне повезло, моя жена самая великолепная женщина на свете, — вжимает твои бедра в выпуклость на своих штанах, и ты тихо стонешь в его губы. — Да, любовь моя, ты можешь не сдерживаться, это всё, что я хочу слышать от тебя сегодня.       — Как на счёт «любимый, я хочу тебя внутри»? — ты действительно можешь сказать ему что угодно.       — Это даже лучше.       Чувствуешь его тёплые ладони под футболкой и так быстро остаёшься без неё, что и пикнуть не успеваешь. Жан целует твои плечи, тонкую шею, оставляет влажные следы на ключицах. И ты почти забыла, что правда приготовила что-то новое для него.       — Я сниму твой бюстгальтер, ладно, милая? — нарочно долго возится с застёжкой, ожидая ответа. Хоть вы и женаты, он всё ещё уважителен, когда дело касается интимных мест. И хоть ты клянешься, что нет частей тебя, которых он не может касаться, он до сих пор спрашивает разрешения. Хотя сейчас это даже кстати.       — Подожди.       Расстёгиваешь его рубашку дрожащими пальчиками, медленно стягиваешь с плеч, и он сразу же прижимает тебя ближе. Знает, что контакт кожа к коже сводит тебя с ума. И ты правда забываешь, почему попросила его остановиться. Между вами разгорается пламя. Он такой горячий, всегда невыносимо горячий.       — К-как же я хочу тебя, — ладно, ты не забыла, лишь подогреваешь интерес. Припадаешь к его губам, снова и снова кусая, соединяя языки, тихо-тихо стонешь прямо в его рот. Точно ощущаешь, как дёргается его член под тобой, а в твоих трусиках становится невероятно влажно.       — Солнце, почему нет? — почти хнычет он тебе в шею, пока выводит узоры на твоей заднице своими пальцами.       Показываешь ему ленты, и он совершенно не понимает, какого чёрта из-за них он не может увидеть твою грудь.       — Мы используем это сегодня, ты не против?       — Хочешь, чтобы я связал тебя? — смеётся он, проверяя ткань на прочность.       — Нет, это для тебя, — видишь, как его брови ползут вверх, но удивление тут же сменяется ухмылкой. — Можешь связать меня позже, если захочешь.       — Для начала посмотрю, что собираешься делать ты, — Жан широко улыбается, откинушись на локти, предоставляя тебе полную свободу действий. Ты нехотя встаёшь с его коленей, жестом указывая ему придвинуться к изголовью.       Ты обвязываешь ленты на его запястьях, несколько раз обвиваешь ими выступающие быльца по краям постели и связываешь их вместе, полностью обездвиживая Жана. Его, кажется, это совсем не волнует, он лишь хочет увидеть, что будет дальше.       — Чёрт, не трогать тебя — это худшее наказание, любимая.       — Просто погоди немного, будет хорошо, обещаю, — ты устраиваешься на его бёдрах, ёрзая промежностью о его стояк. Он сразу же пытается обхватить тебя, но его руки оставались разведёнными в стороны, натягивая ленты. Сработало.       — Я заставлю тебя кончить и без рук, ты ведь знаешь это, — ты улыбаешься, легко царапая ноготками его пресс. Черт, какой же он красивый, фантастически красивый. Со стальными мышцами, что перекатывались под загорелой кожей, со своей ухмылкой и жутким стояком.       — Оставь это мне.       — Как скажешь, любимая.       Ты не могла больше ждать. Тебе так хотелось показать ему всё, что ты так долго обдумывала. Ты просто хотела сделать ему хорошо, заставить запомнить эти выходные и дать понять, что страсть между вами всё ещё пылает. Даже сильнее, чем раньше.       Ты медленно расстёгиваешь его брюки, поглаживая ладонью его член сквозь боксеры, почти пускаешь слюни. Ты не виновата, что так любишь его. Медленно стягиваешь его штаны, не забывая о своих собственных, снова устраиваешься сверху. Медленно покачиваешься на его бёдрах, растирая влагу со своего белья на его боксерах. Ты почти уверена, что твои щёки огненно алые. Ты увеличиваешь трение, и его член касается твоих складочек сквозь ткань, а ты совсем не можешь бороться со стонами.       — Любовь моя, какая ты красивая, я так люблю тебя, ты такая красивая… — поднимаешь немного расфокусированный взгляд на Жана, чтобы увидеть натянутые ленты, его сжатые кулаки, быстро-быстро вздымающуюся грудь. Он становится таким слабым, когда приходится немного подождать, и в этом и заключается твой план.       Продолжаешь мучительно медленно тереться о его стояк, пока твоё белье становится всё мокрее, и ты почти не можешь дышать. Это будет сложнее, чем ты думала. Расстёгиваешь бюстгальтер, неторопливо убирая его от себя, открывая вид на грудь. Ты знаешь, как он обожает её. Любит облизывать соски, оставлять засосы, переминать в руках. Он открывает рот в немом стоне, и его член снова дёргается, заставляя тебя издавать его любимые звуки.       — Это слишком сложно, малышка, я так хочу дотронуться до тебя, пожалуйста, — ты получаешь именно то, что ожидала. Наклоняешься ближе, трёшься сосками о его грудь, вызывая толпы мурашек по всему телу. Целуешь его так влажно, что слюна стекает по подбородку. Он дёргает бёдрами тебе навстречу, заставляя стонать сквозь поцелуи. Какой же чертовски слабой и мокрой он тебя делает.       — Немного терпения, любовь моя, — не узнаёшь свой голос. Такой высокий и хриплый, который бывает, только когда ты с ним. Ты целуешь его плечи, маленькие шрамы по всему телу, гладишь кожу подушечками пальцев. Он солёный, с привкусом мёда и карамели. Ты целовала бы его вечность.       — Я обожаю тебя, любимая, твои губы, грудь, задницу. Ты ведь знаешь, как сильно я обожаю тебя? — ты улыбаешься, спускаясь ниже к его белью, что насквозь пропитано твоей смазкой. Избавляешь его от ненужной ткани, высвобождая член наружу. Розовая головка покрыта смазкой, пока синеватые вены пульсируют по всей его длине. Он такой широкий, идеальной длины. Когда он входит по самые яйца, касаясь твоей матки, ты видишь звёзды перед глазами.       Ты избавляешься от своих трусиков, пока твои бёдра совершенно мокрые. Слизываешь несколько капель с головки, обхватывая губами, и слышишь тихий рык из уст Жана. Ты обожаешь ласкать его ртом, как и он тебя, но это слишком легко. Устраиваешься немного выше его члена, он буквально касается твоей поясницы. Это всё ещё часть игры.       — Я заставлю тебя кончить так сильно, когда ты развяжешь меня, дорогая, я клянусь.       — Ты сможешь делать всё, что тебе захочется, любовь моя, — шепчешь ты ему в шею, оставляя слабые засосы, лаская его кожу губами.       — Я буквально вытрахаю всё из твоей головушки, которая придумала эти чёртовы пытки для меня, — ты лишь тихо смеёшься, снова касаясь его грудью, шепчешь на ухо, заставляя всё его тело покрыться изморозью.       — Неужели не нравится, любовь моя? — целуешь чувствительное место за ухом, кусаешь мочку, пока он давится своей слюной. Ты начинаешь бояться, что ленты могут не выдержать.       — Малышка, сделай что-нибудь, пожалуйста, я не могу терпеть, просто сделай… — он такой забавный, буквально дрожит под тобой. Ты даже не касаешься его члена. Конечно, ты сделаешь что угодно, что он скажет.       — Попроси.       — Что?       — Попроси так, чтобы мне понравилось, — твоё лицо полностью краснеет, но ты дойдёшь до конца.       — Могу попросить так, как обычно делаешь ты, любимая, — он ухмыляется, пока ты выпрямляешься на нем, выжидая. — Пожалуйста, Жан, я так хочу, чтобы ты трахнул меня прямо здесь, я такая мокрая, мне так нужен твой член, пожалуйста, — он нарочно делает голос выше, имитируя твои стоны, и тебе хочется смеяться.       — Заткнись, — улыбаешься ты, целуя его в губы, нарочно медленно и вязко.       — Я люблю это, милая, это моя любимая вещь в мире.       — Я знаю.       Ты не можешь держаться. Ты правда хочешь его слишком сильно, чтобы казаться такой спокойной. Ты устраиваешься на его бёдрах, медленно трёшься о его член своими складочками. Он такой горячий, ты хочешь его внутри прямо сейчас, но сильнее ты хочешь реакции Жана. Ты давишь на основание, когда он касается твоего клитора, стонешь слишком громко для того, кто держит всё под контролем.       — Б-боже, любовь моя, это так хорошо, чёрт, просто сделай себе хорошо, милая, — он смотрит на тебя так, как будто это самое лучшее, что он видел в своей жизни. Ты кусаешь губы, скользишь влажными складками по всей его длине, ощущая маленькие венки, что задевают твой клитор. Твои ноги трясутся, а низ живота готов разорваться.       — Т-тебе нравится, Жан? Тебе хорошо? — спрашиваешь ты, задыхаясь даже без проникновения.       — Я мог бы кончить только от твоих складочек, милая, ты такая красивая, потрогай себя для меня, пожалуйста, — ты сжимаешь соски между пальцами, заставляя себя дрожать от его трения и своих дрожащих пальчиков на коже. Ты чувствуешь, как сильно пульсирует твой клитор, ты всё ещё продолжаешь двигаться взад и вперед на его стояке, мечтая, чтобы он соскользнул без твоего ведома прямо внутрь, но слишком хорошо контролируешь ситуацию.       — Ж-Жан, — хнычешь ты, когда его бедра дёргаются под тобой, погружаясь всё глубже. Ты откидываешь голову, разрешая ему наслаждаться видом. Это именно то, что ты хотела. Самый крайний предел, который вы когда-либо чувствовали. Ты так горда собой. Ты снова и снова шепчешь его имя, почти забываясь от стимуляции. — Так хорошо, любовь моя, тебе нравится, Жан?       — Малышка, развяжи меня, развяжи, пожалуйста, я не могу больше, я так хочу тебя, — его голос ломается, пока чёртовы ленты грозятся сломать изголовье. Ты понимаешь, что смысла мучить его дольше совсем нет. Ты тянешься к его рукам, развязывая узел между лентами, расслабляя его руки.       Через мгновение он прижимает тебя к постели всем своим телом. Ты чувствуешь его жар каждым дюймом своей кожи, он так сильно нужен тебе. Он разводит твои ноги и наполняет тебя так быстро, что ты кричишь громче, чем можешь себе позволить. Он входит во всю длину, растягивая твои стенки за секунду. Прижимает к себе, пока ты извиваешься под ним, не дает даже пошевелиться. Он такой горячий, ты буквально обожаешь его, чувствуешь, как пульсирует низ живота.       Жан двигается внутри слишком быстро. Вы занимались сексом тысячи раз, но он слишком большой. Тебе нужно пару секунд, но он не дает даже этого времени. Ты могла бы понять его. Он ударяется о твою матку, пока ты обвиваешь его талию ногами, он стонет в твою шею, он так сильно тебя любит.       — Ты за всё ответишь, любимая, я буквально не отпущу тебя даже на секунду, — ты стонешь от каждого толчка. Они резкие, глубокие, чёрт, как же он глубоко, ты чувствуешь его горячую головку где-то в районе паха. Ты царапаешь ноготками его спину, ты так обожаешь его. Ты чувствуешь каждый дюйм его члена, каждую вену. Сжимаешь его так сильно, как только можешь, и чувствуешь, как он дёргается внутри.       — Пожалуйста, Жан, пожалуйста, — ты хнычешь в его губы, ты не можешь перестать дрожать. Он делает тебя такой чертовски возбуждённой и наполненной. Он давит ладонью на твой пах, ведь когда-то ты проговорилась, как сильно тебе это нравится, и он никогда не переставал пользоваться этим, чтобы заставить тебя кричать. — Не сдерживайся, прошу.       Он кусает тебя за шею, приподнимая поясницу руками. Достаёт до всех твоих чувствительных местечек своим членом. Ударяется там, где нужно, заставляя твое тело полностью отдаться ему. Рывки кажутся хаотичными, но ты знаешь, что он делает это намеренно. Ты так чертовски любишь, когда он входит так резко, когда теряет контроль на секунду, когда внутри так тесно и горячо, что ты не можешь дышать. Ты почти теряешь сознание, когда он находит пальцами твой набухший клитор.       Он давит так правильно и хорошо, что ты сжимаешь его снова, выгибаясь в спине, заставляя его член пульсировать. Он трёт его пальцами, заставляя тебя выпускать струйки влаги прямо на его ладони. Так много смазки, ты готова поклясться, что она покрывает его бёдра тоже. По твоим щекам скатываются слёзы, когда ты кричишь его имя снова и снова. Тебе так не хватало этого. Ты бы позволила ему трахать себя вечность.       — Какая же ты чертовски узкая, любовь моя, я заставлю твои ноги дрожать, обещаю, — он трёт клитор между пальцами, и ты не можешь терпеть это, буквально не можешь. Он затыкает тебя поцелуем, сплетает ваши языки, неловко ударяется зубами. — Ты в порядке, милая?       — Угу, — всё, что ты можешь простонать в его губы. Он тянет тебя немного ниже, сгибая твои ноги так, что коленки касаются плеч. Входит резко и грубо, почти под прямым углом, снова и снова ударяясь о твою матку. — Боже, боже, боже.       — Моя девочка, я так люблю тебя, я всё сделаю для тебя, ты такая крохотная, тебе ведь не больно, правда? — ты знаешь, что он контролирует себя, всегда контролирует. Даже если забывается на секунду, он никогда не хотел бы сделать тебе больно. — Скажи, как тебе нравится, малышка?       — Глубже, Жан, пожалуйста, — ты даже не уверена, что это вообще возможно, но ты хочешь этого. Он входит до самого основания резким толчком и заставляет всё твое тело дрожать, просто оставаясь внутри. Он чертовски большой, идеальный для тебя, ты не можешь сдерживаться больше. — П-пальцы, Жан, прошу.       Тебе не нужно просить два раза. Он трёт большим пальцем твой маленький клитор, просто вжимая тебя в матрас короткими рывками. Он всё ещё внутри, ты кончаешь так сильно, прямо на его член, сжимая свои стенки. Он кусает твоё плечо, дрожа всем телом, но никогда не позволит себе закончить раньше тебя. Ты всегда должна быть первой. Ты почти плачешь, сжимая коготками его шею, ты не можешь перестать трястись. Удовольствие волнами проходит по всему твоему телу, и ты даже не уверена, что весь остальной мир существует. Тебе нужно несколько минут, чтобы снова вернуться в реальность. Тебе так хорошо рядом с ним.       — Любовь моя, ты так постаралась для меня, я собираюсь кончить тоже, хорошо? Я могу двигаться немного быстрее? — ты можешь лишь найти его губы, зарыться пальцами в его волосы и позволить ему делать всё, что он только захочет. Он знает, какой чувствительной ты бываешь после оргазма, и даёт тебе передышку.       Он заставляет тебя обнять его талию ногами, чтобы тебе было удобнее. Прижимается горячей кожей к твоей груди, ведёт носом по рёбрам, целует соски, заставляя тебя хныкать от удовольствия. Маленькие электрические разряды всё ещё проходят сквозь твое тело, и ты боишься сгореть прямо здесь, под ним.       — П-презерватив, Жан, — ты совсем забыла о защите, кто угодно бы забыл. Ты не хочешь отстраняться от него даже на секунду, не хочешь переставать ощущать его внутри. Только надеешься, что ему это более важно, чем тебе.       — Нет, милая, я собираюсь кончить внутрь, ладно? Я так хочу наполнить тебя, я хочу, чтобы ты была полностью моей, любимая, ты ведь не против? — ты лишь прижала его ближе, скользя губами по переносице. Он и сам прекрасно знает, что ты не против.       — Я ведь могу забеременеть снова, Жан.       — Это будет лучшее, что ты можешь сделать, любимая, я так хочу этого, ты же знаешь, как сильно хочу, — он шептал тебе на ухо, покрывая поцелуями всё твое лицо. Вы так долго старались ради вашего сына, ведь девушкам в твоём роду слишком сложно забеременеть. А после родов врач сказал, что навряд ли получится снова. Но ты бы хотела этого сильнее всего в мире, если бы это было возможно, ты бы сделала Жана лучшим отцом на свете во второй раз.       — Я так сильно люблю тебя, — ты гладила его волосы дрожащими пальцами, пока он стирал слёзы с твоих щек. Он всегда знает, что делать. Всегда знает, что тебе нужно. Потому что он просто такой, он правда умеет любить. Знает, что такое преданность, доверие и понимание. А ещё он чертовски терпеливый. — Иди ко мне.       Ты притянула его ближе, обхватывая ногами, когда он снова начал двигаться. Ему нужен темп побыстрее, чтобы дойти до конца. И ты тоже обожаешь его, хотя ты никогда не могла кончить из-за тряски.       — Любовь моя, ты самое невероятное, что только могло случиться со мной, — он стонал тебе в губы, быстро набирая темп, наполняя комнату влажными шлепками. Задевал головкой твой вход снова и снова, заставляя тебя откинуть голову в немом экстазе. Не таком уж и немом, на самом деле. — Ч-чёрт, милая, это так хорошо, я… блять…       Ты чувствовала, как горячая жидкость обжигает твои стенки, как Жан вколачивается в тебя с невероятной скоростью. Господи, как же чертовски много. Ты обняла его сильнее, скрещивая лодыжки за его спиной, умирая от того, как хорошо он заставлял тебя себя чувствовать.       — Я так люблю тебя, милая, ты моя, только моя, ладно? Я хочу, чтобы ни капли не пролилось, ты ведь готова ко второму раунду? — он улыбался тебе в губы, входя до самого основания, ударяясь яйцами о твою задницу, и ты тоже невольно улыбаешься, видя его таким счастливым. — Я не шучу, милая, я собираюсь наполнить тебя так много раз, что у нас образуется общий ДНК, ты ведь не против?       — Как скажешь, любимый, — ты начала двигать бёдрами, стимулируя его сильнее, ощущая, как всё внутри обжигает его сперма, и тебе правда казалось, что он собирается вколотить в тебя её всю. После пары резких толчков он вернул вас в вертикальное положение, чтобы ты снова оказалась на его коленях. Он правда всё ещё чертовски возбуждён. Ты ощущала, как тёплая жидкость стекает по бёдрам с каждым новым рывком, что почти заставило тебя смутиться, но Жан обнимал тебя так крепко, что тебе было наплевать абсолютно на всё.       — Чёрт, похоже, мой план провалился.       — Гравитация, подлая ты сука.       — Это точно, милая, — он улыбнулся, целуя всё твоё лицо, помогая тебе двигать бёдрами навстречу. — Тогда придётся попробовать снова, да? Покажешь мне, как ты умеешь скакать? Твоя грудь выглядит просто отлично, когда ты скачешь на моём члене, милая.       — Я правда люблю твой член, Жан.       — Я знаю, любовь моя.       Ты действительно показала ему, как сильно тебе нравится скакать на нём сверху, а ещё как много раундов он мог бы продержаться. И он действительно трахал тебя все выходные, как и обещал. Ведь с чего бы ему врать тебе?