Холодный февральский ветер продувал даже сквозь куртку и шарф. Парень, стоя на крыше, сбросил на землю портфель с вещами. В наушниках громко играла какая-то грустная песня, отчего на душе становилось чуть легче и даже атмосфернее. Но уже слишком поздно. Давно нужно было понять, что все зря.
Очередные посиделки у Лили. Линч с мягкой улыбкой на лице наблюдает за тем, как Джон играет с Лукасом. Девушка пощелкала пальцами перед глазами брата.
– Земля вызывает Егора, прием!
– Прости, задумался.
– Я знаю, что ты на Джона засмотрелся, не надо мне лапшу на уши вешать! – недовольно фыркнула старшая. – Он тебе нравится?
– Да, очень, – признался журналист. – Но я не хочу рушить отношения между нами, поэтому буду молча наблюдать за ним.
– Ты же знаешь, что рано или поздно придется рассказать? Да и к тому же, не факт, что все будет плохо.
После этого Егор стал всерьез задумываться о том, чтобы признаться Джону в своих чувствах. Журналист уже давно стал замечать за собой странности: нет-нет, да пытается прикоснуться к другу, пытается проводить с ним больше времени и многое другое. И наконец решил, что объяснится в самый подходящий для этого день – День Святого Валентина. Все-таки это праздник любви.
День X. Вроде бы все хорошо: Джон согласился приехать в этот день под предлогом посмотреть какой-нибудь фильм и отдохнуть. Линч ходил весь день на нервах, было страшно. Нет, не потому, что ему могут сказать "нет", а потому, что писатель может оборвать с ним все связи, они больше никогда не увидятся. Вот что было страшнее всего. Честно, Егор чувствовал себя школьницей перед первым свиданием с предметом ее обожания. На кухне засвистел чайник, раздался дверной звонок. Пришел Джон.
– Привет, приятель, – улыбнулся он, заходя в квартиру. – Хороший ты день выбрал, конечно, ничего не скажешь.
– Мы с тобой все равно оба сидим дома, почему бы и нет? – отмазался журналист.
Фильм выбирали долго, остановились на какой-то комедии. Но Линчу было совершенно не интересно, что там происходит, он часто заглядывался на писателя, уходя в свои мысли и фантазии. Сейчас эта ересь, что они смотрят, закончится, и он все расскажет. Вот он, идеальный момент.
– Джон, мне нужно тебе кое-что рассказать, – немного запинаясь начал брюнет.
– Че такое, Линч? Случилось чего?
– Можно и так сказать. В общем, – сердце заколотилось так, что, казалось, пробьет ребра, в голове смешались все мысли, заветные слова застряли где-то глубоко внутри. Они всегда звучали только в голове Линча, никогда их не произносили вслух. Они были чем-то особенным и сокровенным. Но сейчас требовалось их произнести, Егор слишком долго ждал и сомневался, – хотел сказать, что ты... Я...
Бесполезно. Журналист просто не может сказать эти слова другу в лицо. Это оказалось намного сложнее, чем он себе представлял. Линч, под вопросительным взглядом Джона, будто потерял способность говорить. Парень утонул в голубых глазах, который прятались за слегка пыльными стеклами очков, что носил шатен. Перед лицом пощелкали пальцами.
– Линч! Что хотел-то? – спросил писатель, не отрывая от друга взгляда.
– Хотел сказать, что... Что люблю тебя, – быстро, на выдохе, протараторил Егор.
Джона будто бы подменили. Он, с глазами полными непонимания и даже отвращения, встал с дивана, на котором сидел рядом с брюнетом, и побыстрее стал собираться, чтобы уйти. И как бы Линч не умолял его остаться, все зря. Случилось то, чего он боялся больше всего.
Пролетел ровно год. Год мучений, страданий и вечных попыток вновь хотя бы заговорить с писателем, действительно оборвавшим все связи с другом. Больше он не мог так мучаться. Ему надоело. И именно поэтому Линч сейчас надевал куртку и шарф, чтобы выйти на улицу.
Холодный февральский ветер продувал даже сквозь куртку и шарф. Парень, стоя на крыше, сбросил на землю портфель с вещами. В наушниках громко играла какая-то грустная песня, отчего на душе становилось чуть легче и даже атмосфернее. Линч больше не плакал, хотя на щеках застыли две дорожки после недавних слез. Телефон разрывался от беззвучных звонков Лили. Но внутри накопилось слишком много, чтобы сейчас отступать. У него хватит сил и смелости это сделать.
Happy End
– Стой, Егор, умоляю! – раздался за спиной громкий крик, а парня схватили за руку и оттащили от парапета крыши.
– Джон? – удивился Егор, доставая из ушей наушники.
– Прости! Я придурок, я знаю! Умоляю, прости! – шатен все крепче обнимал Линча, боясь его отпустить. Он все-таки собирался прыгать.
– Я думал, что тебе противен, – всхлипнул журналист. – Зачем тогда пришел?
– Нет-нет-нет, ты мне не противен. Согласен, я резко прервал с тобой все общение, но мне нужно было время, – объяснил Джон. – Я пока не до конца понял, что к тебе чувствую и чувствую ли вообще, но раз я здесь, то ты мне, как минимум, нужен. Желательно живой.
– Правда? Или ты меня обманываешь?
– Клянусь, Линч! Дай мне еще времени и я разберусь со всем окончательно, обещаю.
– Хорошо, я согласен.
А то, как закончилась их история, оставлю на фантазию и предпочтение каждого читателя. Может они все же будут вместе, как и мечтал Егор. А может останутся друзьями, зная, что у одного из них есть к другому чувства.
Bad End
Все лишь шаг и все закончится. Нужно только его сделать. Линч снял наушники, убрал их и телефон в портфель под ногами. Встал на парапет, готовясь прыгать.
– Стой, Егор! – раздался за спиной до боли в сердце знакомый и родной голос. – Не прыгай!
– С чего бы мне это не делать? – поворачиваясь к Джону лицом, спросил парень.
– О Лили с Лукасом хотя бы подумай!
– Я уже все решил, Уоррен. И я не хочу менять это решение. Виноват в этом ты один, понимаешь? Я любил тебя, пытался поговорить, а ты просто убегал. Я знаю, что противен тебе, так что дай спокойно закончить, – со смешком проговорил Линч, сквозь подступающие слезы. Их бы не было, не появись здесь писатель. – Прощай, Джон. Я все еще тебя люблю.
Шаг назад. Крик шатена, свист ветра в ушах. Эти пару секунд стали для журналиста вечностью. Когда же все закончится? Удар об обледенелый асфальт, хруст костей. Больше Егор ничего не слышит. Не видит. Не ощущает. И главное – не чувствует. Да, может этот шаг был ошибкой, но для него это стало легким выходом. Линч не справился с ситуацией, снова поступил как школьница с неразделенной первой любовью. Ну и пусть! Зато теперь он будет спокоен. Вечно.
Перед могилой на коленях рыдает Лили, закрывая лицо ладонями. Она колотит промерзлую землю руками, ругая брата за такой поступок. Рядом молча стоит Лукас, который теперь вряд ли улыбнется в ближайшее время. Чуть позади стоит Джон, закуривая сигарету. Девушка в истерике подрывается с места, подбегает к нему, колотя кулаками.
– Это ты во всем виноват! Ненавижу тебя! – сквозь рыдания кричит она, срывая голос.
А позади остался мальчик, смотрящий на могилу, где на надгробии выгравирована фотография Егора и ниже подпись:
"28.12.1999 – 14.02.2022"
"Егор Линч"
"Я все еще люблю тебя"
