Вновь чувствую свободу.

«Прощай, Энн…» — тихо обронил Фиг. Он бы придумал что-нибудь еще, но только не эти чертовски трудные слова, только не прощание. Но манекен отчетливо понимал, что пути назад нет — он видит её в последний раз. Протягивает трясущуюся руку в сторону девушки, скрепя сочленениями, но знает, что она, уже покрываясь столь прекрасным и ярким покрывалом из прочного малахита, заменявшим ей многовековой склеп, не слышит и не видит его. Разомкнув свои одеревеневшие губы в намерении что-то произнести, как слова застряли по где-то по пути в горле, и он чувствует как больно подкатывается к горлу комок, и если бы он был хоть чуть-чуть человеком, непременно пролилась бы горькая слеза. Все что угодно, но не так он хотел проводить её, точно не так. ***       «Ты поможешь мне подойти к Бонку? — одними губами сухо прошептала. Оперевшись руками о его, ставшее таким привычным плечо, пронзительно взглянула в его глаза, помедлила, и сказала то, что больше всего разъедало меня изнутри: «Я правда рада, что мы познакомились». Больше слов выдать не смогла, но… так хотелось повернуть назад и крепко обнять его и сказать столько всего, чтобы это уместилось в один проклятый миг, и он никогда меня не забывал, чтобы помнил, что Энн существовала и те многие моменты в которых мы: шутили, смеялись, работали сообща в одной команде, преодолевая все трудности и невзгоды, вместе — все это не выходило у него из памяти, какая может быть у этого деревянного рыцаря, врезалось в самые глубокие закоулки его воспоминаний. Непроизвольно вырвался хриплый, саркастичный смешок, о, как же это несправедливо, что за многие годы госпожа "Смотрящая" впервые чувствовала себя такой нужной, необходимой, познакомилась с милыми потеряшками, моими друзьями, и все оканчивается здесь и сейчас, именно так. Нет, выбор уже сделан, потому мне нельзя сожалеть, будь я даже самым бесхребетным человеком — мне просто нужно твердо идти до конца.       Ноги налились свинцом, сил не оставалось от слова совсем. «Я на пределе», — пронеслось в моей голове. Только одно не понятно, от чего так тяжело и больно: от леденящей, протыкающей сердце печали или в него уже успели железной хваткой вцепиться, словно когтями, камни, сковывая и уничтожая последнюю надежду на чудо. Сердце отдавалось набатом в грудной клетке. Я с большим трудом заковыляла в сторону Бонку, согнувшись в три погибели. Дышать становилось все тяжелее, казалось образовалась всепоглощающая тишина, и прерывалась она только моим тяжелым дыханием и лязгающими шагами по железному мосту. «Фиг, ты уже ушел?» — отдалось в моих мыслях, и я упала на решетчатый металлический пол не осмеливаясь повернуться назад. Да. Так нужно. Так будет только лучше. Все это уже в прошлом. У меня осталось так мало времени, такого драгоценного, что даже за свою короткую жизнь не могла вообразить, как важна для меня каждая секунда. Я бы даже не смогла представить, что весь этот чудесный, ставший мне домом мир, исчез бы вместе его обитателями с их надеждами и мечтами из-за нашего эгоистичного желания вернуться в наш далекий, эфемерный край, где когда-то давно нас забыли.      Мой взгляд заскользил прямиком к родному, старческому лицу, к тому, кто заменил мне отца и мать. Я посмотрела в его чистые, уставшие глаза, которые потеряли былой огонек, померкли под влиянием времени, и еще чуть-чуть я бы заплакала, как та маленькая девочка много лет тому назад, но слез не осталось — они бесследно высохли. До моего слуха донесся его тихий вопрос: «Энн, зачем?» Его холодная рука по-родительски коснулась моей щеки, и в его лице отразилось отчетливая грусть. Я правда не хотела этого, но так надо. Прошу, прости меня. «Мы не нужны миру, Владыка», — произнесла я. Этими словами поставила точку, оборвала все мосты, соединяющие нас с реальностью.      «Я подвел нас, Энн», — это были его последние слова, наполненные сожалением и отчаянием, что острым колом впились мне в душу. Бонку закрыл глаза. Он больше не мог смотреть на меня, чуть повернув голову в сторону, его рука начала спадать с моего лица вниз. Вскрик, наполненный страха и горя. Только чей? «Владыка!» — отдаленно, как будто не здесь. Я шумно вдохнула конечный глоток раскаленного воздуха. Ты никогда не будешь одинок. Мы вместе разделим нашу трагичную судьбу. Обняв старика, из последних сил подняв свои окаменевшие руки, я прикрыла свои тяжелые веки и провалилась в глубокий, вечный сон.