***
Он стал больше присматриваться к выражениям лица Мобэй-Цзюня когда тот общался с кем-либо помимо него и когда тот общался с ним самим. Стал более замкнутым и отчасти избегал своего короля, потому что не мог различить эмоций на его лице. Как ему проверить новую теорию? Как понять, что он действительно все это время избивал его с целью показать свои притязания на него? Шан Цинхуа впервые так долго не мог придумать действующего плана по достижению своей цели, пока в конце концов не нашел решение.***
Стоя на совете и слушая рассказы Ло Бинхэ об очередной жене, свадьбу с которой нужно организовать как можно скорее, Цинхуа перебирал в ушах длинные золотые серьги с изумрудами. Совсем не северные тона, которых он всегда придерживался, чтобы приблизиться к своему королю. Такое «просто не могло» оказаться в его гардеробе самостоятельно. Ожидаемо, на это обратили взгляды все. Не только его король, но и даже Ло Бинхэ. Он даже подошёл и сам посмотрел на серьги, усмехнулся и вернулся к своим делам. Для человеческого советника это было большим стрессом. Он долго не мог придумать, какой «подарок» от поклонника выбрать и первым в голову пришли красно-черные тона Ло Бинхэ, но он быстро понял, что это уже перебор для него. Поэтому остановился на просто теплых и приятных глазу оттенках. Они напоминали о лете, которого Шан Цинхуа не видал ещё с разрушения Цанцюн. Мобэй почти не отпускал его от себя после него, и это осложняло задачу по выполнению некоторых заданий. Так что на крайний случай у него было оправдание выбору украшений. Для полного эффекта мужчина заставил одного из прохожих на улице наполнить серьги своей демонической энергией. Она ощущалась мерзко, липко, но согревала вдобавок к его собственной. Шан Цинхуа носил эти серьги не снимая, а когда в них закончилась демоническая ци, он нашел ещё одного несчастливца. Ему нужно было поддерживать видимость романа. Даже если его король по-прежнему продолжал избивать его три раза в день, теперь делая особенный акцент на тех местах, где он не смог бы скрыть синяков, щадя только руки, чтобы он мог писать. После таких побоев у мужчины банально не было сил ни на что, кроме как свернуться инстинктивно в клубок, стараясь защитить жизненно важные органы. Не то что выразить свою покорность в интимном отношении. Но даже несмотря на подобную неудачу он продолжил вводить в свой обиход больше украшений, не связанных с королем и постоянно они были наполнены чужой демонической ци, согревая его в вечной стуже Северного дворца, хоть и оставляя неприятный след на душе. И Мобэй все больше и больше злился, бил все сильнее, проявляя свою ярость достаточно ярко, чтобы это было видно на его лице даже ребёнку. — Кто смеет прикасаться к тебе помимо меня?! Почему он?! — Шан Цинхуа висел в своих одеждах, взятый за ворот мантий. Его король был сильно выше и не было ничего удивительного в том, что Цинхуа не доставал ногами до пола. — П-п-почему нет? Разве мой король заинтересован в этом слуге кроме как в исполнителе его воли? А о-о-он ухаживает… По-человечески. — Шан Цинхуа с трудом выдавил эти слова, сжимаясь, как только возможно в воздухе с его щуплым телосложением. Даже намеренно добавил последнюю фразу, чтобы натолкнуть своего короля на мысли. После его слов Шан Цинхуа влетел в ледяную стену. Это было сильнее обычного и усугублялось и без того разваливающимся от болезненных синяков и пары трещин в ребрах телом. Теперь трещины стали больше и Шан Цинхуа так и не встал с места, ожидая, пока духовная энергия сделает с этим хоть что-то. Это не нога и не рука, с которыми ещё можно ходить, увы. С ребрами все гораздо тяжелее.***
— Цзюншан! — разъярённый Мобэй-Цзюнь ворвался в гостиную повелителя демонов, радуясь, что он там и пока один, а не занятый очередной женой. Ледяной демон помнил от силы десятерых, в первую очередь Ша Хуалин и Лю Минъянь, как тех, кто действительно получали его внимание и часто находились при нем. За Ша Хуалин он даже правильно ухаживал — она часто ходила с его побоями и иногда прихрамывала, если Цзюншан особенно активно заявлял на нее свои права и ее регенерация ещё не успела справиться с повреждениями. Мобэй это уважал. А Нин Инъин все же в основном находилась в человеческой половине объединенных царств, в основном появляясь на мероприятиях, которые не могла пропустить. Лю Минъянь же часто следовала за Ша Хуалин, и они частенько устраивали бои в залах. Так что Мобэй не знал, чьи следы на человеческой жене Цзюншана — его собственные или боевые. Внезапно это стало невероятно важно для мужчины. — Чего тебе, Мобэй? Случилось что-то, что не может подождать до завтрашнего совета? — Ло Бинхэ спокойно скинул дасюшен и начал развязывать пояс. Он совершенно не стеснялся своего нагого тела, тем более перед своим ближайшим подчиненным. Самым доверенным подчиненным. — Это личное, Цзюншан. — Мобэй скрипнул зубами, понимая, что сорвался, поэтому постарался взять себя в руки и восстановить самообладание. Эмоции — слабость. — Да ну? Не припомню ни единого раза, когда у тебя личное решал я, а не Шан-шишу. И что же стряслось, что ты не можешь вывалить это на него? — вознесение не считалось. Это не личное, а политическое. Ло Бинхэ был нужен Мобэй-Цзюнь, обязанный ему. Ему, а не этой крысе-предателю, которого в начале хотел позвать мужчина. — Цзюншан, как ухаживать по-человечески? — прямо спросил ледяной демон, от чего у полукровки округлились глаза. Таких заявлений он, пожалуй, не ожидал. — В смысле по-человечески? За человеком, имеешь ввиду? Тебе зачем? Неужели есть такая девушка, что откажет второму после меня повелителю? — Ло Бинхэ окончательно оголил торс и скрестил руки на гармонично сложенной груди. Мобэй был чуть более подкачан в этой области и у него были достаточно большие грудные мышцы. Даже до Бинхэ дошли слухи о том, что практически каждая девушка будет счастлива пощупать такие. У него в гареме в частности. Но Бинхэ не считал это достойным внимания. — Это не девушка. — Мобэй-Цзюнь словно бы насупился, от чего Ло Бинхэ приулыбнулся. Демон был таким забавным в своем отсутствии социализации. Он все ещё был ребёнком во многих вопросах. — Да? Тогда может ты хочешь ухаживать за Шан-шишу? — поддразнил мужчина своего ближайшего соратника и подошел ближе. И запечатал дверь, чтобы мужчина не сбежал от своего повелителя. — Почему вы это понимаете, а он нет? — теперь сходство с обиженным ребёнком было окончательным, и Ло Бинхэ это только сильнее позабавило. — Потому что люди бьют друг друга когда ненавидят. Демонические ухаживания тут не сработают. Люди хрупкие, у них в разы дольше рассасываются синяки, неделями срастаются кости, болевой порог ниже демонического. Люди дарят подарки и полезные мелочи, водят партнеров в красивые места или туда, где можно хорошо поесть. И подарки — не туши чудовищ. Нет, чудовищ тоже можно, но уже разделанных и с подписью, что это подарок. Я заметил Шан-шишу ходит в новых украшениях — они защищают его от холода. Вот, что такое человеческие ухаживания. — Бинхэ с умилением наблюдал за сменой эмоций на лице ледяного демона. Тот все ещё так и не взял себя в руки, это было только забавнее. — А он за мной ухаживал? — демон выглядел совсем потерянным. Ло Бинхэ только рассмеялся. — Мобэй, он перешел на твою сторону. Он служит тебе уже третье десятилетие. Выполняет любой твой каприз и смотрит на тебя как побитая собака после твоих трехразовых побоев. Мне кажется очевидно, что он в тебя влюблен ещё с тех пор, когда меня в помине не было. — Тогда почему принимает ухаживания кого-то другого?! — Мобэй начал снова злиться и по комнате пополз иней. Ло Бинхэ даже не поежился от понижения температуры. — У людей вполне возможно принимать чужие подарки и ухаживания пока они не дают окончательный ответ. Часто можно выкрутиться и сказать, что ты не понимал, к чему клонит партнер. Но думаю Шан-шишу все подстроил, чтобы вызвать твою ревность. Энергия на его украшениях всегда разная, к тому же я не так давно видел, что он подслушал нас с Лин-эр, когда мы обсуждали вопрос демонических ухаживаний. — Бинхэ с самого начала подозревал, что все это фарс и относился к этому с умилением, наблюдая за непониманием и гневом Мобэя, а также постоянной слежкой Цинхуа за демоном во время переговоров. — Цзюншан, как вы бы ухаживали за Шан-шишу? — Мобэй-Цзюнь знал, что мужчине не отказала ни одна девушка, так, может, он сможет помочь и ему с человеческим советником? С учетом размеров гарема мужчины, ему легко удается соблазнять девиц, так что не сложно будет продумать план по соблазнению и мужчины. — Ну слушай… — Ло Бинхэ оскалился и жестом приказал Мобэю садиться и слушать.***
Шан Цинхуа проснулся, когда солнце уже было высоко, и долго не мог понять, почему не проснулся с первыми лучами, как обычно это делал, пока не осознал, что ему… Тепло. Даже очень. В кровати было уютно, мягко и по-настоящему тепло, почти жарко, но лицу все ещё было привычно прохладно, и от этого контраста было очень приятно и комфортно. Вылезать очень не хотелось, но кто его спрашивал? Его король наверняка будет крайне недоволен таким долгим отсутствием, грубейшим опозданием, поэтому с тоской покинув теплую кроватку мужчина поспешил в ванну, наскоро привел себя в порядок и побежал одеваться. Привычный холод только сильнее подгонял. В шкафу не нашлось ни одного знакомого набора одежды. Все было сильно дороже, качественнее, расшито серебром, и практически светилось от вложенной в одежды ци. Приятной, ласкающей кожу. Поглощенный спешкой и приятным чувством он поспешил накинуть на себя первый попавшийся комплект одежды и забыл надеть свои фальшивые подарки. Поэтому он прибежал в зал совета разряженный как повелитель небольшого клана демонов, простоволосый, и практически на ходу закалывал пучок шпилькой, потому что на гуань времени не оставалось. — Мой король, прошу прощения за опоздание, я не знаю, что произошло, простите этого слугу за оплошность! — сразу запереполошился Шан Цинхуа, готовясь к очередным побоям. Ребра, на удивление, уже срослись, но это только вопрос времени — на сколько. Его король редко давал ему как следует вылечиться. Мобэй стоял у трона Цзюншана, на совете почти никого не было, словно он или уже закончился, или ещё не собрался. Шан Цинхуа переживал, что первое. Как он теперь узнает, что обсуждалось на совете? Он не представлял. Кроме него никто не вел нормальных конспектов и записей о прошедшем, даже обученные им демоны. Он скучал по пику Аньдин — уж его ученики справились бы с такой мелочью. Но его не стало, как и самой горной вершины. Хотя иногда Цинхуа надеялся, что его изворотливые личные ученики все-таки успели сбежать, воспользовавшись некоторыми его подсказками о грядущей катастрофе. Но у него не было ни ресурсов, ни возможности их найти и вернуть, взять на службу. — Ты завтракал? — Шан Цинхуа прервал строгий вопрос его короля и тот поспешил помотать головой в разные стороны, отрицая. Нет, он не завтракал, он даже не умылся толком, о каком завтраке речь? — Пойдём. — его король открыл портал, и Шан Цинхуа понятливо пошел в него, пока не готовый разбираться с тем, что от него хотят и куда его отправили. Вышел он на оживлённую улицу столицы человеческого царства. По ощущению прохлады за спиной он понял, что король прошел вслед за ними, Цинхуа поспешил повернуться к повелителю лицом, чтобы успеть услышать его приказ. Они ведь не просто так здесь, в столице, верно? Но что потребовалось его королю? Тут жарко, а ледяные демоны не переносят тепло! — Выбирай, где поесть. — Шан Цинхуа не успел задать вопроса, как получил ответ, и к нему он был не готов. Просто застыл столбом и стал осматриваться. Это какая-то шутка? Его король никогда не думал о том, что ему нужно есть, никогда не спрашивал его, что он хочет… Но это было похоже на свидание. Он ведь сказал про человеческие ухаживания, неужели его король действительно принял его слова к сведению и узнал про свидания? А одежда? Может, это от него? Шан Цинхуа раскраснелся от некоторого смущения и суетливо пошел через толпу на манящий запах лапши со свининой в остром бульоне. Мобэй-Цзюнь последовал за ним и вскоре они заняли столик внутри, где было меньше народа и не палило беспощадное солнце. Заклинатель быстро сделал заказ за себя, а его король потребовал себе чаю. Цинхуа несколько смутился, потому что есть, пока собеседник не занят тем же казалось неправильным, но делать было нечего, и он стал торопливо поглощать пищу, чтобы не задерживать его короля больше положенного. Тем более лапша была горячей, вкусной, и после многих лет, когда он мог поесть нормальную человеческую еду на редких банкетах в честь свадеб на женщинах, а не демоницах, их Цзюншана… Конечно сейчас он был в восторге от возможности насладиться хорошей едой. Его король сидел и смотрел на то, как он поглощает еду, и от этого взгляда мужчине хотелось спрятаться, ему казалось, что он отвратителен в своей жадности, но замедлиться уже не мог, потому что был действительно голоден. Но его король ни слова против не сказал, и ни разу не замахнулся на него для нового удара. Это успокаивало. Немного. Пару раз его король даже предлагал ему холодный чай. Остуженный, видимо, для себя. Цинхуа не отказывался — после острого прохладная жидкость была крайне желанной. Закончив есть он стал ждать следующих указаний, но Мобэй-Цзюнь молча наблюдал за ним, словно ожидал чего-то. Но Шан Цинхуа не двигался с места, пока его король не взял подол своего рукава и не вытер им чужие губы от остатков бульона. Шан Цинхуа опешил от такого, но кто он такой, чтобы возражать своему королю? — Ты наелся? — советник поторопился кивнуть и показать, что сыт. У них ведь ещё дела, а его королю ещё, наверняка, захочется переодеться после такого «умывания». Но тот только кивнул, расплатился с владельцем лапшичной и повел человека дальше на улицу, где нашел торговца дынными семечками и купил у него увесистый мешочек, который выдал Цинхуа в мешочке цянькунь. Слуга его покорно принял, решив, что его король купил их для себя, поэтому повесил на пояс, чтобы было легче достать. — Это перекус. До ужина. Когда кончится я куплю ещё. Для тебя. — сказал Мобэй, словно понял, что что-то забыл. Цинхуа замер от таких слов и рассыпался в благодарностях, а внутри все взрывалось от неверия — неужели ему действительно подарили подарок? Неужели его король действительно устроил им свидание? — Мой король, нам пора во дворец. Дела ждут. Чем больше мы задерживаемся, тем больше дел ждут этого слугу по возращении. У меня нет ни одного помощника, на которого я мог бы положиться. — он сразу кинул затравку на то, чтобы вернуть своих личных учеников под свое крыло. Да, он никому не доверял личного, но дела… Дела вполне. Мобэй посверлил его взглядом и открыл портал, в который вошел первым, а Цинхуа забежал в него следом, пока не оказался один в столице. По другую сторону их не очень ждали, и вскоре слуги засуетились, получив приказ собрать всех на ежедневный совет в неурочное время.***
Такие прогулки продолжались. В шкафу Цинхуа появлялось все больше зачарованных теплых вещей, отмеченных знаком его короля, украшения, которые он купил себе сам заменили подарки из сокровищницы его короля, а верхним плащом стала огромная шкура ледяного медведя-викуньи, и она была невероятно теплой и без чар, которыми ледяной демон напитал свой подарок. Шан Цинхуа принимал чужие ухаживания, но ни разу больше не заметил демонических ухаживаний или даже намека на продолжение. Словно Мобэй не ждал ничего за свои старания, однако Шан Цинхуа быстро решил, что надо пользоваться возможностью и скорее принять проявления чувств, пока его король не передумал. Однако каждый раз, когда он хотел сказать заветные слова, он останавливался. Боялся. А что если его после этого бросят? Что если он просто добыча для охотника, и представляет собой ценность только пока ломается? Цинхуа не знал и поэтому все медлил. Мобэй же старался его не выпускать из виду, и в один момент просто взял дело в свои руки. Они были на ежегодном праздновании объединения царств демонов и людей, Цинхуа, как и всегда носился вокруг стремясь угодить всем высокопоставленным особам, достойным внимания советника Северного короля, сам Северный король лишь мрачно взирал на это со своего места возле трона Ло Бинхэ. Всех, кто смел проявить хоть каплю неуважения к Шан Цинхуа ожидал «прохладный» намек, незаметный человеку, поэтому все едва не лебезили перед отмеченным Мобэем избранником. Тот, правда, все ещё не понимал этого до конца. Мобэй склонился к повелителю и что-то прошептал ему на ухо, и Ло Бинхэ хищно оскалился, погладив по талиям Лю Минъянь и Ша Хуалин, сидящих у него на коленях. Его любимиц. Среди них, разумеется, была и Нин Инъин, но она не любила таких явных проявлений власти своего мужа и предпочла место в зале. — Попрошу вашего внимания. — раздался голос императора по залу. Все разговоры мгновенно прекратились, слуги перестали ходить, все устремили свое внимание на трон. Ло Бинхэ хмыкнул и откинулся на спинку трона. — Все вы знаете о том, что Мобэй-Цзюнь — мой ближайший союзник. Ближе него ко мне только мои жены. Пора бы ему обзавестись своей. Хоть и не во всем я разделяю его выбор, однако его королева получит мое покровительство, и я надеюсь, вы понимаете, что это означает. — Он окинул убийственным взглядом весь зал, задержав внимание на своем шишу. Тот стоял с каменным лицом, но Ло Бинхэ видел некоторое возмущение под маской. Хотя, в данном случае вся эта маска отображала раздражение и злобу, потому что в противном случае он бы оставался раболепным. Но, наконец, Мобэй-Цзюнь выступил вперед, доставая из теней шкатулку изо льда глубокого чёрного цвета, как его клинки. Шкатулка спокойно покоилась на одной из его ладоней, второй он накрывал резную крышку. Взгляд мужчины был устремлен на одного человека в комнате и он вскинул несколько высокомерно бровь. Шан Цинхуа заметно осмелел, почувствовав, что его король спускает ему все с рук в последние дни. — Шан Цинхуа. — начал он, и по залу пробежали шепотки. Не все до конца верили в то, что именно его выбрал мужчина в качестве будущей супруги, но сейчас это становилось очевидно. Он не просто игрушка короля. — Ты много десятилетий верно служил мне. Неоднократно ты спасал мне жизнь, не прося взамен ничего, кроме возможности быть рядом со мной моим слугой. Между нами долгое время стоял хребет непонимания и различия традиций наших народов, однако благодаря случайности, мы начали преодолевать его. Сегодня, в годовщину объединения царств, я хотел бы, чтобы ты согласился укрепить его нашей помолвкой. Шан Цинхуа, ты станешь моей королевой, вторым владыкой Северной пустыни и третьим после меня и Цзюншана? — девушки на коленях Ло Бинхэ вскинули бровки, но супруг властно сжал их талии. Хоть они и имели вес, в большей степени если они и влияли на политику, то скорее через полудемона, в то время как бывший глава пика Аньдин давно перевалил подобный рубеж. В обоих царствах у него не было особого признания, как у предателя и человека, однако с ним нельзя было не считаться. Имея законные основания для своих действий, он мог бы реорганизовать существующие системы управления и улучшить их. Обе девушки с этим были знакомы. Одна — ещё со времен ученичества, вторая — побывав в Северном дворце после его реформаций. Шан Цинхуа не спешил отвечать и задумчиво подошёл к постаменту, на котором стояли трон и его король с шкатулкой. Он слегка насупился, окукливаясь в своем мягком плаще, меж бровей залегла глубокая складка, губы поджались, выдавая чужую задумчивость. Казалось бы — что тут думать? Это было щедрейшее предложение, не просто брак, а признание заслуг, статуса, реальный вес в политической системе, чего не каждая супруга Цзюншана могла получить, оседая в гареме. Вот только Шан Цинхуа хотел больше. — У меня будет три условия. — наконец сказал он, чем вызвал ещё одну волну недоумения в зале, в том числе и у Ло Бинхэ. Даже он внес свою лепту, фактически обеспечив человеку свою защиту от части политических дрязг, а он ещё и нос воротит?! — Этот король внимательно выслушает их. — сказал Мобэй-Цзюнь, ни капли не злой на такое заявление. Словно он его ожидал. — Я буду единственным супругом и супругой. Никакого гарема. — начал Шан Цинхуа, бросая взгляд на Ло Бинхэ, у которого всех жен не мог запомнить даже он сам. Мобэй-Цзюнь кивнул, чем вызвал возмущение у части знати, присутствующей на банкете. — Когда придёт время искать мать для твоего наследника, я сам выберу её и убежусь в том, что она этого достойна и заслуживает. — Шан Цинхуа заметил недоумение на лицах не только его короля, но и Цзюншана, а также ближайшей к ним знати. — Когда родится наследник, она не будет участвовать в воспитании ребенка. Это будет только наш ребёнок и он будет считать меня вторым родителем. — закончил на конец Шан Цинхуа и твердо посмотрел своему королю в глаза, не отводя, словно стараясь посмотреть в чужую душу. Впервые за десятилетия он решился на это. До этого он едва ли поднимал голову на чужое лицо, но теперь он выставил на карту все, что мог и ждал чужого вердикта. — Я не имею ничего против. — наконец сказал Мобэй-Цзюнь, после чего проколол себе палец, смазал им узор на шкатулке и та, с легким сиянием, щелкнула, открываясь и обнажая комплект украшений для королевы Севера. Там лежала цепочка на волосы с голубым алмазом в форме метки клана Мобэй, комплект серег из сапфиров, брачные браслеты для супруга и супруги и кулон, пульсирующий в такт сердцу Мобэй-Цзюня. Шан Цинхуа слышал о нем. Ещё когда только пошли первые разговоры о свадьбе его короля, когда он сам ещё даже не был лордом пика, он уже знал про этот комплект. Алмаз вплавится ему в голову, делая его частью клана для всех защитных заклинаний, настроенных на плоть и кровь королевской семьи. Серьги позволят всем увидеть, кому он принадлежит, а браслеты — связаться с супругом в случае необходимости. Кулон — подскажет, когда его король ранен, ведь задача королевы — заботиться о его здоровье и дворце пока король защищает их. И теперь этот комплект перед ним. Во время помолвки надевалось только украшение на волосы с алмазом, однако для того, чтобы оно вплавилось в кожу требовались брачные ритуалы. Таким образом, помолвку можно было разорвать, но это было крайне нежелательным, поскольку алмаз готовился к принятию новым членом рода и настраивался на него, чтобы легче раствориться во время свадьбы. И Мобэй-Цзюнь поставил шкатулку на в миг выращенную изо льда колонну, надевая на Шан Цинхуа украшение на глазах у всего пораженного зала. Алмаз засветился и устроился на комфортное для него место и словно приклеился к коже, вызвав недоумение у человека, однако Мобэй словно этого и ждал, выглядел крайне довольным подобным исходом событий. Шан Цинхуа был не очень рад этой самодовольной улыбочке в чужих глазах, поэтому он зарылся руками в чужие волосы и заставил своего короля склониться к себе и впился в его холодные губы поцелуем. Но в новых одеждах это было вполне терпимо, а после свадьбы его тело должно будет совсем подстроиться под королевское. В теории. Сейчас это было не так важно, потому что Цинхуа стремился не удовольствие получить, а как можно сильнее искусать эти губы, заявляя и свои права на своего короля, показывая, что он занят. Вторая рука, не занятая волосами, поднялась к чужой шее, и мужчина со всей силы сжал ее, добавляя в руки духовной энергии, чтобы на коже расцвели синяки. Его король ухаживал за ним по-человечески, и теперь никуда от него не денется, а значит пора бы и ему проявить уважение к чужим традициям. Мобэй гортанно застонал под его рукой и Шан Цинхуа ощущал гордость от того, что у него получалось то, что он планировал. Вот только твердость, упертая в его живот его напрягала, поэтому Цинхуа все-таки отстранился, лишь шепнув на чужое ушко: — Я отомщу тебе за все те годы непонимания и боли, что ты заставил меня испытать. Мобэй в ответ на это только прихватил его губы в новом поцелуе, прокусив нижнюю. Слизнув каплю чужой крови, он отстранился, выпрямился, и бросил взгляд в зал, про который успел позабыть. На его шее и груди и правда появились кровоподтёки, на губах была кровь, и Мобэй не собирался ее чистить, в отличии от Цинхуа. — Полагаю, теперь мы можем продолжить банкет? — иронично поинтересовался Ло Бинхэ, и Шан Цинхуа кивнул, разворачиваясь на каблуках и возвращаясь в зал, но не для того, чтобы снова прислуживать гостям, а для того чтобы тоже перекусить. Ну и возможно подразнить своего короля этим жестом.***бонус***
Слуги забились кто куда, а из спальни королевской четы доносились ужасные по громкости и наполнению звуки — что-то билось об стены, что-то наоборот их пробивало, хотя и не насквозь. Но гораздо страшнее были ругательства, доносящиеся из комнаты. — Не приближайся ко мне!!! Мало получил?! Я ещё добавлю, когда смогу ходить, скотина!!! Ты, безмозглый самец, выкидыш демонического рода, мало тебе было тридцати лет избиений? Решил окончательно добить?! — неизвестно, чем Шан Цинхуа запустил на этот раз, но в этот раз распахнулась дверь и Мобэй-Цзюнь выпал в нее, все ещё непонимающе смотря на супруга. Он был одет, но все слои были в беспорядке, и мужчина совершенно не сопротивлялся чужим атакам. Но, наконец, все под рукой закончилось, и Шан Цинхуа просто упал на подушки, обнимая себя за плечи и сворачиваясь в клубок. Он дрожал, и подтягивал руками к себе больше и больше одеяла, словно стремясь спрятаться от всего мира. Мобэй-Цзюнь попытался сделать снова шаг в сторону супруга, но тот снова гневно посмотрел на него. — Я тебя видеть не хочу, проваливай! — закричал Шан Цинхуа, и у мужчины не оставалось вариантов кроме как закрыть дверь и шагнуть в портал. Правда вскоре открылся новый, и из него к двери вышел человеческий целитель, закутаный в тёплые меха. — Шан-шисюн, что случилось? Мобэй-Цзюнь ворвался ко мне и велел проверить тебя, я могу войти? — целитель постучался в дверь, и с той стороны послышалось что-то неразборчивое, но не гневное, скорее расстроенное. Мужчина открыл дверь и скрылся за ней, оказываясь в просторной спальне с камином и выходом в несколько других комнат, в том числе в два личных кабинета для работы. Обычно в комнате было прибрано, возле кровати стояли тумбы с канделябрами и ящиками, но сейчас оба канделябра валялись где попало, шкатулки с мелочами, полезными для сна, были разбиты и их содержимое было рассыпано по полу, как и одежды Шан Цинхуа. Сам супруг Северного короля все ещё подрагивал под одеялом, но уже не от холода — после свадебных обрядов и проникновения алмазной метки под кожу Шан Цинхуа не мог замёрзнуть. Тем более во дворце предков Мобэя. — Шан-шисюн, что произошло? Мобэй бил тебя? — Му Цинфан, а это был он, подошел ближе к кровати и погладил мужчину по голове, стараясь успокоить. Цинхуа в ответ на этот жест поднял на него заплаканные глаза и откинул с себя одеяло. На запястьях наливались кровоподтеки, бедра уже зеленели, а между них виднелись кровяные следы, простынь тоже была испачкана алым. В некоторых местах были видны следы от когтей, все ещё кровоточащие. — Нет, не бил… Но… — Шан Цинхуа сжался в клубочек только сильнее. Му Цинфан и так все понял. Демонические обычаи очень уж сильно отличались от человеческих, и вероятно, мужчины просто не обговорили этот момент до свадьбы. — Ты ненавидишь его? — Му Цинфан стал доставать заживляющие мази, а в комнату предусмотрительно принесли горячую ванну. Мобэй быстро учился. — Нет, но я зол и хочу, чтобы он понял это. Я дал ему понять, что люди не делают так, как принято у демонов. Я уже жалею, что попытался следовать их традициям после помолвки. — Цинхуа закрыл лицо ладонями, старясь вытереть слезы, а потом, с помощью Му-шиди переместился в ванну. В начале вода обожгла, но постепенно от нее приходило расслабление, особенно когда целитель добавил что-то в воду. Шан Цинхуа улыбнулся этому. Когда-то давно, ещё когда Бинхэ только начал объединять царства с помощью Синьмо, он помог выбраться одному единственному человеку. Если своим ученикам он дал намеки на то, что грядет ужасное, то Му Цинфана он силой вытащил в последний момент. Тот даже не знал, кто его вытащил вместе с запакованными по мешочкам лекарствами из его домика. Шан Цинхуа не сказал бы, что испытывал особенные чувства к лекарю, но тем не менее, этот человек ни разу не высказал своих предположений и подозрений их боевым братьям, когда Шан Цинхуа приползал к нему в самом жалком виде от Мобэй-Цзюня, поэтому он посчитал себя обязанным этому человеку. Он один относился к нему как ко всем, а не как к крысе или побочному продукту работы ордена. После помолвки он нашел его. Вернее, он и раньше следил, где оказывается величайший целитель их времени и на всякий случай прятал его от Ло Бинхэ, но теперь он забрал его, а своим ученикам… Ну, он просто разослал в большинство крупных городов приглашение для них к нему на службу. Пришли не только его ученики, надеясь, что он забыл их или перепутает, и они окажутся на теплом месте, но Цинхуа отсек лишних, и теперь у него появились вновь помощники, которые уже основательно его разгрузили. А ведь свадьбу в кой-то веки планировал не он, а его король… В общем, Шан Цинхуа окружил себя людьми, которым мог худо-бедно, но доверять, а Мобэй ходил вокруг них едва не на цыпочках, чтобы угодить жениху. А теперь супругу. — Думаю, дело не только в традициях, но и в его неопытности. — Му Цинфан стал копаться в своих мешочках цянькунь, вытаскивая на свет все, что могло бы пригодиться. — У демонов нет понятия подготовки партнера к соитию. В нашем мире большинство мужчин не занимаются подготовкой девушек, считая, что они родились для этого. — Шан Цинхуа никогда особо об этом не думал, но сейчас мог понять, к чему клонит Му Цинфан. Возможно, его король и искал, как у людей проходят ночи, но вполне мог нарваться на каких-то извращенцев. Цинхуа сам недоглядел в данном вопросе, так что злиться стоило не только на Мобэя, но и на себя. — Поговори с ним. Он тебе едва в рот не заглядывает, когда дело касается различий между людьми и демонами. — попросил Шан Цинхуа целителя, и тот кивнул. Ему не сложно. Тем более, благодаря Цинхуа и Мобэю у него снова была своя больница, пусть больше и не на пике Цяньцао, а здесь, в демоническом царстве. Людей здесь хватало, и с человеческими целителями тут было напряженно. Да и учился мужчина быстро, поэтому часто оказывал помощь не только людям, но и демонам. Разве что в приоритете вынужденно всегда стояли Шан Цинхуа и его ученики. Мобэй требовал этого, и это было невысокой платой за защиту и возможность заниматься своим делом. Воссоединилась королевская чета через несколько дней. Когда Мобэй-Цзюнь наконец вернулся в покинутый после первой брачной ночи дворец, а Шан Цинхуа в принудительном порядке отправил мужа на лекцию о сексе между мужчинами. Ло Бинхэ все это только забавляло, но он не вмешивался в дела своего ближайшего помощника, однако все чаще вспоминал о Шэнь Цинцю… И о своем гареме. Слова шишу о том, что он хочет быть единственным мужем своего короля. Спустя несколько месяцев Ло Бинхэ распустил свой гарем до пары десятков жен, с которыми его действительно связывали множество воспоминаний. Шан Цинхуа же оставался единственной королевой Севера, часто навещаемой Ша Хуалин и Лю Минъянь. Ещё через несколько месяцев по миру пошла баллада «Что хранит Ледяное Царство», и Шан Цинхуа проклинал ее автора на людях, но по ночам наслаждался, повторяя со своим королем сцены из этой похабной книжонки. А попутно писал справочник различий отношений демонов и людей, пока он наконец не увидел свет.