Довела

Экко терпел. Терпел, когда ехидные синие глаза смотрели на него с безрассудным вызовом и неприкрытой издёвкой, мол «ничего ты мне не сделаешь, мальчик-спаситель, я же тебя добряка знаю». Он прощал. Пропускал мимо ушей её звонкий самонадеянный смех, нервирующий с каждым проигнорированным вопросом всё сильнее. Молился, чтобы ему хватило сил вытерпеть эту сумасшедшую и не разбить её глупую ухмылку, руки так и чесались ударить до боли в костях. Проклинал Силко, Джинкс и её блядскую манеру дразнить его «случайно» приоткрытым ртом и, очевидно, «не специально» откляченной задницей. С каждым вздохом внутри всё сильнее закипала ярость, вот-вот готовая вылиться через край и обжечь. Парень готов был поверить, что сходит с ума, когда в его голову от злости начали закрадываться отнюдь не праведные мысли. Агрессия резко повернула не в то русло, когда, в очередной раз наигранно застонав от усталости, девушка, сидящая прямо на полу, несдержанно откинула голову назад. Чёрные ремешки от её топа впились в бледную шею до покрасневших следов, так завораживающе смотрящихся на её коже. С глубоким вздохом её грудь поднялась, можно было услышать глухой скрип грубой ткани о тело, а затем опустилась с обессиленным выдохом, и острые плечи снова устало сгорбились. Связанные сзади руки удачно открывали вид на привлекательную округлость груди, по бокам плохо скрытую одеждой. — Ну, чего ты прицепился, —пробормотала Джинкс, с громким шарканием вытянув вперёд связанные друг с другом ноги, — знаешь же, что ничего не скажу. Девушка открыто уставилась на него, не скрывая раздражение. Да что ты знаешь о раздражении, бестия?! Экко возится здесь уже битый час, получая в ответ только «ммм», «агаааа», «чего?», «не знаааю», «вааау, прикольные часы», «хорошая сегодня выдалась погодка», «любишь пони?», «хочу поооончик…» За-е-ба-ло. Подскочил со стула настолько резко, что тот с грохотом повалился на пол, парень решительно подошёл ближе к удивлённой Джинкс и бесцеремонно схватил её за горло. От неожиданности девушка всхлипнула, распахнув испуганные глаза. Пальцы сжались сильнее, оставив за собой белёсый след, когда юноша легко подтащил её хрупкое тело к стене и смачно вжал в холодный бетон. Ты заслужила наказание, дьяволица! Сейчас Экко научит быть послушной. С её пересохших губ сорвался хриплый беспомощный вздох, приятно ласкающий слух, и Экко использовал свободную руку, чтобы со звонким скрежетом молнии расстегнуть застёжку и стянуть комбинезон. Ненужный в такой момент, он упал вниз, пока Джинкс рьяно пыталась извернуться и наконец наполнить горящие лёгкие кислородом. Будто задыхающаяся в его властных руках маленькая птичка, чьи крылышки он безжалостно зажал в тиски. Её оленьи глаза метались туда-сюда, не в состоянии сфокусироваться, а личико покраснело. Казалось, ещё немного, и она потеряет сознание, закончив его утеху раньше времени, поэтому парень «великодушно» отпустил, и Джинкс содрогнулась, торопливо восстанавливая нарушенное внезапным нападением дыхание. Слишком поздно, чтобы отступать. Он заставит её почувствовать боль и поплатиться за своё поведение. Слишком долго Джинкс считала его безобидным, доверяя своим детским воспоминаниям. Шутки кончились вместе с детством, теперь только суровая реальность. Блестящие от слёз глазки жалобно поднялись на него, взглянув с какой-то неуместной надеждой, будто лезвием надрезав открытое сердце. Прочь жалость. Хотя бы в своей фантазии он должен отыграться. Глазки поднялись на него лишь для того, чтобы в следующую секунду со страхом зажмуриться, когда он потянул вниз за растрёпанные синие волосы, вынудив её коротко вскрикнуть, и без лишних прелюдий вставил в приоткрытый рот свой набухший член. Твёрдая головка сразу упрёрлась прямо в глотку, перекрыв девушке дыхание, от чего та болезненно скорчила брови и задрожала, подобно загнанной лани. Такой приятный способ заткнуть её… Почему он не додумался раньше? Несдержанный победный оскал сам окрасил его лицо, не выжидая подходящего момента, Экко нетерпеливо толкнулся вперёд, через сильное сопротивление, и тут же поймал быстрый сбивчивый темп, наплевав на физическое удовольствие. Узкое горло туго сжимало его член со всех сторон почти до боли, пока по щекам Джинкс катались крокодильи слёзы то ли от нехватки воздуха, то ли от унижения, и это вводило в экстаз. Мурашки табуном пробежали по телу, как же хотелось подчинить её себе всё это время и согнать с самоуверенного лица приросшую намертво усмешку. Выпуклые вены на половом органе всё сильнее тёрлись об мягкую влажную поверхность, разгоняя кровь и заставляя член набухать сильнее… Ещё несколько рваных толчков, и парень кончил прямо в неё, ощутив, как болезненно сокращается горло, и лишь после неохотно отстранился от поверженной жертвы. Девушка осипше закашлялась, сплёвывая светлую вязкую жидкость, вместе со слюной, пошло тянущуюся тонкой ниточкой от потрескавшихся губ к полу. Такая разбитая, униженная и побеждённая… — Почему остановился? Продолжай, мне нравится, — неожиданно в его фантазию проникла ядовитая насмешка, и перед глазами снова показалась наглая Джинкс, беззаботно сидящая напротив. На мгновение страх и стыд сковали всё его тело, ледяной волной прогнав любое возбуждение, и только потом юноша в панике задал вопрос. — Ты видела? — Голос дрогнул, прозвучало чересчур смущённо, будто это она только что трахнула его в своих мыслях. Сердце пропустило удар, кажется, от шока забывшее, что ему нужно качать кровь. — Ты бы ещё ярче представлял, конечно, видела, — с той же игриво-издевательской интонацией и без тени смущения ответила девушка, — я же сказала, продолжай. — После этих слов её выражение лица приняло на редкость хитрый вид, глаза хищно сверкнули, чем-то очень напоминая лисьи. — Готова поспорить, тебе и вот это тоже понравится, извращенец! Картина перед глазами сама собой вернулась к сидящей на коленях и перепачканной в семенной жидкости Джинкс. Непонимающий ничего юноша не успел и слова сказать, когда вдруг его пенис снова пришёл в полную боевую готовность, Экко схватил заплаканную пленницу и грубо повалил её вбок, заставив опереться на грудь, вернее даже на щёку, и соблазнительно поднять вверх ягодицы. Полосатые штаны натянулись, едва не затрещав. Ему бы ни за что не хватило фантазии так детально представить её в этом ракурсе, но воображение Джинкс словно заполнило все пробелы, не оставив ничего неизвестного. Откровенность пугала. Уверенный шлепок и, кажется, Экко действительно ощущает жар на своей ладони. Джинкс соблазнительно скулит, прикусив блестящие от влажности губы, и сильно выгибает спину, оглянувшись на него с какой-то мольбой и никуда не исчезнувшим испугом, так непривычно смотрящимся на ней. Кажется, шлёпнет ещё раз, и девушка растечётся в жалкую слезливую лужу, начнёт умолять о пощаде, и это, признаться честно, до чёртиков заводит. Возбуждает, но словно переходит дозволенные границы, которые Экко сам для себя создал. Создаётся впечатление, что она знает все его слабости и виртуозно играет с его желаниями, специально насмехаясь даже при таком раскладе. От реалистичности по коже пробежали мурашки, дух захватило не то сладким предвкушением, не то страхом, что «невинная» фантазия зайдет слишком далеко. Тугой узел внизу живота уже затянулся не только понарошку, но и вполне ощутимо в жизни. Пах налился кровью. — Не надо, Джинкс, — против своего желания почти умоляюще выдохнул юноша, через силу борясь с навязчивой картинкой. Он не выдержит, если эта пытка продолжится. Издевательства, вопреки логике, происходят явно не над девушкой… — Не надо, Экко, — невинно всхлипнула Джинкс, получив ещё один размашистый удар по заднице. Её стройная фигурка почти подскочила, а верёвка на запястьях натянулась, жестоко содрав тонкую кожу. Именно тогда парень неожиданно достал удачно лежащий рядом нож… Дыхание перехватило. Экко готов взаправду придушить девушку, только бы остановить это безумие, но ему не удаётся разглядеть ничего, кроме симпатичных округлых ягодиц, умоляющих глаз и тонких окровавленных запястий. Трудно признать, но это действительно безумно распаляет его, заставляет терять контроль. Ловким движением Экко перерезает верёвку на её икрах и резко разводит их в разные стороны, наверняка содрав девушке колени об неровные доски на полу. «Пожалуйста, не надо! Хватит, Экко! Остановись!» — хрипит севшим голосом под его решительным взглядом Джинкс и захлёбывается в страхе. Необычном, странном, неправильном для этого чёртового лица испуге. Она быстро и коротко дышит, в неудобном положении без возможности сделать глубокий вдох. Её плечи дёргаются, стараясь вырваться, но юноша жёстко прижимает её назад, уперевшись оголённым пахом в соблазнительные бёдра. Иллюзия постепенно становится слишком приятной, чтобы её останавливать… Укол совести ощущается как-то мимолётно, и юноша отпускает моральные принципы. Он опасно прокручивает в руке нож, а затем лезвие сверкает и разрезает тонкую ткань её штанов, случайно несильно оцарапав поясницу. Бельё попадает прямо под нож и трещит вместе с брюками, почему-то чересчур медленно и раздражающе. Девушка остаётся раздетой всего лишь одним рывком. Экко готов поклясться, что чуть позорно не захлебнулся слюной, словно пёс, увидевший обожаемое лакомство. Белоснежная кожа изящно контрастирует с аккуратными половыми губами, отчего-то возбуждённо набухшими. Впечатление, что над ним издеваются, укрепляется в сознании, но отходит на второй план. Разжигая внутри какую-то животную страсть, блестящая прозрачная смазка тела виднеется между розовых стенок… Сердце то ускоряется, то замедляет свой темп, желание обладать этим телом сводит с ума и полностью заглушает голос разума, до этого отчаянно крутящий остановиться. «Нет!» — тихонько хнычет девушка и вновь пытается оттолкнуть его, но силы катастрофически неравны. Он превосходит её. Он управляет. Он главный. Сопротивляться этим мыслям больше не хочется совершенно, хочется вытрахать из Джинкс душу, отомстить за все истраханные нервы. Экко плавно проводит ладонью по её позвоночнику, поднимаясь выше и пропуская мимо ушей надоедливые просьбы перестать. Спешно расстёгивает, едва не вырвав ремешки, кожаный топ. Он спадает вниз, полностью оголив привлекательно выступающие косточки и размашистую голубоватую татуировку на правом боку, которую почему-то хочется попробовать на вкус. Есть догадка, что облака окажутся сладкими… Это парень и проверяет, припав к горячей коже у лопатки языком, а затем больно кусает, оставив красный след от острых зубов. Оставшаяся метка чересчур заводит, лишний раз подчёркивая, что сейчас она принадлежит ему, поэтому Экко оставляет ещё одну чуть ниже, оттянув кожицу до синеватого следа, и снова возвращается выше, медленно выдохнув и опалив горячим дыханием её шею. Он чувствует себя диким зверем, поймавшим свою добычу. Беспомощную. Жалкую. Обречённую на погибель и сочную добычу. Длинные косички будто сами ложатся в руку, когда он по-хозяйски наматывает их на кулак, вынудив Джинкс выгнуться и почти задохнуться очередным всхлипом. Такая хрупкая, такая уязвимая и такая желанная… Крышу срывает окончательно, больше не в состоянии медлить, он возвращает внимание к нижней части её тела. Рука скользит к узкой дырочке и пальцы на пробу проникают внутрь. Впрочем… Наплевав на прелюдии, он сразу входит в неё, одним резким махом загнав внутрь свой твёрдый член почти полностью. Наказание не должно быть сносным. Девушка громко вскрикивает, почти сорвав голос, и бесполезно двигает трясущимися от боли ногами, пытаясь хоть немного отползти. Сбежать не удаётся. Экко грубо хватает её за затылок и прижимает к полу, на миг практически вытащив из пульсирующего отверстия ствол, а затем жёстким толчком проникает до самого основания и чувствует, как что-то жидкое стекает по члену. Пусть фантазия, но вздрагивает Экко по-настоящему, не сумев до конца прижать к ногтю свою жалость. Тряпка. Пользуйся возможностью оторваться и выместить свою копившуюся годами ненависть… «Больно!», «Умоляю, перестань!», «Пожалуйста!» — парень почти не слышит её мольбы, в голове эхом разносятся пошлые шлепки кожи об кожу и невольно срывающиеся с обкусанных губ вздохи и полустоны. Чувство абсолютной власти над ней окрыляет, едва ли не доводя до оргазма только этим, но юноша продолжает яростно вбиваться в неё, безжалостно разрывая тугую плоть под собой. Узкая, слишком сухая для таких резких движений… С каждым толчком становится всё сложнее терпеть переполняющее удовольствие, неприятно щекочущее пах. Наконец-то он обладает ей. Полностью и без остатка. Сквозь звёздочки перед глазами парень отчётливо видит, как его собственная кожа окрасилась алой кровью, до этого разорвав чувствительные стеночки влагалища, но его не останавливает ни это, ни откровенный отчаянный плач Джинкс, полностью подвластной ему. Она свела его с ума. Голова идёт кругом, почти доведённый до предела, Экко теряется и перестаёт различать грань реальности… Возбуждение больно давит, а внутри всё сгорает в неистовом пламени. Парень ненавидит Джинкс за то, что испытывает всё это, поэтому он поддаётся порыву и решает отомстить. Хватит играть с ним! Стул по старому сценарию неосторожно валится на пол, и в два грузных шага юноша приближается к девушке, пошатываясь от слабости в теле. Все чувства смешались в голове, запутав в сложную паутину логическую цепочку. Тонкая шея мгновенно оказывается накрыта ладонью, быстрый пульс обжигает кожу. Её худое тельце испуганно дёргается, будто бы поджимаясь, а губы протестующе распахиваются. Взгляд парня нагло скользит по телу, которое он только что видел обнажённым, хочется поскорее повторить… Рука торопливо касается подтянутого девичьего живота и соскальзывает ниже. Её ноги, туго закреплённые верёвкой, вздрагивают и подтягиваются выше, пытаясь закрыться от прикосновения. Экко тормозит, заглядевшись на взаправду начинающие поблёскивать глаза, в шоке бегающие от одного его глаза к другому, словно с надеждой ища пощады… Видеть её такой на самом деле оказывается почему-то сложно, неприятно и даже… возможно, немного больно. Громкий напуганный вздох горячо чувствуется на коже и как будто отрезвляет. Джинкс неуверенно поджимает дрожащие губы, почти незаметно шмыгнув носом, и именно тогда к Экко резко приходит осознание, что она его по-настоящему боится. Сердце сжимается моментально, почему-то с жалостью обливаясь кровью над врагом, парень тянется к Джинкс и… Осторожно касается её лица, откинув в сторону длинную чёлку, и мягко целует напряжённые губки. Не так, как делал это в прошлой сцене, вовсе нет. На этот раз прикосновения нежные, даже заботливые. Поцелуй углубляется и приобретает новые краски, когда девушка отвечает ему взаимностью. Экко плавно проводит кончиком языка по ряду её зубов, едва касаясь, и неторопливо сплетается с её. Сладковатый вкус наполняет не только полость рта, но и всё его тело, приятно обволакивая изнутри. Совершенно новое, другое наслаждение замещает дикий животный инстинкт, полностью затмив те чувства ярким фейерверком. Почему он не додумался «заткнуть» её так раньше? Под его трепетными прикосновениями она словно плавится, не избегая их, а наоборот подставляясь. Прерывистое дыхание срывается на несдержанный стон, когда парень медленно опускает руки к её груди и талии, внимательно оглаживая каждую выпуклость. Джинкс дрожит, но не от страха или боли. На этот раз топ снимают с предельной аккуратностью, неторопливо отстёгивая красивый ремешок. Новый поцелуй становится всё жарче, пока умелые руки ловко избавляют Джинкс от верёвок и оставшейся одежды. Прекрасное тело льнёт к каждому касанию, куда бы оно не пришлось. Экко спускается к чувствительной шее, несильно прикусив кожицу и тут же лизнув небольшое покраснение. Больше не хочется причинять боль, только удовольствие. Влажная дорожка из поцелуев идёт всё ниже и ниже под одобрительное мычание девушки, и наконец парень незаметно добирается до самого сокровенного. Разведённые в стороны бёдра вздрагивают, когда скользкий язык касается тоненькой розовой кожицы, но поддаются уверенному поглаживанию и доверчиво раздвигаются шире. Она расслабляется и вверяет себя в его руки. Белые кудряшки щекочут низ живота, а его рот нагло щекочет самое чувствительные место на теле, смело комбинируя быстрые ритмичные движения с издевательски медленными, неприятно затягивающими финал. Никогда раньше Джинкс не испытывала такое нетерпение, её переполняет жар. Пытаясь сдержать громкие стоны, она накрывает свои губы рукой, второй зарывшись в мягкие кучерявые волосы. Внутри будто медленно и протяжно взрывается бомба, когда хлюпающие толчки принимают единый грубоватый темп, удачно задевая возбуждённый клитор… Сдерживаться больше невозможно — Джинкс умоляюще выкрикивает его имя, почти до боли сжимая между пальцев белые дреды. Всё внутри смешивается в лихорадочном танце. Волна наслаждения накрывает мучительно плавно, проникая в каждую распалённую клеточку, и обливает приятным чувством наполненности всё тело, которое затем обессиленно расслабляется и безвольно падает в тёплые объятия парня. Юноша бережно гладит её по волосам, и… Нежно целует в порозовевшую щёку.