На краю нежности

Софи осторожно подставляет лицо солоноватому бризу и улыбается навстречу далёкому солнцу. Оно выскочило из-за облаков всего на минуту; как будто чрезмерно занятая дама выглянула из-под полов большой серой шляпки с нитками хрусталя, чтобы величественно поприветствовать кивком. Август в далёкой загадочной стране Уэльс выдался пасмурным (хотя Хаул с очень важным видом фыркал, что тут каждый божий день такой), но невероятно тёплым. До побережья идти ещё двадцать минут, но Софи заметила море ещё в начале пути. На лице её то и дело расцветала по-детски смущённая улыбка, которая периодически прерывалась на усталое закатывание глаз к огромному, затянутому лёгкими тучами небу. Хаул сам предложил провести редкие выходные в его родном краю, и был невероятно доволен собой в первые минуты – пока Софи не могла удержать тихих восторженных вздохов при виде величественных столетних скал и перины из вереска. — Мы могли бы спуститься с помощью магии, — примерно каждые пять минут горестно вздыхал Хаул при спуске. — А если магия вдруг исчезнет, то что? Даже прогуляться часок не сможешь? — фыркала каждый раз в ответ Софи, едва ли отводя взгляд от приближающегося кусочка синего моря. — Нет, я просто сразу лягу – и умру, — прискорбным голосом сообщил Хаул. Софи пропустила фразу мимо ушей – либо же совершенно мудро сделала вид, что ничего не слышит. В конце концов, считает Софи, мудра не та женщина, что слушает своего мужчину, а та, что умеет иногда его игнорировать. Длинная тропинка извилистая, будто вторит очертаниям прибрежных волн. Высокая трава щекочет ноги, легко колышется под дуновением ветра. У Софи чуть ли голова не кружится от терпкого густого запаха цветов и воды в воздухе: кажется, ещё чуть-чуть, и её лёгкие не выдержат, разорвутся от восторга, захлебнутся холодными брызгами. До моря – совсем немного, стоит лишь руку протянуть и дойти буквально несколько метров. — Это должна была быть романтическая прогулка, — вновь подаёт голос Хаул. — Мы гуляем, если ты не заметил. Софи слегка сбавляет шаг и неуверенно – не совсем осознаёт, что имеет полное право – берёт Хаула за руку. Тот будто бы облегчённо вздыхает и подносит девичьи пальцы к губам, оставляя на коже совсем мимолётный поцелуй. Щёки Софи отчаянно алеют. Наверное, Хаул тоже ещё не совсем осознаёт, что имеет полное право на место в её сердце. — Мне кажется, тебя заколдовали, — хихикает Софи. — Девяностолетнего дедушку превратили в молодого мужчину! Вот только забыли характер поменять. — О нет! Ты меня раскрыла, — звонко смеётся Хаул и уже сам тянет Софи к спуску. У самой последней ступеньки Хаул бодро соскакивает и галантно помогает Софи спуститься на берег. Туфли проваливаются в холодный песок, и Софи незамедлительно снимает их. Затем кидает многозначительный взгляд на Хаула: тот усмехается, но всё же отворачивается, медленно вышагивая в сторону кромки воды. Софи оглядывается по сторонам и шустро стаскивает чулки, аккуратно складывая их на туфли. Чуть влажный песок касается ступней, и Софи чуть не пищит от радости: она никогда раньше не ходила босиком по пляжу. Море бурлит, кажется, у самых ног. Софи двигается осторожно, почтительно избегая редкой гальки и осколков камней. Хаул стоит к ней спиной и будто бы сам становится частью этого ревущего берега. «Он и сам как какая-нибудь чайка», мелькает в голове у Софи. Он удивительно подходит этим скалам и вересковым полям. Софи подходит к морю практически на цыпочках и нерешительно замирает у самой воды. Тёмные волны накатывают, дерзко целуя ступни и оставляя после себя на песке белоснежную пену. Софи восторженно охает и переводит блестящие глаза на Хаула. — Оно…! Оно! — у Софи нет слов, как будто местные ведуньи отняли у неё язык. Но Хаулу достаточно этих радостных глаз и глупой улыбки на любимом лице. Он удовлетворенно кивает и притягивает Софи к себе за талию. — В порту оно совсем другое, — наконец заявляет Софи и рассеяно ведёт пальцами по руке колдуна. — Здесь оно такое дикое, неукротимое. Громкое. Хаул понимающе кивает, хотя и видел это побережье, кажется, сотню раз в детстве. Сегодня оно выглядит совсем особенным, по-настоящему величественным. — Здравствуйте, море, — шепчет Софи, слегка приподнимая мокрый подол летнего платья. — Боюсь, у нас сложилась не самая приятная первая встреча, поэтому, быть может, начнём всё сначала? Ветер приветливо колышет огненную прядь, и Хаул ловит её между пальцами, чтобы заправить за покрасневшее ушко. С довольной ухмылкой совсем невесомо целует открытую ветром шею и смеётся с совершенно возмущённого резкого вдоха. Хаул мог поклясться, что оттенок румянца на щеках Софи совсем такой же, как и её волосы. — Я раньше не замечала, но от тебя так сильно пахнет морем, — помолчав, произносит Софи. — Да? — Да. Наверное потому, что ещё недавно ты зачем-то выливал на себя духи литрами. — Понимаешь, я был молод, глуп и бесконечно влюблён, — хитро заявляет Хаул, за что получает чувствительный тычок прямо в бок. Софи чувствует себя абсолютно счастливой. Под кожей трепещут, подгоняемые ветром и нежными касаниями, бабочки. У ног и под спиной, внутри грудной клетки, бьётся неспокойное шумное море. Софи, кажется, безоговорочно влюблена в море – и, судя по робким нежным поцелуям, это вполне взаимно.