Tear in my heart

Sometimes you gotta bleed to know That you're alive and have a soul But it takes someone to come around To show you how Ной, ссутулившись, сидит на кровати. Дрожащие пальцы до боли сжимают взъерошенные волосы, в попытке прийти в себя. В тишине комнаты раздаются лишь хрипы сбитого дыхания. Кошмары никуда не уходили. Они терпеливо ожидали, когда он выдохнется, не сможет дольше находиться в сознании без отдыха. Что во снах, что наяву – Его присутствие мертвецким холодом касается кожи. И Максвелл точно знает, что где-то там, за деревьями, Он наблюдает в безмолвии, ждёт, когда упрямец наконец сломается. – Хрен тебе, – бубнит парень, откидываясь обратно на кровать. Хочется проорать тоже самое, высунувшись из окна. Чтобы все выродки Коллектива, во главе Папочки-длинные-ноги, услышали. Он не собирается плясать под их дудку, нет, не-а. Телефон, найденный в ворохе одеяла, оповещает, что все нормальные, черт побери, люди, спокойно спят в своих кроватях. В уставшее сознание невольно скребется мысль о том, что Крис сейчас тоже спит. А может быть, все же, нет? Ной внезапно осознаёт, что чувствует себя чертовски одиноко. Одиноко без неё. Взгляд, устремленный в потолок, выражает крайнюю степень тоски. Странное чувство опустошенности, словно вытряхнули душу, лишили чего-то важного, жизненно необходимого, заполняет собой всё пространство комнаты. Нарастает желание набрать знакомый номер, предложить встретиться, прямо сейчас. Тем не менее, рука, сжимающая мобильник, так и покоится на грудной клетке. Остатки здравого смысла призывают к нахождению тет-а-тет со своими мыслями. Нет смысла тревожить кого-то еще. Флорида встречает осень с распростёртыми объятьями. Свинцовые тучи заволокли небо, нависнув над землёй, словно вот-вот собираясь рухнуть на голову прохожим. Деревья медленно сменяют свои оттенки с сочного зелёного на смесь алого с рыжим. Кажется, само время остановилось, чтобы насладиться мимолётной красотой. Недавно проснувшаяся Крис не в силах отвести сонного взгляда, устремленного на вид за окном. Чашка кофе приятно согревает пальцы, а мысли медленно заполняет желание написать картину. Нечто вдохновленное осенней порой – спокойное и немного тоскливое. Из раздумий выводит телефонный звонок, заставляя вздрогнуть. Девушка перебирает в мыслях возможных абонентов, заранее загадывает имя. И угадывает. – Доброе утро, Ной, у тебя что-то случилось? – Доброе. Нет, ничего особенного, просто решил позвонить. Какие планы на день? – в хриплом голосе угадываются едва различимые грустные нотки, привлекающие внимание. – Думаю, никаких. Крис делает небольшой глоток из чашки, усаживается на подоконник, всё ещё с наслаждением наблюдая увядание природы. В контрасте с голосом Максвелла этот момент чувствуется так спокойно, даже умиротворенно. Вот бы остаться в нем навсегда. – ... Тебе бы там понравилось... Крис? – не получив ответа, парень понял, что пора достучаться до собеседницы – Ты хотя бы половину из того, что я сказал, слышала? – Прости, задумалась, можешь повторить? – Говорю, что хотел пригласить тебя прогуляться, пойдёшь? – Конечно. The songs on the radio are okay But my taste in music is your face Ной неспешно ведёт машину по известному только ему маршруту. Старенькое радио чаще давится помехами, нежели выдаёт нечто дельное. Тем не менее, водитель совсем не обращает на это внимание. Его взгляд часто мечется от дороги до зеркала заднего вида, через которое он наблюдает за своим пассажиром. Крис увлечённо следит за тем, как местность постепенно сменяется за окном: ряды стройных домиков всё чаще вытесняются лесополосой. Парень неосознанно жалеет, что не может прямо сейчас заглянуть в ее глаза, чтобы увидеть, как в них отражается яркими искорками листва деревьев. – Можешь выключить, пожалуйста? – она слегка морщится, когда помехи полностью берут верх, становятся всё назойливее, отдаваясь болью в голове. Максвелл лёгким движением руки прекращает терзание ушей. Неловкая тишина возникшая в салоне прерывается лишь шумом работающего мотора. – Так куда мы всё же едем? – пытается наладить разговор девушка, взглянув на собеседника. – Это сюрприз – многозначительно улыбается тот, намекая на то, что любые попытки выведать какую-либо информацию о пункте назначения, ни к чему не приведут. Они останавливаются в небольшом придорожном кафе, пропахшем дешёвыми сигаретами, душном и бестолковом, по мнению Ноя. Добродушная кассирша, свежий кофе и мягкая выпечка сглаживают первое впечатление. She's the tear in my heart I'm on fire – Осень очень красивое время года, – задумчиво выдает Крис, разглядывая ковёр из опавшей листвы на парковке перед забегаловкой. – Ага, – на автомате соглашается парень, на самом деле будучи полностью погружённый в любование ею. Какая к черту осень, о чем вообще речь? – У тебя крошка, вот тут. Изящная ладонь тянется к лицу, осторожно убирая соринку. Максвелл едва борется с желанием поймать, задержать у своего лица, согреваясь теплом. Прикоснуться губами к коже в нежном жесте. Наваждение проходит так же быстро, как и накатывает, оставляя после себя некое чувство разочарования и стыда за подобные мысли. Собственный разум настойчиво напоминает о том, что не стоит искушать судьбу. Внутри всё словно скручивается в тугой узел. She's the tear in my heart Take me higher Than I've ever been Оставшаяся дорога проходит в такой же тишине и занимает не меньше получаса. – Я говорил, что это сюрприз, пожалуйста, – Ной протягивает свою широкую ладонь, когда они выбираются из машины – Закрой глаза. Секундная заминка, и вот, он ведёт девушку за собой, помогая переступать корни деревьев, крепко, но осторожно сжимая её маленькую руку в своей. Сердце невольно пропускает удар от осознания, что между ними настолько сильное доверие. – Нам далеко идти? – Крис накрывает чужое запястье второй ладонью, не открывая глаза. Собственное любопытство не даёт покоя, но данное слово нарушать не в ее приоритетах. – Буквально пара шагов и мы на месте, потерпи немного. Максвелл широким движением отодвигает низко нависшие ветки деревьев, ожидая, пока спутница пройдёт. Обступающие со всех сторон деревья и кустарники, словно немые угрюмые стражи берегут от посторонних глаз, создавая атмосферу спокойствия. – Можешь открывать глаза, – слышится через несколько томительных мгновений. Девушка замирает, широко распахнув глаза. Взору предстаёт переплетение пешеходных дорожек, создающих своего рода узор на земле. Растения в этом месте пёстрые, словно некий нерадивый художник вылил на листву палитру теплых оттенков. Уютные, витиеватые лавочки выстроились в ряд на расстоянии друг от друга. Она оглядывается, нашаривает в кармане куртки телефон, принимаясь фотографировать, дабы оставить в памяти воспоминания о чём-то столь прекрасном. Ной прячет довольную улыбку, наблюдая за светящейся от счастья Крис, осторожно касается плеча, неохотно прерывая её занятие. – Мы можем прогуляться чуть дальше в глубь, если есть желание. – Конечно! Однако, прогулка по живописным местам долго не продолжается. Хмурое небо, затянутое серостью туч, наконец проливает на землю воду. Да в каком количестве! Словно некто невидимый решил утопить землю во всей влаге этого мира. Максвелл, раздраженный фактом сорванной прогулки, натягивает воротник своего старенького пальто на голову, размашистым шагом отчеканивая шаги. Как обычно, если это пытается он, то все идет коту под хвост. Что-то недовольно бухтит, а когда замечает, что девушка не спешит следом, круто разворачивается на каблуках ботинок, чувствуя напряжение в области желудка. Крис стоит на месте, подставив ладони и лицо под холодные капли, даже высовывает кончик языка, широко улыбаясь. Ной в замешательстве. Он никогда не замечал, чтобы кто-то из его окружения так реагировал на дождь. Да и он сам никогда не грезил погулять под ливнем. Что может быть радостного в сырости, застилающей глаза, пробирающейся в ботинки, от которой одежда неприятно прилипает к телу? Нет, ну правда? Растерянность сменяется на невероятный прилив непонятно откуда взявшейся радости. Из грудной клетки рвётся смех и его просто невозможно заглушить. Парень сокращает расстояние, ворошит влажные волосы руками, стараясь запомнить каждую черту лица, каждую эмоцию. Сохранить в голове воспоминания о необычной прогулке, как сохраняют фотографии на жёсткий диск компьютера. Крис не остается безучастной — натягивает ворот свитера ему на лицо, громко смеется, пытаясь устранить беспорядок на голове. Оба вымокают до нитки, прыгая по лужам и осыпая друг друга мокрыми листьями. – Поехали домой, заболеем еще. Они наперегонки добираются до машины, встрепанные и замерзшие, с волос скатываются и капают крупные капли. Ной включает систему обогрева, чтобы хотя бы немного согреться, безуспешно кутается в мокрый ворот водолазки, насупившись, словно большой филин. Сидящая рядом Крис тихонько дрожит от холода, растирая закоченевшие ладони. You fell asleep in my car I drove the whole time But that's okay I'll just avoid the holes so you sleep fine I'm driving here I sit Cursing my government For not using my taxes to fill holes with more cement Обратная дорога занимает куда больше времени из-за плохой видимости. Разбушевавшаяся непогода барабанит по крыше и стёклам каплями дождя, качает на ветру ветви деревьев, прозорливо играет с мелким мусором. Максвелл не помнит, чтобы на пути так часто попадались ямы. Терпеливо и усердно объезжает их, поглядывая на уснувшую на пассажирском сидении Крис. Та чуть посапывает, склонив голову к плечу, часть волос спадает на лицо, пальцы сцеплены в замок. Парень осторожно, чтобы не разбудить, накрывает её руки своей широкой ладонью, с облегчением выдыхая – тёплые. Чертыхается, пропустив одну выбоину, пугливо убирает руку, краем глаза проверяет, не разбудил ли. – Так сложно сделать дороги более пригодными для проезда? – недовольно возмущается шёпотом. My heart is my armor She's the tear in my heart She's a carver Ной сидит в машине, не решаясь уехать. Они распрощались с Крис минут пятнадцать назад. Приятное чувство тепла и радостного спокойствия сменяется тревогой, непередаваемой тоской. Как всегда, после проведенного вместе времени. Одна только мысль, что придётся вернуться в свой пустой дом, провести в нём ещё одну бессонную ночь в гордом одиночестве, напрочь убивает любое настроение. Как только в окне загорается свет, он нехотя покидает подъездную площадку, медленно убираясь восвояси. Девушка стоит у окна, уперевшись ладонями в подоконник, наблюдая за исчезающей вдали машиной. Вновь вернувшееся желание написать картину сопровождается мелкающими в голове образами, медленно складывающимися в общее представление. Она улыбается, в конце концов уверенная, что именно нарисует, убирает локон волос за ухо, решительно направляясь за мольбертом и палитрой. А за окном всё так же бушует природа.