Герой Магического Мира

                           – Не понимаю, зачем это тебе надо? — проворчал Драко, провожая неприязненным взглядом Рона, прошедшего мимо нас к Большому Залу.       Рыжий нас не видел: я поддерживал защитный купол, давший нам возможность наблюдать за пацаном не привлекая внимания.       – Он обладает властью надо мной.       От такого ответа Драко закашлялся, подавившись воздухом.       – Рон умудряется подрывать мой самоконтроль одной фразой, неловким жестом или взглядом. Это разновидность власти над разумным. Если он обладает способностью так сильно меня цеплять, пусть и вызывая негативные эмоции… — я замолк, недоговорив фразу.       Сейчас, когда я начал думать нормально, глубина приоткрывшейся Бездны меня ужаснула. Прав был Иерарх, давая мне ускорение пинковой тягой и напоминая, что мы — не самые могущественные существа на окрестной территории. Да, отец выбрал удаленное и тихое место для формирования Домена, но… почему это место настолько тихое и спокойное? Если тут безопасно, почему мы одни здесь живем? И почему именно здесь всплыл Иерарх? Не получится ли так, что мы, сами того не зная, создали себе дом под чьим-то высоким забором, уютно умостившись в тени невидимой нам защитной стены чужого Домена? Или, что хуже, огромного Доминиона.       Время покажет. А пока у меня есть хоть какое-то время, стоит заняться внезапно всплывшим фактором.       – То, что Рональд — человеческий ребенок, ни на что не влияет. Я тоже родился человеком, что не помешало мне стать существом Хаоса. — глухо продолжил размышлять вслух. — Важна только душа и личность. Личность еще формируется, и я пока еще могу на нее повлиять, повернуть ее развитие так, как мне будет угодно.       Хорошая мысль, жаль, что до нее я дошел только сейчас, когда Рон меня уже не то что ненавидит, но близок к этому чувству. Теперь надо думать, как исправлять последствия моей гордыни и близорукости.       Это ж надо было… А ведь мальчишка ко мне тянулся с самого начала… Дружбу предлагал.       Глупо получилось…       Ладно. Хорошо хоть дошел до этой здравой мысли, пока еще не совсем все просрал.       – Что-то случилось? — внезапно спросил Драко.       – В смысле?       – Ты изменился за ночь. — несколько неловко сказал мальчишка, фоня тревогой и настороженностью. — Сразу не заметил, но это видно. Чем больше ты говоришь.       Заметил… Надо быть аккуратнее.       – Я встретился с Иерархом. Существом, превосходящим меня настолько же, насколько я по силе превосхожу того же Рона. — честно ответил я, непроизвольно вздрогнув. — Повезло, что эта встреча прошла для меня… относительно безболезненно и даже с пользой, хотя могло закончиться куда печальнее.       Драко удивленно моргнул.       – Иерарх?       Я кивнул.       – Самые могущественные из нас… А я попал на глаза такому существу… И судя по оговоркам, он будет за мной наблюдать. Хорошо это или нет… Посмотрим. Но его мимолетное воздействие разом завершило мое развитие в Дитя Хаоса и прочистило мозги.       Рон зашел в Большой Зал и исчез из виду.       – Драко. Я хочу, чтобы ты прекратил его задевать.       Мальчишка пожал плечами и кивнул.       – Иметь под боком потенциального прекрасного стратега и просрать его из-за собственной глупости и близорукости… — я поморщился, а мелкий Малфой на это изумленно заморгал. — Да, я о Роне говорю.       Сказал я достаточно. Драко умный, поймет, что надо делать. А если не поймет… поговорим еще раз.       – Иди на завтрак. Я подойду чуть позже.       Подгадав подходящий момент, я выпустил Драко из-под щита, а сам еще какое-то время стоял у стены и думал. Думалось уныло и было неприятно из-за осознания собственной глупости и упущенного шанса.       Проклятье! Вред уже нанесен и вред колоссальный! Как я это буду исправлять?       Зло взрыкнув, я свернул защиту, убрал щит и потопал в Большой Зал на завтрак, хотя есть мне хотелось меньше всего. А то, что я увидел, войдя в просторное помещение, вообще отбило остатки аппетита.       Дамблдор. Старая циничная безжалостная сволочь восседал на своем золотом троне в ослепительно-белой мантии, украшенной золотыми глифами и голубыми звездочками. В голубой остроконечной шляпе, чей кончик возвышался на добрые полметра и глумливо поблескивал «стразиками» ценой с роскошный ужин в дорогом ресторане на центральной аллее единственного города магов, в пригороде которого находился Косой Переулок. И улыбался. Доброжелательно. Умильно. Светом от него фонило как радиацией от взорвавшегося реактора! Даже меня корежило! А рядом с этим светоносным козлом сидел… Квиррелл.       Что он вообще тут делает? Он же едва ноги не протянул этой ночью! Но нет… Выполз на завтрак и теперь сидит бледной чахлой тенью в сиянии могущественной сволочи, косящей под блаженного доброго дедушку. Хорошо он сам по себе светлый. Был бы темным — кончился бы от одного фона. А так может и перенесет этот «завтрак» относительно безболезненно. Но вид у него… Аэлия и Кахьи сотворили чудо и смогли убрать следы некроза с тела бедолаги, зелья Севера и краткосрочный сон позволили немного восстановить силы, но все равно! Хотя, под уродливым фиолетовым тюрбаном не видно лысой головы, а под грамотным макияжем не так заметны темные круги под глазами и запавшие скулы. Балахонистая мантия скрывала худобу и общую истощенность, создавая привычный в принципе вид дерганного профессора.       Поглазев на опекуна и его жертву, втянул голову в плечи и потопал за свой стол под внимательным взглядом голубых глаз директора. Прямого давления на меня пока не было, но посмотрим, что начнется, когда до старого мудака дойдет, что Лорд исчез из тушки бедолаги. Думаю, пара суток у меня есть. За это время надо что-то начать делать с Роном. Сейчас двадцать восьмое октября. До начала зимних каникул осталось ровно шестьдесят три дня: с двадцать девятого декабря и до тринадцатого января в школе останутся только те, кто не едет на Рождество домой. Мне надо сделать так, чтобы Рональд Уизли остался на это время в школе. А для этого для всех я должен стать его другом. Желательно, чтобы и Рончик начал меня считать другом.       Хмуро глянув на рыжего мальчишку, тяжко вздохнул. Тут мне не поможет ни моя сила, ни мои знания, ни военные навыки. Ничего из того, что я успел узнать за свою жизнь мне не смогут помочь в простом вроде бы деле: в приручении одиннадцатилетнего проблемного пацана, которого я до этого сам же от себя оттолкнул. А времени в обрез!       Плохо.       От Гермионы тоже помощи ждать глупо. Она сама не умеет дружить, хоть и очень хочет. Драко… У беловолосого мальчишки с друзьями все еще хуже, чем у Рона. И что самое циничное, оба ребенка не имеют друзей из-за одних и тех же причин: из-за манер, воспитания, происхождения, финансового состояния семьи и занимаемого положения в обществе. Две крайности магического сообщества: Рональд Уизли и Драко Малфой.       Подойдя к столу, поздоровался с сокурсниками и отдельно с мелким Уизли и Гермионой. Рон от такого поворота удивленно захлопал глазами. С приоткрытым ртом, из которого торчал кусок тоста. С вареньем, которое сейчас лениво стекало по подбородку. Еще вчера меня бы от этого зрелища передернуло бы, а сейчас вроде ничего не дрыгается и даже не раздражает.       Как хорошо на мой самоконтроль влияет включившийся мозг…       – Рон, у тебя варенье сейчас на мантию капнет. — спокойно сказал я, протягивая мальчику салфетку.       Тот захлопнул рот, набычился.       – Бери. — я почти всунул ему в руки салфетку и сам потянулся за тостом. — А ложка где? Для варенья.       Рон цапнул салфетку, вытер лицо, размазывая несчастное варенье вокруг рта, снова хватанул воздух ртом. Гермиона вздохнула, глядя на это дело, и подала мне десертную ложку.       – Спасибо, Герми.       Щедро зачерпнув малиновое варенье, покосился на близнецов. Рыжие за мной наблюдали, иногда бросая короткие взгляды на младшего брата. Изменение моего отношения к Рону они заметили, кто б сомневался. И другие заметят. Как правильно сказала Аэлия, мне надо научиться лучше держать лицо, а пока я этого делать не умею, придется как-то оправдывать свое поведение перед окружающими так, чтобы не возникали ненужные сомнения и подозрения.       – Фред, Джордж. У меня вопрос. — произнес я, педантично размазывая варенье по хрустящему поджаристому хлебу.       – Гарри, что ты…       – Хочешь спросить?       Как всегда, перебрасываются фразами. Целенаправленно поддерживают образ и раздражают окружающих такой манерой разговора.       Ничего, сейчас я их взбодрю.       – Хочу узнать, почему ваш брат не может нормально дышать.       Говорил я не громко, но меня услышала половина нашего стола и почти все слизеринцы, привычно греющие уши на наших разговорах. Тишина воцарилась такая, что я прям порадовался. Прав Раш: иногда один неудобный вопрос доставляет проблем больше, чем отряд наемников.       – Почему ты решил, что Рон не может нормально дышать?       От удивления Фред выдал всю фразу залпом.       – Потому что он почти не может дышать носом. — ответил я и откусил тост.       А что, вкусно… Проглотил кусок, добавил:       – Я смотрел. Даже когда он спокойный, все равно много дышит ртом. Значит, ему не хватает воздуха. Почему? А еще он очень сильно храпит. Сначала меня это очень злило… ладно, я от этого бесился.       Рон от этого покраснел и откровенно обиделся.       – У меня дядя храпит тише. Это еще больше раздражало. А вчера я вспомнил, что никогда не храпит только здоровый человек. Значит, с у Рона что-то не так со здоровьем, из-за чего он постоянно задыхается.       Откусив тост, я с удовольствием наблюдал, как вытягиваются рожи рыжих близнецов. Гермиона нахмурилась, внимательно глядя на Рона. А тот от такого внимания и моих слов откровенно растерялся и начал нервничать.       На нервах организм работает активнее, дыхание ускоряется и многократно переломанный нос перестал справляться с прокачкой нужного количества воздуха. Минутка молчания и я получил нужный результат: перепсиховавший Рончик судорожно хватанул воздух как выброшенная на берег рыба.       – Вот видите. — я выразительно посмотрел на мальчишку.       – Он всегда такой. — сказал Джордж.       – Это странно. — я догрыз свой тост, вытер руки о салфетку. — Рон, а пошли к мадам Помфри?       – Зачем? — насторожено спросил пацан.       – Она проверит, кто прав: я или твои братья.       Какая я сволочь…       Я сейчас сознательно вбиваю клин между Роном и близнецами. Это несложно: мальчишка братьев недолюбливает за их «шуточки». Я б вообще пришиб за такие хохмочки! Но Рон самый младший и слабый, защититься от братьев не может. Никогда не мог. А еще задницей чую: я не знаю даже части того, что было в жизни рыжего пацана, из-за чего в принципе добрый и открытый ребенок настолько озлобился и замкнулся.       – Пошли, Рон!       Мальчик покосился на братьев, неловко встал, вылез из-за стола, подхватил сумку и буркнул:       – Пошли.       Гермиона нас догнала уже на выходе из Большого Зала. Останавливать я ее не стал. Девочка очень много знает, и я подозреваю, у нее будет что сказать.              До медицинского крыла мы шли в молчании. Рон громко сопел и пытался из принципа дышать носом, но… у него это не получалось физически! Мальчик начинал задыхаться через пять-шесть вдохов. Я считал. Мое предположение оказалось правдивым. Герми шла рядом и хмурилась все сильнее. Что-то она знала, но честно ждала диагноза врача.       Колдомедик встретила нас, стоило массивным своркам закрыться за нашими спинами и привлечь внимание громким стуком.       – Здравствуйте, мадам Помфри! — радостно выдал я, стоило женщине подойти.       – Здравствуй, Гарольд. Рональд, Гермиона. Вам что-то нужно?       – Да. Я хочу, чтобы вы проверили Рона.       От такого заявления женщина удивленно приподняла бровь.       – Что-то случилось?       – У него проблемы с дыханием.       Мой тон изменился на доли интонации, голос стал чуть-чуть ниже, но мадам Помфри тут же подобралась.       – Я проверю. Рональд, садись. — она указала на ближайшую койку.       Рыжик настороженно покосился на колдомедика, на нас, бочком подошел к койке и несколько неловко на нее залез, вцепившись обеими руками в собственную мантию.       Пока шла диагностика мы молчали и пристально следили за действиями колдомедика. Мадам не пыталась нас выставить из лазарета и позволяла глазеть, хотя по времени уже начался первый урок. По расписанию у нас чары, но я уверен: профессор Флитвик отнесется с пониманием к моим действиям. А уж как его повеселит та лавина, которую я сейчас спускаю… Потомок гоблинов оценит.       Наконец диагностика завершилась. Мадам отошла от бледного и перепуганного Рончика и сейчас что-то быстро записывала в толстую тетрадь. Мы терпеливо ждали, пока колдомедик запишет данные, а когда Помфри закончила писать, я спросил:       – Я прав?       – Да, Гарри, ты оказался прав. У Рональда был неоднократно сломан нос. Последние переломы срастались естественным путем. Неправильно, из-за чего начались трудности с нормальным дыханием.       Даже так?       – Рон, а почему у тебя столько раз был сломан нос? — повернувшись к мальчишке, в лоб спросил я. — Ты что, столько раз падал?       – Что? Нет! Это все… — он запнулся.       Я хочу, чтобы он это сказал вслух! Ну или хотя бы подтвердил.       – Близнецы, да?       Мальчишка опустил взгляд. Уши отчетливо покраснели, но он мелко кивнул.       – А почему тебя не лечили? — осторожно спросила Гермиона. — Это же опасно! Оставлять такое!       Рон невнятно огрызнулся, но ему было обидно, неловко и очень стыдно… признаться, что на нем сэкономили. Банально сэкономили на очередном вызове колдомедика.       – Мне мама говорила, что дышать ртом — вредно! — громко сказала Гермиона, не видя нужного по ее мнению понимания.       – Подумаешь, что такого? — буркнул мальчишка, нахохлившись и по привычке втянув голову в плечи.       – Что такого?!!       Гермиону много что задевает за живое. Она вообще очень эмоциональная и впечатлительная девочка, но пренебрежение собственным здоровьем — это та больная точка, от которой она заводится моментально. Выросшая в семье врачей, она многого наслушалась и многое знает, что сейчас очень удобно.       – Рон, у меня мама и папа врачи! Я тоже дышала когда-то ртом, но мне рассказали, что из-за этого я могу стать глупой и некрасивой!       Тот фыркнул. Герми полыхнула гневом.       – Когда так дышишь, ты не получаешь нужного кислорода для работы мозга и начинает ухудшаться мозговая активность! А еще ухудшается слух и получается неправильный прикус! И болеешь чаще!       На роже Рона цвел такой концентрированный скепсис, что девочка возмущенно засопела, но тут вмешалась мадам Помфри:       – Мисс Грэйнджер права. Конечно, перечисленные последствия — это далеко не всё, но основные последствия указаны верно.       – В смысле, не все? — автоматически переспросил я.       – Последствия могут быть серьезнее.       – Серьезнее, чем проблемы с умственным развитием и частичная потеря слуха? — сухо уточнил я. — Я не говорю про больший риск болезней и простуд.       Мадам выразительно промолчала.       – Прекрасно. — я выдохнул. — Исправить можно?       – Можно.       – Но?       – Потребуется госпитализация как минимум на три дня.       – Тогда мы оставим его здесь.       Мадам нахмурилась: слишком отчетливо в моем голосе проявился приказной тон.       – Мы объясним его отсутствие на занятиях. — я улыбнулся, с трудом возвращаясь к нужному образу, хорошо хоть обалдевший Рончик не обратил внимания на нашу милую беседу. — Скажем, что он в лазарете на лечении. Это ведь правда. А в обед мы заглянем, принесем что-то вкусного.       – Гарри, Рон до завтра будет… спать.       – Тогда мы заглянем завтра. — тут же поправился я. — Рон, я отнесу твою сумку в комнату. И присмотрю за Коростой.       – А… Но… — Рон начал заикаться.       – Никаких но, Рон! — в голосе против воли звякнула сталь. — Мадам Помфри, можете рассказать подробнее? А то кажется, Рон нас не понял.       – Конечно, Гарри. — женщина вздохнула, переплела пальцы в замок и начала говорить мягким умиротворенным тоном: — Вы сказали, Рональд Уизли сильно храпит во сне.       – Да. Храп такой, что иногда кажется, башня скоро развалится.       Рон обиженно засопел. Его сильно задевало любое упоминание о его храпе. Мальчик тут же начинал огрызаться и злиться, но что-либо сделать с собой не мог.       – Извини, Рон, но это правда. А я был дурак, что на тебя постоянно за это злился.       Мое неожиданное извинение резко сбило накал обиды. Я говорил искренне, и малой это почувствовал. И растерялся. Он уже настолько привык к нашей «вражде», что любое отступление от привычного поведения ввергало его в ступор и растерянность. Я знаю, что Рон до сих пор хочет со мной дружить и сильно ревнует к чужому вниманию. Особенно, к Драко, который в его глазах является воплощением всего, чего у него, Рона, никогда не было и не будет.       Досадно получилось.       – Простите, мадам. Я вас перебил.       Колдомедик милостиво кивнула и продолжила лекцию:       – В случае мистера Уизли, храп может возникать из-за аденоидов. Это увеличенная носоглоточная миндалина. Причину первоначального увеличения сейчас уже невозможно установить. Она может быть как от инфекции, полученной при простуде, так и от постоянного дыхания ртом, возникшего после перелома носа. В некоторых случаях это может привести к апноэ — остановке дыхания. Если апноэ переходит в тяжелую форму, от трети до половины времени, проводимого во сне, человек вообще не дышит и у него может развиваться тяжелая дыхательная недостаточность. Это может стать причиной гипоксии, о которой упоминала мисс Грэйнджер. Помимо того, что при самом дыхании ртом работает лишь верхняя доля грудной клетки, тогда как все остальное пространство легких не задействовано.       Взгляд у Рона остекленел уже на первой половине сказанного, но он честно пытался понять, о чем говорит врач. Зато я понимал. А еще понимал, что при неудачном стечении обстоятельств апноэ может легко привести к смерти. Не от того, что ребенок просто задохнется.       – Что еще?       – При частом дыхании ртом возможно постепенное усложнение процесса слуха. Первые симптомы у Рональда уже заметны: в слуховом канале, который напрямую связан с носоглоткой, наблюдаются проблемы. В частности, закрывается глоточное устье слуховых каналов.       Так вот почему Рон такой… громкий. Когда себя не слышишь, начинаешь непроизвольно повышать голос. Это нормальная реакция на довольно страшную причину: частичную глухоту.       – Еще одно следствие: трудности со сном, которые приводят к таким проблемам как недостаток внимания, ухудшение скорости реакции и концентрации памяти. А так же вялость после пробуждения и неспособность полноценно выспаться и отдохнуть.       А вот и проблемы неуспеваемости и рассеянности…       – Это ведь не все?       – Нет, это самое основное.       Я прогреб волосы, хмуро посмотрел на растерянно моргающего Рона.       – Рон, ты остаешься в лазарете.       Пацан мелко-мелко закивал. Хоть он и не понял половину сказанного, но ему хватило, чтобы перепугаться до икоты. Глухим идиотом становиться ему было страшно, а перспектива, задохнувшись из-за храпа, помереть во сне вообще приводила в ужас.       – Спасибо, мадам Помфри. — я подхватил сумку Рона. — Можно нам его навестить завтра после завтрака?       – Да, конечно. — женщина улыбнулась. — Вам пора: занятия уже начались.       – Я думаю, профессор Флитвик не будет нас ругать за опоздание. — немного неуверенно сказала Гермиона, теребя ремешок сумки.       – Но вам стоит поспешить.       – Да, мадам!       На этой радостной ноте мы покинули медицинское крыло, оставив Рона на попечении колдомедика.       Идя по коридорам древнего замка я прокручивал в памяти произошедшее и не находил к чему бы придраться. Начало изменений в общении с Роном положено. Это хорошо. Пацан на три дня исключен из жизни школы в изоляции лазарета. Это еще лучше. Я буду послушно бегать к нему, навещать и таскать вкусняшки. И рассказывать новости. А малой запомнит, кто его навещал. Пока еще с его памятью нет проблем.       Кривая улыбка изогнула губы. Рональд не дурак, но он очень впечатлительный, наивный и набит ненужными мне стереотипами по самую макушку. Я даже не знаю, что с ним надо сделать, чтобы он нормально принял мою истинную суть. Но об этом я подумаю потом. Сейчас мне надо не получить врага.       Да уж, как звучит. Враг из Рона Уизли… Да, я могу его просто убить. Я могу вообще зачистить весь этот мир! Разрушать много мозгов не надо, достаточно голой силы. Но это тупиковый путь. Раш мне очень доходчиво объяснил, что если я не смогу справиться с проблемами в родном мире без планетарной катастрофы с массовыми убийствами, то я его ужасно разочарую. А разочаровывать отца я не хотел, так что придется как-то изворачиваться.              День прошел скучно. Развлечение было только во время обеда, когда я со смаком и глубочайшим удовольствием от качественно сделанной гадости рассказал близнецам Уизли про диагноз мадам Помфри, особо остановившись на том, как их семейство наплевательски отнеслось к здоровью младшенького рыжика. И каким боком это все вылилось Рону. Выражение их рож было… неописуемо! Что занятно — вины не было и в помине, что только укрепило меня во мнении, что близнецы — редкие засранцы и ценят только друг друга. Хотя и не подонки, но чтобы их говнистость облезла и проявился нормальный характер, видимо, им нужен особый пинок от мира. Ну или от меня, как его хозяина.       А еще я внимательно наблюдал за добрым дедулей, и увиденное навело на неприятные мысли. А уж когда старикан меня похвалил за заботу о друге… Что?!! О каком друге он говорит? Я Рона еще вчера терпеть не мог, а малой меня почти возненавидел! Но я сделал красивое лицо и честно покивал, пообещав навещать Рончика в лазарете, тем более, я и так собирался это делать. Хорошо хоть догадался на зельеварении демонстративно поцапаться с Драко, получив возможность на законном основании прийти вечером к Северу.       Мне надо с ним обсудить произошедшее.              В положенные шесть вечера я постучал в массивную дверь кабинета зельеварения, дождался разрешающего щелчка и просочился внутрь, аккуратно закрыв за собой створку. Замок за моей спиной щелкнул, по загривку пронеслась колкая волна от развернувшейся защиты. Параноик как всегда, что меня в Северусе очень радует.       – Проходи, Ассаи. — донесся его голос из соседнего помещения.       Зол, в эмоциях глухая досада и общее привычное раздражение, окрашенное в равной степени весельем и гневом. Опять домашку проверяет, что ли? Прислушался к эмоциям… Точно! Эссе читает и злится от тупости учеников, иногда откровенно веселясь на особо идиотичных перлах.       – Что произошло такого, что ты резко изменил свое отношение к младшему Уизли? — после короткой паузы задал вопрос вассал, не дожидаясь, когда я соизволю предстать перед ним.       Я вошел в кабинет и встретил пристальный взгляд черных глаз.       – Ты знаешь, что я столкнулся с Иерархом? — спросил, отодвигая массивный деревянный стул и садясь напротив.       Северус коротко кивнул.       – Про последствия этой встречи Раш рассказал?       Еще один кивок.       – Представь, у меня внезапно включился мозг, и я заметил очевидное.       Зельевар саркастично фыркнул.       – Я серьезно, Север. Как помрачнение отпустило, и я начал нормально думать.       – Рад, что у тебя прояснение наступило.       – А уж я-то как рад. — проворчал я, сумрачно глядя на нахмурившегося вассала.       – Сказанное про Рональда — правда? — спросил он.       Я кивнул.       – Не знал.       – Не интересовался. — поправил я.       – И это тоже. Терпеть не могу Уизли.       – Я тоже не мог.       Черная бровь изогнулась в немом вопросе.       – Мелкий Уизли меня заводит с одного слова или неверного движения. Пару раз думал на месте придурка грохну, но сдержался. — глянул на выразительное лице мага, поморщился. — Сев, не смотри на меня как на блаженного. Рон меня бесит. И это — ненормально! Он всего лишь ребенок, а я всё же не припадочная истеричка, чтобы в пару секунд качаться от состояния покоя в бешенство с острым желанием переломать мальчишке кости или оторвать ему бестолковку.       – Сегодня тоже?       – Нет. После пинка Иерарха меня резко попустило. Но теперь меня раздражает собственная тупость, по которой я мог проморгать потенциально прекрасного стратега только из-за своего чрезмерного чистоплюйства. А еще бесит тот мусор, которым засрали мозги пацана.       – Оценил всю сложность работы? — иронично поинтересовался Север.       – Оценил всю бесперспективность работы. — поправил я. — Слишком крепкие закладки. Парня уничтожили еще в детстве. Чтобы что-то сдвинуть в его мозгах, скорее всего Рона придется убить и пустить через перерождение с полной очисткой памяти и личности. Душа у него вроде бы хорошая.       – Вроде бы?       Вспомнил душу пацана и меня передернуло.       – Да она как в коросте какой-то из-за родовых проклятий! Не могу даже рассмотреть толком.       – И когда ты научился видеть души?       – А как только в капсуле Ядра Домена в себя пришел. — буркнул я. — Суток не прошло.       Северус хмыкнул.       – Собираешься его убить?       – Нет. Может, удастся что-то сдвинуть в его голове в этой жизни, но если такой шанс и подвернется, то он должен произойти не позднее конца этого года, иначе будет поздно. В идеале — до зимних каникул, но я не верю, что с мальчишкой что-то случится достаточно радикальное, чтобы стало причиной слома личности и краха мировоззрения.       – А если произойдет?       Я пожал плечами и честно ответил:       – Это будет подарок Сюзерена. Но если честно, в это мало верится.       – И тем не менее…       – И тем не менее, я собираюсь влезть в эту рыжую трясину. — я почесал затылок, скривился. — Север, скажи, зачем я это делаю?       – Потому что ты феерически везучий дурак. Или у тебя волшебным образом оказалась развита способность головы чуять задницей. — невозмутимо ответил маг, привычно скользя кончиком пальца по нижней губе. — Хотя я склонен полагать, ты удивительным образом сочетаешь в себе оба этих качества.       Ответ Северуса меня озадачил. Он понял причину, толкающую меня на откровенную глупость, но не сказал прямо. Хотя… В его словах кроется ответ на мой вопрос. А еще он одобряет мое решение при всей своей крепкой неприязни к рыжей семейке. Почему? Спрашивать напрямую — расстроить его собственной бестолковостью и нежеланием подумать самому.       – Спасибо, Северус.       – Пожалуйста. — милостиво ответил вассал и вернулся к проверке домашних заданий.       Не скажу, что короткий разговор меня успокоил, но облегчение принес. Если бы Сев был откровенно против, было бы хуже. Но… Не только мне пошли на пользу пинки от более сильного Дитя Хаоса.       Развалившись на стуле и глядя куда-то сквозь собственный замок, я думал, что в моей идее подмять под себя Рона было правильным. Что-то же было… Наверное.       А если подумать?       Раш учил меня анализировать. Что дано и что из этого «дано» следует. Что у меня дано?       Рональд Биллиус Уизли. Мальчишка одиннадцати лет, шестой сын в нищем семействе Предателей Крови. С самого начала нашей встречи знал о Гарри Поттере, искал его и очень хотел с ним подружиться.       Почему?       Допустим, я местная знаменитость. Все хотели моего внимания, но в основном на меня глазели на расстоянии и активно обсуждали. Рон хотел моего внимания. Он хотел быть моим другом и остро реагировал на мое внимание к другим, особенно, к вниманию Драко. Почему именно к Драко?       – Северус.       – Да?       – Какие отношения между Малфоями и Уизли?       – Кровная вражда.       Внезапно.       – Кровная месть?       – Да.       – Начало было положено не в этом поколении?       Маг кивнул.       Изумительно… Значит, Драко и Рональд кровники. Досадно, но несущественно: если Рон перестанет быть Уизли, проблем с кровной враждой не будет.       – Статус Предателя Крови тогда же получен?       – Начало. Завершилось в прошлом поколении на Молли Уизли, бывшей Прюэт.       – Рассказать можешь? Причины вражды Малфоев с Уизли и историю с Молли.       Зельевар отложил эссе, сложил пальцы домиком. Тяжелый взгляд вассала ощущался физически. Видимо, история реально неприглядная.              Я наивно полагал, что был какой-то один эпизод, начавший кровную вражду, но нет. Два могущественных некогда семейства увлеченно резали друг друга поколениями, накапливая список счетов и кровных долгов друг перед другом. Подставляли, предавали, убивали целыми семьями членов враждебного Рода. Чего только не было! Но что на самом деле послужило причиной начала их конфликтов, пролившей столько крови, было неизвестно даже самим Малфоям, не говоря уже про Уизли, давно забывших свое прошлое.       А потом в этот бурлящий котел щедро добавили своё Блэки, породнившиеся сперва с Уизли через Септимуса, деда Рона, а потом с Малфоями через Люциуса. Это не считая давнего родства между родами Принц и Малфой, Блэк и Поттер.       Прекрасная картина…       – Северус, я правильно понимаю, что сестра деда моего крестного стала супругой брата деда моего отчима?       Зельевар кивнул.       – О нем что-то известно? О Карлусе Поттере и его сыне?       – Карлус давно мертв, про сына ничего не скажу, скорее всего тоже мертв.       – Про его детей тоже ничего не известно? — задал я риторический вопрос.       Северус развел руками.       Надо сходить к гоблинам и узнать, есть ли кто живой с кровью рода Поттер. Если есть… Нет, восстанавливать род Поттер я не буду, но ребенок Карлуса и Дореи не только несет в себе кровь Рода Поттер, но и Рода Блэк. Хорошее было бы сочетание…       – А еще правильно ли я понял, что Молли Уизли в девичестве Прюэтт является племянницей Лукренции Прюэт? Сестры Вальпурги Блэк — матери Сириуса, моего крестного и тети Леди Малфой, Нарциссы? — уныло спросил я.       – Верно.       – Иными словами, в Роне можно откопать кровь Блэков? Если очень постараться.       Полная скепсиса рожа Севера была мне прекрасным ответом. А то я не знаю, что в Роне кровь Блэков найдут только очень глубокие раскопки. Надо ли мне этой археологией заниматься? Не знаю. Но если это удастся…       – Гоблины мне говорили, что выжигание мага с родового гобелена не убивает в нем кровь Рода. — тихо произнес я. — Был бы этот мир в полной силе — другое дело. Но планета гибнет, ее дух слабеет, душа разваливается от пожирающего ее паразита, и как следствие некогда нерушимые законы магии стало возможно… обойти.       Я хмыкнул. Вспомнил, что мне говорил Раш про так называемую «живую магию», про ее законы, про откаты и наказания от того, что по идее не может иметь разум, ведь магия — это просто энергия. Но есть один нюанс. Магия свойственна только по-настоящему живому миру с яркой душой. Неважно, осознал себя мир или нет, пробудилась в нем личность или нет. У мира все равно есть предпочтения и условное сознание, которое откликается на незыблемые законы и правила. Они впечатаны в ноосферу и уникальны для каждого мира. Сама планета следит за их исполнением и приводит в действие приговор. Чем ярче горят души его населения, тем ярче горит сам мир. И тем больше шанс, что планета по-настоящему оживет, обретет разум, личность и со временем сформирует аватар. Как это было когда-то на Земле.       Настроение скакнуло вверх, план начал обретать формы. Кривая усмешка сама собой изогнула губы. Это будет феерический скандал! И эта информация даст мне нестабильность у Рона. Промолчать пацан не сможет, а его загнобят, когда он скажет о своем родстве с Блэками. В первую очередь — близнецы.       Вяло брыкнулось сочувствие к рыжему мальчишке, у которого и без меня жизнь не сладкая, но быстро угасло. Разлад с семьей пойдет ему на пользу. Потом. Но сперва надо обсудить эту занятную мысль с Лордом Малфой.       – Северус, свяжись пожалуйста с Люциусом и Нарциссой. У меня к ним есть дело.       Маг сощурился, нехорошо улыбнулся.       – Разве сиятельный Лорд откажется от прекрасной возможности качественно нагадить кровникам, притом, на законных основаниях? — промурлыкал я, уже предвкушая ту волну грязи и вони, которую я смогу медленно и со смаком поднять.       – Никогда.       – Разве я могу отказать своему родичу в столь… приятной возможности сполна отплатить за прошлые обиды и одновременно с этим рассчитаться за свои долги?       А вот теперь с лица Северуса слезла вся ирония. О да, Лорд Малфой сможет погасить долги Рода перед враждебным Родом! Я даже знаю как. Примерно. Но перед началом любых действий мне надо посоветоваться с самим Люциусом.       – У меня еще полтора часа отработки. Думаю, я успею поговорить с родичами, правда?       Северус встал.       – Жди здесь, мы скоро будем.       Конечно я подожду!       Недавнее раздражение и уныние испарились. Жизнь снова заиграла красками и азартом предстоящей авантюры. Прав был Раш. Игры разума на полотне событий куда приятнее и вкуснее бессмысленного убийства.