История будущего.

- Послушайте, я все понимаю. Да у меня нет никаких документов подтверждающих мою личность. Но мой дом разрушен! У меня вообще ничего не осталось! Посмотрите на меня, - я повернулась, демонстрируя разорванное во многих местах платье. – Мне не на что жить. - Мисс, вы предлагаете мне краденые вещи, - опять принял угрожающую стойку продавец в ломбарде. – Вы занимаетесь мародерством. Что если завтра ко мне придут настоящие хозяева этих пластинок? - А как они докажут, что это их пластинки? Вы посмотрите-посмотрите, - сунула я ему под нос платиновый прямоугольник весом в десять грамм. – Здесь нет ни клейма, ни надписей, ни каких-либо других знаков это просто кусок металла. - Знаете мисс, - он скрупулезно осмотрел прямоугольник через огромное увеличительное стекло. – Это не просто кусок металла. Его не отливали, не резали, словно он сам вырос и превратился в идеальную пластину. А про чистоту металла я вообще не хочу говорить – это идеально чистая платина. «Еще бы ей быть не идеальной, ее ведь чистили, пропуская через нанорешетку, да и резали эти пластинки наниты. Я просто положила на десяти килограммовый куб ладонь и представила, что мне нужно». Подумала я. - У меня еще есть несколько, - поковырявшись в сумке, которую я нашла на развалинах и, вытащив, еще пять пластинок я выложила их перед ним на стойку. – Вот это все, что мне удалось найти. Продавец уложил все пластинки на весы и присвистнул. - Здесь ровно двести грамм. Я поглядела на висевшее перед входом объявление о ценах на драгоценные металлы и прикинула сумму, которую мне выложат. Это примерно одиннадцать тысяч долларов. Не плохо. - Я дам вам за все полторы тысячи, - уставился он на меня. Я потеряла дар речи и шумно выдохнула. - Да вы охренели, - протянула я к нему руки. – Здесь же, как минимум на семь тысяч, - заявила я, делая вид, что не знаю истинных цен. - Но это краденое, - возразил он. – Максимум две тысячи. - Нет, - принялась я собирать пластинки. – Я пойду к другому, более сговорчивому. - Вы хотите, чтобы я вызвал полицию? – он взял меня за руку и остановил. – Думаю, им будет намного интересней узнать откуда это у вас взялось. - Ага, давайте, - хохотнула я. – Выбежите на улицу и начнете орать: «Полиция! Полиция»! Ничего не работает! Ни телефон, ни ваша тухлая сигнализация. Думаю, вы поэтому тут и торчите с двустволкой. Так сказать охраняете свои сокровища. - Хорошо, две с половиной тысячи. - Пять, - я принялась сверлить его своим взглядом. – И я ваш постоянный клиент. - А если я отберу у вас это силой? – поинтересовался он, сощурившись и притянув меня к себе. - А вы попробуйте? – в его висок уперся ствол моего пистолета. - Три тысячи, - промямлил он шокированный неожиданным поворотом событий. – И вы приносите мне все, что находите, а я вам буду платить сразу и наличными. - Договорились, - я убрала пистолет обратно в сумку, висевшую у меня на плече. – Только без фокусов. - С мисс, которая носит в своей сумочке «Glock 17» я буду предельно осторожен. Он принялся ковыряться под стойкой и, вытащив небольшую пачку денег, принялся отсчитывать купюры. Вот все-таки здорово вести переговоры, когда у тебя есть веский аргумент. Я нежно погладила пистолет, лежащий в моей потрепанной сумочке. Пересчитав при нем деньги, я сунула их к своему вескому аргументу и выпорхнула из ломбарда. - Ну что? – встретил меня Жан возле соседнего дома. – Тебе удалось продать платину? - А то, - обняла я его. – Видел бы ты его физиономию, когда я уперла ему в висок, свой пистолет. - Даа, - протянул Жан и мы, обнявшись, направились к магазину одежды. – Ты вообще у меня умница. Вначале меняем платину в оружейном магазине на пистолет. А потом идем менять ее на деньги в ломбард. И сколько он тебе заплатил? - Три тысячи. - Что? – Жан остановился и уставился на меня. – Но там было тысяч на десять как минимум. - Ой, Жан, - вскинула я плечи. – Чего ты кипятишься? У нас на катере полтонны платины. А экономика всего мира лежит в руинах. Сейчас мы переоденемся, а потом я с огромным удовольствием чего-нибудь съем. И меня уже достали эти тряпки, - я наставила указательные пальцы на свое платье, которое постепенно приобретало форму грязных лохмотьев. - И ноги болят. Я ведь так и брожу уже второй день босиком. Подумать только, - я положила его руку себе на плечи и прижалась к нему. – Протопала с тобой от места, где мы спрятали катер целых пятьдесят километров, – я скривила не довольную мину. - Я уже и не надеялась, что мы выберемся в этот дурацкий город. И я есть хочу, сильно. - Эллис, любимая, - мы опять побрели в сторону магазина с одеждой. – Я тоже устал. И тоже не ел уже два дня. Ну, потерпи, солнышко. Теперь у нас есть не много денег. Сейчас мы приоденемся и чего-нибудь съедим в том ресторанчике, куда нас не пустили. А потом мы снимем какой-нибудь номер в отеле и вместе поваляемся в горячей ванне. - Здорово, - улыбнулась я, представляя, как буду нежиться в ванне. – Тогда пойдем скорее. Мы ускорили шаг и через полчаса добрались до единственного открытого магазинчика одежды. Я перемерила, наверное, около двадцати разных нарядов. Крутилась перед зеркалом целый час и Жан начинал потихоньку закипать. - Черт возьми, Эллис, - не выдержал он, когда я опять скрылась в примерочной. – Ну, сколько можно? Ты собираешься купить весь магазин? Возьми пару маек и какие-нибудь брюки ну, или шорты и вот эти прикольные… Как вы сказали они называются? – поинтересовался он у симпатичной продавщицы указывая пальцем на кеды. - Кроссовки, - напомнила она ему. - Точно, кроссовки, - оживился он. – Смотри, какая веселенькая расцветка. - Они очень удобные, - улыбнулась она ему. – Ноги не будут уставать. Я выглянула из примерочной кабинки, и нахмурилась, показывая своим видом, что ревную. - Ну ладно, - согласилась я. – Вот эти шорты, - принялась я выкладывать на стойку шмотки, которые мне понравились. – Майки, вот этот топик, Жан принеси кроссовки. Когда все посчитали, я удивилась, как дорого получилось, и убрала парочку маек и джинсы. Мы купили большую дорожную сумку, и одели Жана всего на восемь сот долларов, а моих вещей получилось на целую тысячу. Жан постоянно бухтел когда я рассчитывалась с продавщицей. И его нудные изливания продолжились по дороге к ресторану. Наконец я не выдержала и остановилась. - Жан, ну, хватит уже бухтеть, - возмутилась я. – Ты же хочешь, чтобы я выглядела красиво? - Эллис, у нас осталось чуть больше, тысячи долларов, - Жан поправил сумку на плече и скривился. – Как только вам женщинам удается потратить за день такие деньги? На фига тебе нужно столько шмоток? Ну, ладно я понимаю там, ты купила шампунь дезодорант, мыло, но лак для ногтей тебе сейчас зачем? На фига тебе три пары шорт? А босоножки тебе для чего? Да еще и на шпильке! - Все, ты достал, - обиделась я. – Я беременна. И могу я позволить себе некоторые поблажки? - Конечно, - вскинул он руки. – Теперь ты начнешь меня шантажировать своей беременностью. - Я тебя не просила тащиться сюда со мной! – напомнила я ему. – Наоборот я уговаривала тебя остаться на Габри! Я начала вскипать и принялась, жестикулируя размахивать руками. Наша ссора достигла своего апогея и на нас уже начали обращать свое внимание прохожие. Мы орали друг на друга никого, не замечая и когда я, залепила Жану пощечину, к нам подошел полицейский. - У вас все в порядке? – поинтересовался он, обращаясь ко мне. - Да все нормально, - ответила я. – Черт, Жан, - прильнула я к нему. – Ну, прости меня. Ну, пожалуйста. Полицейский покрутился еще какое-то время вокруг нас и направился в другую сторону. Жан обнял меня и похлопал по спине. - Да ладно, Эллис, я же понимаю. Ты нервничаешь. - Да, - прижалась я к нему сильнее. – Я нервничаю. И я есть хочу, уже просто сил нет как сильно. Мы добрались до ресторана и, пройдя внутрь, присели за пустой столик. Жан поставил сумку с нашими вещами на пол и принялся нервно барабанить пальцами по столу. - Ну, хватит уже, - взяла я его за руку. – Я опять начинаю нервничать. К нам подошел официант и посетовал, что меню сильно изменилось, так как автомобили не ездят, и доставки приходится осуществлять пешком. Рассказал он нам и про окрестности города, в котором мы находились. А когда мы заказали еду, и я вручила ему смятую двадцати долларовую купюру, официант принялся расшаркиваться перед нами и лебезить. Он принес нам наш заказ, и так как кроме нас в зале никого не было, я пригласила его присесть рядом со мной. - Значит, ты говоришь, - пробурчала я, с набитым ртом обращаясь к официанту. – Что окрестности Майами сплошь в руинах. - О, да, - закивал он в ответ. – Разве вы не видели этого, когда добирались сюда? - Нет, - ответила я. – Мы пришли с восточной стороны. Там вроде не так сильно все пострадало. Хотя, - задумалась я. – Я не была в этих краях уже, наверное, лет двести. - А откуда вы? – поинтересовался он. - Из Нью… - спохватилась я, и посмотрела на Жана, ища поддержки. - Из Нью-Йорка? – исправил наше затруднительное положения официант. – Там говорят, вообще все было разрушено этим проклятым астероидом. - А еще говорят, - наставил на него свою вилку Жан. – Что это был вовсе не астероид, а гигантский корабль инопланетян. - Да кто поверит в эти байки, - оживился официант. – Мало ли, что говорят. Никто его толком и не видел. Промчался по небу огненной кометой, и только спустя несколько минут ударная волна шарахнула по поверхности. Он, наверное, летел со скоростью намного превышающей скорость звука. - Ага, - поддакнула я. – Примерно в сто шестьдесят шесть раз быстрее. Ну, и там еще хвостик получается после запятой, - небрежно махнула я своей вилкой. - А вы откуда знаете? – спросил он меня. - Она математик, - выручил меня Жан. – Все время что-то считает. Я иногда думаю, - он заговорщицки подался вперед. – Что женился на калькуляторе. Официант покосился на меня, и я перевела разговор в другое русло. - Вот эта штука, - ткнула я вилкой в тарелку с салатом. – Просто объедение. Жан попробуй. - Ну, ладно не буду вам больше мешать, - официант хлопнул себя по коленкам и поднялся. – Если вам еще что-нибудь понравится, и вы захотите добавки, только позовите. Он отошел к барной стойке и принялся обсуждать что-то с барменом. - Ты с ума сошла, - зашептал Жан. – Хватит тебе уже болтать с первыми встречными. - За то мы многое узнали, - принялась я ковыряться в тарелке с салатом, накладывая себе еще. – Теперь мы знаем, что существуют три лагеря. Одни верят, что это был корабль пришельцев, другие думают, что астероид, а третьим по фигу. Их не зацепило и ладненько. - Тогда приступаем ко второму этапу? – спросил он. - Угу, - буркнула я. – Черт, это реально обалденный салат. Нужно будет выучить его рецепт. Жан подозвал болтливого официанта, и я расплатилась с ним. А когда мы покончили с ужином побрели в отель, который Жан заприметил, когда мы входили в город. День удался на славу. Мы нашли ломбард, оружейный магазин, мы приоделись теперь вот, снимем маленькую комнатку. Короче, потихоньку мы стали привыкать к этому месту и мне начинало тут нравиться. На следующий день мы вошли в полицейский отдел. За столом расположенным не далеко от входа сидел грузный полицейский, и я направилась сразу к нему. - Мне посоветовали обратиться к вам за помощью, - я присела на стоящий перед столом стульчик и сделала грустное выражения лица. – Мы с моим мужем решили приехать в Майами на отдых. Но на нас напали и украли все документы и все деньги. Телефоны не работают, мы даже не знаем, что случилось с нашим любимым Нью-Йорком. А средств к существованию просто нет, без ай-ди карты никто не хочет нас брать на работу. Вы должны нам помочь. Полицейский кашлянул и смерил нас подозрительным взглядом. Немного поерзал на своем стульчике и поправил кобуру. - Компьютеры не работают, - буркнул он. – Я не могу проверить ваши личности. - Умоляю вас, - я коснулась его руки, и небольшая группа нанитов перешла в тело полицейского. – Я родилась в Иллинойсе. В Чикаго, воспитывалась в детском приюте, в западном районе там еще улочка такая есть North Maple wood. - А я параллельно вашей жил, на Camp bell, - оживился вдруг полицейский. – Меня кстати, Дэвид зовут, - он приподнялся и затряс мою руку. - Вот уж не думал, что встречу тут соседей. - А вы помните тетушку Беллз? – поинтересовалась я, слушая его память. – Вредная такая старушенция. Все время орала на нас, что мы лазаем по крыше ее дома. - Так это вы там лазали? – воскликнул он, и принялся хохотать. – Кто бы мог подумать? Ну, вы ее тогда жутко напугали, переодевшись чертями. - Даа, - протянула я и закатила глаза. – Вот хохма была. Так вы мне поможете? - Ну, конечно, - расплылся он в улыбке. – Я выпишу вам временное ай-ди, а потом если все заработает, вы сможете получить постоянное. Кстати, у вас есть водительские права? - Их тоже украли, но думаю, сейчас это не имеет смысла. - Ах, ну да, - хлопнул он себя полбу. – Машины тоже не работают. Только древние трактора ползают. - Говорят, что по всей планете электроника не работает, - принялась я рассуждать, наблюдая как он, заполняет мою анкету. – Мне тридцать три года. Как думаете, это долго продлится? - Откуда мне знать, - вскинул он плечами. – Как ваше фамилия и имя? Я глянула на стоящую рядом картонную коробку. «Тelevision Sony Bravia». Прочитала я про себя. - Эллис Т’сони, - ляпнула я. Жан закашлялся и я, глянув на него, пригрозила ему кулаком. - Эллис, с двумя буквами «л», - произнесла я как можно четко. – Т’сони с большой «т» затем апостроф и маленькими «сони». - Красиво звучит, - посмотрел на меня Дэвид. – Это родители вас так назвали? Жан снова закашлялся и принялся давиться хохотом, но увидев мой суровый взгляд, поспешил выйти из полицейского отдела. - Прошу вас, - улыбнулась я Дэвиду. – Не обращайте на него внимания, когда на нас напали, его сильно ударили по голове. А меня чуть не изнасиловали. - Вы запомнили нападающих? - Нет, их было трое и все так быстро произошло, - я опустила голову и приготовилась пустить слезу. - Наша машина заглохла в пятидесяти километрах от города, и мы еле добрались сюда пешком. Но уже через две недели нас ограбили и вот теперь мы и без денег и без работы. Дэвид заполнил документ и передал его мне. - Только обязательно зайдите ко мне, когда все заработает, если конечно заработает. Мы сможем восстановить ваши документы. Я снова пожала его руку и наниты вернулись в меня. - Огромное вам спасибо, - улыбнулась я ему на прощание и выскочила на улицу. – Жан, - уставилась я на него, когда двери за мной закрылись. – Ты больной. Черт, чуть все не испортил. - Эллис Т’сони, - сложился он пополам и громко засмеялся. – Вот умора. Половинка Эллис, половинка Т’сони. Кусочек человека, кусочек азари. - Придурок, - шлепнула я его ладонью по спине. – Идиот! Что тут такого смешного? Такая, какая есть! - Ну, все, - он вытер слезы и обнял меня. – Больше не буду. - Ну вот, как и говорила мне Миранда, я сделала себе документы. Нам теперь нужно найти местный транспорт. Желательно, чтобы он мог летать, взлетать и приземлятся вертикально. Думаю аэропорт там, - указала я пальцем направление. - А почему не там? – спросил меня Жан, указав в противоположную сторону. - Если учесть, что их авиа - транспорт подчиняется законам аэродинамики, то боковой ветер с океана будет мешать посадке и взлету. Тогда придется расположить аэропорт в направлении океана. Оттуда мы пришли, - повернулась я к востоку. – И там нет даже указателей на наличие данных строений. Думаю, нам нужно идти туда. - А почему бы нам не воспользоваться нашим катером? - Габри сказала, что центр управления площадками находится в населенной местности, - я на ходу принялась объяснять Жану наши дальнейшие действия. – Но там мы сможем отключить только три площадки. Одна останется глубоко под водой, а еще одну мы сможем отключить, только попав внутрь. Хотя, можно попытаться вырубить подводную площадку из центра управления. И плевать, что она автоматическая. Просто тупо исключим ее из общей сети и все. Маяки погаснут, а она пусть себе работает дальше. - И все же я думаю, что нам лучше воспользоваться катером. Подлетим на очень маленькой высоте, ночью как можно ближе, а оставшийся путь пройдем пешком. А так все будут в шоке, когда ты смонтируешь резонатор на местный драндулет, и он полетит. - Может ты и прав, - остановилась я. – Так будет намного быстрее. Площадки разбросаны по всей планете. А кто их знает, с какой скоростью передвигается местный транспорт. - Вот и отлично, - обрадовался Жан. – Пойдем к катеру. Мы развернулись и направились к отелю. Забрав вещи, и набрав немного провианта с собой, мы зашли еще раз в ломбард, и я выручила еще три тысячи долларов. Дорога к катеру показалась невероятно длинной. Я несколько раз присаживалась отдохнуть, а Жан все время ворчал. На ночь мы опять устроились в какой-то небольшой яме. Там хоть не было ветра. А под утро я все равно клацая зубами от холода закуталась в пиджак Жана. - Черт, - стучала я, сотрясаясь от холода. – Я заболею так на хрен. - Наниты тебя вылечат, - зевнул он. – Мне вот не холодно. Успокойся и расслабься. - Ага, расслабься, - фыркнула я. – Я вот уже последний раз расслабилась. - Блин, ты прям мерзлячка, - он повернулся ко мне и, обняв, принялся тереть мне спину. – Надо было тебе теплую одежду покупать, а не шортики. - Откуда я знала, - возмутилась я. – Что будет так холодно. Черт, черт. Пойдем уже. Все равно сна ни в одном глазу. Я выбралась на возвышенность, и прохладный ветер растрепал мои волосы. Горизонт окрасился в причудливые цвета и на смену холодному сиянию стали пробиваться теплые лучи восходящего солнца. Мир, окружавший меня, оживал. Он стряхивал с себя ночную росу и умывался ей. Я закрыла глаза и расставила руки. Тепло. Жизнь. Тепло – значит жизнь. Эта планета не похожа на мою родную планету. «Ариетта» освещается двойным солнцем. А не далеко от системы, в которой был мой родной мир светил яркий голубой гигант. Там не было звезд, их просто не было видно из-за постоянного света. Атмосфера так же переливалась яркими разноцветными всполохами. Но этот мир не мой, эта планета Земля не моя. Я другая. И я не собираюсь это никому доказывать. Система непобедима. А я умею ей пользоваться. - Эллис, - позвал меня Жан. – О чем ты думаешь? - Я могу описать рассвет математически, - ответила я, не открывая глаз. – Формулы, операторы. Я знаю, как устроен мир. Он мне не интересен. - Это получится очень длинная формула. Со многими неизвестными. - Ты ошибаешься. Всего тридцать два оператора. Остальные его производные. Вначале я думала, что это не возможно. Но теперь я знаю. Да будет свет. Солнце взошло, и его теплые лучи коснулись моего тела. Я ощущала их нежное прикосновение. Слышала шум листвы. Видела рождение нового дня. Я присутствовала при появлении великого чуда. Это невозможно описать словами, только живые формулы, только чувства, только эмоции. Мой разум, сплавленный на века великим и не рушимым симбиозом, полностью раскрылся. Вселенная стала понятной. Она принимала меня такой, какая я есть без всяких ярлыков и званий. Я маленький комочек жизни в ее объятиях. Эллис Шепард – крохотный росток, который бережно укрывают сильные руки великой Вселенной. Мне подарили жизнь и дали возможность прикоснуться к вечности. - Теперь ты знаешь меня, - услышала я в голове голос планеты. – Я приму тебя, Эллис. - Я буду бережно относиться к тебе, - ответила я. – Я благодарна тебе, что ты меня принимаешь. Я опустилась на колено и коснулась ладонями земли. - Спасибо, - прошептала я. – Я буду любить тебя. - Эллис, - Жан подошел ко мне и присел на корточки. – Что ты делаешь? - Ты помнишь, как древние народы относились к Земле? Они считали ее живой. - Ну, да, - смущенно ответил он. – Я припоминаю уроки по древней истории. Они общались с ней. - Жан, - заглянула я в его глаза. – Она живая. Она приняла меня. Жнецы никогда не смогут уничтожить жизнь. Но и остановить их я не могу. Они мои… они регулятор баланса для Галактики. Я не знаю, что мне делать. Я должна посоветоваться с кем-то знающим. Пойдем уже к катеру маяки нужно отключить. Я взяла его за руку, и мы пошли дальше. К полудню мы наконец-то добрались до места, где замаскировали штурмовик. Мне становилось плохо. Слишком много информации. Слишком много событий. Я присела на открывшийся пандус и тяжело вздохнула. Жан начал сбрасывать ветки с серебристого корпуса, а я наблюдала за ним. Когда он закончил, то подошел ко мне и присел рядом. - Эллис, тебе плохо? – спросил он. - Да Жан, - ответила я. – Мне плохо. Я не знаю что это, но мне тяжело. Словно меня набили ватой. Альфа всегда уничтожали другие формы жизни. Моя мама была жестокая правительница. Мы устраивали геноцид, стирая с лица Галактики другие расы. А вот теперь я одна. На меня свалилась ответственность за все дела моих далеких предков. Груз их жестокости и силы давит меня к земле. Я сломаюсь. Я не вынесу этот груз, который проклятием идет за мной по пятам. Вокруг меня витает запах смерти, и я ощущаю его так, словно это мой родной запах. Словно это я источаю его, отравляя все живое вокруг меня. Понимаешь? - Эллис, ты просто устала. Я понимаю тебя. - Я смертельно устала, Жан. Ты ведь не бросишь меня? - Нет, не брошу. Я люблю тебя, неугомонное солнышко. «Джейкоб тоже меня так называл». Вспомнила я. Как давно это все было? Словно прошла вечность. Я держала его голову у себя на коленях. Я ничего не видела из-за проклятых пятен, маячащих в глазах после вспышки. И я оставила его там, на проклятой базе коллекционеров. А Камила осталась горьким напоминанием о моей короткой любви. Я не могу уберечь тех, кого люблю. Они умирают. Это мое проклятие. Я могу жить только будучи одна. Ну почему мир так жесток ко мне? Хотя я знаю почему. Я – ошибка, которую кто-то внес в правильную формулу. - Жан, - позвала я его. – Почему ты меня любишь? - Что за глупый вопрос? – удивился он. – Просто люблю. Потому, что ты такая. О тебе нужно заботиться иначе ты пропадешь. - Куда я пропаду? – спросила я, и посмотрела на него. - Ну, что за вопросы? Ты совсем скисла. Вот так и пропадешь. Пойдем в катер, становится прохладно, наверное, будет дождь. Мы поднялись по пандусу, и Жан закрыл его, а я залезла в кресло пилота и, разложив его в горизонтальное положение, удобно устроилась в нем. Вскоре и правда пошел дождь. Он барабанил по корпусу штурмовика, и я слушала его, закрыв глаза. Как мы далеко от нашего времени, от нашего дома. Мне было грустно и тоскливо, а дождь, словно чувствуя это, то становился сильнее, то успокаивался. Я задремала под его приятную слуху дробь. - Вот дерьмо, - услышала я сквозь дрему голос Жана. – Ни черта не вижу. Хоть глаз выколи. Я приподнялась на локте и посмотрела, чем он занимается. - Ты пытаешься взлететь? – спросила я его. - Нет, я уже прилетел на место ближайшей к нам площадки. Пытаюсь посадить штурмовик. Вернув спинку своего кресла в вертикальное положение, я принялась рассматривать сверкающий перед нами маяк. - Как ты думаешь, люди его тоже видят? – спросил у меня Жан. – Светит, просто сил нет смотреть на него. А вот вокруг ничего не освещает. - Нет, люди его не видят, - ответила я. – Это электромагнитное излучение на низких частотах. Примерно от десяти до пятидесяти герц. Плюс гравитационное излучение. Этот маяк работает на десяти герцах. А мы его видим из-за находящихся в нас нанитах. Они проецируют колебания прямо в наш мозг. Но вот напряженность поля тут офигенная. - А это не опасно? – поглядел на меня Жан. – Десять герц все-таки. - Ну, голова будет немного болеть. Маяки излучали не звуковые колебания, а электромагнитные и гравитационные. Их поле распространялось на огромные расстояния. И отражаясь от ионосферы, они порождали низкоуровневые частицы, которые и вызывали сияние в атмосфере. - Эллис, я включу прожектора. Ничего не видно под нами. - Включай, - выдохнула я. Три голубых луча прорезали узкую кромку джунглей, и я указала ему на небольшую площадку расположенную вблизи маяка. Он посадил катер, и мы выбрались наружу. - Там должен быть вход, - подняла я руку в направлении маяка. - Это пирамида! - Жан уставился на возвышающийся над нами маяк. – Черт возьми, пирамиды – это маяки? А где тогда площадки для посадки? - Площадки были неподалеку, - пояснила я, подходя к входу. – Они разрушились, а вот маяки стоят. Так, где-то тут должна быть панель управления. Посвети мне. - Попросила я его, когда мы вошли внутрь пирамиды. Жан вытащил фонарик и направил в мою сторону узкий луч света. - Ага, нашла, - обрадовалась я. – Даже подписи остались. Я положила ладони на панель и слегка надавила. - Добро пожаловать в систему дальнего проецирования, - раздался в моей голове голос автоматического помощника. – Площадки повреждены. Посадка кораблей не возможна. - Отчет о состоянии маяков, - ответила я. - С данного терминала поддаются управлению шестнадцать маяков. Остальные были разрушены. Работающие маяки повреждены на пять – двадцать процентов. Отклонение от указателей составляет ноль целых три десять тысячные секунды. Повторяю, площадки повреждены, посадка кораблей невозможна. - Активировать терминал управления, - приказала я. Внутри комнаты, где мы находились, вспыхнула голограмма местности, где были расположены маяки и посадочные площадки. - В зале управления находится посторонний, - предупредили меня. – Управление будет заблокировано. - Жан мой законный супруг. Разблокировать системы. - Информация подтверждена. Открыт полный доступ ко всем операторам порта - Терра два. - Отключить порт – Терра два и погасить планетарные указатели. Перейти в режим ожидания. После ремонта и полного восстановления посадочных площадок вернуться в активный режим. - Эллис, - обратился ко мне Жан, разглядывая голограмму. – Это территория Теотиуакана я вспомнил, я читал про эти пирамиды. На голограмме начали гаснуть яркие разноцветные искры. - А почему маяки светятся разным цветом, - поинтересовался он. Я отошла от панели и уставилась на голограмму, парившую на уровне пояса. - Вот эта, - указала я пальцем на одну из больших пирамид. – Предназначена для посадки четырех дредноутов. Эта может принять около десятка фрегатов. Эта для флагманских кораблей. Ну, а вот этот комплекс работает только для крейсеров и на нем можно разместить чуть меньше сотни кораблей. Для каждого класса установлен свой цвет, и борт операторы ориентируются по маякам из космоса. Узкий луч планетарных указателей, исходящий из вершин маяков видно даже с орбиты Юпитера. Так, что не промахнешься. На голограмме было видно, как все искры погасли, она свернулась и исчезла. - Ну, вот с этими мы управились довольно просто и быстро, - улыбнулась я. – Осталось еще четыре комплекса. Попробуем отключить их из общего центра управления. Ну, что пойдем, - взяла я его за руку. – А то нас еще тут застукают. Мы выбрались наружу и направились к катеру.