***
Драко Малфою нужен только секс без обязательств. Об этом говорили в школе, да и вне школы тоже. Об этом знали все ученики поголовно, потому что в Хогвартсе подобные вещи разлетаются со скоростью света. Об этом знали учителя, и однажды Драко даже удостоился чертовой лекции от мадам Помфри, когда в очередной раз пришел к ней лечить ущемление корешка в левой лопатке, о том, что множественные половые акты с множеством половых партнеров могут навредить его юному организму, поэтому стоит использовать контрацептивные заклинания и зелья. Казалось, об этом знала даже миссис Норрис - совсем не смыслящая в людских утехах кошка, которая, как убеждал всех Филч, была стерилизована. Вполне ожидаемо, что всё внимание старших курсов было приковано к теме личной жизни: семикурсники упорно выбирали себе спутников жизни, особенно усердны в этом вопросе были хаффлпаффцы, грезившие о счастливом браке; чистокровные слизеринцы, которым следовало бы продолжить свой чистокровный род, наоборот серьезными отношениями связывать себя по рукам и ногам не спешили - большинство из них были помолвлены чуть ли не с детства; рейвенкловцы отличались дотошностью в выборе партнера, но, как известно, именно у них были самые крепкие и устойчивые отношения - взвешивая все "за" и "против", они с уважением относились к своей половинке и никогда не бросали слов на ветер; самыми скандальными фигурами в делах любовных всегда оставались храбрые и слегка безрассудные гриффиндорцы, которые могли согласиться на отношения с кем-то из чистой жалости, посему разрывы следовали очень громкие, особенно если дело касалось чутких и отдающих всех себя любви хаффлпаффцев. Когда только начинался учебный год для дважды, из-за войны, седьмого курса, все были в предвкушении чего-то. Все ожидали, что Гарри Поттер наконец объявит Джинни Уизли официально своей девушкой, и на нее со все сторон польются гадости и угрозы фанаток. Во время войны многим было не до любви, но сейчас, когда нужно строить будущее, которое теперь у волшебного мира было, казалось логичным начать с отношений. Конечно, не все с головой бросались в любовный дурман, кто-то желал как можно быстрее закончить школу и направлял всю энергию на изучение предметов, кому-то было интересней наблюдать, чем участвовать, а кого-то отношения не интересовали вовсе. Уже ближе к Рождеству все ученики Хогвартса знали, что у героя личной жизни просто нет. Джинни давно начала ходить на свидания с Дином, Гермиона и Рон демонстративно обручились еще в конце осени, Невилл и Луна ходили под ручку, а Блейза и Панси на Хэллоуин застукали за приятным делом в какой-то нише. Не могло быть так, что сам Гарри Поттер, который везде и всегда у всех на виду, способен скрывать от простого народа свою половинку. Он попросту не смог бы этого сделать, не с таким количеством фанатов. Поэтому очевидным фактом стало то, что Поттера никто не интересует. Среди учеников ходили разные теории: из-за множественных авад репродуктивные органы не работали (проще говоря, импотенция), возможно, героя никто не привлекал в сексуальном плане (никто не удивлялся асексуальности, ведь у волшебников подобное часто встречалось); также говорили о том, что его кастрировали или пытали до такой степени, что его тело утратило всякую чувствительность. Любая из теорий вела к тому, что героя ни к кому в сексуальном плане не влечет. Первое время о Поттере-ханже слагали героические легенды, восхваляя воздержание и превознося его невинную душу сладостными речами. А потом успокоились. Ведь новость о Драко Малфое, которому нужен только секс без обязательств, была куда сочнее. Ох, сколько было скандалов с его участием: то растлил невинную хаффлпаффку-шестикурсницу, то оставил синяки на шее Дафны Гринграсс, то был замечен целующимся с Роджером Дэвисом в душевых после матча Рейвенкло-Слизерин. Несмотря на тихое и смиренное поведение, которое он демонстрировал всем своим видом, внутри у него горел страстный огонь, что опалял любого, кому разрешалось до него дотронуться. Драко был прекрасен, его лицо не портила ни усталость после очередных судов, ни сдерживаемая злость. Несмотря на то, что Малфои явно играли не за ту команду во время войны, красоты это им не убавило. А тот факт, что сам Гарри Поттер за них заступался, развязал Драко руки по полной. Он уверенно заявлял, что поступал ненадлежащим образом под давлением своего факультета и семьи, которым грозила опасность в случае его неповиновения, что, будь у него выбор, он обязательно стал бы на сторону героя. Также все заметили изменения по отношению к Гермионе, которая раньше терроризировалась постоянными насмешками и нападками, а сейчас стала просто Грейнджер. Теперь слизеринец только кивал ей при встрече и иногда вполне мило здоровался. С Роном они до сих пор переругивались, но дальше привычных оскорблений дело никогда не заходило. В постели Слизеринского Принца мечтали оказаться многие, потому что не секретом было и то, что абсолютно каждый "клиент" покидал компанию Малфоя довольным. Некоторые счастливчики удосуживались второго встречи, немногие - третьей. Чаще это были рейвенкловцы, что подобным образом утоляли свою сексуальную жажду, а потом сами отставали. Остальные слишком навязывались и старались из обычного секса построить нечто большее. Этим они отпугивали от себя Драко, поэтому среди всех счастливчиков, которым все же удалось хоть однажды погреться в постели - или не совсем - с Малфоем, укоренилось негласное правило: как можно чаще в их редких диалогах упоминать, что между ними только секс. Это значительно повышало шанс того, что приятные встречи продолжаться и в будущем.***
По темно-синей хлопковой простыне полукругом разметались белоснежные волосы, красиво обрамляя сонное лицо. На постели в скрученной позе располагалось худое тело, грудная клетка изредка вздымалась, а пальцы ног и рук слегка подрагивали. Драко устало вытянулся вдоль постели, разминая ватные мышцы. Через неплотно задернутый полог умудрились пробраться несколько лучей обеденного солнца, что наталкивало на очевидные выводы: он в чужой спальне. В подземельях никогда не бывало солнца, оно и понятно - слизеринские спальни располагались под толщей воды и максимум, чем освещались, так это горящими факелами и свечами, что были зачарованы, дабы не испускать тепло. Хотя никто из живущих там не был бы против такого своеобразного дополнительного отопления. За пределами полога послышался шум из нескольких голосов, что переругивались с явным весельем, и по речи и манере разговора Малфой понял, что очутился в постели какого-то рейвенкловца. Можно было бы догадаться раньше, взяв во внимание цвет белья или общий вид комнаты, которую было видно сквозь щели неплотно задернутого бархата, но анализировать окружающую среду после недавнего пробуждения было сложно. Ночь у него выдалась вполне веселая, о чем свидетельствовала ноющая задница и чуть слипшиеся между собой из-за пота и спермы бедра. Драко поморщился. Обычно он успевал применить на себе хотя бы очищающее перед тем, как отключался, но секс в нижней позиции всегда выматывал его слишком сильно. Рядом никого не наблюдалось. Малфой накинул на себя край простыни, из-под подушки достал свою палочку, которую во время и после войны всегда держал при себе, и простым Акцио призвал одежду; взмахнув палочкой несколько раз, он наложил на себя очищающее. Медленно натянув рубашку, штаны он надел с помощью заклинания, галстук так и остался свисать не завязанным по краям. Выбравшись из постели, он, опять же заклинанием, обулся и накинул на плечи мантию. Было воскресенье, форма одежды в этот день свободная, но очевидно, что со вчера переодеться он не успел. Они с Роджером весь предыдущий день занимались в укромном уголке библиотеки, действительно занимались, и только изредка целовались, когда рядом никого не было. Как вся домашняя работа была сделана, а руны вызубрены до скрежета нервных мозговых окончаний, парни уединились в комнате Дэвиса - благо, тот был старостой Рейвенкло. На самом деле, Драко не понимал, как рейвенкловец всё успевает: и капитан команды по квидичу, и староста, и один из лучших учеников их курса, сразу на третьем месте после Грейнджер и самого Малфоя, так ещё и почти ежедневно сексом с ним занимается на протяжении почти месяца. Парень всегда отмахивался от назойливых вопросов и заверял, что правильно составленный распорядок дня - всему голова. Роджер был приятным парнем, не навязывался и болтал только по делу, Драко он очень нравился, как человек. С учетом того, что Малфою в принципе не ахти как нравились окружающие его люди, Дэвис был хорошим дополнением к его непростой школьной жизни. Непростой она была по многим причинам, одной из которых было повышенное внимание к его персоне. Кто бы что не говорил о мире и о том, что детям Пожирателей прощаются все грехи, ведь не их вина, что родители свернули не туда, периодически некоторые ученики пакостили в отношении их: то с метлы сбросят, то на прогулке в Хогсмиде жалящим заклинанием проклянут, то зажмут в каком-то углу и за волосы подергают. Бить напрямую не решались, но зелье облысения в тыквенный сок добавляли. Стряхнув с мантии небольшое перышко, Малфой неспешно вышел из комнаты и спустился в гостиную Рейвенкло. Все немногочисленные студенты, которые решили провести воскресенье за учебой, уставились на него пристальными взглядами, две девчонки-пятикурсницы, мило трещавшие о чем-то явно веселом до этого, тихо зашептались. Роджера видно не было, кажется, у их команды как раз проходила тренировка. С ним поздоровалась только какая-то блондинка, что в этом году перевелась на седьмой курс, имени ее он так и не запомнил; Драко в ответ кивнул и вышел. И какой черт дернул его тогда переспать с хаффлпаффкой? Секса хотелось - и за это его никто не мог судить, но кто же знал, что девчонка себе уже воздушные замки настроила и дала имя каждому несуществующему общему ребенку? Стоило тогда сказать ей, что между ними был только секс, как на следующий день уже вся школа гудела о его полигамности. А какие нелепые слухи распускали те, кто до крови перед глазами хотели оказаться в его постели: якобы, он отшивает всех, кто питает к нему теплые чувства. Так и появилось пресловутое и ненавистное Драко Малфою нужен только секс. Тогда Драко понял, что связываться с девчонками - себе дороже, парни в этом плане были куда тише и спокойнее. И вот, он уже как месяц встречался с Роджером. Хоть о любви речи, конечно же, не шло, но он считал его своим другом. Рейвенкловец отдавал ему часть человеческого тепла, а Малфой в благодарность становился менее язвительным и более чутким, иногда позволяя себе даже робкие улыбки. У их отношений точно не было будущего - и они это обсудили сразу. Их сердца давно были заняты, и если Роджер строил планы по соблазнению своей избранницы, то Драко оставалось лишь печально вздыхать, следя за объектом своей глупой влюбленности со стороны. Гарри Поттер. Кто бы мог подумать, что Малфой так внезапно перешагнет через черту ненависти и взрастит в своем сердце бутон теплых чувств. Но гриффиндорец того стоял. Он столько всего сделал для Драко несмотря на их вражду, что не влюбиться в него было невозможно. Как истинный слизеринец, Малфой положил глаз на самое лучшее, но прикасаться к нему не смел. Поттер стал недосягаемой мечтой, о которой приятно размышлять вечерами. Победители сами выбирают себе трофей, и очевидно, что у Драко не было никакого права покушаться на героя. Но иногда так хотелось. Роджер знал, в кого влюблен Малфой, и только понимающе улыбался. Он даже разрешил Драко представлять вместо него гриффиндорца во время секса, за что получил по затылку: Малфой не собирался заниматься такой ерундой и жить какими-то фантазиями. Воскресенье прошло тихо и спокойно. На слизеринцев никто не покушался, что было странно с учетом того, что был выходной и нужно было как-то себя развлекать; гриффиндорцы устроили какую-то вечеринку в Выручай-Комнате, куда сбежались все, кому не лень. Алкоголя там не было, Поттер с Гермионой и несколькими магглорожденными учили волшебников играть в обычные настольные игры без использования магии - так было сложнее мухлевать. Малфой весь вечер отмокал в ванной для старост, а после, лениво и неспешно собрав всё необходимое на следующий учебный день, почистив мантию и погладив заклинанием брюки, лег спать пораньше. Выходные выкачали из него все силы - и парень всё больше удивлялся тому, как Роджер успевает быть затычкой во всех дырах своего факультета. Мирная жизнь, когда не переживаешь за себя и сохранность своих близких, была прекрасна.