Звуковой сигнал оповещает мужчину о пришедшем сообщении, он улыбается, беря телефон, думая о том, что ему написал его возлюбленный. Но улыбка сползает в одно мгновение, глаза стекленеют, пробегаясь по тексту повторно, он роняет телефон. Вначале он нервно хихикает, не веря тому, что ему написали, но волнение захватывает его, мозг отключается на долю секунды, давая волю панике.
- Этого быть не может, - еле слышно шепчет Тихонов.
По щекам ручьём текут слёзы, маска серьёзности и спокойствия, которая была пару минут назад, растворилась. Мужчина подхватывает телефон и срывается с места, попутно набирая номер Артёма. Гудки, гудки, опять гудок и автоответчик, сердце разрывается на куски, дыхание сбивается так, что дышать становится сложно, паника не отступает, она перерастает во что-то большее.
- Артём, сука, возьми же телефон, - говорит Иван сквозь зубы и слёзы, вновь автоответчик, - Блять!
Судорожно выискивая в контактах номер матери Тукаева окоченевшими от мороза пальцами, он шёл к адресу, который ему скинула как раз таки Мария. Зимний, холодный вечер, идёт сильный снегопад, морозный ветер забирается под толстовку Тихонова, но его мысли заняты переживаниями об Артёме, а не о том, что он идёт в лёгкой одежде в минус тридцать. Судорожный вдох, лёгкие обжигает, Иван не входит в больницу, он врывается. На длинных, пушистых ресницах, волосах и плечах начинают таять снежинки. Он быстро подходит к стойке регистратуры.
- Артём Вадимович Тукаев, он здесь? Девушка подняла на него безразличный взгляд, она спокойно, растягивая слова произнесла:
- Кем вы являетесь пациенту?
- Близкий друг.
Нервный мужчина постукивал пальцами по стойке, взгляд метался по всему, то было в зале, аквариум с рыбами, цветы, которые к удивлению, не завяли в этой атмосфере, белые стены, которые резали глаза, запах препаратов, тихое клацанье клавиатуры.
- Вам на четвёртый этаж, в комнату ожидания.
Тихонов лишь кивнул и пошёл к лестнице, нет, побежал, быстро поднявшись на нужный этаж, он двинулся вперёд по коридору, выискивая глазами эту чёртову комнату ожидания. Несколько дверей в палаты, те же белые стены, тот же запах, но вот, чувствуется примесь кофе, впереди виднеется табличка, не читая, что на ней, он понял, что ему нужно туда.
- Иван!
Мария сразу же кидается в объятия мужчины, рыдая и прижимаясь к его груди. Он взялся за её плечи, слабо тряхнул и заставил посмотреть её в свои глаза.
- Что с Артёмом?
Женщина была в курсе отношений её сына и его коллеги, потому лишь всхлипнула и отвернулась, не выдержав взгляда Тихонова.
- Он в операционной… Они сказали, что там всё серьёзно… - Мария вновь зарыдала, отходя к креслу, в котором сидела до этого. Иван отходит к диванчику и обрушивается на него, глаза закрываются, эмоции вырываются в протяжном стоне боли и горечи, он закрывает лицо ладонями, скрывая свои слёзы. Сейчас, в этом здании, решается судьба его мальчика, его жизнь на грани перехода в иной мир и Иван не может ничего сделать, только сидеть и ждать, ждать и молиться за жизнь своего возлюбленного. Час, два, три…
- Мария Тукаева?
Тихонов поднимается, корчится от боли в шее, на нервной почве он сам не заметил, как заснул.
- Д-да… Скажите, что с моим сыном?
В её глазах была надежда, искорка, сияющая ярким огнём.
- Он жив, но в тяжёлом состоянии, он находится в коме.
Две новости, что он жив и то, что он в коме, обрушились вмиг бурей эмоций на обоих.
- Кома, всё серьёзно? - Сказал Иван, охрипшим, после сна, голосом.
- Мы не знаем, но наши прогнозы говорят, что это минимум на месяц.
Сказал мужчина в халате, а после вышел, желая отдохнуть после долгой и серьёзной операции. Мария уселась в кресло, обдумывая всё, а Тихонов поднялся, желая сделать себе кофе и попытаться не получить нервный срыв. Прошла неделя, неделя боли, переживаний, депрессии. Иван каждый день приходил в больницу, навестить Артёма, каждый день проводил рядом с койкой Тукаева, держа его за руку, тихо нашёптывая ему то, что ему плохо без него, что он хочет, что бы Артём быстрее проснулся.
Этот день мало чем отличался от прошлых, Тихонов так же проклинал того водителя, который сел пьяным за руль, они уже судились, все шансы были на стороне Вани, но ему не нужен был выигрыш, ему нужен Артём, живой, здоровый и такой же улыбающийся. Как обычно Тихонов сидел возле больничной кровати Артёма, устав после бессонной ночи, он решил полу-прилечь, положив голову на кровать и закрыв глаза, он продолжал шептать нежные слова любви Артёму и целовать его руку, тёплую и родную.
Тёплые прикосновения, рука поглаживает тёмные волосы Тихонова, пальцы скользят к щеке, Артём грустно улыбается, смотря на свою единственную, настоящую любовь.
- Ванюш… - тихо шепчет Тукаев, поглаживая большим пальцем щёку брюнета.
- А? – заспанные глаза приоткрываются, Тихонов улыбается и кидается в объятия Артёма.
- Тише ты, не задуши, - смеётся парень, крепко обнимая плачущего Ивана.
- Чудо моё, солнышко, я так тебя люблю, люблю больше жизни, я так переживал, - губы целуют мокрые щёки, чувственно, нежно, бережно.
- Я тоже тебя люблю, до безумства люблю, - грустно говорит Тукаев и целует брюнета в губы, так же чувственно и нежно, как целовал всегда.
- Как ты, малыш? – Тихонов смотрит на грустно улыбающегося парня и понимает, что что-то не так.
- Ванюш… Прости, я не хотел, это моя вина, не смей винить себя, прошу тебя, - Артём крепко обнимает возлюбленного, а после целует, жадно, желая насладиться моментом.
- Тём… - Иван не сдерживает слёзы, губы подрагивают, он крепко сжимает руку Тукаева.
- Прости, любимый, но так решила судьба, я люблю тебя, так люблю… Прошу, живи счастливо без меня, постарайся ради меня, - слёзы стекают по щекам парня, он целует свою единственную любовь, поглаживая его затылок, зарываясь пальцами тёмные волосы.
Прибор, следящий за пульсом Тукаева, стал всё быстрее пищать, а после завизжал протяжным, долгим и противным звуком, оповещая об остановке сердца…
Прошло несколько месяцев с того момента, холодная зима сменилась прекрасным летом, от этого Тихонову легче не стало. У него случился нервный срыв, он лежал в больнице, без возможности приходить на могилу к своему возлюбленному, каждый день плача от боли, разрывающей его изнутри. Он не мог поверить в то, что то было сном, что Артём пришёл попрощаться с ним, сделав этим ещё больнее и нестерпимее. Он не подпускал к себе ни врачей, ни родных и близких, оставаясь один, он тихо рыдал, проклиная судьбу. Недавно его всё же выписали, Тихонов более-менее успокоился… Так считали врачи, но Иван знал, что это всего лишь выступление. Сейчас он идёт на могилу к Артёму, к своему любимому мальчику, в его руках был пакет, бутылка дорогого коньяка, любимые конфеты Тукаева… На часах 9:12, 18 июня, день рождения Артёма. Проходя через ряды могильных плит, он высматривал имя своего солнца, которое перестало светить слишком рано. Вот оно…
Тукаев Артём Вадимович
1986 – 20**.
На плите не было никаких надписей, кроме даты и имени. Болью резануло по сердцу и душе, Тихонов подошёл ближе и сел перед могилой, начиная свой монолог:
- Привет, малыш… Прости, что я не приходил раньше, были проблемы, врачи не пускали…
Он тяжело вздыхает и достаёт коньяк, открывая его, он смотрит на плиту с родным именем.
- Это по поводу твоего дня рождения, ангел… Хах, теперь это прозвище тебе и вправду подходит…
Горько заключает он, делая первый глоток горького и крепкого алкоголя.
- Знаешь, я принёс твои любимые конфеты, тут с орехами есть…
Он достаёт из пакета пачку и кладёт на могилу, тяжело вздыхая.
- Малыш, зачем ты меня бросил? Почему? Чем я это заслужил?
Проходит около 10 минут, Иван допивает всю бутылку коньяка и ставит её рядом с собой, рассматривая стекло.
- Знаешь, я ведь люблю тебя, больше жизни… И я так хочу быть с тобой…
Он тихо засмеялся и потянулся, расстёгивая пиджак он продолжал говорить:
- Я ведь продумывал этот день всё это время, несколько месяцев подряд. Скоро мы будем вместе, Тём...
Он достаёт из-под пиджака пистолет, это его табельный.
- Страшно, но ты будешь там, а значит, это будет не зря…
Тихо говорит Тихонов и подставляет пистолет прямо к виску.
- Три…
Зажмуривается, спокойно выдыхая.
- Два…
Иван расслабляется, пытаясь думать только о том, что скоро увидит своего мальчика.
- Од…
Пистолет отлетает в сторону, а Тихонов ошарашенно смотрит на лежащий уже на земле пистолет, не понимая, как подобное могло произойти.
- Ты совсем придурок что-ли?!
Кричит родной голос, Иван переводит взгляд с пистолета обратно, смотря перед собой. Перед ним стоит Артём, без нимба, но с белоснежными крыльями за спиной, его карии глаза горят огнём непонимания и сильного переживания. А Тихонов издаёт истерический смешок, смотря на возлюбленного.
- Я уже совсем свихнулся…
- Ну точно придурок.
Тукаев опускается перед ним на колени, аккуратно и боязливо касается щеки Тихонова. Он ощущает тепло и выдыхает.
- Тём..?
Парень улыбается, он притягивает к себе Ивана и целует, жадно, так, будто прошла вечность с разлуки, хотя, это можно и так назвать, “вечностью”.
- Я не сошёл с ума?
- Нет, - Тукаев улыбнулся, целуя парня в нос и обнимая его.
- Но, как?.. - со слезами на глазах говорит Тихонов, обнимая возлюбленного.
- Я твой ангел-хранитель и теперь, я никогда не покину тебя, никогда…
Ангел продолжил шептать слова любви, прижимая брюнета к себе, обнимая и вдыхая родной запах…
- Ну, Галина Николаевна, что делаем? – устало вздохнув, спросил мужчина.
- Его родные написали согласие об отключении от аппаратов, завтра днём его отключат…
Мужчина в халате закрывает папку, тяжело вздохнув, на которой было написано имя пациента - "Тихонов Иван Фёдорович".
