Твои ночные кошмары

Олег никогда не забудет ту ночь, когда это случилось впервые. Тогда он понял, почему у Сережи отдельная комната в детском доме, хотя таких, рассчитанных на двоих воспитанников, было всего ничего: штук пять или шесть. Это позже Олег узнал, что такие комнаты были для детей со сложностями. В ту ночь Олег еще и понял, почему с Сережей никто не уживался. Он и сам испугался в первые секунды. Сережа кричал, метался по постели, звал маму и папу. В первые секунды после пробуждения Олег даже не понимал, что именно происходит. То, что Сереже попросту снятся кошмары, он понял, когда подошел к кровати. Зажмуренные глаза, пальцы, что, судя по побелевшим костяшкам, впивались в ладони до боли, и стоны вперемешку с криками, срывающиеся с губ. Олег раньше никогда с таким не сталкивался. Он даже толком не понимал, что ему нужно делать. Звать на помощь воспитателей, бежать как можно дальше? Что может восьмилетний мальчишка? А потом он вспомнил, как пару дней назад обещал перепачканному в крови и грязи Сереже, что будет всегда его защищать. Что он никогда его не оставит, а все хулиганы получат у него по заслугам. Слово Волка. Кошмары хулиганами не были, да и Олег смутно представлял, что это такое. Просто слышал краем уха от взрослых, что Сережа в отдельной комнате, потому что его мучают кошмары, а еще что-то про психолога и его советы. Они тогда еще сказали, что надеяться, что хотя бы Олег выдержит с ним в одной комнате. Они вроде как подружились. Не вроде как, а подружились. За пару дней стали лучшими друзьями, что никогда не расстанутся. Во всяком случае, именно так думал Олег. Так неужели он сейчас спасует перед кошмарами? Позволит им победить и забрать лучшего друга? Нет, такого допустить Олег не мог. Он просто лег рядом, крепко прижал Сережу к себе, хотят тот пытался вырываться, и стал шептать на ухо, что он здесь и никогда его не оставит. Олег сам не понимал, что делает, но слышал от взрослых, что объятия всегда помогают. Сережа затих, крепче прижался к Олегу, а вскоре и вовсе задышал так ровно и спокойно. Олег собирался полежать еще пару минут, чтобы убедиться, что все хорошо, но незаметно так и уснул. — Я напугал тебя, да? — это первое, что спросил Сережа утром. Его даже не волновал тот факт, что Олег оказался с ним в кровати. Сережа стоял рядом с таким обреченным видом, что Олегу снова захотелось его обнять. Теперь-то он, как самый настоящий взрослый, знал, что это действительно помогает. Почему-то даже чувствовалась гордость за самого себя. — Ты теперь уйдешь? — казалось, что Сережа сейчас заплачет. — Никогда, — ответил Олег, — я же обещал. И от этих кошмаров я тоже буду тебя защищать. — Спасибо, — тихо ответил Сережа, забрался обратно на кровать и крепко обнял Олега за шею. Тогда Олег сделал еще один вывод, который от взрослых никогда не слышал, что обниматься еще оказывается и приятно. С Сережей так точно. А еще, что у Сережи очень мягкие волосы, пахнущие клубничным шампунем. И никакие кошмары не смогут Сережу у него забрать. Олег сильный, он их все прогонит. Так и было. Целых девять лет Олег успешно справлялся с ночными жуткими сновидениями Сережи. С каждым годом их становилось все меньше. Последний год Олег вовсе спал в Сережкиной кровати не для того, чтобы спасти его от кошмаров, а потому что нравилось просыпаться и засыпать со своим парнем. Эта мысль грела Олега особенно тепло. Его Сережа. Только его. Сережа, которого он не отдал ни кошмарам, ни хулиганам. Он сдержал слово волка. Но неделю назад пугающие образы вернулись, да к тому же стали такими сильными, что Олегу не удавалось удержать Сережу в объятиях. Тот рвался из них, кричал, стонал, но самое ужасное, что он царапался. И ладно бы доставалось Олегу, так нет. Сережа расцарапывал свои руки, ноги и даже грудь, словно пытался содрать с себя кожу. И не просыпался, никак не просыпался. На вторую ночь Олег понял, что самый простой способ сберечь Сережу — это держать его руки прижатыми к кровати, но даже ему удавалось это с трудом. Олег не высыпался, но главное, что он был подавлен, потому что не мог защитить Сережу. Сам Сережа сделался тихим, молчаливым, постоянно смотрел на Олега с затаенным чувством вины. Они обрабатывали по утрам друг другу царапины и молчали. Это молчание сводило Олега с ума. Ради Сережи он готов не спать, готов держать его руки сколько угодно ночей подряд, но он хотел не этого. Он хотел помочь, стереть, забрать эти кошмары. — Я пойду сегодня к директрисе, — Сережа произнес это просто и буднично, — попрошу ее перевести меня в другую комнату, отдельно. — Что? — Олег оторвался от домашки и повернулся к Сереже, — с чего бы вдруг? — Я калечу тебя, причиняю тебе боль. Я не хочу. — Сережа отвернулся. Олег не видел его лица, но был уверен, что сейчас тот закусил в привычной манере губу. — Я тебе не позволю. — Олег подошел к Сереже, присел рядом с его кроватью на корточки и осторожно взял ладони в свои. — Хочешь и дальше жить с психом? — Сережа вырвал руки и все же посмотрел на Олега. — И обрабатывать царапины по утрам? Не устал еще не спать из-за моих криков? Ты давно можешь не держать слово волка. — Могу, — согласился Олег, — но хочу. Сереж, я хочу быть с тобой. И это я сказал не просто так. — Я и раньше часто видел пожар, — тихо начал Сережа, — как мама и папа сгорают заживо. Он же меня вынес, вернулся за ней и не успел. — Я знаю, — кивнул Олег и сел рядом, снова беря руки Сережи в свои. Сережа всегда рассказывал ему о кошмарах. О том пожаре, в котором потерял родителей. И эти царапины — попытка содрать с себя жар от огня. Олег знал. Это сейчас после учебников по психологии он знал, что у Сережи психологическая травма, а тогда называл это простым словом «страх». Да и кто бы не испугался, пережив такое? А сейчас на это все наложился стресс от приближающихся выпускных экзаменов. Это Олег тоже помнил из прочитанного, что стресс усиливает подобные травмы. — А сейчас я вижу силуэт. Он так похож на меня, но всего его тело покрыто чем-то черным. Сажей или гарью, хотя мне это напоминает, скорее, перья, но мне сложно разглядеть из-за огня. А еще у него огромные крылья за спиной. Он говорит, что это все моя вина, что я уничтожаю все, что мне дорого. Что и с тобой я сделаю тоже самое. Я не хочу, Олег, потерять ещё и тебя. — Эй, ты не потеряешь. И ты не виноват, ты ведь был всего лишь ребенком. — Олег крепко прижал Сережу к себе. — Если бы не я, то они были бы живы. Папа бы успел вынести ее из дома. А я спрятался под кровать, пока он меня доставал, — Сережа затих. Олег почувствовал, что по Сережиному лицу потекли слезы. Он лишь крепче обнял Сережу, перебирал его волосы и шептал, что все будет хорошо. Он мог прочитать сотни книг по психологии, но все равно не понимал, как справиться с тем, что мучает Сережу, поэтому пошел по привычному пути объятий. И оставалось только надеяться, что однажды это снова поможет. Во всяком случае, никаким монстрам из снов Олег отдавать Сережу не собирался, и дело давно уже было не в слове волка, а в том, что сердце Олега навсегда было отдано Сереже. А волки выбирают только раз. Сережины кошмары с каждым днем становились все сильнее. Порой он даже заявлял, что замечал силуэт не во сне, а наяву. А несколько раз Олег и вовсе находил черные вороньи перья возле кровати. Он не знал, откуда тот притащил их, даже спрашивать не стал, а лишь выкидывал их, пока Сережа не видел. Олег отчаянно боялся, что это еще больше расшатает психику Сережи. Ни в каких духов, личностей из другого мира и прочую чушь Олег не верил, даже не собирался допускать мысль, что такое возможно. — А что, если во мне живет демон? — как-то спросил Сережа и оторвался от чтения книги Стивена Кинга. — Вдруг это мой собственный Джордж Старк. Олег даже растерялся. Он мог ожидать такого от кого угодно, аж Светка пришла бы в восторг от паранормальной чуши. В последнее время она всем предлагала связаться с духами умерших родных, напускала на себя загадочный вид, утверждала, что слышит голоса и может предсказать судьбу по старой колоде игральных карт. Олег от этого только прыскал в руку, за что получал пренебрежительный и холодный взгляд. Светка заявляла, что ничего он не понимает. А недавно отозвала Олега в сторону, прошептала, что видит за спиной Сережи тень и что Олегу нужно держаться от него подальше. — Он станет твоей погибелью, — тихим, заунывным голосом произнесла Светка. Надо сказать, что актриса из нее вышла так себе, прямо, как гадалка. Олег прекрасно понимал намек, что стоит держаться поближе к ней, но вот слушать не собирался. Не было у Сережи никакой тени, только проблема со снами и психологическая травма. И ведь Сережа всегда был логичным и рациональным, так какого черта с ним случилось сейчас? — Я чувствую его присутствие, — продолжил Сережа, — как он хлопает крыльями за моей спиной, слышу его смех, а еще тихий шепот. Он обещает, что все, кто мне дорог, умрут. Что я принадлежу только ему. — Что за глупости? — Олег встал и подошел к Сереже, сел на кровать рядом и притянул в объятия. — Если ты кому и принадлежишь, то только мне. И никаким демонам, теням и прочим сущностям я тебя отдавать не собираюсь. Это ясно? — А если он убьет и тебя, как родителей? — Сережа немного отстранился и посмотрел Олегу в глаза. — Твоих родителей убил не этот загадочный Птица. — Олега передернуло, его бесило то, что Сережа дал этому кошмару имя. Ему хотелось, чтобы он, наоборот, обезличил кошмар, стер его из памяти, а Сережа отчаянно цеплялся за этот образ. Так отчаянно, что Олегу самому порой казалось, что он слышит чужой голос и шорох крыльев. — Это был несчастный случай, но ты винишь себя, вот и снится всякая чушь. — Тед тоже слышал воробьев, говорят, они переносили его в загробный мир, а Старк был его близнецом, которого Тед поглотил в утробе матери, что если… — Сережа умолк, — ведь не зря он принимает именно обличье Птицы. И я не могу с ним справиться, я хочу, но он всегда оказывается сильнее и быстрее меня. Я нападаю, а он уворачивается, не собирается причинять боль мне — он хочет занять мое место. — Светка сказала, — Олег не мог поверить, что говорит это, — но недалеко от нашего детского дома живет старуха. Она что-то типа провидицы. Она может нам помочь. — Ты же считаешь, что все это чушь. И что мне нужен хороший психолог, а не вот это вот все, — ответил Сережа, но глаза его загорелись. — Я сделаю все, чтобы тебе стало лучше, — сказал Олег. Сережа крепче обнял его, а тихое «спасибо» почти не было слышно, да и не было оно нужно Олегу, ведь он был готов на все, чтобы Сережа почувствовал себя лучше.

***

Дом «провидицы» напоминал скорее избушку на курьих ножках, Олег ни за что не решился бы туда войти, если бы не необходимость помочь Сереже. Дверь скрипнула, окутал мрак, дым и запах каких-то трав. — Я ждала вас. — Она указала морщинистой рукой на стулья возле стола. — Проклятый боится дара Бога-Ворона. — Он не… — начал было Олег, но Сережа коснулся его руки, призывая замолчать. И Олег замолк, ведь они были здесь ради Сережи и никак иначе. — Храбрый Волк, что не боится ради любви сразиться хоть со всеми Богами сразу, — улыбнулась старушка. — Вы можете помочь мне? — с надеждой спросил Сережа. — Бог выбрал тебя, чтобы ты был носителем его дара, так почему ты так отчаянно от него бежишь? Многие сочли бы за честь стать его слугой. Вижу, — не дала она вставить Сереже и слова, — готов умереть за своего Волка. Олег не верил в эту чушь, но почему-то на этих словах невольно улыбнулся и сжал ладонь Сережи. — Правильно боишься, что Ворон может ему навредить. Боги не любят конкуренции. — Так вы сможете мне помочь? — повторил вопрос Сережа. — Я — нет. Не мне биться с Богами за твою душу, Лис. Ой, не мне. — А кому тогда? — чувствуя, как напрягся Сережа, спросил Олег. — Мы пришли за помощью, а вы говорите, что бессильны? — У Бога-Ворона множество рук, но еще больше ликов. Каждый из них сокрыт от моего взора. — Олегу показалось, что на лбу у старушки выступил еще один глаз, а пальцы на руках удлинились и скрючились, повторяя форму птичьих когтей. В целом сейчас старушенция стала чем-то напоминать ворону, сквозь ее кожу стали проступать перья. — Никто не может дотянуться до Бога, как бы ни были длинны руки. Никто не может докричаться до ворона, как бы ни был громок его голос. — Даже форма носа старушки изменилась, теперь напоминая клюв. Это не пугало, но заметно шокировало. Показалось, что у нее даже полезла еще одна пара рук. Видение исчезло так же быстро, как появилось, а перед Олегом уже сидела обычная старушка. — Я служила ему, была верной жрицей, а после стала попросту не нужна. Я впустила внутрь сущность, позволила ей стать частью себя, но заплатила за это жизнями близких и одиночеством. Готов ли мальчик-лис заплатить такую высокую цену? И получить руки-крылья, чтобы воспарить к обители Бога? — Но я не хочу. И Олегом жертвовать не хочу. Я с Олегом хочу быть, а не с Богом. — Даже если Бог дарует тебе величие? — Даже если так! Я не откажусь от Олега. — А ты, мальчик-волк, готов ли рискнуть всем, чтобы вырвать мальчика-лиса из цепких вороньих когтей? — Олегу снова показалось, что руки старухи превращаются в вороньи лапы, а еще на них начинают расти крылья. — Я готов ко всему, — кивнул Олег. — Это зелье. — Старуха достала склянку с зеленой жидкостью. — А это амулет. — Она протянула что-то, отдаленно напоминающее ловца снов на кожаном шнурке. — Выпьешь зелье и окажешься во сне мальчика-лиса, а дальше тебе придется сразиться с Птицей за его душу. Выиграешь — и Бог оставит его в покое. Проиграешь и никогда не вернешься из долины снов, а мальчик-лис станет верным слугой Бога-Ворона. Подумай, прежде чем отправляться. Стоит ли риск того? Олег хотел что-то сказать, но старуха вытолкала их за дверь, даже не дав опомниться. — Олег, ты не должен так рисковать, — начал Сережа, но Олег тут же притянул его к себе и поцеловал. — Если я должен отвоевать право быть с тобой у самого Бога, то я сделаю это, — улыбнулся Олег. Он до сих пор не мог поверить в происходящее, списывал метаморфозы старухи на игру воображения, а еще на странный дым, явно задуривший голову. Но если Сережа верит, если ему это поможет, то Олег готов отправиться куда угодно, даже в его сны. Он не отдаст мальчика-лиса ни Богу, ни черту. Олег решил, что не стоит откладывать дело в долгий ящик, но и отправляться в сон Сережи в тот же день тоже. Ему нужно время, чтобы решить, как именно он будет справляться с этим кошмаром. Что, если не выйдет? Ведь он не верил, что этот Птица реален. Какой, к черту, Бог-Ворон? Хотя информацию о нем он все же нашел — как вернулись сразу же отправился в библиотеку. Кутх действительно существовал, ему поклонялись на Дальнем Востоке. От его изображений по коже поползли мурашки. А стоило вспомнить, как на глазах менялась старушка. Как сквозь человеческие черты проступал клюв или птичьи когти, как мерещились крылья за ее спиной. Мерещились ли? Человек ли она? Шаманка, выбранная Богом-Вороном, а затем брошенная доживать дни в одиночестве. Так в чем благодать, которой так одаривает своих слуг Кутх? Чем он так хорош? Если он все же существует. Или Олег тоже сошел с ума? Ему страшно, что он попадет в сон Сережи. Ему же страшно, что и не попадет. Если Птицы нет, то как ему спасти Сережу? — Ты не должен этого делать. — Сережа, видимо, по-своему понимал состояние Олега. Сережа и сам молчал всю обратную дорогу, да и по возвращении они не перебросились даже парой слов. — Это мы даже обсуждать не будем, — лишь ответил Олег, а затем крепко прижал Сережу к себе: — Я не позволю какому-то Богу забрать тебя у меня. — А если ты не вернешься, если я все-таки тебя потеряю? — Это твой сон, Сережа, и я верю, что если придется, то ты поможешь мне! Мы справимся. Вместе. Удивительно, но в эту ночь кошмары Сереже не снились, даже Олег сумел выспаться, словно Птица понял очевидное и копил силы в ожидании удара. Олегу даже казалось, что перед сном он видел, как руки Сережи покрывались перьями, как удлинялись ногти на пальцах, как за рыжими волосами вдруг проступал вороний клюв. Но Олег старательно гнал эти видения от себя. Это его Сережа, а не какой-то Птица.

***

Утром Светка была сама не своя. Все смотрела на Олега как-то странно, даже с некоторым страхом в глазах, пыталась с ним заговорить, но лишь подходила, открывала рот и уходила. Ощущения были чертовски неприятными, словно она знала что-то неведомое Олегу. — Олег. — Она все-таки поймала его уже под вечер, возле их с Сережей комнаты. — Ты не должен рисковать собой. Он погубит тебя, такие Тени не сдаются. — Не понимаю, о чем ты, — ответил Олег. — Прекрасно понимаешь. И ты можешь без него, я верю. Он еще не вся твоя жизнь, — сказала Светка, а в ее глазах он увидел просьбу, нет, даже мольбу. Вот только Олегу было плевать на Светку, ее слова и просьбы — да ему и на себя плевать, если не будет рядом Сережи. — Олег, прошу, не делай этого. Боги такого не прощают. Олег даже дернулся от нее. Неужели Светка действительно видела что-то неведомое ему? Тогда, выходит, все правда? Его действительно ждала битва за мальчика-лиса. — Свет, хватит выдумывать то, чего нет. Совсем на гаданиях и мистике свихнулась. — Я ведь тоже тебя люблю, — вдруг выпалила она и крепче схватилась за его руку, — так почему ты смотришь только на него? Зачем тебе за него умирать? Он разве того стоит? — Он всего стоит. И Олег знал, что не соврал, потому что его Сережа стоил всего на свете. Лучше умереть, сражаясь за него со всеми богами этого мира, чем прожить хоть день, не видя его улыбки. — Зря ты так, Олег. Светка ушла, но оставила после себя ощущение тревоги. Кажется, все по-настоящему. Было ли Олегу страшно? Безусловно, но почему-то эта мысль и грела. Черт с ней, мистикой. Главное, что это поможет Сереже.

***

Зелье слегка горчило на вкус, а оберег почему-то жег кожу даже через футболку. Олег не собирался отступать, но страх все-таки подкрался. Удивительно, но боялся он не за себя. Что будет с Сережей, если он не справится? — Олег, ты не должен, — еще раз попытался Сережа. — Мы утром оба проснемся свободными, — улыбнулся Олег и притянул Сережу к себе, — и ты будешь только моим. Только моим. Олег не собирался отпускать Сережу из объятий, просто слушал его дыхание, чувствовал, как тот гладит его по груди. Ощущал Сережин страх, но не собирался ему позволить себя остановить. Олег не заметил, как провалился в сон, а когда открыл глаза, то стоял посреди выжженного огнем леса. Некоторые деревья все еще догорали, небо было окрашено в багряно-красный, а единственная тропинка полностью покрыта пеплом. Мертвая земля. Почему-то именно это подумал Олег. Он прекрасно понимал, что попал в сон Сережи. Странно, но раньше тот рассказывал лишь о горящем доме. Неужели Птица приготовил для него что-то другое? Олег сделал первый шаг по тропинке, почувствовал, как ноги проваливаются в пепел. Казалось, вся тропинка размыта, что еще шаг и он увязнет в ней, как в болоте. Но останавливаться Олег не собирался. Где-то там его ждал Сережа, оставшийся один на один с монстром. Теперь Олег верил, что все это реально, слишком явным был жар, касавшийся кожи. Олег сделал еще несколько шагов. Земля снова вспыхнула, огонь преградил путь, но он, не сомневаясь ни секунды, сделал шаг вперед. Это был Сережин сон, а значит, огонь не опасен. Не во сне, точно нет. Олегу показалось, что после этого по выжженной долине пронесся злобный рык. Страха не осталось, лишь желание идти вперед, вернуть Сережу, найти, помочь. — Я иду за тобой! — выкрикнул Олег. — Он мой. Мой. Мой, — словно со всех сторон послышался голос. Голос, так похожий на Сережин, но с металлическими нотками. А через секунду Олег увидел его. Это был Сережа, но в то же время и не он. Привычные черты, но яркие желтые глаза так чужеродно смотрелись на любимом лице. Тело, покрытое перьями, руки, к которым крепились крылья, словно их продолжение. Огромные когти, способные, наверное, разорвать человека. Это был не Сережа. И Олег не хотел, чтобы когда-нибудь Сережа стал таким. Вспомнился клюв старухи, прорывающийся наружу. — Верни его мне, — лишь сказал Олег. — Попробуй забрать, — рассмеялся Птица. За его спиной появилась клетка, а внутри сидел Сережа. Он выглядел таким несчастным, пытался схватиться за прутья, но тут же одергивал руки — было ясно, что раскаленный металл причиняет боль. — Олег, уходи, — прошептал Сережа. — Ни за что. Олег бросился к клетке, но почувствовал, как его отшвырнуло потоком воздуха. Птица смотрел на него с усмешкой. Олег не знал, что может противопоставить посланнику Бога, но сдаваться не собирался. На кону была жизнь Сережи. Птица скалился. Его огромные черные крылья закрывали клетку, Олег не мог видеть Сережу. Не мог точно знать, что с ним все в порядке — это беспокоило Олега больше всего. Жар опалил его щеку. Птица вскинул руку, и поток огня вырвался из его ладони. Олег не думал, что встретится с чем-то подобным, пытался убедить себя, что это просто сон, но выходило из рук вон плохо. — Ты решил, что сможешь победить посланника Бога? — усмехнулся Птица. — Думаю, что легко с этим справлюсь, — ответил Олег, а сам прокручивал в голове варианты дальнейшего развития. Он один против того, кто обладает, судя по всему, довольно большими силами. Оскал Птицы не оставлял даже сомнений, что он убьет Олега без промедлений. Сейчас Птица явно просто наслаждался страхом и паникой, что постепенно окутывала Олега. Он один на один с монстром, что столько лет мучил Сережу. С реальным монстром, в которого Олег до последнего не хотел верить. — И что ты сделаешь, мальчик-волк? — Птица выпустил когти, протянул руки, а следом отошел в сторону. Алые полосы появились на горле Сережи. Тот упал на полу клетки, отчаянно цепляясь за горло. Кровь лилась между его пальцами. Олег бросился, но между ним и клеткой встала стена огня. И ее жар буквально кричал о том, что в этот раз просто переступить через нее не выйдет. — Я легко убью его, а ты ничего не сможешь сделать. Олег видел, как кровь уже фонтаном вырывалась из горла Сережи, а он ничего не мог сделать. Огонь окружил его, стал огненной клеткой. Олег метался по кругу, но ничего не мог сделать. Совсем ничего. Мальчик-волк. Мальчик-волк. Мальчик-волк. Билось в голове. Это должно было быть спасением, но как? Он не волк, даже близко не зверь, лишь волчий клык болтался на шее, но какое из него оружие? На что готов мальчик-волк, чтобы спасти мальчика-лиса? — На все, — закричал Олег. Все тело пронзила адская боль. Олег почувствовал, что меняется. Он упал на землю, зрение стало острее, он услышал дыхание Сережи. Его руки превращались в лапы, ногти становились когтями, а зубы удлинялись. Мальчик-волк становился волком в прямом смысле этого слова. Запах паленой шерсти, прыжок вверх и вперед, Олег оказался прямо перед Птицей. Из его горла вырвался рык, он бросился и вцепился зубами в крыло. Птица лишь рассмеялся, движением руки отбросил волка в сторону. Тот больно ударился о прутья Сережиной клетки. — Мальчику-волку не победить, даже если он стал волком. — Олег, беги, — прохрипел Сережа и протянул к нему руку, пальцы коснулись шерсти, мягко ее перебирая. — Беги. — Мальчик-лис и сам готов умереть. Как это мило. Птица сделал несколько шагов вперед, Олег поднялся и снова бросился на врага. Он целился в горло, но Птица выставил руку, поэтому Олег повис на ней, крепко сцепляя челюсти. Боль, страх, ощущение, что он горит изнутри. Все это смешалось в сознании Олега. Он понимал лишь одно, что стоит ему разжать челюсти и все будет потеряно. Он не мог этого сделать, он должен был убить Птицу. Должен. Сознание мутнело и плыло от боли. Птица отбросил его от себя, словно тряпичную куклу. Мальчик-волк ничего не мог ему противопоставить. Не ему тягаться с Богами. Олег почувствовал, как его тело снова становится человеческим. Он подвел Сережу. — Мальчику-волку придется умереть, — произнес Птица и замахнулся когтями. Олег успел подумать, что лучше уж так, чем без Сережи. — Нет. Крик полный ярости, отчаяния и боли. Сережа оказался перед Птицей, а в следующую секунду когти распороли ему живот. — Ты умрешь вместе со мной, — прошептал Сережа. Птица в ужасе отшатнулся от Сережи, а тот упал на колени. Олег с трудом сел, подхватил Сережу и устроил его голову на коленях. Птица на его глазах обращался в пепел. Мальчик-волк проиграл. Олег чувствовал, как слезы текут по его щекам. Умрешь во сне. Умрешь наяву. Мальчик-лис спас волка. Все произошло наоборот. — Ты погубил нас обоих. Не нужно было тебе влюбляться, Сереж, мы могли бы быть счастливы вместе. Птица распался, оставляя после себя только пепел. — Мы победили, — слабо улыбнулся Сережа, а из уголка его губ потекла кровь. — Ты должен очнуться, Сереж, — прошептал Олег, — ты должен. — Возвращайся домой, — тихо ответил Сережа, — тебе нельзя задерживаться в мире снов. — Я не уйду без тебя. Я не хочу. Олег смотрел, как глаза Сережи закрывались, а через секунду его резко дернуло и он очнулся. Сережа лежал рядом и слабо дышал. Еще дышал. Олег вцепился в его плечи и стал трясти. Нет ничего сильнее любви. — Ты не можешь оставить меня. Нет, меня без тебя и не будет. — Олег прошептал это, а следом коснулся Сережиных губ своими. Если нужно, то пусть он заберет мою жизнь. Лишь эта мысль билась в его голове, отчаянно перебивая все остальные. Даже Боги бессильны перед жертвой истинной любви, ведь Боги жаждут поклонения, а истинная любовь слишком чужда для них. Ничего не было, нет и не будет сильнее, человека, готового умереть за часть собственной души. А Сережа был душой Олега. Олег был готов умереть. Сережа шевельнулся, запустил пальцы в волосы Олега и ответил на поцелуй. Душа, разделенная на два тела соединилась. — Только не задуши меня, ладно? — усмехнулся Сережа, когда Олег прервал поцелуй, но стиснул в объятиях так, что, наверное, мог сломать ребра. — Какого черта ты полез? У меня было все под контролем, — возмутился Олег. — Особенно в тот момент, когда Птица чуть ли не перерезал тебе горло своими огромными когтями? Вот это контроль, это я понимаю. — Сережа пытался шутить, но Олег чувствовал, как бешено колотилось его сердце. Страх все еще опутывал липкими когтями. Страх за единственного любимого человека. — Я думал, что потерял тебя. И это было хуже самого лютого кошмара. Я чувствовал себя беспомощным. — О, теперь ты понимаешь что именно ощущал я, когда ты в очередной раз лез в драку? — Но ты в итоге научился драться. — Ради того, чтобы мы могли быть вместе против всего мира. — В этот раз мы уделали посланника Бога, теперь можно считать, что мы очень круты. Сережа лишь улыбнулся, крепче прижался к Олегу и поцеловал. Страх сражения — ничто по сравнению со страхом потери. Порой жертва неизбежна, но только пройдя этим путем можно понять, что на самом деле важно. Олег знал, что может не вернуться, но не мог не рискнуть, потому что ничего, никогда не было важнее, чем Сережа. Мальчик-волк спас мальчика-лиса, хоть и думал, что все было наоборот. Но даже Боги спасовали перед любовью двух подростков, а это чего-то, да стоило.