поздняя золушка или способ каретного побега

Если бы работники районного суда догадались продавать билеты на заседания по делу Кимов, то на вырученные деньги можно было бы не только провести косметический ремонт здания, но и поменять всю сантехнику. Нет, Дженни не заливалась слезами в истерике и не сказала ни одного плохого слова в адрес супруга. Но, когда тихим срывающимся голосом она рассказала об обстоятельствах измены, глубине своего горя и невозможности дальше жить с человеком, предавшим её мечты и надежды, слушатели начали всерьез жалеть, что изменника нельзя наказать у позорного столба. Таким образом, Дженни получила не только желанное свидетельство о разводе, но и бесценный опыт ведения таких дел. На заседания, как на работу, ходила не только большая часть её группы, но и несколько преподавателей. Они были готовы хоть сразу же выдать диплом, причем с отличием - помимо квартиры, которую мудрые родители сразу записали на дочь, Дженни отсудила совместно приобретенную машину и вообще обобрала уже бывшего супруга практически до резинки от трусов. Апелляция, поданная Тэхеном, решения суда не изменила. Над ухом Дженни раздался особенно пронзительный визг, от которого девушка вздрогнула. Похоже, супруги исчерпали вербальные аргументы и собирались сойтись врукопашную. На вежливое покашливание они не реагировали. Также как и на невежливый пинок по ноге госпожи Ли. Оппонент Дженни, Чон Сок, безуспешно попытался вклиниться в беседу и бросил на девушку умоляющий взгляд. Она и сама понимала, что пора прекращать этот балаган, поэтому сдвинув бумаги, провела ногтями по стеклянной столешнице. Звук получился настольно зубодробительным, что подскочили, мгновенно замолчав, не только семья Ли, но и Чон Сок. - Ой, я такая неуклюжая! Прошу прощения, нам нужно минутку посовещаться, - выпалила девушка на одном дыхании и, схватив Чон Сока за локоть, буквально выволокла того в коридор. Супруги за дверью немного помолчали, затем продолжили ругаться. Адвокаты мрачно переглянулись и отошли к подоконнику, на котором стояла пепельница. - Что будем делать, АлСаныч? Такими темпами мы до китайской пасхи договариваться будем. - Не спеши. Пусть немного погрызутся, может пар сбросят, - Чон Сок закурил и хитро посмотрел на Дженни.- Красота моя, что ты в нашем серпентарии забыла? Найди себе богатого, жени на себе, ребенка роди, а потом крути мужиком как захочешь. - Спасибо, сходила уже раз, больше не тянет. А насчет ребенка... Может, посодействуете? - взгляд девушки был настолько невинен и простодушен, что не заподозрить издевку было невозможно. - Сделать, так сказать, личный взнос в мировой генофонд. Чон Сок, отметивший недавно пятидесятилетие и имевший в анамнезе вредную жену, троих детей и абсолютно несгибаемую тещу, поперхнулся дымом и, мучительно прокашлявшись, покачал головой. - Ох, и стерва же ты... Все-таки правильно, что в адвокаты пошла, здесь на твоем характере хоть заработать можно... Стоп! Слышишь? Дженни прислушалась, но так и не поняла, что насторожило Чон Сока. - Тихо вроде. - То-то и оно. Ладно, если они там друг друга душат, а если мирятся?! Плакали наши гонорары! Джису так увлеклась, что чуть не пропустила звонок. Следующие две пары прошли вполне мирно - преподаватели сегодня немного присмирели и особенно будущих медиков не мучили. Но мысли Джису постоянно возвращались к несданной челюстно-лицевой хирургии и Чхэ Ену, которого побаивалась вся группа. Причиной этого страха был инцидент на первом же практическом занятии - расслабившиеся после новогодних каникул студенты упорно галдели и мешали ему. Тогда преподаватель гулко треснул указкой по столу и, пользуясь минутой затишья, негромко сказал: - Так будет с каждым, кто говорит на моих занятиях, - после чего поставил на первую парту банку с плавающим в формалине человеческим языком Стоит ли говорить, что на последующих занятиях царила просто гробовая тишина? Её мысли прервал телефон, завибрировавший в кармане. онни: освободилась раньше. С пар удрать сможешь? соджу: А то. Когда, где? онни: выползай в парк через час) И девушка вернулась к грустным мыслям о хирурге. - Ну, не съест же он тебя, - уговаривала Айрин на большой перемене. - Конечно, - тут же добавила Йери, - Зачем тебя есть, если можно на наглядные пособия пустить? - Тьфу, дуры! Умнее ничего не придумали? - А обзываться - дурной тон! - Ладно, буду политкорректно называть вас "инвалидки умственного труда"! Вяло переругиваясь, девушки вышли в скверик и, жмурясь, как кошки, устроились на лавочке. Йери снова уткнулась в мобильник и на подруг внимания не обращала. - Нас в пятницу не будет. Лекции перекатать дашь? - спросила Айрин, пытаясь подманить жирного голубя крошками от булочки. Голубь подманивался неохотно, бегая кругами и косясь на девушек. - Иди сюда, животное! Обнаглели совсем, уже булками брезгуют! - Если булка из нашего буфета, то я бы тоже не рискнула, - улыбнулась Джису. - Вы прогулять хотите? - Не-а, у нас сестра троюродная замуж выходит. - Если раньше не родит, - отвлекаясь на секунду от телефона, усмехнулась Йери. - А что, есть риск? - Ага, дотянула до девятого месяца, теперь дергается. - Нам все равно через месяц практику в роддоме проходить, в случае чего заранее потренируетесь, - Джису на всякий случай отодвинулась от скорых на расправу сестер. Близняшки промолчали, но одарили взглядами, указывающими дорогу и конечный адрес, по которому нужно пройти этой практике, рожающей сестре и самой Джису. Айрин замахнулась недоеденной булочкой. - Не надо меня бить! Хотите дам хороший бесплатный совет? Ни в коем случае не вызывайтесь сопровождать невесту в туалет.