Я буду молчать

Мне было очень плохо осенью, а потом и зимой. Я шел домой, морщась от колящей боли в щеках, руки замёрзли и окаченели в карманах куртки. Тяжёлый рюкзак давил на плечи, но я чувствовал, что если сниму его, то мне станет еще холоднее. Осенью было грустно и мрачно, но хотя бы не так холодно. Я наконец-то дошел до знакомой парадной, порылся в кармане в поиске ключей и открыл тяжёлую, холодную дверь. Нужно срочно идти и греться, но подниматься в квартиру ужасно не хотелось. Если там есть Оливия — мне будет еще хуже, а если она ушла к подругам на ночевку, мне будет слишком одиноко. Брайн по любому отругает за поздний приход и обморожение конечностей. На лестничной клетке было относительно тепло, так что я присел на верхнюю ступеньку рядом с дверью в квартиру Брайна, слушая приглушённый шум телевизора из соседской квартиры. Полумрак окутал с головой, я так устал, что и не заметил как погрузился в сон. Недолгий, конечно же. Послышались чьи-то шаги по лестнице, и я немедленно поднялся, чтобы не напугать никого своим видом. Сделал вид что ищу ключи, и тут же показался силуэт парня в какой-то форме. — О, молодой человек, — парень, запыхавшись, остановился перед последней ступенькой на пути ко мне. — вы в эту квартиру? Только я хотел кивнуть, как раздался звук открывающегося замка, и дверь квартиры Брайна распахнулась. — Здрасьте, это к нам, — Оливия невозмутимо забрала пакет из рук доставщика, быстро подписала какие-то бумажки и коротко попрощалась. Как только парень ушел, она развернулась, внимательно разглядывая пакетик. Тут она подняла голову и уставилась на меня, как на сумасшедшего. — А ты че здесь забыл? — Оливия открыла дверь. — Заходи, будем тебя размораживать. Я раньше не замечал, но как оказалось, у меня свело челюсь и постукивали зубы. Я поморщился, постепенно возвращаясь в реальность, и прошел за Оливией. Пройдя на кухню, та достала из пакета какие-то продукты. Мандарины, чипсы, сухарики, кола… Базовый набор питания Оливии. Она села на диван перед телевизором, открывая пачку чипсов. Шла серия какого-то драматичного сериала, и мне аж противно стало от этих наигранно влюбленных голосов. Я застыл в проходе, так и не сняв куртку, и лишь прислушиваясь к фразам, доносящимся из телевизора. «— Я так давно хотел тебе это сказать… Я люблю тебя, Фаина! Люблю больше всей своей жизни, без тебя она просто ужасна!» Похожие слова я записывал в свой личный дневник, когда писал про Оливию. От воспоминаний тело пробрало дрожью, и я проморгался, отвисая. — Долго еще будешь там стоять? — Оливия окинула меня таким взглядом, словно я в чем-то сильно провинился. Я быстро повесил куртку на крючок и скинул обувь. От обморожения руки неприятно жгло, и я поспешил к раковине с горячей водой. Включив воду и подставив красные пальцы под струю чуть ли не кипятка, я довольно выдохнул. Какое же облегчение. Оливия оглянулась, посмотрела на меня и усмехнулась, продолжив просмотр сериала. Я поставил чайник и подошел к дивану сбоку, упёршись рукой о бортик. Оливия подвинулась и постучала ладонью по месту рядом с собой. — Садись, очкарик, — она нетерпеливо потянула меня за руку и свалила на диван. Я упал в крайне неловкую позу, перегнувшись через подлокотник. Неловко засмеявшись, попытался выбраться из положения, и Оливия помогла мне, вытянув чуть вперёд. — Спасибо, — я уселся поудобнее и уставился в экран. Оливия в ответ что-то промычала, доставая чипсу из упаковки. Мысли путались и терялись в теориях по физике, заканчивая свой путь на странно тупом сериале. Мне хорошо. Мне тепло. Мне так прекрасно находиться с Оливией рядом, но я не уверен, что это взаимное чувство. И я бы отдал буквально все, даже свои женские журналы, только бы она меня полюбила так же, как я её. Я краем глаза заметил ее частые взгляды в свою сторону. Что-то не так. Она совсем не увлечена сериалом, Фаиной и ее беременным трёхлетним сыном. Я почувствовал себя настоящим суицидником, когда решился на вопрос. — Все нормально? — Я спросил это крайне осторожно, и Оливия, на мое удивление, просто посмотрела на меня, будто я ничего и не говорил. — Ага, — она тут же развернулась, достала какой-то плед из-под подушки и накрыла нас обоих. — холодно. Честно, я от одного ее движения согрелся. Но все равно только пожал плечами, стараясь не выдавать своего смущения. Ну замёрзла она, правда, такой человек как Оливия вряд-ли стал бы укрывать не только себя, но и кого-либо другого… В прочем, какая разница. Надо наслаждаться моментом, ведь ничего большего это значить не должно. Тут у меня словно сердце остановилось. Ее холодная рука осторожно взяла мою и не крепко сжала прямо под пледом. Я взглянул в ее сторону, но она продолжала смотреть сериал как ни в чем не бывало. Казалось, я раскраснелся так, словно меня облили краской, а голова закружилась. Так хорошо мне не было давно. Но я буду молчать до конца. Я не хочу все испортить своими словами. Я буду молчать о своих чувствах пока только смогу, и возможно, унесу эти слова за собой в могилу. Оливия, скорее всего, сама обо всем догадается. Ну а пока, я молчал и буду молчать, держа ее за руку поздним зимним вечером.