i'm gonna cry
but i can't
Утро начиналось как и любое другое. Ты встаешь, подходишь к любой отражающей поверхности, чтобы понять, что да, ты все же жив. Сложно сказать, радоваться этому или ненавидеть этот факт. После того, как Дрим убил меня, моя жизнь не сможет вернутся обратно. Никогда. Даже во время изгнания что-то теплело в моей душе, что-то довало мне стимул вставать. Но сейчас я знаю, моя жизнь - это его жизнь. Он может делать со мной что угодно, даже смерть не спасет меня. Я просто жду. Жду когда он вернется за мной, и тогда я пожалею о том, что вообще жил, живу и буду жить еще какое-то время. Все мои мысли были заняты только тем, что он убьет меня. Нет, он не просто меня убьет. Он будет меня мучать снова и снова, а самое смешное, что никто не поможет. Никто опять не сможет помочь. Как бы я ни кричал, как бы ни звал, никто никогда не приходит. - Ох, Томми-Томми, не уже ли ты уже забыл, что только я твой настоящий друг? Им плевать на кого-то вроде тебя, - этот голос, мои уши разрывает, я готов метаться по всему дому, главное, чтобы заглушить его, это невозможно терпеть. По моим глазам текут слезы, я ненавижу их, потому что знаю, как он любит их. Ему нравится, что я причиняю себе боль, будто я делаю это, чтобы вспомнить, как он делал это со мной. Я хочу выколоть свои глаза, лишь бы не видеть все это. Пробить перепонки, в надежде, что не услышу его больше. Я бы убил себя, но смерть лишь короткий перерыв от этого ада. Думаю, что я действительно тогда умер, точнее не я, а тот кем я был. И сейчас тот мальчишка-герой, который когда-то веселился со своими друзьями, страдает в своей персональной тюрьме. - Томми. Томми! - с холодного пола меня поднимает проснувшийся Таббо. Он предложил пожить у них с Ранбу, пока все это не закончится. О, это не закончится. Пока он жив, я буду страдать каждый день, каждой частью себя. - Томми, ты в порядке? Выглядишь просто ужасно, пошли к нам в спальню, тебе нужно прийти в себя, - меня буквально тащат по коридору, я чувствую себя таким немощным, мне стыдно. Мне стыдно дышать, стыдно касаться чего-то, стыдно жить. - Ранбу, помоги нам, пожалуйста, - посмотрите на них, такие счастливые, два мужа, у них все хорошо, они есть друг у друга. А кто есть у меня?Может мне тоже стоит любить кого-то?
Из всех известных, самым близким для меня был Таббо. Мы слушали мои пластинки, самое ценное, что у меня было, мы были рядом, когда нам было плохо. Даже сейчас со мной никто иной, как он. Может я должен влюбить себя в него? По секрету, просто в своей голове. Любовь, она же делает все проще, она помогает сбежать. Что обычно думают все эти влюбленные люди? Думай, Томми, блять, думай. О, у него такие красивые волосы, мне нравилось их трепать, а еще руки теплые, когда мы хватались за них. А еще он так звонко смеется. Ну что, есть что-то внутри? Нет. Нихуя. Все так же просто холодно и страшно. Просто хочется свернутся и оставаться в этом состоянии постоянно. Как Ранбу смог полюбить Таббо, а он его? Почему я ничего, совсем ничего не чувствую? Я сломан? Что со мной не так. - Да, ты попал в самую точку, а ты не такой глупый и бесполезный, - на меня смотрит маска с улыбкой. Я ненавижу улыбки из-за нее. Я пытаюсь отвести взгляд. Не смотри, не смотри, не смотри, не смотри. Не смотри. - Ну же, мой дорогой друг, поцелуй меня, я же знаю ты любишь меня - он схватил меня за щеки, а за приподнятой маской виднелись наигранно надутые губы в трубочку, изображая поцелуй. В животе что-то мерзко закрутило. Я слышу его смех, но он раздается каким-то эхом. Я просто хочу чтобы все закончилось. Думай о Таббо. Думай о Таббо. Думай о Таббо. Думай о Таббо. Думай о Таббо. Думай о Таббо. Перед моими глазами наша лавка. Та, на которой мы слушали пластинки. Свежий воздух бьет в нос, играет с моими непослушными волосами, а рядом тот, с кем я и в огонь и в воду. Тот, ради которого я готов отдать и эти блядские диски, и свою жизнь. - Эй, Томс, чего застыл? - он хихикнул так беззаботно, будто не было всех этих войн, всех тех слез и постоянной боли, - включи еще раз ту, я так люблю эту мелодию. Он начал напевать знакомые мотивы. Я просто смотрел на него, думая, что мне сделать, чтобы влюбиться в него. Чего мне не хватает, ведь все, как в тех глупых романах у девчонок. - Могу я тебя поцеловать? - выдаю я из себя. - М? - не поворачиваясь ко мне, спрашивает он. Блять. Почему это все так сложно? Просто почему? - Могли бы мы поцеловаться? - переспрашиваю я. - Попроси получше, - слышу я в ответ. Он никогда не был таким, как сейчас. Он бы мог посмеяться и забыть про все это, поцеловать меня в шутку, но не это. Что-то явно идет не так. Сердце начало биться быстрее. Я сделал шаг назад, задев проигрыватель. - Ну же, Томми, я не слышу, - как-то с насмешкой продолжал он. Я отпячиваюсь назад. Я хочу сбежать как можно быстрее. Не нравится мне все это. - Какой же ты бесполезный, на тебя смешно смотреть, - я разворачиваюсь и пытаюсь убежать. Адреналин затуманил мою голову, я не слышу ничего кроме своего же сердцебиения. "Тук" - Оу, Томми-Томми, моя любовь, - последние слова грязно тянули, делая их склизкими и мерзкими. "Тук" - Ты такой милый, ну куда же ты, - я слышу чужие быстрые шаги все ближе и ближе. "Тук" - Отдай мне свой поцелуй, - лязг металла. Что-то острое проткнуло мое плечо. Я упал на землю. Единственно, что я мог это корчиться, извиваться от боли, держа плечо покрытой кровью рукой. Мое лицо подняли. Яркий свет ударил в глаза. Я ничего не понимаю. Все будто в дымке. - Томми! Томми, очнись, прошу, - Таббо? Почему он кричит, что произошло? - Кажется, он пришел в себя, - Ранбу держал мужа за плечо, смотря на меня с какой-то обеспокоенностью. - Я так боялся, ты потерял сознание, я думал, что снова потеряю тебя, - он прижался ко мне и я чувствовал, что что-то теплое касается моего плеча. Это кровь от раны? Нет, это его слезы. Я обхватил его руками, так крепко, как мог. Мои запястья болели, но мне было плевать. Я чувствовал, как от него пахнет медом, я чувствовал тепло и заботу.Я никогда не смогу полюбить тебя