Кафе для дураков.

Это было темным вечером, когда на улице была суета, нету прохода, куча шума и недовольства. Лишь свалка белеет в кромешной тьме, а пакеты чуть поблескивают при свете томной луны, что светлой полосой простирается по мрачным улицам, отражаясь в небольших лужах. Ты шла средь толпы, гнусным и тревожным сверля прохожих, закрывая уши и сжимаясь, пытаясь забыть себя, чтобы не бояться. Всегда хочешь сидеть в тени, но не раскрывать талант, но.. это все, не для тебя. Тебя сковали ржавые цепи, которые никогда не снимут, ведь ты сдаешься в лапы смерти, а не идешь вперед, навстречу будущему, но люди любят тебе, не желают зла и ненависти, и никогда не хотели, тогда.. нет, мне никогда не понять этого, прости меня. Послышался вздох и книжка захлопнулась, а цианововолосая просто вздохнула, грустно осматривая комнату в замешательстве и полном отчаянии, а в голове кружился приятный силуэт приглушенно черных ушей и светлые лоснистые волосы постриженные под каре. На темном столе стоял бокал вкуснейшего белого вина, только так Веранос могла успокоить себя в неприятные вечера, иногда проливая слезы в мягкую белоснежную подушку, постоянно виня себя в потере подруги. Мимолетный блюз проходился у края уха, когда девушка вспомнила о Наде, холодный палец прошелся по сломанным струнам, и та подбежала к окну, открывая его и дрожа глядя, стоя на ватных ногах. На улице играла грубая музыка, а не привычный джаз, который радовал слух девушки, почему все так обернулось, она хочет забыть свое лицо, хочет забыть, как дышать. Увидев ближайший переулок, та шмыгнула в него, разбрасывая стеклянные бутылки и неаккуратно бегая на четвереньках, роняя слезу на усталый асфальт. Ее руки были в кровь, а тело не ощущало тепла уже много лет, как и ее сердце, которое, уже, казалось бы, перестало биться. Забившись в угол возле металлических баков, та отодвинула черный пакет ногой, на которой было много синяков из за побоев, которые Надя терпела много времени, не давая отпор, а просто желая, чтобы она не встала после этого, и не ощутила трепещащий холодок по телу. В окно выглянула Кассандра, опуская голову на испуганную девушку, которая сбито дышала и опускала уши, закрывая лицо разодранными ладонями, иногда шмыгая носом и раздирая до крови спину, ощущая большую боль и тягу на себе. Ржавый металл издавал неприятный скрежет, погружая Форчун в панику и дикую дрожь, она забилась в угол, но ведь когда то она была гордой девушкой, что могла постоять за себя, она занималась устным творчеством и радовала видом местных, бродя по улицам и кружась в танце, но сейчас она забита проблемами, долгами, пережеваниями и тревогой, от которой кидало в панику. Тело не слушалось и изгиналось от лютого холода у кирпичной ободранной стене. Цианововолосая оставила окно, выходя из комнаты и босиком выбегая, открывая дверь и сразу же хлопая ею, что чуть напугало блондинку, которая итак была в критическом состоянии. Будто на нее свалилась огромная куча металла, не давая ей вздохнуть и намекая на скорую смерть. Бегая босой по мокрой дороге, она забежала за угол, подскальзываясь и падая в лужу, сильно ударяясь головой и кряхтя, не вставая и доползая на ободранных коленях до черных плохо пахнующих пакетов, будто там лежали сгнившие трупы, отодвигая их тонкой рукой, видя забитую у холодного металлического ящика девушку, сидящую, и дрожающую от внутреннего страха. Надя была не впервые в этом месте, это - ее родной дом, но, что то заставило ее пугаться местных и обходить их стороной, ночуя у мусора, вдали от процветающей цивилизации, которая толкала ее на такие действия. Казалось, она и вправду не могла что то сделать, но, в ее душе горел маленький алый огонек надежды, который бьется, чтобы доказать, что она - не может бояться, даже перед лицом смерти, Форчун, повысит голос и засмеется, будто перед собой у нее целый цирк из смешных клоунов. Веранос пришла в ужас, видя поколеченные части ее тела. В пятки впились блестящие, холодные осколки стекл, а на запястьях красовались лилово синеватые пятна - синяки, ноги были в мелких царапинах, а нежная кожа была с них содрана, будто, ее нарочно сдирали. Боль и страдания сжирают блондинку изнутри, давая страхам заполонить ее мозг и поддаться лишь им, став своей же марионеткой, падая не в глубину души, а в бесконечную пропасть, что никогда не закончится, и она будет падать и мучаться все больше, будто полизывая ржавую цепь на ее руке, сковавшей ее. Рука цианововолосой потянулась к дрожащему телу, проводя по плечу и переходя на подбородок, аккуратно хватая его и перетягивая лицо на себя, чутка приставая и проводя по щеке, утирая только что пролитую, полную обиды слезу. Та спустилась к ее окоченевшей руке, помогая блондинке подняться, кладя ее ладонь на свою и прижимая к себе, дрожа и прищуриваясь, роняя слезу счастья, смотря на подругу и шипя носом, отпуская руку и резко бросаясь в объятия, на что подруга среагировала не так, как представляла Кассандра. - Я н-не хочу! Пожалуйста.. я-я.. я верну.. обещаю.. н-не трогайте меня ..-я-я все сдел-лаю!.. Хв-хватит! Г-господи, п-п-прекратите!. - Послышался плачь и всхлипы со стороны блондинки, и она отмахивалась руками, на которых поблескивали, улавливая свет луны острые, грязрые когти. Дрожащим и трепетным голосом кричала она, слегка отдаляя от себя Кассандру легким подталкиванием. - Ч-чт-что?.. о чем ты.? Надя, пожалуйста.. успокойся, это я, Кассандра Веранос, К-а-с-с-а-н-д-р-а, п- помнишь?!.. Я тебя не трону.. - Промямлила заплаканная девушка, отцепляясь и смотря на нее, отходя и прикрывая рот руками. - Они..они делают.. п-плохие вещи.. - Всхлипывала Надя, прищуриваясь и отходя дальше к стене, вжимаясь в нее холодным тело, вздрагивая от волны легкого спокойствия, ведь, она и вправду узнала цианововласую, но чувство отдаленности от мира и тревоги. Она безнадежно всхлипывала, надеясь, что блондика поймет ее. - Какие, Надя, какие!.? - Обеспокоенно спросила та, ужасаясь, и даже не представляя, что могло случиться с ней, во время ее же поисков. Сглатывая, Веранос глядела на нее, медленно и бесшумно подходя к Форчун, резко хватая ее за запястье и обвивая шею рукой, утыкаясь в плечо, от чего она пошатнулась, раскрывая глаза, а ее сердцебиение было таким быстрым, что Кассандра еще больше волнавалась за нее. - Я - Кассандра Веранос, твоя подруга, я даю клятву, что больше никогда и ни за что не оставлю тебя одну.. - Проговорила та, прикладывая ладонь к ее разгоряченным щекам, и поворачивая голову на себя, показывая мизинец и пожимая его ей, вздыхая. Момент - и девушка прильнула к ее теплым губам, давая еще одну клятву - любить, и только любить. Волнения отошли в сторону, все боязни и страхи пропали, осталось лишь место для спокойствия в ее душе, и видимо, она нашла того, кому можно довериться..