***
Завтра 29 июня. Мне кажется, я просто моргнула, и вот уже выбираю платье на очередное вручение диплома. 3 года обучения пролетели мгновенно. 3 невероятно сложных года. Совмещать подготовку к защите кандидатской и работу в университете, как выяснилось, стало для меня настоящей пыткой. И, в какой-то момент, казалось, что я не выдерживаю. – Вик, у тебя всё хорошо? Последние полгода в твоих глазах читается сильная усталость и бессилие, – однажды спросила меня Лена, когда я в очередной раз готова была разреветься от непринятых правок моей научной статьи. Я считала, что причитать о несправедливости жизни и проявлять безволие – признак слабохарактерного человека, поэтому старалась не поддаваться этому. Несмотря на то, что было тяжело. Очень. В конце концов, никто не заставлял меня взваливать на свои плечи такой большой груз ответственности, и жаловаться на собственное решение – глупо. Иногда, всё же, эмоции брали надо мной верх, и я позволяла себе чуточку разрушить видимость того, что у меня все под контролем. Вам знакомо чувство, когда ком подступает к горлу, и слёзы предательски скапливаются в уголках глаз, ты из последних сил сдерживаешься, а кто-то вдруг спрашивает: "Что-то случилось?" И всё. Горячие слёзы, градом стекающие по щекам, и тихие всхлипы, уже не остановить. Так случилось и в этот раз. Но в отличие от случая, когда скопившиеся эмоции хлынули через край в вагоне метро, сейчас мне было необъяснимо спокойно. Благоприятная обстановка в помещении, где находились только мы – я и Елена Геннадьевна, положительно влияла на моё, достигшее критической точки, состояние. Я доверяла ей. Не боялась выглядеть глупо, демонстрируя свои слёзы и открывая душу. Не боялась, что она меня осудит. Стол женщины располагался напротив меня. Она оторвалась от бумаг и бросила на меня грозный взор, от чего мне стало немного не по себе. Хотелось забиться в угол и поджать хвост как испуганный щенок. Елена Геннадьевна работает в преподавательской сфере около двадцати лет. Кому, как не ей знать все разновидности 'грозного' взгляда. Но скрывать истинное сопереживание и беспокойство у неё выходило плохо. Даже, как она думала, безучастные глаза, кричали: "Я искренне волнуюсь за твоё состояние, но пытаюсь не подавать вида!" – Всё нормально, Елена Геннадьевна, просто много всего накопилось, – я пыталась ответить что-то внятное, но к концу фразы мой голос дрогнул, и из уст вырвалось что-то, отдалённо похожее на речь. Выражение лица женщины изменилось. Я заметила, как в её взгляде промелькнуло желание встать с места, подойти ко мне и обнять, или же просто сесть рядом, взяв мою руку в свою, но оно практически моментально сменилось прежним, снисходительным, но, всё ещё, глубоко сочувственным взглядом. Сдержанность. Я очень любила в ней это качество. В отличие от меня, даже самые серьёзные переживания не способны были вывести Лену на эмоции. Быть может, находясь наедине, она даёт им волю и полночи рыдает в подушку. Но это не отменяет того, что в обществе женщина не демонстрировала свои слабости. Она всегда выглядела жизнерадостной и излучала тепло, даже когда душа молила о помощи. Можно подумать, что Елена Геннадьевна не умеет поддерживать. Какой толк от человека, который даже пару добрых слов сказать не может. Вот только, это было ошибочным суждением. Она сказала в сотню раз больше, чем банальные слова поддержки. Просто ключевые фразы были произнесены не вслух. Но для меня они прозвучали громче любого крика. По счастливому стечению обстоятельств, завтра было не только моё вручение дипломов, но и Ленин День Рождения. Не знаю, что я сейчас выбирала тщательнее: наряд на завтрашнее торжество или букет цветов, который я планировала ей преподнести. Возможно, это было, несколько, опрометчиво и нелепо, но, разве могут быть какие-то сомнения, когда предстоящая встреча будет, вероятно, последней? Мне поступило предложение на работу в престижном учебном заведении. Хорошие условия труда, достойная заработная плата. Было только одно маленькое 'но'. Это был университет в Париже. Благо, базовые знания языка у меня имелись, и я без труда сдала DELF – тест на определение уровня французского. Мой рейс в самый романтичный город Земли был через неделю. Счастлива ли я? Ответ так и остаётся за кулисами. Чаша весов, со всеми 'за' и 'против', замерла в равновесии. В 8 утра я уже сидела за туалетным столиком и наносила макияж. В шкафу висело идеально отглаженное красное платье чуть выше колена, с выразительными рукавами-буфами. Я знала, что Елена Геннадьевна обязательно будет присутствовать на вручении – пропустить такое событие она не могла. Именно поэтому, цветочный магазин был обязательной остановкой на моём пути в университет. Я не знала её любимых цветов. Лена ассоциировалась у меня с розами – загадочная, строгая, но, в то же время, смертельно прекрасная. Либо же с пионами – воздушная, эффектная и безумно притягательная. В результате, мой выбор пал на пионовидные розы, свежесрезанные цветки которых наполняли помещение приятным сладковатым ароматом. Дойдя до университета, я получила мантию и конфедератку выпускника – чтобы уж точно соответствовать канонам представления студента, окончившего обучение. А также, оставила букет в преподавательской, за своим столом, чтобы не носить его с собой и не испортить предстоящий сюрприз. Место проведения торжественного вручения дипломов было переполнено красивыми, счастливыми выпускниками и их родными. Ректор произносил напутственную речь, но его голос отдавался в голове каким-то неразборчивым шумом. Несколько секунд я охватывала взором всю комнату, пока, наконец, не заметила знакомый силуэт на первом ряду. Оголяющее плечи изысканное платье молочного цвета, слегка небрежная укладка и переливающиеся золотые серьги-протяжки. 2 праздничных события в один день, Лена не могла выглядеть иначе. Как будто почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, она обернулась, и, окинув взглядом помещение, наконец остановилась на мне. Окружающее пространство конференц-зала стало невидимым, а фоновые звуки слышались едва уловимыми помехами, как когда в уши затекает большое количество воды. Елена беззвучно произнесла что-то вроде приветствия, сдержанно улыбнулась мне, слегка склонив голову в бок и развернулась обратно. "Вика, там твоё имя назвали, Вик", – где-то вдалеке послышался голос моего одногруппника, – "Вика, с тобой всё нормально? Тебя ждут", – лёгкий удар в плечо вывел меня из транса, и я с ужасом поняла, что уже несколько секунд ректор держит в руках мой диплом, ожидая, что когда-нибудь его, всё же, заберут. Я смотрела на результат моей упорной работы – красный, в цвет платья. Но, почему-то, не чувствовала ни сладкого вкуса победы, ни гордости за себя, а лишь пустоту. Фотограф попросил запечатлеть меня на фоне логотипа университета. Я натянуто улыбнулась и, услышав щелчок камеры, поспешила занять своё место, но ноги меня не слушались. Напротив меня, буквально, на расстоянии вытянутой руки, сидела она. – Поздравляю, – тихо промолвила женщина, – я не сомневалась, что ты сможешь. Тело будто парализовало. Я стояла и глупо улыбалась, глядя в её изумрудные глаза. – Спасибо большое, – наконец выпалила я, когда за дипломом вышел следующий человек, и торопливо вернулась обратно к месту. По окончании мероприятия, я устремилась в преподавательскую, боясь не застать Елену Геннадьевну, пока та не уйдёт. Стояла ужасная жара, из-за которой некоторые бутоны цветов подсохли. Однако, это совсем не портило презентабельного вида букета. Не успела я посмотреть в зеркало и собраться с мыслями, прежде чем покинуть аудиторию, как дверь позади меня распахнулась, и в неё, неторопливым шагом, вошла именинница, наполняя комнату звонким смехом и удушающим, но таким приятным ароматом своего привычного парфюма. – Спасибо большое, что нашла время позвонить и поздравить, с твоим-то графиком. Она заметила моё присутствие и, на секунду, оторопела. Находясь в недоумении, женщина бросала взгляд то на меня, то на цветы. – Я в университете ещё, да. Сегодня вручение у выпускников аспирантов было. Ладно, конечно, не буду отвлекать. Ещё раз спасибо! Обязательно звони, как будет время. Пока-пока. Она не успела произнести ни слова, но сильное удивление чётко отражалось на её лице. Я немного сократила расстояние между нами, сделав пару шагов навстречу. – Елена Геннадьевна, поздравляю Вас с Днём Рождения! Вы замечательный педагог, и не менее прекрасный человек. Продолжайте светить и дарить миру свою любовь. А он обязательно ответит Вам тем же! Удивление женщины постепенно сменилось радостью, а затем и восторгом. Она взяла букет из моих рук и утопила нос в цветах, полной грудью вдыхая их упоительный аромат. Лена была безумно красива. Всегда. Но особенно сейчас. Хотелось подарить ей все цветы мира, лишь бы эти пронзительные глаза никогда не теряли свой блеск. – Вика, спасибо тебе огромное! И за слова, и за подарок. Я так люблю пионовидные розы, как ты угадала? – её лицо светилось от счастья. Видимо, я действительно сделала правильный выбор. У меня была одна неприятная черта – переживая сильные положительные эмоции, я не могла отделаться от мысли, что когда-то, это событие останется лишь воспоминанием. Вот и сейчас я думала о том, что завтра уже не услышу этот, до боли знакомый, голос, не скажу: "Вы сегодня прекрасно выглядите", получив в ответ смущённую улыбку, не смогу снова пережить всю ту бурю эмоций, которая так долго давала мне почувствовать себя живой. Ни завтра. Ни послезавтра. Ни через год. Слёзы накатились на глаза. Но я не хотела портить праздник ни себе, ни, тем более, Елене Геннадьевне, поэтому чуть запрокинула голову назад. Однако, оказалось уже поздно. – Ну Викуль, это несерьёзно, такой хороший день, а у тебя глаза на мокром месте. Обещай мне, что не будешь плакать, – ласковые нотки голоса утешили меня, и я легонько усмехнулась, покачав головой, отвечая согласием на её просьбу, – лучше скажи, ты уже планировала, что будешь делать дальше? Останешься у нас? – Не останусь. Мне предложили работу в одном перспективном месте. Интересный опыт, хорошая зарплата, – защитная улыбка появилась на моём лице, но сердце надрывалось от муки. – Это же прекрасно! – воскликнула женщина, – неудивительно, что тебя охотно возьмут куда угодно. А, если не секрет, что за место? – Pantheon-Sorbonne University в Париже. Через неделю улетаю. Счастливое выражение лица Лены постепенно сошло на нет. Улыбка больше не украшала её лицо, а уголки губ опустились вниз. "Она не рада за меня?", – навязчивая мысль мелькнула в голове. Нет. Об этом было глупо даже думать. Она просто боялась, что видит меня в последний раз. 'Сапожник без сапог' - так говорят о людях, которые сами не имеют того, чем в избытке обеспечивают других. Каждый день Елена Геннадьевна рассказывала студентам об основах кинезиологии и других психологических терминах. Но собственные чувства, зачастую, разгадать она была не в силах и, потому, умело их скрывала. Эмоции, всё же, взяли верх над моим самообладанием, и слёзы, хлынув из глаз, потекли ручьём, Женщина подошла ко мне настолько близко, насколько могла. Наши лица отделяла буквально пара сантиметров, и я могла ощущать её горячее томное дыхание. Тыльной стороной ладони она провела по моему лицу, смахнув текущую по щеке каплю. – Ты обещала... – полушёпотом произнесла Елена, глядя в мои красные, от солёной воды, глаза, – всё обязательно будет хорошо. Даже если сейчас кажется, что это не так. Самое тёмное время – перед рассветом. Вот увидишь. Время расставит по своим местам. Я слабо отдавала отчёт своим действиям и, сама того не понимая, взяла её руку, сильнее прижавшись к ней щекой. Женщина слегка вздрогнула от неожиданности, но не убрала кисть. Она лишь положила букет на рядом стоящий стол и заправила за ухо выбившуюся из моей причёски прядь. Несмотря на горькие слёзы, я была очень счастлива. И, отнюдь, не из-за наличия очередного красного диплома. Елена Геннадьевна сделала мне, пожалуй, самый бесценный подарок – она подарила мне настоящую меня.***
Около 7-ми месяцев я живу в Париже. Мне всё ещё сложно привыкнуть к европейскому менталитету, однако, французы – замечательные люди, и некоторые из них успели стать моими хорошими друзьями, с которыми сегодня мы собирались посетить бар. Недавно, один знакомый спросил меня: "Victoria, as-tu déjà aimé vraiment ?", что значит, любила ли я когда-нибудь искренне. После непродолжительного размышления, я ответила "Oui", и поспешила домой. Воспоминания, а особенно приятные, ранят сильнее ножа. Немногим меньше недели меня мучило желание ей написать. Но страх вновь оказаться поглощённой пучиной прежних чувств был сильнее. Во время сборов в ресторан, в моей голове что-то щёлкнуло, и, прежде чем покинуть квартиру, я открыла переписку с контактом "Елена Геннадьевна". В заведении был соответствующий антураж: негромко играла музыка, за соседними столиками слышались оживлённые беседы, раздавался смех и звон бокалов. От захватывающей дискуссии меня отвлёк звук уведомления, пришедшего на телефон. – Victoria, tout va bien ? – обеспокоенно поинтересовался моим состоянием сидящий рядом Джейкоб, когда увидел пустой взгляд в экран телефона. "Вика, привет! Спасибо, что нашла время написать, мне очень приятно. Я рада, что у тебя всё так хорошо сложилось. Правда рада, как за себя. Помнишь, я говорила тебе, что самое тёмное время - перед рассветом. А ты ещё не верила..."