***
Он почти забыл об этой встрече, когда его маленькая гостья появляется снова, на этот раз в тронном зале. Она подросла и теперь на несколько лет старше — ей, возможно, десять или около того, — хотя в ней остается прежняя чарующая невинность. Сара выглядит такой же удивленной, увидев его, как и он. — Это ты, — говорит она, — король с персиковыми деревьями. Тонкие губы растягиваются в улыбке-полуусмешке от вспоминая об их первой встрече. — В самом деле я. Пришла снять проклятие? Ее щеки розовеют, и она мотает головой. — Я еще недостаточно большая. Я не знаю, как оказалась здесь. Я думаю… думаю, что сплю. Или, может, это мне снится сон? Однако Джарет не озвучивает свое предположение, боясь, что это развеет морок его же сознания, каким бы сильным он ни был. Но возможно это и не видение вовсе? Сара садится на его трон, и, обхватив голову руками, начинает всхлипывать. Джарет не знает, как реагировать. Должен ли он успокоить ее? Мысль… вполне разумная. За тысячелетия он вдоволь насмотрелся на плачущих детей, но эта девочка — нечто иное. Он испытывает к ней странную симпатию. — Сара, — он пересекает комнату и останавливается перед ней достаточно близко, чтобы протянуть руку и утешить, но не делает этого, — что тебя расстроило? Вопрос влечет за собой очередные слезы, но Джарета это отнюдь не смущает. Кто посмел обидеть его маленькое полупризрачное создание? Он тотчас убьет этого негодяя. Нет, он повесит его или сбросит в Болото вечного зловония на целую вечность. — Я скучаю по маме, — отвечает она едва слышно, — она ушла от нас. Ушла? Она имеет в виду, что ее мать умерла? Или бросила ее? Первое — действительно большая трагедия. Но второе… — Я все еще вижусь с ней, — продолжает Сара тихо, — но теперь папа опекает меня. Но я хотела бы жить с ней. — Но что мешает этому? — решение ее беды кажется достаточно простым. Сара снова ударяется в плач, и отвечает, глотая слезы: — Она… не… не хочет… чтобы… чтобы я… Хотя это не первый раз, когда он сталкивается с таким безразличием со стороны смертных родителей, впервые всерьёз возмущен этим. Что такого в этой крохе заставило его искать возмездия ради ее счастья и благополучия? Джарет — изваяние нерешительности, разрывающееся между порывом отомстить безучастной матери и желанием вернуть Саре улыбку. Однако первое не приведет к второму, и после нескольких лихорадочных минут размышления, он решается на нечто другое. Он приседает перед ней и ласково отводит ее ладони от лица. Ее глаза покрасневшие, веки опухшие, а сердце разбито, и за это он еще больше презирает ее мать. Осторожно и медленно, словно она пугливый зверёк, он вытирает ее слезы рукой. — Позволь мне показать тебе кое-что, маленькая принцесса, — предлагает он, легко поднимая ее со стула. Она следует за ним к замковому окну, и он наслаждается ее вздохом восхищения от открывшегося вида. Город гоблинов с такой огромной высоты кажется муравейников, кишащим человечками размером с насекомых. Дальше, до самой линии горизонта и во всех обозримых направлениях простираются тропы лабиринта. — Это все твое? — любуется Сара. Губы Джарета трогает улыбка. — Это и многое другое, — ответ его уклончив, потому что это не совсем то, что он желает ей показать, — хочешь увидеть поближе? Она смотрит на него со смесью удивления и восхищения. — Но как? — С помощью магии, конечно. Он превращает их: себя — в сову-сипуху, обличие, ставшее давно привычным, а ее — в подросшего ястребёнка. Она изумляется, что они все еще могут общаться — их разумы оказываются прочно связаны. Он встречает ее страх, когда она ныряет с уступа скалы вниз, и вкушает восторг, наблюдая как она с радостью ловит крыльями резвый ветер. Они парят вместе часами, путешествуя по окраинам королевства. Воодушевленная способностью летать, Сара думает, что могла бы навсегда остаться птицей. И он бы исполнил ее желание, если бы знал наверняка, что она такая же реальная, какой кажется. Это последняя мысль, которую они разделяют перед тем, как она снова необъяснимым образом исчезает.***
Сара появляется чаще. Порой в крайне неподходящее время и в столь же неподходящих местах. В один из дней она приходит в разгар напряжённых переговоров с королем троллей — разгорается спор из-за права владения северными территориями. Сара возникает словно бы из ниоткуда как-раз в пылу горячих обвинений и опасных угроз. — Почему вы, ребята, ссоритесь? — не понимает она, совершенно равнодушная к двум могущественным бессмертным, вот-вот готовым пролить кровь из-за земельного вопроса. Она наведывается в его мир, когда он спит, когда купается, посещает ежегодные куриные бега и принимает делегата от эльфийского народа в приватной аудиенции. Она особенно расстроена последним, и он тоже, хотя и не может назвать истинной причины. Подростковый возраст наконец-то украшает Сару своим наступлением, но во многих отношениях она по-прежнему остаётся ребенком, сколько бы они не шутили о том, что ее предназначение — снять его «проклятие». Тем не менее после ее внезапного прихода он отсылает своего «гостя». Когда ее неожиданные визиты приходятся на более удобные моменты, она рассказывает о своей жизни в Надземье. С интересом он узнает о ее друзьях — их у нее не так много. Возмущается, когда учитель продолжает ставить плохие оценки, несмотря на все ее старания. С восхищением наблюдает за ее репетированием монолога леди Макбет для прослушивания в школьном спектакле. И едва воздерживается от того, чтобы закатить глаза, когда она в подробностях делится своими мыслями о мальчике, который заслужил ее вечную любовь — по крайней мере, на этой неделе. После он отводит ее к хрустальным Драконьим горам. Показывает кратчайший путь через лабиринт, гоняется за ней по комнате Относительности, смеется, когда она морщится, впервые ощутив запах Болота вечной вони. Учит жонглировать кристальными сферами, убаюкивает историями о мерцающих созвездиях, объясняет — или, по крайней мере, пытается — как устроена магия здесь. И они летают. Она пробует оборачиваться в других птиц, но в конце концов останавливается на той, которую он изначально создал для нее. По мере того как Сара превращается из девушки в молодую женщину, ястребенок вырастает в существо величественное и грациозное. Джарет страшно горд. Она не сдерживает эмоций в его присутствии только один единственный раз — в день, когда ее отец женится во второй раз, разбив тем самым ее тайную надежду на воссоединение родителей. Она бежит в объятия Джарета, заливает его рубашку слезами, а он поет ей древнюю балладу о влюбленных, навеки разлученных мстительным божеством. Она исчезает прямо перед тем, как засыпает в колыбели его рук.***
Минуют годы, прежде чем Сара навещает его снова, но для Джарета они тянутся веками. Дни серые и унылые без его маленького товарища по играм. Он с радостью вытерпел бы еще один рассказ о достоинствах какого-нибудь недалекого мальчишки, лишь бы она одарила его своей компанией. Он скучает по ее смеху, глазам, загорающимся от увиденных чудес, по ее разочарованным стонам, когда так же, как и она, оказывается сбит с толку ее задачками по арифметики. Что если Сара переросла сказки и больше не верит в населяющих их про́клятых королей и гоблинов? Что если упорядоченная жизнь смертных в Надземье показалось ей милее? А может, она никогда и не была чем-то большим, чем плод его одинокого воображения? Джарет не сразу узнает ее — обескураженно озирающуюся по сторонам и одетую в великолепное серебряное бальное платье девушку, что появляется посреди зала во время ежегодного маскарада. Он задерживается между двумя дамами, соперничающими за его внимание. И хотя эта ситуация ему очень льстит, быстро надоедает, стоит ему заметить Сару, пробирающуюся через танцующие пары, очевидно, в поисках него. Оставив своих воздыхательниц, он идет к ней навстречу. Женщины глядят на незнакомку с неприкрытой завистью, мужчины же расточают приглашения на танец, но она вежливо отказывается от каждого. Сара изменилась: это уже далеко не малышка, появившаяся в его саду с требованием знать принц ли он. Не девочка, которая лила слезы из-за своей отчужденной матери. Не упрямый подросток, презирающий ежедневную уборку и отказывающийся учить немецкий вместо французского. И все же она по-прежнему остается всем этим и тем не менее… нечто большим. Гораздо большим. И Джарет жаждет узнать ее новую. Отчаянно жаждет. Толпа расступается, давая ему дорогу. Сара стоит к нему спиной, но как раз перед тем, как он настигает ее, поворачивается. Джарет весь замирает. Видел ли свет когда-нибудь создание более прекрасное, чем это? Ее глаза расширяются от узнавания, и в следующее мгновение она улыбается ослепительно улыбкой. — Я надеялась, что найду тебя здесь, — ее слова разгораются теплом в его груди. Чувством незнакомым, но не нежелательным. Он протягивает ей руку и отвечает на ее улыбку тем же. — Где же еще мне быть? Она позволяет ему вести себя в танце, и Джарета слегка отвлекает ощущение ее голой спины под его пальцами и ее ладони, вложенной в его. Остальные пары обходят их стороной, пока он кружит ее в неспешном вальсе. — Ты немного ниже ростом, чем я помню, — резюмирует она некоторое время спустя. Он по-птичьи склоняет голову к плечу. — А ты немного выше, чем я помню. Не считая всего остального. Она смеется, и смех ее — песня одновременно знакомая и неизведанная. — Да. Я выросла. — Вижу. Понизив голос, он наклоняется к ее лицу. — И, теперь, полагаю, пришла снять проклятие? — он встречает ее широко распахнутые глаза, терпеливо ожидая ответа. Ему не нужно ничего больше, чем услышать от нее то заветное, что так предвкушает его сердце. И ему кажется, что не сделай она этого — он обречен. Взволнованное дыхание касается ее приоткрытых губ, и бальный зал словно бы замирает в предвкушении. Сара отводит взгляд в сторону и смеется — в этот раз фальшиво, по-девчоночьи. — Я не думаю, что я уже достаточно большая, — отшучивается она излюбленной фразой. Джарет не настаивает. Пока еще. — Нет? Какая жалость, — его тон мягкий, но с долей разочарования. Между ними воцаряется тишина, как будто единственное, что осталось произнести, слишком весомо и одновременно до нелепицы банально — особенно для полупризрака, который то появляется, то исчезает из его жизни по собственной прихоти. — Останься, — просит он прежде, чем успевает подумать, словно какая-то часть его уже осознает неизбежное. Печаль омрачает ее лицо. — Я не уверена, что смогу. То, в чем Сара не решается признаться, так и остаётся невысказанным — она хочет остаться и, быть может, скучала по нему столь же сильно, как и он по ней. — Тогда возвращайся снова, маленькая принцесса, — говорит он. — Возвращайся ко мне. Она бросает на него последний тоскливый взгляд, прежде чем растаять грезой в его руках. Он ненавидит ее за это — совсем немного. Ненавидит, что она каким-то образом стала колючей лозой, обвившей его сердце. Ненавидит от того, что любит. И не знает наверняка — настоящая ли.***
Она приходит снова. Они бездельничают в замковой библиотеке, пока она рассказывает о тех событиях своей жизни, которые он пропустил. Об окончание школы, как перестаралась с алкоголем в первый раз, помирилась с мачехой, о младшем брате. Он уверяет ее, что еще не собирается затевать войну с королем троллей — пока нет. Рассказывает о последней модной тенденции у гоблинов (ношение столового серебра в качестве украшения). Спрашивает, упражняется ли еще в жонглировании. Она смеется и признается, что нет. — Я скучаю по полетам, — делится Сара негромко. Он мягко улыбается. — Что ж, тогда нам следует что-то с этим сделать. Они превращаются в птиц. То, чего по правде не хватало Саре — когда их общение переходит от разговоров к тесной связи во время полётов. Он ловит ее восторг, когда она устремляется с башни вниз, порывы ветра подхватывают ее. Он также чувствует то же, что и она к нему — как обожает за дружбу, за свободу, которую он ей дарит. Как взволнована, когда его взгляд задерживается на ней немного дольше, чем следовало бы, а случайные прикосновения больше не кажутся таким невинными. И ему это нравится. Очень сильно нравится. Проходят месяцы, прежде чем она возвращается. Сара появляется там, где они впервые встретились, под склонившимися ветвями персикового дерева. Он бросает на нее ленивый взгляд, хотя внутри у него все будто бы скручивается тугим узлом. Она садится рядом и после секундного колебания прислоняется к нему, кладя голову ему на плечо. Он предлагает ей половинку персика, от которого она отказывается. — Я читала, что есть гоблинские фрукты — плохая идея. Джарет смеется, потому что это правда. Его маленькая принцесса слишком умна, чтобы попасть в такую ловушку. Она берет листочек и медленно проводит пальцем по выступающим прожилкам. — Знаешь, я всегда немного нервничаю, когда оказываюсь здесь. Особенно когда ты… ну, ты понимаешь. Он хмурится, перебирая в памяти моменты их случайных встреч. — Ах, да. Припоминаю. Мои… любовные занятия, — он почти забыл об этом. Она пытается хихикнуть, но выходит неестественно. — Это определенно было очень неожиданно и… весьма познавательно. — Лучше учиться у лучших. Она награждает его дружеским шлепком по руке, и Джарет перехватает ее ладонь прежде, чем Сара успевает отвести. Проводит большим пальцем по внутренней стороне запястья — там, где хочет прижаться губами, почувствовать трепещущий пульс под языком. Она тянет назад. — Ты ужасен. — Да, — он вальяжно прислоняется спиной к дереву, вытягивая ноги. — Разве мы не подметили эту особую черту моего характера много лет назад? — Верно. Тот еще тип… — Мне кажется, твои слова были еще тот страшный тип. Она закатывает глаза. — Страшный тип, который крадет детей и превращает их в гоблинов. — Сколько себя помню. Она в задумчивости прикусывает губу. — Мне трудно сопоставить великого и ужасного Короля гоблинов с человеком, который помог мне получить «отлично» за мою курсовую по английскому. Он одаривает ее нахальной улыбкой. — Что поделаешь — я непростой. Ему приятно, что она видит в нем нечто большее, чем его обязанности монарха перед жителями Подземелья или то, чего порой так упорно добивались другие женщины. Многие пытались затащить его к себе в постель, но ни одна никогда по-настоящему не любила его — не пыталась познать душу так же близко, как тело. Впрочем Джарета это вполне устраивало. Иного с ними он и не желал. После затянувшегося молчания Сара вздыхает. — Мне кажется, ты единственный настоящий друг, который у меня когда-либо был, — она делает паузу, прежде чем продолжает шепотом. — Я только… только хочу, чтобы ты был настоящим. И исчезает.***
Требуются недели, чтобы найти ее. Из их бесед он представляет местность Надземья, где она живет, но Сара — довольно распространённое имя. Пункт, который беспокоит его. Никакая другая женщина не сравнится с его Сарой. Ни одна не достойна носить ее имя. Поискам мешает и отсутствие фамилии. Конечно, она у нее есть, но он не знает и поэтому вынужден следить за каждой Сарой в огромном мегаполисе, который она упоминала, и в пригородах тоже. После нескольких бесплодных попыток Джарет почти отказывается от своей затеи. Он обнаруживает ее на следующий день. Ее невзрачное жилище темное и пустое, если не считать некоторых предметов современного интерьера. Он просматривает ее книги, не удивляясь, что обложки произведений литературных мастеров затерты, а некоторые странички потрепаны. Шекспир, кажется, нравится ей больше остальных. Джарет знал поэта. Разве не изумится она, услышав, что именно он послужил прототипом Пака из «Сна в летнюю ночь»? В конце концов он усаживается на диван. Джарет не осознает, что погрузился в сон, пока его не будит глухой звук чего-то тяжелого, падающего на пол. — О, нет! Сара стоит в крохотной прихожей с пакетом продуктов у ног. Персик сиротливо катится по полу к нему. — О, нет! — повторяет она. — У меня галлюцинации. Он ухмыляется, вставая с дивана. — Боюсь, все это очень и очень реально, — говорит он, неторопливо приближаясь. — О, да ладно, Сара. Ты думала, что сможешь бродить по моему королевству когда вздумается без каких-либо последствий? — Последствий? — она нервно сглатывает, когда Джарет скользит рукой вверх по ее шее и запускает пальцы ей в волосы. — Однажды ты пообещала мне кое-что, — шепчет он, — и я пришёл это забрать. Ее глаза закрываются, когда он застывает в миллиметре от ее лица. — Никогда не будет никого кроме тебя, принцесса, — шепчет он перед тем, как коснуться ее губ своими. Джарет ожидает, что вкус ее уст будет изысканным, и не ошибается. Чего он не ожидает, так это наэлектризованного чувства полноты, растекающегося по венам так же мощно, как и его магия. И, должно быть, Сара ощущает тоже, когда крепче льнет к нему. Он прижимает ее к стене, желая поглотить, завладеть ею. Вот почему она появилась в его царстве. По замыслу самой Судьбы. И только сейчас он понимает, что Сара — все, в чем он нуждался. — Мне кажется, я всегда любила тебя, — говорит она, когда они отрываются друг от друга, чтобы отдышаться. Он соприкасается своим лбом с ее. — Ты можешь продолжить делать это прямо сейчас. Она смеется и шутливо ударяет его ладонью в грудь. — Иногда ты просто невыносим. — Не стану отрицать. Он снова целует ее, прежде чем она успевает возразить и пока не слабеет в его руках. Он дарит ей поцелуи — один за другим — и ведет в дом, которому она теперь принадлежит. И, в конце концов, король, который не знал, что проклят, был спасен принцессой.