Fuck you.

      Заебало. Всё, что приносило удовольствие уже заебало. Всё заебало. Все люди вокруг, все вещи вокруг. Он сам. Он сам себя заебал. Ебучий Курт Кобейн, «не способный в последнее время и что то кроме мата из себя выдавить ». Он думает о дерьме. Он сам превращается в дерьмо, просиживая свой зад дома уже больше недели и не выходя ни с кем на связь. Кортни пытается войти в комнату где он находится уже очень давно. В ответ только мат. Хочется убить себя, вспороть раскалывающийся от боли живот. Если этого будет не достаточно, то ещё и в сердце себя пырнуть, что бы наверняка. Может, лучше отравиться таблетками? Правда, потом его найдут в своей же вонючей блевотине, а голова будет на половину в унитазе, ведь он так и не успел выблевать всё. «Пусть лучше уйти из этого блядского мира так, чем продолжать жить». Эта блондинистая сучка продолжает кричать и стучаться в дверь, в надежде, что ей откроют. Хуй. Кобейн не может даже пошевелиться. Он только залипает в одну точку и думает о том, как лучше сдохнуть. Уже плевать, будет больно или нет. Уйти. Нужно уйти. Навсегда. Даже миллионы фанатов по всему миру уже не волнуют. Они даже являются частью того, что доводит до такого уёбищного состояния. «Мы хотим "smells like teen spirit", играй это дерьмо! Больше нам ничего не нужно!» Ебучие малолетки. Ебучий дезодорант. Ебучая Кортни, которая продолжает стучать!       — Открой уже! Ты там застрелился?!       В ответ тишина. Даже не крики, просто тишина. Убивающая их обоих.       — Блять, я устала от тебя! Ты даже больше на ребёнка похож, чем Френсис!       Ах да. У Курта есть дочь. Она единственная, кто не раздражает. Но, к сожалению, даже она не способна удержать его в этом повёрнутом мире. Девочке придётся всю жизнь мучаться от журналистов, пиздаболов из СМИ и быть у всех на виду, просто потому, что её отец был самим Куртом Кобейном! Да кому сдался этот сопляк?! Фанатам! Маленьким девочкам и мальчикам, которые не могут даже понять смысла песен! Ничего весёлого в них нет! Героин достал, Кортни достала, группа достала, всё достало. Остался смысл продолжать жить? Очевидно, что нет. Острый канцелярский нож оставляет красный, огромный след на руке. Кровь медленно стекает вниз, а блондин удивлённо смотрит на это. Больно, но больнее чем на душе уже точно не будет. Заебало. После появления второго красного пореза на руке, она начинает ныть. Проще оторвать её, чем терпеть это. Один порез на другом, это невыносимо. Тёмно-красная кровь начинает литься слишком быстро и без остановки, а в глазах темнеет. Хочется прорезать руку до гноя, что бы всю комнату залило кровью. Хотя, в таком случае лучше вскрыть вены. Полный пиздец, хочется добить себя окончательно. Где то в шкафу лежал заряженный дробовик. Кортни прятала его, но Кобейн нашёл его. Искал долго и упорно. Не зря, сейчас он как никогда кстати. Держа оружие в руках несколько минут, судя по всему, уже бывший гитарист «нирваны» откладывет его на кровать, а сам берет в руки листок бумаги и ручку, и начинает отвратительным, кривым подчерком что то писать.        «Я заебался. Терпите это дерьмо сами. Кортни, ты шлюха ещё та, но пожалуйста, вырасти Френсис хорошей девочкой, и не дай ей уйти в музыку. Иначе, из неё вырастет такой же ублюдок, каким стал я. Вообщем, катитесь вы все к чёрту. Без меня справитесь.»       Откинув письмо на тумбу, Курт берёт в руки дробовик, и совершает своё последнее за всю жизнь движение рукой. По всему дому раздаётся звук выстрела. Кровь разливается по белому постельному белью, оставляя тёмно-красные следы, а сердце успевает сделать последние несколько ударов. Это было совсем не больно.       «Ты слабак, Курт. Ебучий нытик и слабак. Я ненавижу тебя.»