под кожей

      Первое о чем он думает, оказавшись в темницах Инквизиции — «как же здесь холодно». А дальше в нос ударяет запах крови, железа и сырости. Чьи-то крепкие руки резко отпускают его, заставляя столкнутся с каменным полом тюрьмы. Самсон кашляет от осевшей в горле пыли, когда за ним закрывается решетка.       Самсон, к слову, знает, что скоро подохнет. Подохнет не лучше собак в тесных переулках Киркволла. Если не лириум его убьет, так точно что-то другое.       Хотя, все же жаль, что не лириум. Самсон хотел бы потерять разум. Хотел чтобы алые кристаллы проросли сквозь все его тело, разрастались бы в черепе и глазницах, превращая его самого в безвольное животное. Лишь бы никогла больше не чувствовать ни-че-го. Лишь бы немного разделить участь тех солдат, что погибали от лириума, тех что ему самому не удалось спасти от его пагубного действия. Теперь он заканчивает вот так.       Все его существование, казалось, было насмешкой над понятием «смысл жизни». Оно было Жалким и полностью воплощало в себе это слово. Инквизиция пожалела его. Самсон не был хорошим человеком, но так и не стал плохим. Так, болтается где-то посерединке — уже не герой, но и еще не злодей.       Нет, он бы правда хотел, чтобы на месте глазных яблок вырос лириум — не пришлось бы тогда смотреть на Каллена. Который, казалось, выглядел самодовольнее чем обычно.       Хотел бы, чтоб лириум пророс сквозь уши — чтобы не слышать больше о смерти Мэддокса…       Первый кристалл выросший из его тела приходится на грудь. Самсон замечает его, осматривая неглубокую рану, полученную не так давно, с момента последней стычки с Инквизитором. Теперь она затянулась, а на ее месте расползлось пара красных образований.       Самсон чувствует лириум внутри себя. Нечто растет внутри с потрясающей скоростью, заражая все большие участки тела, подобно плесени. Лириум смешивается с кровью и течет по венам, разрывает ткани. Когда в организме не остается больше не заражённой крови, кристаллы поражают внутренние органы, пробивая себе путь сквозь плоть наружу. Неровные острия наконец пробивают кожный покров, вырастая под самой кожей и снаружи, распространяясь по всей ее поверхности.       Это, наверное, больнее всего. Когда нечто чужое и неестественное колет и зудит изнутри, когда процессы происходящие внутри собственного тела невозможно остановить. Самсон чувствует, как сам превращается в нечто инородное, будто с каждым новым выросшим из тела кристаллом его покидают остатки чего-то человеческого.       Но ничего, скоро он освободится. От тяготящих человеческих мыслей, от тяжелящих душу чувств. Самсон молит Андрасте, чтоб эта пытка закончилась скорее.       Становится тяжело дышать, когда лириум подбирается к глотке. Ему благородно позволяют жить, не поражая легкие и дыхательные пути полностью, но все же этого недостаточно, чтобы возможно было вздохнуть полной грудью.       Прежде чем потерять рассудок навсегда, Самсон думает об Ордене, когда остается два последних вздоха.