связанные

Скарамучча сильно удивился, проснувшись еще до восхода солнца. А еще более удивился, когда обнаружил, что лежит не у себя в комнате. Спросонья не поняв, что да как, он резко скинул с себя одеяло и вскочил на ноги. Только в этот момент он увидел мирно спящего Кадзуху, который, хоть и съёжился от того, что остался без одеяла, но продолжал тихо сопеть. Прокрутив у себя в голове последние события, Скарамучча устало опустился обратно на кровать. Он всю ночь ворочался, ибо не привык с кем-то спать и, наверно, сильно заебал этим рядом лежащего человека. Решив, что больше заснуть не сможет, он снова поднялся с кровати и наконец почувствовал ту боль, которая решила себя показать только на следующий день после нападения. Прошипев нечто невнятное, Скарамучча направился к двери, но внезапно развернулся и тихо подошел к скинутому одеялу. Подняв его с пола, он накрыл им спящего Кадзуху, который расслабился и вытянулся в полный рост. — «Его растрепанные волосы придают ему очень милый вид», — подумал про себя Скарамучча и, удивившись собственным мыслям, не стал особо на них зацикливаться. Прикрыв за собой дверь, парень спустился на кухню и решил выпить кофе. Он все еще чувствовал себя как мягкая игрушка, которую дети решили посвятить в акробаты. Позавидовав плюшевым созданиям отсутствием костей и чувствительности, он принялся хозяйничать и через некоторое время кофе был готов. В этот момент первые лучи солнца наконец осветили мир и заставили зажмуриться Скарамуччу, ибо они попадали ему прямо на лицо. Услышав непонятный шорох сзади, парень повернулся и увидел Кадзуху, который стоял, опираясь на дверной косяк, зевая и потирая глаза. — С добрым утром, — сказал Кадзуха и тут же зевнул. — Извини, я тебя разбудил? — вместо приветствия уточнил Скарамучча. — Я всегда рано встаю, да и к тому же легко чувствую, если кто-то вдруг покидает мою кровать, — он подмигнул и широко улыбнулся, чем заставил невольно улыбнуться Скарамуччу и слегка покраснеть, — кстати, спасибо, что поспал со мной, это было очень важно для меня. — Я рад тебе помочь, если честно! Ты обращайся, — выпалил парень, и тут же смутившись, продолжил, — а то мало ли чего. Кадзуха хихикнул и не смог сдержать смех. Он снова заставил сердце Скарамуччи стучать сильнее, а глаза направить на него, не имея возможности их отвести. Что за хуйня с ним творится? — Знаешь, ты только не обижайся, — проговорил Каэдэхара, успокаиваясь, — но я думал, что ты заносчивый и нелюдимый парень. А оказывается такой милый, — закончил он и вновь начал хихикать. А вот Скарамучче стало не до смеху. Его не особо волновало мнение других людей о нем, но неприятная сила словно сжала его внутренности, давая понять, что так просто это не оставит. Кадзуха заметил замешательство парня и, подойдя поближе, обеспокоенно спросил: — Все в порядке? Извини, если сказал не то, я правда не хотел… — Все хорошо. Я в норме, — ответил Скарамучча, придавая своему голосу максимальную равнодушность и холод. Он не позволит этому парню что-то изменить. Явно удивившись такой резкой смене настроения, Кадзуха отошёл от него и сел на соседний стул, продолжая сверлить взглядом Скарамуччу. Это явно начало подбешивать последнего, поэтому он не выдержал и сказал: — Прекрати. Он украдкой заглянул в глаза Каэдэхаре и изумился. Эти два рубина смотрели на него так, будто он реально переживает. Будто, он не врёт и не пытается навредить Скарамучче. Словно, сейчас он еще раз спросит и будет спрашивать до тех пор, пока ему не ответят нормально. И парень решился. — Ладно, извини, я просто не привык вообще людям открываться, потому построил себе образ нелюдимого, чтобы меня не ранили вновь, — Скарамучча просто ахуел от своей честности и своих слов, которые абсолютно легко вылетели изо рта и теперь несутся на экспрессе «Тыобэтомпожалеешьмразь» прямо в лицо Каэдэхаре. Вот только реакция последнего заставила удивиться еще сильнее. Если быть честным, то ее и не было. Абсолютно спокойное выражение лица отдавало вниманием, а в смягчившихся глазах отчётливо было видно понимание. Видимо, он не зря это сделал. — Спасибо тебе, — наконец нарушил затянувшуюся тишину Кадзуха. — За что? — Скарамучча будто был выдернут из сна, потому сидел и непонимающе смотрел на Каэдэхару. — За то, что доверился. Теперь я понимаю, как это для тебя трудно, — произнес парень и улыбнулся, — если тебя еще что-то волнует, то говори мне. Я буду стараться помогать тебе настолько, насколько получится. Если бы рядом лежал какой-то тяжелый предмет, то Скарамучча определённо захотел бы им себя ударить, чтобы убедиться в реальности происходящего. Давно парень не слышал таких слов. Они словно бальзам легли на израненную и изуродованную другими людьми душу. Скарамучча захотел поделиться с ним многим, начиная от его историй детства и заканчивая непониманием нынешней ситуации. Но решил промолчать и лишь кивнуть в ответ, поняв, что на сегодня лимит открытости исчерпан. — Ты, кстати, кофе любишь? Я могу сделать, — парень сменил тему для разговора, пресекая возможное его продолжение. — Не откажусь, пожалуй, — ответил Кадзуха, и если и заметил взгляд облегчения от смены темы, то вида не подал. * * * — Так, мне нужно поговорить с мамой, когда она вернется, и услышать всю историю с самого начала, также рассказав ей про вчерашнюю ситуацию, — произнес Скарамучча, стоя перед уже собранным Кадзухой, и добавил, — а также сказать про тебя и добиться для тебя защиты. — Все верно, вот только последнее лишнее, — ответил Каэдэхара, и похлопал по плечу парня, который едва открыл рот, чтобы возразить, — я сам могу за себя постоять, можешь не волноваться. — «Я еще как буду волноваться, глупое ты создание», — раздражённо подумал Скарамучча и решил обязательно упомянуть про Кадзуху. — Тогда я пошёл? — спросил Кадзуха, разводя руки для объятий, как вдруг осекся и уточнил, — слушай, а у тебя как с прикосновениями? Забыл спросить, а ведь хотел ещё вчера. А вот это уже был трудный вопрос. На самом деле парень шугался любой тактильности в свою сторону, ибо раньше она была связана лишь с плохими воспоминаниями. Но с Кадзухой все было как-то по другому. Не так, как должно было быть. — Да вроде нормально, — просто ответил Скарамучча и неловко обнял Кадзуху на прощание, — все, иди давай. Каэдэхара даже не успел отреагировать, но тепло улыбнулся и вышел за пределы ворот. Вернувшись в дом, Скарамучча почувствовал себя одиноко. Весь день они занимались с Кадзухой всем, чем только было можно: посмотрели фильм, поиграли в видеоигры, посмеялись с различных шуток и в целом просто весело проводили время. А теперь здесь не слышно заливистого смеха Каэдэхары и не видно его светлой улыбки. До прихода Синьоры оставалось буквально пару часов, которые Скарамучча решил провести за домашними заданиями. Накопилось уже порядочно, поэтому чем раньше он приступит, тем лучше. Заодно убьёт время и сумеет подумать над тем, как вообще завести этот разговор. * * * Парень сидел в своей комнате и писал заданное сочинение, как вдруг услышал отдаленный звук открытия, а после закрытия двери. Вскочив со своего места, он бросился вниз, и ему не показалось: перед ним стояла Синьора во всей своей красе и ласково улыбалась сыну: — Скар, привет! Я наконец вернулась и обещаю провести с тобой весь завтрашний день. Мы можем заняться всем, чем хочешь, ты только скажи… — Мам, нам надо поговорить, — Скарамучча перебил Синьору и смотрел на нее с серьёзностью во взгляде. Женщина осеклась и присела на стул: — Я тебя слушаю. Парень внезапно замялся. Он несколько раз продумывал, как будет все расспрашивать, но теперь стало как-то не по себе. Наконец собравшись, он задал вопрос, после которого самообладание Синьоры с треском обломалось и упало на самое дно: — Почему ты мне не говорила, что я сын Баал? Она долго молчала и смотрела на него. Скарамучча уже сам засомневался в своих словах и уже хотел сказать, что это всё — шутка, как вдруг женщина заговорила хриплым и тихим голосом: — Я боялась перестать быть твоей мамой, ведь это так трудно принять. Я не хотела тебя терять и всё не знала, как же начать этот разговор, — произнесла она и сделала глубокий вдох, после чего продолжила, — на самом деле, да, ты сын Баал. Вот только тебя мне подкинули. Некто выкрал тебя и оставил у нас под дверью. Мы нашли записку, в которой говорилось, что тебя хотят убить. Скарамучча потрясённо молчал, давая и себе, и Синьоре собраться с мыслями. Она перевела дух и закончила, глядя на него с мольбой в глазах: — Я влюбилась в тебя в первую же минуту! Ты просто очаровательный парень, Скар! Я люблю тебя так, словно ты — мой родной сын. Могу ли я всё также называться твоей матерью? — Ты — тот человек, который вырастил меня и дал всё, для беззаботной жизни. Ты делилась своей любовью и вниманием. Ты готова была порвать любого, кто навредит мне. Ты, а не Баал. Моя мама — это ты, а не она, и я все также тебя люблю, — наконец ответил Скарамучча и заметил слёзы, которые текли по лицу Синьоры. Сам он ели держался, но когда женщина подошла к нему и крепко обняла, больше не смог терпеть. Они оба опустились на колени, стояли и плакали друг другу в плечи, давая возможность пропасти, что была между ними, бесследно затягиваться и исчезать. Спустя некоторое время они смогли оба успокоиться и прийти в себя, прежде чем продолжать этот разговор. — Откуда ты вообще это узнал? — спросила Синьора и, наконец заметив синяки на горле парня, обеспокоенно уточнила, — на тебя напали? Скарамучча хотел было съязвить и сказать, что это не так, но смог лишь кивнуть, замечая как руки его матери обессиленно опускаются на колени. — На меня напали вчера вечером, — начал Скарамучча и рассказал всё: про его времяпровождение в парке, аллею, нападение, бесплодные попытки вырваться и… Кадзуху. Услышав это имя в рассказе, женщина удивленно выгнула бровь. Видимо, она ожидала кого угодно, но только не его. Закончив свое повествование и заметив странную реакцию Синьоры, парень решил уточнить: — Ты его знаешь? — Лично — нет, но много наслышана была о пареньке, чья семья осмелилась бросить вызов Баал. Кто же знал, что Кадзуха будет бороться за честь дорогих ему людей так искренне, что зацепит сердца многих людей. Вот только жаль его было, когда умерли абсолютно все, кто был ему дорог, — рассказывала Синьора, попутно наблюдая за реакцией своего сына. Но не заметив ни капли удивления, она решил спросить, — ты знаешь про это? — Он мне лично рассказал всё сам, стоя прямо вот там, — парень указал на кухню, и разглядев непонимание на лице женщины, продолжил, — он ночевал у нас. Видимо, эта новость повергла Синьору в шок еще сильнее, чем все вышесказанное и она начала расспрашивать про эту ночёвку. Получив интересующие ее ответы, она довольно протянула: — Мой сын наконец-то решил кого-то к нам пригласить. Мой мальчик растёт так быстро, — она театрально убрала слезу с глаза пальцем и потрепала недовольного парня по волосам, — зови сколько влезет, все-таки он тебе жизнь спас. А ведь и правда. Если бы не он, то сейчас Скарамучча валялся бы где-нибудь мёртвый. — «Поблагодарил ли я его…», — задумался парень, как вдруг вспомнил, что хотел попросить у матери: — Мы должны защитить Кадзуху. — Ты хочешь этого? — видимо, женщина все еще не верила внезапной привязанности сына к Каэдэхаре. — Да, хочу. Хоть он и отказался, но его тоже ищут. Я ему жизнью обязан, поэтому мы должны его защитить, — твёрдо произнёс Скарамучча, намереваясь и дальше доказывать это. — Хорошо, — просто согласилась Синьора. — Ты согласна? — не веря спросил парень. — Конечно же, я согласна. Он и правда тебе жизнь спас, так еще и ты сам просишь — этих аргументов достаточно, я думаю, — ответила женщина и, подождав некоторое время, не услышала продолжение разговора, поднялась и добавила, — я планировала на ужин приготовить твою любимую лазанью. Поможешь? * * * За ужином Синьора объяснила, что было бы лучше, если Кадзуха переедет к ним. — Будет удобнее обеспечивать защиту сразу двоим, к тому же, — женщина загадочно подмигнула, — вы сможете подружиться. Она весь вечер про это щебетала без остановки, поэтому парень лишь кивнул в ответ и, закончив с трапезой, отправился к себе в комнату. Там он решил позвонить Кадзухе, ибо еще с утра получил его номер, и объяснить ему всё. Как и предполагалось, Каэдэхара был против такого, но Скарамучче все же удалось его уговорить. Наконец сдавшись, Кадзуха согласился на переезд и договорился, что завтра за ним заехали. Распрощавшись и отключившись, парень бросил телефон на кровать и полетел следом. Перевернувшись на спину, он уставился в открытую тетрадь с сочинением и решил, что если не доделает сейчас, то потом просто не сможет. Тяжело вздохнув, Скарамучча поднялся с кровати и вновь сел за уроки. Когда он со всем расправился, то было уже за полночь. Прибрав все за собой, умывшись и переодевшись, он лёг в кровать и внезапно задумался о том, как же Кадзуха будет первое время здесь спать. Придётся ведь снова вместе спать. Странно, но мысли об этом заставили невольно улыбнуться и провалиться в сон.