Will you still love me

Салим знал, что пялится. Но он был прямо здесь, практически напротив. Полотенце на бедрах и капли воды, стекавшие по его сильному телу. Бывший морпех только вышел из душа и теперь рылся в комоде в поиске рабочих вещей на завтра. Салим пялился на его широкие плечи и крепкую талию. Время только подходило к десяти вечера, а они уже готовились ко сну. Удобно устроившись меж подушек, Салим чувствовал, как усталость после целого дня наваливалась на него с новой силой, и ждал момента, когда наконец сможет уснуть с ощущением простого уюта в теплых руках Джейсона. Прошло больше десяти лет с той злополучной ночи в храме и почти столько же с момента, когда их с Джейсоном товарищество переросло в что-то более нежное. Это не было легко, но пройдя через все компромиссы, бюрократию и неловкость семейных ужинов, они смогли построить новую лучшую жизнь вдали от храма и того, что теперь приходило только в кошмарах. И, наконец, последние три года Салим имел честь называть Джейсона своим мужем. Забавно, но с каждым днем он влюблялся в своего непутевого американца все больше и больше. Салим стряхнул с себя ворох мыслей и поднял взгляд на Джейсона, который теперь сушил свое влажное тело под искусственным светом люстры. Даже спустя почти десятилетие вместе Салим не мог отвести взгляд от тела мужа. Джейсон благородно постарел, словно хорошее вино, достигнув своего пика за последние пару лет. Он оставался крепким и мускулистым – работал на складе и соблюдал строгий график тренировок – хотя дни его службы в морской пехоте давно прошли. Юношеская округлость его лица уступила место зрелой остроте и крепкости всего тела: подтянутая крепкая грудь переходила в жесткий пресс, сужавшийся в бедра. Только его характер стал мягче: не настолько юношески-импульсивный и дерзяще-взрывной, однако Джейсон оставался все таким же упрямым ослом. Да, Джейсон и впрямь как хорошее вино, чего теперь нельзя было сказать о Салиме. Салим точно не был вином, скорее испортившимся молоком. Он чувствовал, что его лучшая форма ускользает из рук навсегда. Виски окончательно поседели, а волосы в целом истончились, что привело к небольшой лысине на затылке. Он набрал не менее десятка килограмм. Салим никогда не был таким жилистым, как Джейсон, скорее коренастым, но теперь ему казалось, что весь этот жир обвил его полностью, заставляя каждое утро с трудом застегивать брюки. Морщины появились в самых неожиданных местах, кожа стала вялой, а в бороде, которой он пытался скрыть двойной подбородок, проглядывались седые волоски. Салим потерял былую форму, какая у него была во время службы в рядах иракской армии. Он поменял ее на офисную работу и комфортный образ жизни в другой стране. В последний раз, поднимая на пятый этаж пакеты, он заметно устал. Определенно, он также не мог идти со своим мужем в одном темпе в постели. – Нравится шоу? – вдруг спрашивает Джейсон. Салим оторвал пустой взгляд от простыней и встретился им с Джейсоном. Тот, одетый только в белье, стоял перед шкафом и довольно улыбался. Вне зависимости от британской погоды Джейсон всегда спал только в нижнем белье, а по дому ходил в облегающих футболках, ничуть не скрывающих его телосложение. Салим никогда не жаловался. Но теперь, глядя на собственное рыхлое тело в фланелевой пижаме, на свои тонкие волосы с сединой, он остро осознавал разницу в их физической привлекательности. – Салим, ты в порядке, детка? – спросил Джейсон более обеспокоенным голосом. – Я в порядке, – отрезал тот. Он по-детски подтянул одеяло к самому подбородку. Джейсон лишь поднял бровь, никак не отвечая, а затем лег рядом, повернувшись лицом к мужу. Он подпер рукой голову, случайно показывая свое тело, что заставило Салима зарыть себя поглубже в одеяло. – Десять лет, и ты все еще ужасно врешь, – уголок рта Джейсона дернулся. – Что случилось? – Ничего. Это тупо. – Я тоже тупой. Валяй. Салим взглянул в карие глаза мужа и понял, что тот просто так этого не оставит. – Ладно, – вздохнул Салим, намеренно пропуская победоносную улыбку Джейсона, – мне и правда понравилось твое шоу, как ты и сказал. Но, если честно, это заставило меня чувствовать себя более... неуверенно в себе. – Почему? – О, конечно, – прыснул Салим, рукой указывая на самого Джейсона, – посмотри на себя! – Ну не знаю... Я бы лучше предпочел смотреть на тебя, – ответил он и потянул за уголок одеяла, который Салим крепко держал. Джейсон раздраженно вдохнул и продолжил. – Да ладно, ты ведь знаешь, что ты пиздецки горячий? Салим не знал. Он бы даже ответил, что в корне с этим не согласен, что он протестует. После его молчания Джейсон вдруг напрягся и со злым беспокойством взглянул на него. – Кто-то сказал тебе что-то? – начал свирепеть Джейсон. – Блять, если это та старая сука-маразматичка снизу, то... Клянусь, если она снова косо посмотрит на тебя, я... – Нет-нет, Джейсон, успокойся, – выдохнул Салим и отпустил одеяло, чтобы положить руку на плечо мужа. – Не надо ничего делать для защиты моей чести. Миссис Томпсон ничего мне не говорила... ... кроме привычных ядовитых взглядов и ксенофобных комментариев по отношению к Салиму. Однако в этот раз неприязнь старушки к Салиму не имела никакого отношения к ситуации. – Это все я сам и мои мысли о том, как я распустил себя. – Че? – Джейсон звучал искренне удивленным и даже оскорбленным таким замечанием. – Почему ты вообще так думаешь? – Разве это не очевидно? – Для меня? Нет. Я бы ничего в тебе не изменил. – Ага, – в голосе Салима появились скептические нотки, – и конечно не убрал бы мой лишний вес, больное колено и отсутствие выносливости. – Да хрена с два. – Только не говори мне ничего из разряда: «Ты все такой же ебабельный, как и в тот день, когда я встретил тебя, крошка», – спародировал Салим самый ужасный быдлятский говор Джейсона. Тот смущенно вдохнул и пробурчал что-то себе под нос. – Вот и хорошо, потому что я... – Сейчас ты еще лучше, чем тогда. Салим прикусил язык, на щеках расцвел румянец, и все слова вылетели из головы. Джейсон был доволен тем, насколько недоверчиво на него смотрел Салим. – Че такое? Это правда. – Ты не обязан лгать для того, чтобы мне стало лучше. – Я не вру. Ты был горячим, когда мы впервые встретились, и стал еще горячее. – Единственное, что и правда случилось, это старость. Не говори, что это незаметно. Джейсон резко скинул одеяло с Салима, чтобы взглянуть на того. Салим старался особо не дергаться под внимательным взглядом, изучавшим его достоинства и недостатки, и просто молчал. – Я правда не думаю, что ты так уж сильно изменился, – подытожил Джейсон. – Ты бы не протестовал, если бы у меня был пресс и плоский живот, – ответил Салим на вывод, когда Джейсон глубоко вздохнул. – О нет, блять, я бы протестовал. – Что? – спросил Салим в замешательстве. – Почему? – Это будет выглядеть, как будто ты помешан на качалке. – Да ну? Твое телосложение говорит об обратном. – Это не значит, что мне понравится такое в твоем случае, – повел головой Джейсон. – Мне нравится, когда есть за что ухватиться. Чтобы доказать свои слова, Джейсон схватил полные руки Салима и помял их. Смутившись, тот повертел головой и прочистил горло, в то время как Джейсон улыбался, держа его руки в своих. – Признай, что за последние несколько лет я стал несколько... толстым. – Да, но ты теперь такой... сочный. – Сочный? – Ты такой... дилф, – улыбался Джейсон. Он казался очень гордым. – Узнал от Зейна. – Я даже не хочу знать, что это значит. – Что ты папочка. – Да, я отец. Джейсон посмотрел на него, подняв бровь. – Подожди-ка... Ох, – иногда Салиму было все еще сложно понимать двойное значение некоторых слов. – Да, ты правильно понял, – Джейсон продолжал улыбаться, лапая Салима через пижаму. – Я точно знаю, что ты сильный. Так, что у тебя есть много мышц! – Ты так думаешь? – Сто процентов. И я просто без ума от тебя, если ты все еще не заметил. – Я заметил, но... – колебался Салим. – Иногда мне кажется, что я не могу предложить тебе ничего, кроме моей уставшей души и плохих шуток. – Твои шутки не настолько плохие, раз я мирюсь с ними в течение последних десяти лет. – Я серьезно, Джейсон. – Так и я, – тот наконец перестал лапать Салима и посмотрел на него. – Мне казалось, что ты знаешь, как сильно я тебя люблю. – Я знаю, но она тоже говорила мне так, а затем все равно ушла, – Салим прикусил язык и отвернулся от стыда. Даже после стольких лет обида и боль из-за предательства матери Зейна все еще преследовали его. – Извини, я не имел в виду... Я знаю, что вы разные люди, что ты – не она. Наконец, он осмелился повернуть голову на Джейсона, но заметил, что его лицо лишь смягчилось в сочувствии. – Хэй, все в порядке, – нежно отвечает Джейсон, – я никуда не собираюсь уходить. – Но ты мог бы найти кого-нибудь гораздо лучше, чем я. И ты знаешь, что мог бы. – Никто не может быть лучше тебя. Точно не для меня, – Джейсон сжал его руку и погладил большим пальцем обручальное кольцо. – Не знаю, что насчет тебя, но когда я говорил «Пока смерть не разлучит нас», то имел в виду именно это. Воспоминания о свадьбе всплыли в голове у Салима: радующиеся друзья и близкие, улыбающийся Джейсон и клятвы. – Но ты этого не говорил, – Салим сдерживал улыбку. – Ты сказал «Семпер, сука, фай». – Это то же самое. – Да ну? Особенно в контексте свадебных клятв, когда ты даже уже не был морпехом! – Ну и? Зато это тебя рассмешило! Салим засмеялся, как и три года назад на их свадьбе. Клятвы Джейсона были совершенно не романтичными, а скорее хаотичными, что заставило Салима поскорее закончить с церемонией, чтобы наконец поцеловать того. – Наверное, я должен быть благодарен, что ты не крикнул в конце «Кавабанга!». – Я собирался, но Ник сказал, что выкинет меня вместе с кольцами в окно. – А Зейн? – Он поставил двадцать бачей на то, что мне не хватит яиц, чтобы крикнуть. – Какой кошмар, – покачал головой Салим, – кажется, я понимаю, почему мы сделали Ника ответственным за кольца. – О, завались. Ты должен мне двадцатку за то, что я и правда не решился на это. – А ты должен был бы мне новые кольца, если бы сделал это. – Сойдемся на этом, — вздохнул Джейсон, заставив мужа засмеяться. Наступила спокойная тишина. Мозолистые руки Джейсона успокаивающе гладили руки Салима. – Ты правда тогда имел в виду навсегда? – Я клянусь, что люблю тебя сейчас и буду продолжать любить в любом возрасте. – Даже когда я стану больным стариком, и тебе придется помогать мне подняться по лестнице, чтобы вздремнуть после обеда? – Бьюсь об заклад, да. А я надеюсь, что ты смиришься, когда я стану брюзжащим старикашкой и начну кричать на телевизор. – Как будто ты сейчас так не делаешь. – В яблочко. Салим усмехнулся и пробежал пальцами по сухой коже костяшек рук Джейсона. Лед внутри совсем растаял, и Отман решил рассказать о давнем страхе. – Я боюсь не поспевать за тобой, – сказал он тише обычного. – Успеешь, я все время попадаю в пробки по утрам, – непринужденно ответил Джейсон. – Я не об этом. Когда тебе будет шестьдесят, мне уже будет семьдесят. Я не смогу идти в ногу с тобой. – Я не собираюсь снова заниматься сраным скалолазанием или убивать вампиров в шестьдесят. – А вдруг захочешь! И я буду сдерживающим фактором для тебя. – Из любви к тебе, я... – Джейсон не продолжил, а лишь нетерпеливо вздохнул, взял Салима за руки и посмотрел прямо ему в глаза. – Послушай, если я когда-нибудь вдруг заставлял тебя чувствовать, что я тебя больше не хочу, то... – Все не так. Но мы никогда не говорили об этом раньше. – А о чем тут говорить? Я думал, мы достаточно хороши в этом. – Мне нужно знать, как ты относишься к тому, что я старею. – Блять, Салим, ты же знаешь, насколько я плох в словах. – Просто успокой меня. Пожалуйста. – Хорошо, – Джейсон смягчил тон и разжал пальцы на руках Салима, – что ты хочешь услышать? – Где ты видишь нас через пять лет? – Здесь. – В каком смысле? – В нашем доме, вместе, будучи идиотами, которые говорят о том, что если бы да кабы, а во рту выросли грибы. Уголки рта Салима дергались. Возможно, Джейсон и стал спокойнее с годами, но его язвительность никуда не делась. – А что насчет десяти лет? Двадцати? – Тот же ответ. Только, может, с виагрой на тумбочке. Салим рассмеялся над неожиданным ответом. – А че? Я думал мы говорим о старости, – усмехнулся Джейсон. – Ты решил сосредоточиться на сексе? – Может, у меня тоже есть какие-то неуверенности насчет старения. Все прошлые мысли и тревоги Салима теперь отошли на второй план для него. – О чем ты? Ты в самом расцвете сил. – Точнее цепляюсь за них. Я стараюсь поддерживать форму, но теперь это гораздо сложнее. Впервые за вечер Салим молчал и слушал. Ему было странно слышать, что Джейсон беспокоился об этом, хотя, вероятно, он должен был это заметить. Салим был настолько сосредоточен на собственном возрасте, что забыл о том, что его муж стареет вместе с ним. – Я не понимаю половину той херни, что говорят юнцы на работе. Если я выпью два пива, то у меня будет похмелье целых три дня. Я не могу прочитать мелкий текст. Я старею, и это пиздец как пугает меня. – Я не знал, что ты так себя чувствуешь. – Мне было бы гораздо хуже, если бы не ты. – О чем ты? – Ну же, я даже не понимаю, что делаю со своей жизнью: я ушел из армии, работаю на складе и у меня почти нет денег в сорок лет. Но есть ты, и мне становится легче. – Ты себя недооцениваешь. Морпех ты или нет, но ты самый невероятный человек, которого я когда-либо встречал. – Как и ты, – усмехнулся Джейсон. – Ты – лучшее, что когда-либо со мной случалось. Ты и Зейн – моя семья, и будь я проклят, если предам вас. – Точно? – Да, блять, да, – Джейсон любовно посмотрел на мужа. – Я хочу быть той ужасной парочкой старикашек, которые сидят на лавочке возле дома, кричат на детей и рассказывают одни и те же истории. И ни у кого не будет сил сказать, что мы уже об этом рассказывали. Мы будем ложиться спать в шесть вечера, потому что ебать как устали. И мы будем морщиться как изюм, улыбаясь, потому что обожаем друг друга, как и всегда. Желудок и сердце Салима скрутило, когда он слушал Джейсона, чувствуя, как улыбка становилась все шире и шире. Похоже, Джейсон думал об этом гораздо больше и чаще. В конце концов, выражение его лица смягчилось, и он сжал их переплетенные руки. – Я хочу состариться вместе с тобой. Я буду любить тебя до самой смерти. И на этот раз Салим знал, что он именно это и имел в виду. В мгновение ока шторм из тревог внутри Салима улегся и был заменен спокойствием и любовью к Джейсону. Салим проглотил ком в горле. – Я тоже этого хочу. – Ну так давай, тупица, — усмехнулся Джейсон, вернувшись к своему обычному поведению. Джейсон лег и предложил место Салиму на своей руке. Не теряя времени, тот сразу воспользовался этим, и Салима встретили объятия теплых рук. Он обнял Джейсона в ответ и поцеловал в челюсть. Тот ответил ему поцелуем во влажные морщинки возле глаз. – А говорил, что плохо разбираешься в словах, – засмеялся Салим. – Однако смог довести старика до слез. – Иногда получается, – уголки рта Джейсона поднялись. – Я так понимаю, ты чувствуешь себя лучше? – Гораздо, – выдохнул Салим ему в шею. – Спасибо, любовь моя. – Я рад. Тебе правда нужно поменьше думать об этом. – А тебе нужны очки, – подразнил его Салим. Джейсон раздраженно застонал. – Блять, вот так и знал, что ты это просто так не оставишь. – Почему ты мне не сказал? – Я не хочу сраные очки для чтения. – Я запишу тебя к врачу в ближайшее время. – Мудак. Оба рассмеялись. Салим чуть отодвинулся, чтобы посмотреть в те же самые глаза, в которые он влюбился года назад, и чуть приподнялся для настоящего поцелуя. Джейсон двинулся навстречу, а его огрубевшие руки мягко гладили того по спине, и Салим не знал, почему он вообще волновался обо всем этом. Возможно, он не выглядел так же, как десять лет назад, но и Джейсон тоже. Их любовь выдержала расстояние, войну и даже бойню с вампирами, и никакая старость или неуверенность не могла бы разрушить то, что у них было. Когда они оторвались друг от друга, Джейсон подвинулся, чтобы уткнуться в шею Салима. – Харе думать и спи, – пробормотал он. Последний смешок и поцелуй в макушку, и Салим выключил свет и сразу же вернулся к привычному засыпанию в объятиях друг друга. Он знал, что это все надолго.