Прощальный разговор Мины и Лин
Город Челябинск, квартира Лин
— Ну что, дорогой друг, я полетела? — с сильной грустью и слезами на глазах промямлила, поднимая взгляд истинного кота в сапогах, Мина. Было понятно, что ей не хотелось уезжать. Колеблясь у порога, как неприкаянная, она не могла зайти обратно, но и выходить на улицу не хотелось. Вот и стояла посередине дверного проёма наша героиня. — Главное, будь осторожна. Что бы ни случилось, для меня ты будешь той же Миной Хасс. — Она тепло её обняла, и обе девушки заплакали, пуская слюни в плечи. — Лина-а-а-а… Не хочу уезжать… — девушка начала откровенно ныть, но утерла рукавом слёзы. — Как думаешь, ему можно доверять? — решила всё-таки ещё раз спросить совета у подруги она. — Не могу сказать. Я бы не смогла быть с таким человеком и тем более ему доверять. Но я не ты. Ты можешь найти подход к любому. Главное, живи, как хочется тебе самой. Понимаю, что тебя сейчас штормит, и ты сама не знаешь, что хочешь от жизни. Но никто этот выбор за тебя не сделает. А плыть по течению… Ну, это, конечно, тоже выход. Но это же не про тебя, не так ли? — улыбнулась ей искренней и чистой улыбкой подруга, надеясь, что всё, к чему она пришла, — только её домыслы. — А-а-а-а… Я так больше не могу. Вообще, мне только и остаётся, что наблюдать и плыть по течению… Другой вариант я пока найти не могу, — загрустила и опять начала паниковать Мина, немного дёргая себя за волосы. — Ну, значит, найдёшь. Наблюдать и анализировать — это сильная сторона тебя. Этим тогда пока и занимайся! А вообще, он мужчина, пусть сам делает первый шаг. К тому же, он тебе нравится такой, какой есть. Может, стоит ему это сказать? — весело хихикнула, хватая ее руки в свои. Лин решила, что если она расскажет про эти сны и чувства самому Мороу, он подскажет Мине что это может быть, всё-таки другой мир… Вдруг это какой-нибудь вирус, он точно знает больше, чем Хасс. Всё, что она могла сейчас сделать для неё, уже сделала. С самим иномирцем она говорить не собиралась — не её это дело. Лезть в чужие отношения мерзко и низко для неё. Они должны сами обсудить и решить для себя всё. — Тогда… Поговорю с ним. И будь что будет. Спасибо тебе большое! — Мина поцеловала Лин в лобик и уже махала на прощанье у лифта. — Пока-пока! Удачи! — весело помахала ей в ответ подруга. — До встречи… Девушка немного волновалась в аэропорту, на что было много причин. Она не очень любила летать в принципе. Да и возвращаться туда, где нужно решать проблемы, не хотелось, ведь разговор обещал быть нелёгким. Взяв всю волю в кулак, она прошла регистрацию, отдала свой чемодан, провожая его взглядом на ленте. Потом она прошла в кафе — ей было о чём поразмыслить. Услышав объявление, Мина двинулась на посадочную полосу №7, её несчастливое число… Единственная радость для неё — повезло быть у окошка иллюминатора и смотреть на мягкие кудрявые облачка, похожие на сахарную вату. «А вдруг опять этот странный сон будет?» — подумала ещё на посадке Мина и не зря. Девушка устало смотрела в окно, прикрывая глаза, стараясь продолжать глядеть на мирно плывущие облака. Но глаза смыкались всё чаще и открывались всё реже. Не прошло и двадцати минут полёта, как Мина уснула, успев перед этим ощутить, как рядом с небом словно теряется грань пространства и можно проникнуть куда-то очень глубоко в себя.***
Очнувшись прямо перед комнатой где её отрубили, Мина решила сорвать люминесцентный цветок, предварительно обернув руку в кофту — а то мало ли, ядовитый. Благополучно справившись, к её счастью, цветок не потерял свойств. Аккуратно прокрадываясь вдоль стенки, она светила прямо перед собой, постоянно прислушиваясь. Но в зале больше никого не было. Продвинувшись в середину, Мина нашла круглый стол. Большой круглый стол! А наверху какие-то кафедры или трибуны. Зал имел округлую форму, а на стенах были выдолблены различные гербы и знаки, опять нечитаемые. Очень напоминало студию, в которой снимают «Поле чудес» или «Что? Где? Когда?». — Крутите барабан… — посмеялась Мина. Ответа не прозвучало, а её голос оттолкнулся от стены эхом. И что, возвращаться обратно? Это тупик. Она ещё побродила по залу и нашла дверь со стороны верхних трибун. Дверь открывалась по нажатию на неё, будто на ней были установлены доводчики. Пройдя внутрь, Мина увидела очень маленькое помещение с какой-то книгой. Всё было в цветах, а сама книга стояла на пьедестале. Ловушка? Девушка вернулась в главный зал и попыталась найти, что поставить взамен на книги, чтобы её не придавила стена или комната не наполнилась ядовитым газом или вообще не закрылась навсегда. Но Мина ничего не смогла найти. Всё было словно литое изначально, по плану и без огрех, как колонны у Исаакиевского собора. Массивные и красивые, они пугали своим великолепием и идеальностью, прямо радость скульптора или архитектора. Мина вернулась к книге, решив, что если с собой нельзя взять, то она хоть попытается прочитать. И опять непонятные символы. На свой страх и риск, убеждая саму себя, что это всё же сон, она резко схватила книгу. И… Ничего не произошло. Она потащила её к круглому столу, нарвала больше люминарков и решила любой ценой расшифровать, что там. — Чёрт! Если это сон, я обязана понимать, что тут написано. Или это уже не сон? Даже в осознанном сне нам видится только то, что знает наш мозг. То есть я не во сне. А я могу тут умереть? Если да, надо быть осторожнее. Здесь в непонятном месте коньки отбросить я не хочу, — рассуждала уже вслух Хасс. Долго и упорно бегая от стены до стены и к книге, она искала похожие слова. Поняв, что книга написана кем-то, кто изображен на одном из гербов, немного стало ясно. Это чьи-то записи, кого-то из трёх владельцев этого мира. Вроде легче, но не совсем. Мина решила взять книгу к монументам. А вдруг и там, и там что-то схожее есть? И она не ошиблась — язык у них был один. Вот бы найти хотя бы алфавит. Или какой-то мало-мальский перевод. Но где? И как? — Стоп! Здание-ёжик! Может, там что-то есть. Но как мне выйти отсюда? И надо обязательно куда-то зарисовать то, что я видела здесь. — Девушка встала у стены в тоннеле и начала колупать ногтями по заметной трещине, чтобы достать кусочек угольной стены и нарисовать на пустых листах книги всё, что она увидела. Хоть и долго, но она благополучно справилась с этой задачей, оставалось только выбраться. Ха… Легче не стало. Продолжая блуждать и записывать всё, что видит, девушка начала ходить уже в хаотичном порядке, сверяясь со своими записями и той картой, которую делала по ходу. И теперь выстроился уже хоть какой-то путь. Она начала проверять места, где ещё не была, и наткнулась на огромную лестницу, ведущую вниз. — Так, вниз мне не надо. Мне нужно наверх. Но другой путь очень далеко от меня. Ладно. Проверю. — Она поняла, что терять уже нечего, и пошла вниз. Пройдя по лестнице, Мина вошла в ещё какой-то зал с семью выходами. Ну вот опять лабиринт. Не успела девушка свериться с надписями и продумать, куда двигаться, как её опять разбудили. На этот раз она проснулась спокойно, её растолкала стюардесса, говоря о том, что они уже прилетели. Полная решимости, Хасс схватила свои вещи, словно Спанч-Боб, говорящий: «Я готов!». Девушка стояла ждала свой багаж, наблюдала за семьями, которых весело встречали, и на неё напала грусть. Быстро отмахнувшись от дурных мыслей, Мина увидела свой чемодан, схватила и побежала курить. Она вызвала такси до дома втридорога, но ехать со всем этим на маршрутке и метро — то ещё удовольствие. Когда Мина смотрела в окно, её не покидала мысль: «А ведь даже во сне всё было гладко. Очень подозрительно хорошо всё идет». — Затишье перед бурей? — произнесла девушка мысли вслух, выходя из такси…
Неделя Хисоки без Мины
город Санкт-Петербург
После разговора с Наной ему стало немного лучше. Он сидел у окна, смотря на столп воды за окном, и попивал виски. Мысли были поглощены раздумьями о его благоверной, Лисёнке и жизни в этом новом для него мире. — И что, Сима, — завёл разговор с котом он, — ты их лучше знаешь, стоит ли мне сказать всё, как есть? Не воспользуются ли они этим? Когда-то меня посещали мысли о том чтобы у меня был друг и возлюбленная. И сразу их выдувал ветер свободы или сотрясение после отличного боя. В мире, где я живу, нет места дружбе, а тем более — семье. Мурчание — знак согласия, видимо. С Наной мне комфортно общаться, ей всё равно на моё прошлое. Она говорит со мной не как с маньяком-убийцей, а просто как с обычным человеком. Да, мне, конечно, нравится в моём образе, но даже в нём иногда становится душно. А Мина… Она не выходит из моей головы с первой нашей встречи, такое чувство, будто я её уже встречал, запах её тела, нежная кожа, мягкие волосы и сладкий голосок. Словно я уже её видел… Точнее, не так — чувствовал своим телом. И мне это нравится. Может, это и есть те похожие чувства, которые часто упоминаются в книгах и сериалах этого незнакомого мне мира. От ненависти до любви один шаг? Только у нас наоборот, она же меня любила до знакомства… Она словно пробуждает во мне новые ощущения, от чего я хочу большего. Пф-ф… Жена? Самому смешно. Но с другой стороны, почему бы и нет? По-другому как мне с ней попасть в Японию и встретиться с тем писакой? Может, сделать Нану своим союзником, наладить доверительную связь и узнать всё, что мне нужно… Как тебе идея, жирненький котейка? Не знаю, как тебе, — мне нравится. Мине он решил просто отправить сообщения из серии: «Я поел. Покормил кота. Лёг спать». Ему не хотелось писать что-то большее. Решил сделать упор на изучение нового для него мира. Его очень заинтересовал английский язык, где многие буквы тяжело было произносить. Хисока как проклятый повторял звуки и буквы по многу раз, чтобы его произношение было идеальным, словно он родился в Англии. А как может быть иначе, он же идеальный. Всё, за что он брался, раньше получалась у него без труда. Но здесь первый раз он испытал разочарование. «Почему я говорю не так, как этот диктор?» Он слушал, смотрел кучу обучалок, как положить язык во рту, чтобы получился этот чертов звук «Н» и «Э». Все дни, пока Мина была не дома, он учился, хотел показать, что он может. Японский был для него легче легкого, почти полностью совпадал по звукам с его родным языком и лишь немного отличался письменностью. Ради интереса он пообщался с Лисёнком на украинском и, к удивлению Хисы, он легко понимал этот язык и говорил, будто в его мозг заложили оба языка при переносе. Так же, как и планировал, он тренировался и держал своё тело в форме. Об этих тренировках можно написать целую книгу. Но опустим эти сексуальные подробности. Также Хисока читал книги Мины из её библиотеки, так как его домашняя выскочка вечно бросалась какими-то терминами, ему неизвестными. Ведь нужно знать врага не только в лицо, но и что в его голове. Познавать культуру не только города и мира, но и обителей, его населяющего. Вечером они созвонились с Наной, много говорили и в очередной раз убедились, что им легко будет поладить. Она посоветовала ему кое-что посмотреть, после чего Хисока сделал себе подборку по её рекомендациям. Вечер он проводил уже за просмотром фильмов и аниме, больше погружаясь в анимационную и художественную вид досуга. Он черпал там много нового, и стал лучше понимать поведение здешних людей. Чем они дышат, о чем думают и чем живут. Понимая различия, было легче приспособиться к новой атмосфере и адаптироваться. Чем больше он черпал, тем логичнее становилось для него поведение девушек. В одну из ночей Хисока долго ворочался, и даже не понял, как уснул. Он лежал в кровати, когда почувствовал холодное прикосновение к своему телу. — Хиса, а ты сильно хочешь спать? — из ниоткуда прозвучал тихий женский голос. Он оглянулся, вокруг никого не оказалось. Всё та же комната, невыключенный телевизор и лишь открытое окно завывало сквозняком и вздымая шторы в воздух. — С тобой я бы предпочёл не спать. Ты должна мне, помнишь? — Даже сквозь тьму ночи голос его игрушки он всегда узнает. Фигуристая дева стояла у края дивана, короткие волосы кудрями развивались, еле касаясь плеч. Она поджимала коленки, чувствуя лишь желание и тягу внизу живота. Тела их были нагие, как при рождении, отличие — лишь в чистоте, без крови и слизи плацебо матери. — Должна? Хорошо, тогда может поиграем? — Она была какой-то перевозбужденной, то и дело смачивала губы языком, будто её накачали экстази. — Ты и играть? — Он хотел придвинуться к ней, потрогать её тело, почувствовать запах. Но внутри было отчётливое понимание, что это всё не с ним, и так просто рассеивать сон он не хотел. — Какой ты хочешь меня видеть Мороу? — Она начала двигаться вдоль кровати ближе к нему. Её бедра покачивались при походке, стоячая грудь вздымалась вверх с каждым шагом. — Искренней. — Он отодвигался от неё, но этого было недостаточно. Встретившись со спинкой дивана, Мороу смирился с тем, что сейчас сон закончится, а он так и не успеет её коснуться. Хисока вытянул руку касаясь её груди, и… Ничего не произошло, она подалась вперёд к нему, губы сплелись в поцелуе со вкусом удивления и виски, который он пил перед сном, и её испанского апельсина, съеденным с Лин напополам. Чувствуя тепло и страстную тягу друг к другу, они сплелись телами в единое целое. Он уже был готов войти, но она хотела ещё немного ласки, извивалась и прижималась к его телу. Мороу открыл глаза, и увидел перед собой Мину, которая была наполовину в чёрной гуще, левый глаз стал белым. От её тела исходил странный дым без запаха, но менее сексуальной она не стала. По её телу текла чёрная смазка, кому такое не понравится? Она начала улыбаться, глядя на свою руку, которая была вся в вязкой жидкости, в ней она измазала свою грудь, живот, шею. Он чувствовал странный дурман, который пронизывал всё его тело, внутри было дикое желание это прекратить, но своё тело словно было неподвластно Хисоке. Его тянуло к ней, он желал её на себе. Мина выставила границу между ними, отвернувшись от него. Она начала истерично смеяться, этот смех был не похож на её. Фоном проскальзывало еле уловимое скрежетание. Мина сексуально двигалась по кровати, оставляя чёрные разводы на ней, она сжимала и разжимала бёдра от удовольствия, лаская свою грудь и вульву. Ей было хорошо, большего и не нужно. Хисока был другого мнения, он считал, что этому спектаклю одного актёра не хватало хозяина. Он притянул её своей банджи-жвачкой к себе, а она не сопротивлялась, лишь ликовала от его силы. Мина желала увидеть больше могущества и повторяла всё за ним, брала его в чёрные путы и притягивала к себе до тех пор, пока они не слились в этом розово-чёрном тесте и не запарили в облаке дурмана, который явно имел свойство феромона. Он сбивал им дыхание, в глазах всё было как в бреду, стены плыли, только он, она и мокрая простынь от них. Мине было мало его, она хотела больше острых ощущений. Создав в воздухе твёрдый чёрный фалос, Мина сравнила его с оригиналом. Глазомер её не подвёл — идеальная копия его члена. Хисока наблюдал за ней с усмешкой. Ведь то, что делает с ней он, ни одна копия не сможет повторить. Она взобралась на фалос и каплей магии заставила его задуматься об обратном. Хисока ещё немного посмотрел, но всё же решил остановить её. Ведь это его игрушка, и ему с ней забавляться. Он сплел её руки своим нэн и натянул над потолком. Фалос растаял черной жидкостью и, вскипев, исчез. Мина улыбалась и потёрлась своими бёдрами, ей хотелось большего. Девушка не могла перестать тянуться к нему, взывать. Он смиловался, хотя на самом деле сам уже не мог терпеть. Его тянуло к ней. — Я будто сто лет этого не делал… — странное чувство одолевало его, но в голове была лишь она. — Ты же просил искренности, но сам отказываешься сейчас от нее, — Мине тяжело давались слова, она томно дышала и не могла поднять глаза в его сторону, утопая в желании. Он ничего не стал отвечать, лишь провёл рукой по её лицу, убрал прилипшие пряди волос к губам и, глядя ей прямо в глаза, вошёл. Девушка была достаточно возбуждена, чтобы Мороу без труда оказался внутри. Её зрачок расширился, рот открылся, она подняла голову вверх, будто впадая в транс. Хисока впился зубами в её шею, нашёл пульс, который был готов вырваться наружу. Нэн в руках развеялся, Минп упала в его объятия. Ей пришло в голову сделать гамак в воздухе, ведь такого у него ещё точно не было. Хисока наблюдал за своей иномиркой — она слезла с него и начала руками создавать что-то чёрное размером как натяжные потолки. После она каждый угол прикрепила к стене и, умело подпрыгнув, забралась наверх, подзывая его к себе. Хисоку ю забавляла своим поведением эта девушка, он уже представлял, как там ему будет хорошо с ней. — Хасс, так вот какая ты. — Он сказал это в никуда, лишь подтверждая свои мысли о своей зверушке. Хисоке будет интересно в этом мире с ней. Когда Мина забралась наверх, комната погрузилась в мрак, лишь тело девушки сияло в ней от бликов смазки и её белой кожи. Хисока выпустил немного своего нэн, и он стал светиться, словно огоньки над потолком. Мороу приблизился к Мине. — Красиво. — Её глаза горели. Она хотела коснуться его ауры, но не дотягивалась. — Достать один? — спросил Хисока, когда Мина в очередной раз потянулась за огоньком и упала к нему в объятия. — Я тоже так могу! — сплела свой чёрный огонек с зелёным переливом и отправила в потолок Мина. Хисока заставил их закружиться и, пока Мина восхищённо на это смотрела, поцеловал её. — Я бы создал всё, что угодно, но тебе достаточно и этого, чтобы восхищаться мной. — Хиса… — Что, котёнок? — выдохнул он. — Это не значит, что мне хватит огня, который я и сама могу повторить, — выдала Хасс. — Я люблю тебя! После что-то произошло, её тело окутал туман, чёрный, будто банджи-жвачка превратилась в пар и унесла Мину куда-то далеко. Вся чёрная гладь под ним опустила его обратно в кровать и испарилась так, будто ничего и не было, и лишь её последние слова не дали ему покоя. Хиса проснулся в холодном поту от смущения. У него было много странных чувств: счастье, растерянность, тепло, возбуждение и страх. Он решил позвонить Мине, словно хотел удостовериться, что она ещё далеко. Ведь всё это было до ужаса реально. После разговора он сильно перевозбудился. Мысли о сне, её голос и его желания сильно взбудоражили, хотя он был уверен, что с ним снова всё нормально, и он может держать это всё под контролем. — Чёртова иномирка… Да что со мной не так! Как двенадцатилетний подросток веду себя. Раньше я так долго играл со своими жертвами, что один раз мне это чуть боком не вышло. После этого я всё-таки стал аккуратнее… Да, Маритонио? Может, это его проклятие. Ну, всё равно от слабой девушки без нэн, хоть и в другом мире, проблем у меня не будет, её способности это лишь сон. Я всё же хочу оставить её себе. — Он долго стоял под холодным душем, размышляя. Он стал ощущать странности… Словно улавливать нэн, неуловимо, изредко и всегда именно рядом с Миной. У него снова появились вопросы. Точнее, они не уходили. Почему именно к этим девушкам? Почему в эти города, да ещё и разные? Почему они? Почему именно мир Хантера? Почему их так тянет к девушкам? Как они переснеслись в принципе и как ему вернуться назад. Когда Хисока чувствовал еле уловимый поток нэн, он метался между вожделением и ненавистью. И те же чувства вызывала и Мина из-за этого. Любовь и ненависть? Словно от неё зависел весь смысл его жизни. Его «нормальной» жизни. Каждый раз когда он искал путь возврата в свой мир, всё упиралось в иномирку. Каким бы хитрым, гениальным и продуманным он ни был и сколько бы ни изучал новый мир — толку ноль. Он в безнадёжной ситуации, ему неподвластно всё, что происходит вокруг. А повлиять он может только в малой степени и то — только на Мину. Он хотел разобрать этот странный феномен по полочкам. Выяснить всё. Это заполняло его голову полностью. Иногда ему казалось, что у него есть что-то, что блокирует его силы, ощущалось какое-то странное воздействие на него. Ведь во многом он не ведёт себя так, как у себя в мире. Ему тяжело было понять до конца, что это. Но самое важное стало ясно — ключ к разгадке это Мина и всевозможные качели, газлайтинг, насилие любых форм и видов, это единственное, что даёт ему снова почувствовать себя собой. Он не стал никому говорить про нэн, решил оставить это в тайне. Да и всё равно было неясно, как и когда он может это использовать. Стоило беречь все крупицы информации. Его дни после того разговора с Миной проходили примерно одинаково. Он качался, читал, продолжал учить английский, смотрел фильмы и два раза в день звонил зверушке. После разговоров с ней Хисока долго приходил в себя и отправлся в ванную снимать напряжение. Всё больше его мысли заполняла она и скука. Хотя разговоры с Наной и скрасили будни, они также подали ему новые мысли. «Неллианочка со своим гаданием, конечно, дала мне пищу для размышления. Но она точно что-то не договаривала. Есть у меня подозрения по поводу этого «светлого» будущего Мины-чан. Моё будущее меня не так сильно интересует. Я сам его сделаю таким, каким хочу. А вот другие люди вокруг всегда пытаются внести коррективы в твои планы. Наверное, поэтому я всегда выбирал путь одиночки. Так никто не будет тебе мешать. А теперь мне нужно волноваться за эту бестолочь с ветром в голове. Надеюсь, она не убьёт кого-то такого, что придётся потом всем нам расхлёбывать. Интересно, а может Лисёнок будет предсказательницей в нашем мире? Это очень интригует, но всё равно шанс того, что мы все вчетвером перенесёмся к нам, крайне мал. Мда… И кто тянул тебя за язык, Мороу, обещать такое ей. Мы все мечтаем об одном и том же. Но так до сих пор и не знаем, как это произошло и как сделать так, как хотим мы. Но девушки как-то слишком уверены в том, что попадут к нам, это подозрительно. Может, они что-то нам не договаривают? Но если бы они знали что-то конкретное или как всё вернуть, уже сделали бы это. Значит, они знают, как это произошло, но не знают, как исправить. Хм… Надо как-то аккуратно выудить эту информацию у них. Да уж, эти маленькие иномирки думают, что могут перехитрить меня, но они ещё не такие опытные лгуньи. Мина-чан заикалась об отпуске на её день рождения, он у неё в мае, как и у Иллуми. Дамы точно уже придумали нам всем программу, а значит, и документы скоро будут. Вот тогда и стоит вывести их на чистую воду. Сейчас стоит быть с ними честным, так проще будет для всех и цель у нас всех сейчас одна». Без Мины он уже сходил с ума в своей клетке. В один из дней его навестила Селена. Она пришла без предупреждения. — Дратуйте! Я зашла проверить обстановку. Как дела? — рыжеволосая нагло ввалилась в квартиру, но Хисока не пустил её далеко. Он элегантно встал с дивана, опёрся о стену и пристально смотрел на неё. — Здравствуй, всё хорошо, как видишь, — окатил её словно ледяным душем Хисока. Ему было тяжело без Мины и её внимания, так что любое создание, вошедшее в дом, было под угрозой. — Ну я проверю и пойду. Помощь нужна? — начала раздеваться нимфа. Чтобы было понятнее, одевалась она очень развратно. Даже не так, она была всегда так страстна и сексуальна, что даже мешок картошки выглядел бы на ней шикарно. Всё дополняли её невероятные формы, рыжие волосы и голубые глаза, как у кошки. Он всё-таки сильно одичал в пустом доме за эти шесть дней и понимал, что если пустит её, ничем хорошим это не закончится. — Селена, тебе лучше уйти, — чуть ли не прорычал он. — А? Чаво? Ты что? Что не так-то, я помочь пришла, а ты рычишь на меня. — «Да-да… Дорогие читатели, до этого дерева долго доходит». — А ты головой подумай, — просто в шоке был он с её тупости, загораживая проход. — Да что ты тут прячешь? — отпихивала его она, думая совершенно не о том. Иномирец резко приподнял её к себе и выправил голову на уровень со своей. — Селена-чан, если ты ещё хоть две минуты пробудешь тут, я нагну тебя прямо на пороге и, поверь мне, ты это не переживешь. — Ох, какие мы страстные и злые, совсем без Мины одичал. Тогда тем более я не могу тебя так оставить, ты же ей навредишь, когда она вернётся, лучше уж я. Тогда давай по-быстрому и я пойду. — она совсем без комплексов и начала было уже раздеваться, хотя снимать там было так-то нечего. Хисока резко отпихнул Селену, взял её вещи, выкинул в коридор. Туда же отправилась и её тушка. — Чао. — Он закрыл дверь за ней на щеколду. Девушка сидела в коридоре и не могла понять, что вообще произошло. Она ещё минут пять сидела в шоке. Колотить дверь было без толку, взяла вещи и ушла. В её голове была только мысль, чтобы он не навредил ее дорогой подруге. Хисока же упал на диван и ещё долго думал, правильно ли он сделал, так как это была отличная возможность для него отвести душу. Но почему-то он не хотел никого сейчас, кроме его игрушки. Только её глаза, полные сладкого безумия были у него в памяти и нарушать эту чудесную картину кем-то другим он не хотел. В последние дни ему стало совсем грустно, так как его дорогой Лисёнок, снова стала ходить на работу и не уделяла ему время, отчего мысли поглотили его полностью. В день приезда его иномирки он не находил себе места, думал, как встретить и чем бы удивить.Выход на работу Наны
город Киев, бар
— За двойную ставку приятнее выходить на работу! — влетела раскрывая двери ресторана Нана, попутно отсалютовав своим коллегам. — Нана, ты в таком хорошем настроении с самого утра! Не хотелось бы его тебе портить… — Миша стоял опершись о косяк двери закрывая её. — Мишань, что ты имеешь в виду? — Девушка бегло осмотрела свой бар, снимая джинсовку с себя. — Рабочее место не так сильно запущено, к таким новостям я уже привыкла. — «Звучит как анекдот: бармен приходит на рабочее место, а там чистота и порядок, ещё и заготовки готовы. Смешно, не правда ли?» — Проблема не в баре, иди готовься, потом тебе начальство всё само скажет. — И парень просто скрылся в проходе без пояснений. Ничего не поняв, Нана решила просто послушаться совета. Она переоделась в черную тенниску, обвязала фартук вокруг тёмно-синих джинс, закрутила два пучка на голове, вытерла осыпавшуюся тушь с глаз, оглядев своё отражение в зеркале, и удовлетворённо закрыла шкафчик. — Фил, вынеси и натри бокалы. Никита, а ты уже машинку от химии почистил? Или вы ждёте, пока вам скажут, что делать? — Младшие бармены прохлаждались в надежде, что ещё пару дней их точно не будут мучать. Несмотря на то, что они младшие, на самом деле по возрасту они одногодки, вдобавок ещё и оба высокие, как шпалы, под два метра ростом. Нана любила использовать их в качестве «подними-достань». — А, ты уже вышла? Как же твоя рука? — Фил спохватился, взял её за запястье. Он должен был занять её место после повышения… — Она точно в порядке? Сегодня много банкетов. — …Так, не трогай. Нормально всё, если б я не вышла, вы бы тут никому житья не давали. Банкеты? Так вот почему никого на смену не нашли. Ох, я должна была просить больше денег. — Фил всегда вёл себя как дамский угодник никого не пропустит. Но Нане не нравилось такое его поведение, и она его пресекала на корню. Парня это забавляло настолько, что он не хотел больше ничего, кроме как мучать бедную девушку, которая никак не ведётся на этого ловеласа. Он был хорош собой, однако очень далёк от предпочтений Грей, хоть и брюнет. Вообще, у неё много пунктиков по поводу работы. Ей было не так важно, кто с ней работает, главное — как. Скорее она получит повышение и пойдёт дальше по лестнице вверх. А все эти красивые мальчики на подработке ей денег не принесут. Только проблемы и «кризисы» в отношениях. Зачем оно ей нужно? Ведь у неё другие цели и желания. — Наночка, ну что ты с самого утра такая холодная ко мне. Миша сказал, что у тебя настроение на высоте. — Он натирал бокалы и много жестикулировал руками. Это бесило и нервировало. — Никита, кофе будешь? — просто проигнорировала она его, обратив внимание на своего второго младшего, который уже делал последний пролив. — Фил, так-то сегодня банкеты. Нужно сделать заготовки на чаи, лимонады, перетащить со второго ледогенератора пакеты льда. Это уже нужно было сделать. — Нана посмотрела парню прямо в глаза, и никакой там химией, любовью и не пахло. — Зло… — Вам кофе сделать? — перепугался Ник от этого её «взгляда». — Та не ссы ты. Опять выкаешь, мы же вроде бы договорились что мне это не нужно. — Нана поправила кудрявую рыжую прядь, выпавшую с хвоста Никиты, отметив, что эти веснушки на лице чертовски ему идут и глаза у него светло-карие с тёмными точками очень красивые. — У тебя очень интересные глаза — подмигнула она ему, — какой кофе будешь? — У меня, между прочим, тоже интересные! — хотел обратить на себя внимание Фил, и действительно, глаза у него были волшебные: один светло-зелёный с карими вкраплениями, другой чёрный с карими переливами. Завораживает, когда долго смотришь. Нана подошла к машинке, настроила давление, наполнила холдер* молотым кофе, стемперировала его и поставила на пролив. Нана не любила чистый кофе, она как все взрослые дети не ест горькое, кислое, острое и фыркает каждый раз, когда молока налили в капучино недостаточно, удивляясь тому, что никто не знает её вкусы. Люди же все экстрасенсы и, глядя на Нану, должны знать всё о её предпочтениях. — Американо со льдом, — уверенно сказал он, чего от него никто не ожидал. Возможно, он просто находился в шоке от её комплиментов, а может, тут дело в другом. — Ничего себе… Хорошо. Грей отдала ему американо, а себе сделала огромный капучино с двойной порцией взбитого молока. Фил всё это время пыхтел над заданием и был немного обижен, но ему сделали его любимый латте с сиропом «Слоновая кость», на который Нана же его и подсадила, ведь он был интересного вкуса, напоминал лимонад и орехи сладких сортов, не был приторным, скорее лёгким и хорошо подходил людям, которые любят в меру сладкое. — Ладно, идём пить кофе, курить и подумаем, что можно сделать с этими банкетами, — пропускала всех на выход с бара Грей. Не успела Нана выйти, как её остановил директор, если быть точнее, сыночек начальства. У них были не самые лучшие отношения. Грызлись с ним как кошка с собакой. — Алекс, рабочее время ещё не началось, можно поговорить и после кофе. — Раздражённая венка на лбу девушки давала о себе знать. Она так пульсировала, будто вот-вот собиралась вырваться наружу. — Мы можем и на курилке поговорить, — уже направлял её в другую сторону от парней он, на старый выход, где больше никого нет. — Что случилось? — Нана вышла и села на крыльцо, предварительно сняв фартук, чтобы не запачкать. — Тебе ещё никто не сказал? — очень долго вёл к главному он. — Алекс, не тяни, в чём проблема?! — её бесила эта курилка. Здесь не было ничего, чтобы спокойно отдохнуть, только бетонный парапет и голый дворик вокруг. — Тебя сняли с повышения. Моя мамаша решила, что управляющей станет дочь её подруги. Они хотят свести нас с ней, женить и объединить рестораны контрактом. — Ты сейчас шутишь? — до последнего не хотела верить Нана, но она прекрасно знала, что Алекс не стал бы врать, каким бы «маменькиным сынком» он ни был. В этом плане он всегда честен. Вообще, если бы не одна давняя ситуация, ребята, может, и друзьями бы стали. — Она прибыла утром с мамой. Они на втором этаже сидят договоры подписывают, и сегодня она заступает на место управляющей. — Ага и твоей невесты. — Златовласка впилась ногтями в кожу, и съязвила в ответ на его доброту. Её раздражало всё, что не работает на неё. Она очень много сил потратила, чтобы добиться того, что у неё есть сейчас и всё рушится из-за какой-то семейки. — Ладно. Спасибо, что предупредил, теперь понятно, что имел в виду Миша. Хоть бы кто-то, что-то сказал! — Может, у тебя получится избавиться от неё? Просто я с Лерой уже… У нас только всё наладилось. Я знаю, что не имею права тебя об этом просить после того, сколько твоей крови выпил. Но давай закопаем наш топор и подумаем, что можно сделать? — Наша Лерка? Что? Я же ей душу изливала, а она вот так меня кинула… Одно кидалово вы все. Саш, я не знаю, что можно сделать, пока не знаю. Но мы это дело решим, — уверенно смотрела куда-то в никуда Нана… Дальше все были в ожидании банкетов. Нана дала каждому ответственный стол, распорядилась, чтобы никто никому не мешал — кто на напитках, кто на десертах, а она везде и на всём, лишь бы не было запары. Мойщиц в этот день обычно несколько, но именно сегодня пришла только одна, и она совсем не справлялась. Всё шло к запаре со всех сторон: кухня, бар, мойка, столы. После вышла Наталья, мама Алекса, с какой-то девушкой, обычной со светлыми волосами, ни улыбающиеся глаза, ничего не притягивало в ней. Забитая девушка, будто её выставили первый раз на работу и не объяснили, что именно она должна делать. Это и оказалось самым неприятным для Наны. Так как мало того, что она заняла её место, так ещё и ей приставили в собачонки неумелую девочку, которая только извиняется и спрашивает, что делать. Нана очень любила стажёров, учить, объяснять им. Но эта ситуация из ряда вон. Нужно держать себя в руках, так ещё и эти банкеты, неумелая девчушка и мечущиеся люди, которые то и дело раздражают своими вопросами, проблемами. Это выбивало из Наны все силы, она уже даже злиться перестала, не первый раз её кидают и рано или поздно но учишься обходить «эмоциональные грабли» стороной. Все последующие дни она придумывала план, как бы осторожно убрать девушку и при этом себе помочь и не испортить жизнь Алекса. На него так-то было пофиг, но Лерку жалко. Нашла себе на свою голову… Следующие два дня на работе были просто адом, для неё нескончаемые проблемы, банкеты, мысли, люди и вопросы Алекса «Придумала?». «Дожить бы до выходных, хочу спать, лежать и ничего не делать совсем…» — это было единственными мыслями Наны в эти дни, но были и весёлые моменты, конечно, тоже. Фил всё время издевался над златовлаской и нигде ей покоя не давал, однако в один злосчастный для него день она всё-таки нашла на него управу. Оказывается, он на дух не переносил мышей, в рестораны их нельзя было носить, но на тёплой курилке никто не мешал поставить клетку с грызунами… Сказала, если ещё хоть раз к ней без повода подойдёт, ещё и пауков купит и не абы каких, а самых настоящих — «Отшельников», очень ядовитый вид пауков. Мишаня же хотел очень сильно получить номер новой постоялицы, окучивал её несколько дней, она, бедная, не могла отказать, аж парня ради этого завела, чтобы не говорить открыто «нет». Никита удивлял своей уверенностью и неуверенностью до такой степени, что умудрился на Викторию вылить кофе для гостей. Это было не так смешно, как приятно, ведь Вика для девушки была злом номер один, которая ещё и вопросы задает, а помимо них приходится и всё за ней переделывать, нянькой, одним словом, была. Нану жутко это всё бесило, она была похожа на чайник, который не просто кипит, а свистит от натуги, но никто его не выключает. В один из дней, когда всё до обеда было одинаково, без особых изменений, Нану осенило, что можно было сделать с Викторией и при этом никому не навредить. От этого гениального плана её отвлек звонок. — Вовремя, дорогая… — подняла трубку Нана, выходя на нормальную цивилизованную курилку с диванчиками для отдыха…