Спасибо тебе, Вань... за всё

Нестерпимый холод резко сменялся удушливым жаром. Дрожь и озноб пробивали и ломали всё тело. Артём был слишком слаб, чтобы открыть глаза — ему едва хватало сил, чтобы дышать. Он ничего не видел и не понимал того, что происходит вокруг. Только слышал очень тихий голос, который казался ему очень далёким; чувствовал опаляющие прикосновения. — Держись, дорогой. Скорая сейчас приедет, — произнёс мужской голос, но Артём вряд ли смог бы определить, кому конкретно он принадлежит. Он даже не помнил, как оказался в таком положении, как попал в кровать. В свою ли? Чьи-то мягкие губы успокаивающе целовали костяшки его пальцев. Затем он почувствовал, как робкие поцелуи коснулись его горячего лица — лба, щёк и носа. Влажную голову гладила чья-то заботливая рука, но голос человека, который находился сейчас рядом с ним, он слышал так плохо, что почти не мог разобрать слов, скорее их угадывал. Он понял только, что говорящий обеспокоен. Веки патологоанатома пылали адским пламенем, и он думал, что глаза вот-вот взорвутся. Тукаев хотел бы сейчас сжаться в клубок, обнять свои колени, растереть тело и затёкшие мышцы, сломанные ознобом, но ничего этого сделать не мог. Артём встревоженно ворочался, и через несколько минут ослабел настолько, что ему оставалось только провалиться в забытьё. Состояние, в которое он впал, было трудно назвать сном. Темнота, которая горячее пламени. Он не нашёл в этом успокоения или облегчения, и попытался открыть глаза. Вся картина, открывшаяся перед ним было нечёткой и нестабильной, слишком расплывчатой, чтобы понять хоть что-то, но Тукаев смог разглядеть знакомый силуэт, и ему стало немного легче. Стараниями находящегося рядом, пересохших губ Тукаева коснулось холодное стекло стакана. Эксперт приложил большие усилия, чтобы сделать пару глотков и снова закрыть глаза. Напряжение было слишком сильным. Затем он попытался лечь обратно, но слишком резко опустил голову на подушку, и резкий импульс ударил по вискам. Его черепная коробка, похоже, разошлась по швам. Отчаянный стон сорвался с губ, и он повернул голову на ту сторону подушки, которая была прохладнее. Артём почувствовал мимолётную прохладу, а затем кто-то снова поцеловал его, на этот раз в висок, пульсирующий от ударившей в голову боли. От бессилия и боли горячие слёзы выступили сквозь сомкнутые веки патологоанатома. Мягкие пальцы легли на его щёки, смазывая дорожки слёз. И всё окончательно погасло. Сколько после этого прошло времени? Определить было невозможно. Артём только осознал, что проснулся. И на этот раз сон его был спокойнее. Он чувствовал облегчение, озноб был уже не такой сильный, температура наверняка спала, а боль притупилась. Он с лёгкостью выдохнул и впервые ощутил, как сильно он вспотел. Вся его пижама наверняка промокла насквозь, как и простыни с одеялом. Тукаев услышал вдалеке два мужских голоса. Должно быть, один из них — врач. Тукаев пересилил себя и открыл глаза, чтобы убедиться в своей догадке. Около дверей стоял Тихонов в однотонном сером костюме, белом халате и тихо разговаривал с врачом, наверняка боясь нарушить чуткий сон болевшего. Хакер обменялся с врачом рукопожатиями и последний покинул помещение. Силы Тукаева были на исходе, и он поддался слабости, опуская уставшие веки. Затем пробормотал что-то невнятное, похожее на благодарность, и тут же ощутил участие Ивана — мужчина вмиг оказался возле его кровати и взял за руку, поглаживая тыльную сторону ладони. — Сейчас станет легче, — мягко произнёс голос, но теперь, наконец-то, Тукаев его узнал, а пальцы рук снова ощутили трепетный поцелуй. От нахлынувшего спокойствия, Артём вновь заснул. На большее его сил вряд ли хватило бы. Артем не знал, какое время пробыл в таком состоянии. Он так часто засыпал и просыпался, что сбился со счёта и перестал осознавать реальность. Это всё было похоже на нескончаемый ужасный сон, после которого просыпаешься в холодном поту, но Артём всё время просыпался от жара, что полностью охватывал тело. Но сейчас, кажется, кошмар кончился. Очнувшись, он ощутил лишь небольшую слабость, а силы, кажется, вернулись. Пальцами он потёр усталые, наверняка красные, глаза, и приподнялся на локтях. Тело всё ещё немного ломало, и двигаться после долгого пребывания в одной позе было почти непривычно. Артём окинул палату взглядом — это была палата больницы. Из-за плотно сомкнутых штор пробивались первые утренние лучи. Эксперт повернул голову — справа от него на стуле, который каким-то образом оказался возле его кровати, спал Тихонов. Он выглядел слишком бледным и нездоровым, словно его, а не Артёма всё это время лихорадило. Услышав шуршание белья, хакер открыл глаза. — Доброе утро, — сиплым голосом произнёс Тукаев и прокашлялся, стараясь вернуть свой естественный голос. — Реально, доброе, — улыбнулся ему хакер, — Как ты себя чувствуешь? — Лучше. Намного лучше, — уверил его Артём. — Сколько дней я провёл в таком состоянии? — Неделю, Тём, — ответил Тихонов, и потянулся к бутылке с водой, чтобы наполнить стакан и передать его другу. — И всё это время твоё питание было крайне скудным. Если сейчас у тебя есть силы, я попрошу медсестру принести завтрак. — Было бы неплохо, — согласился Тукаев, после того как полностью осушил стакан. Ваня улыбнулся, и быстро покинул комнату. Артём прикрыл глаза. С его лица не пропадала счастливая улыбка. В какой-то момент нахлынуло осознание, что всю неделю он пролежал на больничной койке, Иван сидел рядом. Даже после ухода врача. Кажется, на лице и руках Артёма всё ещё горели те места, которых Тихонов касался своими чуткими губами. Он глубоко вздохнул, не в силах сдержать внутри того чувства, что приятно щемило грудь. Это было не то, что принесла с собой болезнь. Это было сознание того факта, что Тихонов о нём заботился и поддерживал. И вот, спустя десять минут, хакер распахнул дверь спальни, неся завтрак. Ваня поставил ему на колени поднос с едой. Артём взглянул на него и предложил разделить еду: — Тём, не стоит. Я если что схожу и куплю себе еду — отмахнулся Тихонов. — Вань, не спорь. Ешь давай. Следующие полчаса прошли за совместной трапезой. После того, как с едой было покончено, Ваня принёс горячий чай. — Спасибо тебе, Вань, — сделав глоток обжигающего напитка, произнёс Тукаев. — Сущие пустяки, — хмыкнул хакер. — Но за завтрак стоит благодарить медсестру Алису, — отметил он без капли иронии. — Ты, вероятно, меня неправильно понял, — улыбнулся Артём. — Я выразил благодарность за твою заботу. Сколько ты просидел здесь, со мной? У тебя наверняка жутко болит спина и шея от того, что ты спал, сидя на стуле. — Да, тут ты прав, — Ваня кивнул, неловко улыбаясь, — Но у тебя было слишком удручающее состояние, и я не мог оставлять тебя одного хоть на минуту. — И ты ни разу за всё это время не ездил на работу? — нахмурился Артём, отставляя кружку. — Нет, однако, пока ты беспокойно спал, я читал последнее дела — он указал на стопку папок, лежащих на коробке возле стула. — Там ничего особо важного. Да и без тебя в ФЭС делать нечего, — Иван поднял кружку с чаем, словно до этого им был произнесён тост. — Я хотел бы ещё поспать, но прежде постараюсь добраться до душа. Даже самым жарким московским летом я не потел больше, чем за эту неделю. — Артём усмехнулся и попытался встать с кровати. Тихонов ему в этом помог, придерживая за руку. — Спасибо, Вань... Ты можешь попросить медсестру сменить постельное бельё? — Я об этом позабочусь, — уверил Тихонов, и не вернулся на свой стул, допивать чай, а проводил Артёма до самой душевой, придерживая и практически обнимая его. — Спасибо тебе, Вань... за всё