Мечта орнитолога

      Дождик накрапывает по сухому асфальту. Прохожие ускоряют шаг, надевают капюшоны, раскрывают зонты. Потихоньку, полегоньку он превращается в редкий град из крупных капель. Слышен стук по кровле крыш. Первый крик молнии провозгласил грозу. Порыв ветра открыл окно настежь, забился в полупрозрачных занавесках и растормошил отросшие пряди волос. Сейчас бы выбежать на улицу и со всех сил покричать вместе с ненастьем — приступ кашля прервал эту сладкую мысль. Судорожное копошение в складках пледа — пшик и вдох — облегчение. На шум прибежала тетушка в кружевном фартуке и с ложкой в руке.       — Говорила же закрывать окна! — восклицала она параллельно захлопывая его, — ветрище поднялся, мама не горюй! Все еще пыль летит, фу! Погляди только, Жень, а ведь вовремя закрыла. — И правда, на улице уже бушевал ураган: ливень, раскаты грома, деревья раскачиваются из стороны в сторону, как неваляшки. Как бы не вырвало с корнем, особенно то самое, которое с загнездившейся семьей скворцов. Недолго осталось до их отлета, подожди деревце, не надрывайся сейчас! Уже не первый год Женя наблюдает за этим дуплом. Первыми жителями была пара дятлов. Да, именно они сотворили эти маленькие апартаменты около семи лет назад. Это особенно поражает, когда находятся они в обычном городе. Экологическая ситуация, может, и была лучше в то время, но травить древесных насекомых начали еще очень давно. После семьи дятлов эту квартиру в центре города начали присваивать и синицы, и галки, и дрозды, даже голуби. Он каждую весну слышит писк птенцов, видит, как они, встряхивая головой, впервые раскрывают крылышки, как учатся летать…       — Эй, ты меня слышишь? — Парень, видимо, наконец-то оглядывается, недоумевающе спрашивая: — Что? — Завтрак готов, говорю, иди ешь, — чеканит слова и замахивается на него ложкой женщина, но усмехается, добавляет, — балбес.       Как только она уходит, Женя беззастенчиво спрыгивает с подоконника полуголым, оставляя плед лежать там. Потягиваясь, направляется в ванную. После душа, стоя перед зеркалом над раковиной, в замешательстве рассматривает свое, с несколькими красными точками, лицо. «Усики — пропуск в трусики», — припоминает он себе фразу друга и наносит пену для бритья.       Все еще потирая полотенцем волосы, Женя выходит в халате. После влажной духоты в ванной особенно сильно чувствуется запах омлета. В столовую зону на кухне он зашел, прихватив из корзины на холодильнике корочку бородинского. Настырная тетя Дарья во время завтрака все расспрашивала про новую школу: строгие ли учителя, а какие одноклассники, противные или ничего? Привыкнет ли Женька к каждодневной поездке в гимназию? Чем же ему не понравилась учеба на дому? А наш герой и половины ответов на эти вопросы толком не знает, поэтому нетерпеливо отвечал: «Бабушка, я есть хочу, ты тоже, давай». Может, Евгений и не отличался особой тягой к самостоятельности, но к семнадцати годам его уже смущает чрезмерная опека гувернантки. Все же погладить вельветовые брюки он сам то сумеет!       Утюжный монстр оказался в его руках, и сразу вся уверенность улетучилась вместе с горячим паром. Однако всему надо учиться. Будь же вместо тетушки мать, она не дала бы совет и не рассказала бы про технику глаженья, а разочаровано бы бросила: «Бездарность, ничего не умеешь, так еще и лезешь», — а потом возьмет сама все сделает, не подпустив Женю и близко. Благо — это лишь мимолетные размышления-воробьи, хотя, скорее проползающие черви, ведь они противны, пускай их склюют.       Свежее с типичным бледным оттенком утро и бушующая гроза встретили Евгения на пороге подъезда «антикварной трехэтажки». Местный трамвайный маршрут ведет прямо к гимназии, поэтому у личного водителя сегодня выходной. Укутавшись в капюшон кашемировой белой парки, парень забегает под навес на остановке.       Стройный шум воды и изредка проезжающих машин нарушает что-то бормочущий мужчина, тоже ожидающий трамвай. Одет он строго: длинное пальто, блестящие туфли, кожаный потертый чемоданчик с нашивкой силуэта птицы, должно быть, летящего орлана. Лица не разглядеть за высоко поднятым воротом и объемным шарфом, видно лишь мокрые спадающие на лоб волосы и вовсе не строгие спортивные солнцезащитные очки. Женька чуть не прыснул, когда их увидел, тактично отвел взгляд смешливых глаз, только мужчина чуть обернулся в его сторону. «Похож на сумасшедшего, так, видимо, еще и после веломарафона», — заметил парень. Дальше они стояли молча.       Оба сели в один трамвай: «велосипедист» ушел куда-то в конец, а Евгений, стоя в середине вагона, по привычке потянулся за наушниками в карман. Ах, да, после того случая они противопоказаны. Тут вдруг и голова заболела… А вот нужная остановка, не время для сентиментальных размышлений.       Сходя со ступенек трамвая на мокрую плитку, такую, бордовую, волнистыми брусками, перед нашим героем открылся вид на пасмурную гимназию имени А. С. Грибоедова. Однако рассматривание плитки под ногами кажется более привлекательным занятием. Он так и поплелся в сторону здания, не обращая внимания ни на кого вокруг, как и на время, а ведь консультация начнется уже через пару минут.       Обменявшись приветствиями, пожилая учительница математики еще некоторое время разглагольствовала про учебу, что важно не опаздывать и так далее, пока ее не прервал мужчина в очках с проседью, он оказался тоже математиком, тест принес.       — Да-да, ступайте, — мило улыбнулась она ему, взяв стопку, а после строго повернулась к сидящему, — вот, Евгений, просто выполняйте это, на все про все дан час.       Женя управился за минут тридцать. Не потому, что он одаренный там какой, наученный. Добрую половину он просто не понял, другую выполнил даже без черновика — поленился. Нахально, как бы всем показалось, выходя из кабинета, его провожал взгляд остолбеневшей учительницы. Все равно уже поступил, а это лишь проверка пресловутых знаний. Евгений никогда не гнался за идеальными результатами, как бы его не ругали мать или отец. Они хотели воспитать сына с синдромом отличника, однако воспитали в нем презрение к ним же самим. Вот так вышло.       Остальные кабинеты еще предстояло найти. Сейчас только прозвенел звонок на перемену, поэтому коридор был пуст. Он осмотрелся по сторонам так, будто сможет понять куда нужно дальше идти. На встречу Жене из соседнего кабинета вышла компания из четырех ребят, один высоченный блондин косо посмотрел на него и даже притормозил, будто хотел получше рассмотреть. Парень ниже остальных в спортивной кофте тоже остановился, за ним все остальные.       — Не видел тя тут раньше, представься, — обратился к нему тот низкий претенциозно с некой гопотцой в голосе.       Евгений сначала высокомерно осмотрел эту компанию. Принял решение просто проигнорировать и пойти дальше.       — Ты берега не попутал, хамло? — прикрикнул он вслед.       Названный «хам» очень медленно остановился и развернулся к нему лицом. Этот жест сильно раззадорил парня, раз он начал пожимать свои кулаки. Из классов посыпались школьники. Он вдохнул и тяжело выдохнул. В этот момент у Жени появилось одно желание, но его опередил тот высокий паренёк, который, взяв низкого за плечи, начал успокаивать словами: «Да забей ты на этого придурка, тем более перемена» — после этих слов он взглянул на Женю с прищуром и подмигнул перед тем, как они затерялись в толпе.       «Что это, черт возьми, было?» — подумал Евгений.       В размышлениях он прошел весь коридор, рассеянно поглядывая на таблички с наименованиями предметов. Увидел библиотеку, почему-то обрадовался ей, хотя книжным червем его и не назвать. Дойдя до лестничной клетки Женя и не заметил, как все вдруг разбежались со звонком, походу, на урок.       Спустившись на третий этаж, его взгляд зацепился за сверкающие дужки очков на вышедшем после грозы солнце, стремительно уходящих вглубь коридора.       — Очкастый, где тут кабинет биологии? — окликнул Евгений спешившего.       Когда же «очкастый» обернулся с озадаченностью на лице, парень понял, почему силуэт этого молодого человека с чемоданчиком показался знакомым. На нем были те самые спортивные очки.