маска

глаза жжет, заставляя держать веки закрытыми. вокруг звонкая пустота, что отражает мельчайшие отражения звуков о предметы. с лица что-то капало, мерзко скользя по векам, бровям, носу, подбородку. оно тянулось и воняло, глухо ударяясь о плиточный пол. девушка сидела на коленях, опираясь ладонями о холодный камень. пальцы чувствовали эту адскую смесь, противно укутываясь в тягучее мессиво. в голове вихрем кружились воспоминания о странных людях. образы светили из темноты подобно маякам у бушующего штормом моря, за спиной у них были крылья, словно золотая бабочка решила сбежать из сказки. свет искажался, переливами разрываясь на радужные нити, бил в самого зрителя яркими ударами, заставляя оставаться в сознании. повсюду горели искры, трещали звезды и стучали барабаны; в нос забивалась слизь, впиваясь в рецепторы запахом гнили и падали. рту пришлось открыться, дабы заглотнуть новую порцию спасительного воздуха. темная лгунья затекала и туда, заставляя постоянно сплевывать темнеющую слюну куда-то вбок. образы прыгали в хороводах, звонко смеялись и обнимались, подзывая девушку подойти к ним. недосягаемые феи излучали родное тепло, хотелось прыгнуть им в руки, крепко прижимая к пробитой горечью груди; стук капель убивал, отсчитывая метрономом секунды - когда девушка сдастся. ее жизнь не наполнена этими эмоциями, слизь заполнила ее изнутри, заставляя совершать губительные поступки, складывать звуки в непристойные слова, а глаза направлять только на гнилых тварей-недоносков. искра, убаюканная детством, стремительно угасала в глубине грудной клетки, уступая место новой хозяйке. сдайся, хватит строить из себя клоуна, поддаваясь искушениям все чаще и чаще. не испытывай мук в адском котле, служи богородицей, распространяя на поляне цветы радости. будь той, кому так нужно общество - самопожертвенной глупой девицей, слепо бегущей за плюшевой мышкой. она вскрыла вену на левой руке. в луже лежал маленький остренький ножик, спрятанный густым покровом жидкости. правая рука случайно дотронулась до девственного железа, осторожно оглаживая лезвие. молниеносно оружие было использовано на мишени. бледная кожа покрылась струйками алой крови, что пульсами вытекала из пореза. она тоже капала, но звонко и четко, отстукивая похоронный марш. смех залил маленькую комнатку, проносясь эхом словно коршун над полем. слизь уже не воняла, не капала мерзко на руки, не затекала в рот и нос. это все теперь позади.